Список бесполезных режимов
• греться в лучах славы Фета;
• чтобы короткие шнурки казались длинными;
• чтобы пикало в голове, когда ты опаздываешь куда-то (ты и так опаздываешь, а оно еще и пикает);
• чтобы жала одежда;
• чтобы ухо чесалось;
• чтобы бояться пчел;
• чтобы не вовремя влезать в разговор;
• режим "Атака слева" (блокирует режим "Атака справа");
• режим "Обезьянка" (и не уговаривайте меня, он бесполезен!);
• режим "Мания преследования" (и кто его только использует?);
• режим "Без выходного дня".
Марийка пришла в нашу школу на втором уроке, вся такая желтая с блестками. Познакомилась со всеми. Класс был в хорошем настроении, и атмосфера царила праздничная. Девчонки Марийку разглядывали и наверняка тратили кю на то, чтобы скрывать, что они завидуют. У нас в классе не было ни одной замужней девчонки. Конечно, многие смеются, что такие семьи ненастоящие. Ничего не меняется в жизни – кроме торжественной церемонии разве что. Ну, и статуса семьи. Это же не настоящая взрослая семья – ее нужно подтверждать, когда исполнится восемнадцать лет. Ну, или не подтверждать…
И я бы не отказался от жены. Потому что муж с женой тоже могут передавать кю друг другу. Или жена может отпрыгать за мужа в прыгалке. Конечно, муж за жену тоже может отпрыгать, но лучше уж наоборот! А Марийка с ее способностями к прыганью – просто идеальная жена!
Когда мы подошли к ратуше, перед ней уже собралась огромная оранжевая толпа (среди которой было несколько вкраплений другого цвета – тех, кто против или кому все равно).
– Ничего себе, – присвистнул Фет. – Так никаких чипсов не хватит…
– Спокойно! – сказал я ему. – Они сюда не за чипсами пришли, а чтобы тебе подарить кю после свадьбы.
– Точно-точно, – успокоился Фет. – Вечно я не о том думаю.
Все приглашенные были со стороны Фета. Марийка одиноко сидела на ступеньках ратуши и ждала нас. Гости время от времени поглядывали на нее, но Марийка выглядела равнодушной. Как будто и свадьба не ее. Поэтому стало понятно – человек волнуется.
Пока Фет говорил со своей мамой и она давала ему напутствия, я подошел к Марийке и тронул ее за плечо.
– Не волнуйся, – сказал я ей. – Всё будет хорошо.
Марийка не глядя дотронулась до моей руки. Я сразу позавидовал, что сегодня день Фета, а не мой.
– Скажи, Ност… – вдруг тихо заговорила Марийка. – А тебе нравится этот мир?
– Еще бы! – воскликнул я. – Лес все-таки.
– А если бы леса не было?
Я растерялся:
– Ну… цвета… Цвета – тоже здорово придумано.
– А сам мир?
Что тут скажешь? Мир как мир. Обычные города. Не очень крупные, но и не маленькие. Не так уж много природы. Лес не в счет – он другой. Жить можно.
Я пожал плечами:
– Нормальный.
– Нормальный – и всего-то?
Я молча пожал плечами.
– А рассветы над крышами? А дома со статуями? А скамейки в виде кошек?
Что ей сказать? Я только снова пожал плечами.
– Понятно, – кивнула Марийка.
– Мне нравится, когда идет дождь, – сказал я.
Объяснять не надо было. Дождь в этом мире шел особенный, тоже цветной. Иногда это были два цвета – скажем, синий и белый. Или больше цветов. Или оттенки одного цвета – множество оттенков.
– Спасибо, – тихо сказала Марийка.
Странно: за что спасибо-то? Я подумал и признался:
– Мне нравился тот, зимний.
Марийка в ответ сжала мою руку, которая все еще лежала на ее плече.
– Так!!! – вдруг крикнул Фет, внезапно нависший над нами. – Как это называется! Я еще не женился, а мой лучший друг уже к моей жене пристает!
Я испугался и взглянул на Фета. Но зря – тот был весел и счастлив и улыбался как первоклассник.
– Так еще не к жене, – сказал я.
– Это мелочи! – возразил Фет. – Всё, я ее забираю, и мы идем. Марийка, а почему к тебе никто не пришел?
– Я не приглашала, – объяснила Марийка.
– А почему? – возмутился Фет.
– Вообще-то неприлично такие вопросы задавать.
Фет сказал без тени улыбки:
– Близким людям – можно.
Марийка протянула бумажку:
– Я принесла разрешение от родителей.
Фет отмахнулся:
– Спрячь бумажку и давай руку.
И протянул ей ладонь.
Марийка схватилась за нее, поднялась со ступенек и отряхнулась. Они направились ко входу, а я влился в толпу. Меня за руку схватила мама:
– Не могла такое событие пропустить. Ох, Фет. Такой славный мальчик.
Была половина седьмого. На экране ратуши появилось сообщение: "Через полчаса начинается церемония бракосочетания Марийки и Фета. Просьба пройти в здание и приготовиться".
Фет подошел к двери и как закричит:
– Но-о-ост!!!!
Я подбежал. Фет показывал пальцем на дверь и чуть не плакал:
– Смотри!
Я уставился на дверь. Такого раньше не было, это точно. Какое-то нововведение…
На входе висела табличка – красивая, золотистая. На ней было написано: "Вход – 3 кю".
– Три кю! – с отчаянием воскликнул Фет.
Марийка грустно вздохнула. Я спросил:
– Даже трех нету?
– Откуда?! Я на нуле. Может, это шутка просто… Может, пустят…
Фет открыл дверь и попытался пройти внутрь, но перед ним словно встала невидимая стена. Но мой друг не промах – он решил действовать силой. Стена тоже была не промах и не поддавалась. Фет огляделся:
– Может, через окно?
И тут он оглянулся. А на него посмотрели все приглашенные гости. Не хотел бы я оказаться на месте Фета. Хотя мне было почти так же плохо, как и ему. Хотя какое там "почти"! Ему в сто раз горше, в миллион раз…
Что же, настало время для этого режима. Я его всегда ношу с собой – прикалываю к одежде маленькой булавкой. Стоит ее отколоть и открыть – режим включен. Режим называется "Разделить боль". Хорошо, что мы с Фетом разрешили режимам влиять на чувства друг друга – пришлось ходить в центральный офис и подписывать соглашение. Я незаметно активировал режим и чуть не согнулся пополам – так накрыло меня тем, что чувствовал Фет. Стало горько, обидно, стискивало горло – и не передать даже. Если это половина, то ему каково…
– Спасибо, Ност, – шепнул Фет. – Полегчало…
Мне кажется, что на самом деле легче не становится. Просто кто-то разделяет с тобой твое горе – и тогда тебе легче с ним справиться. Моя мама очень часто этим пользуется. Бывает, они ссорятся с папой (такое со всеми бывает), и мама говорит: "Жаль, что ты не можешь почувствовать то, что сейчас чувствую я!" А папа говорит: "Могу", – и включает режим. Есть, конечно, у этого режима минусы. Например, если скажешь, что у тебя болит голова и ты не пойдешь в школу, то мама сразу включит режим "Разделить боль", чтобы узнать, говоришь ты правду или нет. Но вообще-то и для лечения головной боли есть свои режимы.
Фет запустил пятерню в свою шевелюру, подергал себя за волосы и сказал:
– Так. Есть вариант добыть кю. Можно сходить в прыгалку.
Я посмотрел на Марийку. Она стояла тихая и морщила лоб. Не похоже, что она станет помогать Фету…
Я возразил:
– В прыгалку не успеем. На другом конце города.
Фет не отступался:
– Марийка! У тебя же есть телепорт! Зашли меня туда, я быстро отпрыгаю и мигом вернусь!
Но она помотала головой:
– Я абонентскую плату не оплатила, пока мне этот режим заблокировали.
– А можно и так? – удивился я. Марийка кивнула.
Подумать только, абонентская плата. Фет схватился за голову:
– Какие-то жалкие три кю… Почему?!
– Подожди, – сказал я. – Помнишь того мужика, ну, с домом в цветочек?
– В цветочек? – переспросил Фет. – А, того…
– Он недалеко. Мы успеем. Пойдем.
Фет собрался с духом, повернулся к гостям и крикнул:
– У меня нет трех кю, чтобы войти в здание! Мы постараемся их раздобыть! Вы все знаете, что церемонию можно задержать почти на час. Пожалуйста, не расходитесь! Мы с Ностом скоро вернемся.
И тут же сбежал со ступенек, а я помчался следом.
Дом утопал в цветах, запахи окутывали и баюкали, и казалось, что ничего особенного сегодня не происходит. Хорошо бы пойти в лес – какой-нибудь безобидный, где кю скрываются в ягодках, добывать их тысячами и ни о чем не думать.
Но Фет забарабанил в дверь. Хозяин дома открыл сразу же. На нем был клетчатый свитер – темно-желтые и светло-желтые клетки – и отутюженные желтые брюки. Он был совсем не похож на того человека, которого мы видели здесь в прошлый раз. Но все-таки это был он. Похудевший, подтянутый, бодрый. Приветливо улыбающийся.
– Что-то вы на себя не похожи, – сказал я.
– Жизнь меняется, я меняюсь, – улыбнулся мужчина. – Ничто не стоит на месте.
– Но не настолько же… – удивился я.
Мужчина мило поулыбался сначала мне, потом Фету, потом, видимо, сам себе.
– Мне здорово улучшали настроение, – объяснил он. – Хватило на режим "В здоровом теле здоровый дух". Очень дорогой, очень редкий.
И снова улыбнулся.
– Еще мозги вам сдвинули немножко, – сглотнул Фет.
Мужчина потрепал его по кудрявой шевелюре, и Фет вжал голову в плечи.
– Умный мальчик, – сказал хозяин дома. – Вы, наверное, чего-то хотели?
– О да, – высокопарно начал Фет, а я закивал.
– Может быть, чаю, пюре? – спросил мужчина.
– Три кю! – рявкнул Фет. – Ведь это ваше объявление – там, на дверях ратуши?
Мужчина пожал плечами:
– Зарабатываю как могу.
Фет набросился на него с кулаками:
– Дай мне три кю!!! Жулик несчастный!
Мужчина спокойно отстранил его:
– Мальчик, спокойно. Не нервничай, это вредно. Сейчас я вам всё расскажу. – Он открыл дверь: – Давайте попьем чаю.
– У меня свадьба!!! – заверещал Фет. – Какой к черту чай!!! Как переводить эти тупые кю?!!
Да, Фета не на шутку разобрало. Я решил помочь и вежливо сказал:
– Расскажите нам, пожалуйста. Нам очень нужно.
Фет немного успокоился:
– Да, честное слово. Пожалуйста.
Мужчина вздохнул, поулыбался. И перевел мне три кю – мой счетчик сразу засветился новой цифрой. А сам мужчина ничего не делал. Стоял только и смотрел на нас.
– Да не мне, а ему, – недовольно произнес я и показал на Фета.
– Теперь ты ему переводи, – скомандовал мужчина.
Я растерялся:
– А как?
Хозяин дома вздохнул так, будто я настолько непонятливый, что и объяснять мне ничего толку нет. Сказал, скучая:
– Свои кю видишь?
– Вижу.
– Отнимай три.
Я не очень понял, как отнять три кю, но попробовал – представил, что у меня на три кю меньше. Сумма, светившаяся синим, уменьшилась на три, и три свободных кю, окрасившиеся красным, висели чуть выше.
Я удивился:
– Отнял…
Фет смотрел во все глаза.
Мужчина продолжал объяснять:
– Теперь передавай. Видишь, сколько у него кю?
Я озадаченно посмотрел на Фета. Увидеть, сколько у него кю? Как это? Фет сжал губы. Я смотрел. И ничего не видел. Когда я вспоминаю об этом, то мне совсем не кажется, что мы стояли на улице. Вспоминается, будто мы находились в комнате с голыми серыми стенами, без мебели, и было темно. Я смотрел на Фета и пытался что-то разглядеть. Щурился, стараясь вглядеться. И тут я увидел. Это как будто смотришь на трехмерные картинки, которые нужно разглядеть за простыми двумерными. Научившись видеть их однажды, ты запросто сможешь сделать это в любое время. Нужно просто по-особому посмотреть. И мне это каким-то образом удалось: я увидел над головой Фета торжественную цифру "ноль". Потом взял свою свободно парящую тройку и присоединил к Фетовскому банкротству. Но они не присоединились – а лишь наслаивались друг на друга.
– Предлагают три кю… – шепнул Фет. – Интересно, соглашаться?
– Соглашайся, дурень, – сказал я.
– Ну вот! Три кю! – подпрыгнул Фет. И схватил меня за руку: – Мы побежали.
Я отдернул руку:
– Подожди…
И, сурово нахмурившись, медленно повернулся к мужчине. Взглянул на него пристально. А потом посмотрел на его кю.
Я ожидал увидеть огромную сумму – многомиллионную, многомиллиардную! Но над его головой парил одинокий нолик. Ноль – при том, что он собирает кю со всех приходящих к нему, при том, что он использует режимы и как-то управляет официальными зданиями…
– Как?! – удивился я.
Мужчина пожал плечами.
– Что "как"?! – закричал Фет.
– Скажите! – настаивал я.
Мужчина покачал головой, а Фет затряс меня:
– Что "как"?! Что "как"?!
Все еще глядя на мужчину, я начал уходить и потащил за собой Фета:
– Пойдем, нам пора.
Мы бежали, а я всё оглядывался – и смотрел, как он стоит там, среди всех этих дурацких цветов, которые ничего не значат, как и ноль, парящий над его головой.
Гости на лестнице ратуши ели чипсы – это они нашли пакеты, которые припрятал Фет.
– О! – издалека закричал наш директор Евджи. – Вот эти двое, про которых я вам рассказывал.
– А-а-а… Ну эти… Ну понятно, – забубнили какие-то незнакомые мужики.
Над головой у Евджи парило 132 кю – он был богач. У незнакомых мужиков – по 7 и 15. Они были бедными.
Фет отдышался и посмотрел на большие часы, висевшие над входом в ратушу. Было без пятнадцати семь. Поискал взглядом Марийку. Та всё так же сидела на лестнице. Встретившись глазами с Фетом, она поднялась и подошла к нему. Близко-близко – так, что все гости загудели. Покрутила желтую пуговицу на рубашке Фета.
И сказала:
– Прости. Я подумаю. Я еще не готова.
Дернула за пуговицу и оторвала ее. Зажала в кулаке. И ушла.
Фет посмотрел ей вослед, а я боялся взглянуть на Фета. И решил еще раз использовать режим "Разделить боль", чтобы другу стало полегче.
Но он будто почувствовал и сказал:
– Не надо. Не разделяй. Я сам.
Все смотрели на него, на моего друга Фета. А он зло крикнул:
– Объедайтесь и дальше своими чипсами!
К нему подошла мама и положила руку ему на плечо. Так они стояли, а Евджи крикнул:
– Завтра все в школу! Слышали?
Наши одноклассники и остальные ученики школы недовольно зашумели и потихоньку стали расходиться. Моя мама знала, что я не уйду, поцеловала меня в макушку и шепнула:
– Мы пойдем.
Я кивнул.
На площади остался мусор – как после большого праздника.
Все разошлись, а мы – я, Фет и его мама – просто стояли. Мне показалось, что запахло осенью, хотя было еще лето. Я решился и заговорил.
– Надо же, – я старался, чтобы мой голос звучал непринужденно. – В один день и женился, и развелся.
Фет заулыбался и посмотрел на меня.
– Дай еще три кю! – весело сказал он.
Я с готовностью передал ему кю.
– Может, еще три? – спросил Фет. – Учти, я очень расстроен.
– Вымогатель, – толкнула его в бок мама. – Ност, пойдем к нам на ночь. Развеешь его.
– Точно, – обрадовался Фет. – Пойдем. Я расстроен и всё время буду просить у тебя кю.
Я был готов отдать ему все кю на свете…
У мамы Фета было двадцать два кю, и она приготовила нам праздничный ужин. Конечно, в этом нет связи – кроме того разве, что она потратила один кю, и еда у нее получилась вкуснее обычного. Мы с Фетом держались за животы и подливали газировки. За окнами была ночь, проезжали машины и светили фонарями нам в окна. У нас горели неяркие лампочки – такие, чтобы было уютно вместе. Я лежал на плече у мамы Фета (мы все сидели на удобном кухонном диванчике), и мама Фета всё приговаривала:
– Ну вот, теперь ты свободный человек.
А Фет радостно соглашался:
– Да, наконец-то. Эта несвобода связывает по рукам и ногам.
Я добавлял:
– Она бы запрещала тебе кю тратить.
– Точно, – соглашался Фет. – Никакой жизни.
И тут я сказал:
– А помните…
Фет с мамой как-то завороженно посмотрели на меня. А я продолжил:
– Мы сидели так же вместе, а на улице был такой снег, что замело окна, двери, и я не мог идти домой. Мы пили чай с булочками.
– С корицей, – покивала мама Фета.
– Играли в угадайку, Фет всё ныл, что мы нечестно…
– Ничего я не ныл!
И мы стали вспоминать, как было тогда. Мне даже показалось, что мы вернулись в наш старый мир. Будто мы не в многоэтажном здании, а в маленьком одноэтажном домике. И стоит мне выйти за порог этого дома, как я увижу невдалеке светящееся окно, и там, в этом доме, меня будут ждать мои родители. Мне это представилось так явственно, что казалось даже не просто фантазией. Стоило что-то сделать (что именно, я не знал), и всё вернется. Прежний мир восстанет из пепла, и мы сможем жить в нем столько, сколько захотим.
Я помотал головой, выбрался из-за стола. Фет с мамой беспокойно посмотрели на меня. А я подошел к окну и сказал:
– Зима.
За окном сыпал снег. Большими мягкими хлопьями. Улицы были засыпаны им, снег блестел оранжевым цветом из-за ночных фонарей. В этом мире никогда не было зимы, и вдруг она настала, в один момент…
– На улицу! – взмахнула полотенцем над головой мама Фета. – Срочно одеваться – и на улицу!
Я был одет очень легко – потому что еще пару часов назад погода была вполне летней, – и запасливая мама Фета быстро нашла нам какие-то куртки, нелепую обувь, варежки. Странно: будь я взрослым, даже не думал бы хранить такие вещи. Зачем они в летнем мире?
Снег пришелся нам под настроение. Сытые, разгоряченные, мы забрасывали друг друга снежками. Мама Фета бегала не хуже нас, и несколько раз слепленные ею снежки попадали мне за шиворот. Это, наверное, у нее еще действовал режим, который позволял готовить лучше, чем обычно. Нам было так хорошо, что мы хохотали, задирая голову вверх. А на нас падал снег – на лоб, на руки, на ноги, на нос, и он был таким настоящим и честным, что на душе становилось легко. И сама душа будто становилась шире. Меня было так много, что я мог охватить весь мир, собрать его в один большой снежок – и подарить кому-нибудь.
В какой-то момент мы остановились и, довольные, переглянулись.
– Интересно, – сказала мама Фета. – В какую сторону нам надо идти, чтобы вернуться в наш старый дом? Ну, тот, закопченный?
Она грустно улыбнулась и посмотрела на меня.
Я ей ответил с той же грустинкой. А Фет весело крикнул:
– Все девчонки ду-у-у-уры-ы-ы-ы!!!!!
Видимо, он не мог сегодня больше ни о чем думать.
А я задирал голову и думал о том, что скоро наши закопченные дома будут разделены не одним, а двумя мирами.
Я хорошо чувствовал это – снег как будто разбудил меня.
Падал снег.
Приближался конец света.
– Черт! – вдруг закричал Фет. – Двенадцать часов!
Я посмотрел на свою желтую одежду и завопил:
– А-а-а-а!!! – И от испуга стал стаскивать желтые варежки.
– Так! – резко сказала мама Фета. – Успокоиться, стоять смирно!
Мы застыли.