Обвинили в его смерти Мэрилин Монро, мол, это ее утренние опоздания на съемки довели актера до инфаркта. Почему-то забыли, что тот был недостаточно крепок физически, чтобы выполнять опасные трюки на жаре. На Мэрилин вылили неимоверное количество грязи, обвиняя почти в убийстве Кларка Гейбла, писали, что даже его последняя супруга обвиняла актрису, хотя все было наоборот – Мэрилин даже пригласили на крестины сынишки Гейбла, который родился уже после смерти отца.
Что делал Миллер? Портил и портил роль Розлин, которую играла Мэрилин, и отстранялся, стоило возникнуть каким-то трудностям. И это вместо того, чтобы защитить или хотя бы поддержать жену. Конечно, он приехал в Лос-Анджелес и ежедневно посещал супругу в клинике, но это понятно: во-первых, что делать в пустыне, если съемок нет и портить нечего; во-вторых, это так романтично и производит впечатление на публику – драматург, сочувствуя своей нервно больной супруге, каждый день просиживает у нее по полчаса…
Предстоял развод, и Миллер старательно набирал очки в свою пользу.
Он не придумал ничего лучше, как испортить героиню, низведя ее до обыкновенной психопатки. В фильме есть сцена, когда Розлин протестует против отлова диких животных, чтобы сдавать их на живодерню. Но девушка выражает свое возмущение не гневной тирадой и даже не слезами, а… настоящей истерикой с визгом.
Мэрилин жаловалась:
– Видимо, они считали меня слишком глупой для того, чтобы уметь что-то растолковать, поэтому мне предусмотрели форменный припадок – я визжу, бешусь. Прямо с ума схожу. И подумать только, что такое сделал мне не кто-то – Артур! Он собирался написать этот сценарий для меня, но сейчас говорит, что это его фильм. Пожалуй, ему даже не хочется, чтобы я в нем играла. Думаю, отношениям между нами пришел конец. Пока нам просто приходится быть вместе, иначе, если бы мы разошлись сейчас, пострадает картина. Артур жаловался на меня Хьюстону, и поэтому Хьюстон относится ко мне как к идиотке, с этим его вечным "моя дорогая, туда… моя дорогая, сюда". Почему он не смотрит на меня как на нормальную актрису? Пусть бы он посвящал мне столько же внимания, сколько своим любимым игровым автоматам.
Я попыталась разыскать участников тех съемок, это оказалось не так просто, ведь люди уже в весьма солидном возрасте, им трудно даже просто говорить, не только вспоминать. Да и образ Монро под влиянием многочисленных публикаций за прошедшие годы серьезно исказился в их памяти.
Пришлось искать тех, кого не расспрашивали подробно, кто не занимался непосредственно движением камеры или гримом звезды, а просто поворачивал осветительные приборы, катал тележки, что-то подносил или уносил… Иногда они замечают больше, чем те, кто рядом со звездами.
А еще фотоагентство "Магнум" решило провести эксперимент: группа фотографов получила задание почти непрерывно снимать процесс съемок фильма, чтобы потом выпустить документальную книгу наиболее удачных фотографий. Принцип агентства: никаких постановочных кадров, только реальные, хотя и сделанные с согласия объекта, съемки.
Имеющие большой опыт фотографы работали рядом с киногруппой парами, сменяя друг дружку. Это было необходимо из-за тяжелых условий самих съемок фильма, работа шла в пустыне. Мэрилин не сразу привыкла не замечать направленную на нее фотокамеру, она то и дело позировала, потому большая часть фотографий оказалась забракована, ведь условием съемок была естественность поведения.
Зато фотографии, сделанные, например, Евой Арнольд, получились живыми и потому особенно интересными.
На нескольких фотографиях я разглядела подростков – явно детей кого-то из съемочной группы. Их вряд ли терзали расспросами любопытные репортеры, норовя раздобыть новые жареные факты о странных отношениях Мэрилин с Кларком Гейблом или ее разладе с Миллером. И о нетрадиционной ориентации Монтгомери Клифта тоже едва ли расспрашивали.
Поиски не сразу дали свои результаты, но все же удалось разыскать одну из девочек, которая, конечно, стала уже бабушкой. Мари-Энн действительно некоторое время пробыла рядом с матерью на съемках в Неваде. Несмотря на годы, прошедшие после тех событий, она живо помнила все, что увидела, свои ощущения и… разочарование.
– Я визжала от восторга, узнав, что меня берут с собой! Увидеть живьем божественную Монро, Кларка Гейбла, Монтгомери Клифта… Увидеть сам волшебный процесс съемок… Каково же было мое разочарование, когда все оказалось не так, да не просто не так, а ужасно!
– Чем ужасно, слишком жарко? – почти робко поинтересовалась я, прекрасно понимая, что именно услышу в ответ.
– Жарко? О нет! Даже выпади вдруг снег, я бы этого не заметила. Но звезды… они производили ужасное впечатление. Я понимала, что вид на экране и в жизни может не совпадать, но не настолько же. Понимаете, вдруг осознать, что великолепный Кларк Гейбл не столь молод, а если и хорош, то бывшей красотой, что очаровательный Монтгомери Клифт хотя и собран на площадке, но обычно пьян, а страшней всего оказалось убедиться, что богиня по имени Мэрилин Монро существует только на экране.
Несколько секунд Мари-Энн молчала, будто заново переживая свое тогдашнее потрясение. Потом заговорила почти горестным тоном:
– Взрослые понимали, что многое делает грим и освещение, что есть еще магия камеры, что люди изменяются с годами и оставаться вечно молодой и красивой не удавалось еще никому. Но юность отличает максимализм и страшная придирчивость. Кларк Гейбл и Монтгомери Клифт мужчины, их несоответствие образу я могла простить, но Монро… Вместо идеальной блондинки я видела перед собой усталую взрослую женщину, у которой в первой половине дня было одутловатое из-за большого количества принятых барбитуратов лицо, неуверенные движения и мрачное настроение. А еще… знаете, что поразило меня больше всего? Помните великолепные платиновые волосы Монро? Не было не только платины, но и почти самих волос! Тусклые белесые пряди, возможно, из-за постоянной окраски, выглядели париком. В действительности Мэрилин пришлось носить парик на съемках, я прекрасно помню, как она мучилась в этом парике из-за жары.
Мари-Энн еще долго вспоминала свои полудетские впечатления. Я и без ее воспоминаний знала о плохом самочувствии и плохом внешнем виде Мэрилин, у которой был очень сложный период.
И вдруг прозвучали слова, которые привлекли мое внимание.
– Я слышала, что доктор Гринсон прописывал Монро такое количество снотворного, что его хватило бы, чтобы убить трех сильных мужчин.
– Вы уверены?
– Да, мама как-то говорила, что не успевает привозить лекарство из аптеки. Монро принимала в несколько раз большую дозу, чем вообще возможно. Удивляюсь, как после этого она могла отравиться снотворным, ведь организм уже привык и не реагировал.
Эти слова заставили меня задуматься и снова окунуться в уже известные воспоминания других людей, в то время взрослых и находившихся рядом с Мэрилин. Да, все подтверждали, что Ральф Гринсон выписывал Мэрилин куда большие дозы снотворного, чем предельно возможно даже для здорового человека.
О привыкании писал в своих воспоминаниях и Артур Миллер, но можно ли ему верить?..
Нашлись воспоминания ее агента Руперта Аллана, который тоже свидетельствовал о тройных дозах снотворного, прописываемого Ральфом Гринсоном. Он не мог не понимать, насколько это опасно, но выписывал и выписывал лекарство. Свою лепту вносил и личный врач Мэрилин доктор Хайман Энгельберг, который тоже не жалел бумаги на рецепты. И снова это были барбитураты.
После этих препаратов Мэрилин погружалась во все большую депрессию, чувствовала себя более встревоженной и беспокойной, все чаще произносила что-то бессвязное и ходила пошатываясь. Ее мучили кошмарные сновидения, настроение менялось трудно предсказуемым образом, а лицо покрывалось сыпью. Тем не менее Мэрилин ежедневно работала. Руперт Аллан вспоминал, что актриса выходила из помещения, чтобы проткнуть булавкой капсулку секонала, перед тем как проглотить ее; а ведь этот способ увеличения силы воздействия лекарства вполне мог довести ее до смерти.
– Ежедневно утром мы заставляли ее встать, но это занимало столько времени, что обычно мне приходилось накладывать ей грим, когда она еще лежала в постели, – рассказывал Аллан Снайдер. – Девушки из прислуги вынуждены были, чтобы она проснулась, затаскивать Мэрилин под душ. Все, кто ее любил, чувствовали: происходит нечто страшное. Нас охватывало безграничное отчаяние. А Артур непрерывно портил и портил роль Розлин, и Мэрилин знала об этом.
Ко времени окончания съемок Мэрилин была не просто вымотана, а едва жива.
На премьере фильма Мэрилин появилась под ручку с Монтгомери Клифтом, поскольку семья с Артуром Миллером распалась окончательно, в день инаугурации президента Джона Кеннеди Мэрилин Монро получила развод в Мексике. День выбран специально, чтобы журналистам оказалось не до развала "образцовой" семьи актрисы и драматурга.
Конечно, избежать внимания прессы не удалось, но Мэрилин отзывалась о бывшем супруге с большим достоинством:
– Оценивать его было бы с моей стороны проявлением неделикатности. У меня сложилось бы впечатление, что я движусь по территории, куда мне вход воспрещен, – заявила она. – Мистер Миллер – превосходный человек и писатель, но наш брак не сдал экзамена на прочность. Однако каждого, кого я когда-то любила, я все еще немного люблю и сегодня.
Монро осталась в прекрасных отношениях с отцом Артура Исидором Миллером, его сестрой, а также детьми Миллера от первого брака. Никто из них не считал Мэрилин ни психически неуравновешенной, ни тем более наркоманкой.
Что же сделали два врача Мэрилин – ее психотерапевт Ральф Гринсон и личный врач Хайман Энгельберг, чтобы продолжить лечение, начатое в клинике, где Мэрилин провела неделю? Они отучили ее от барбитуратов, хотя бы попытались настоять на этом?
Ничего подобного! Оба доктора продолжали выписывать актрисе снотворное в немыслимых дозах, словно не боялись последствий или даже желали их. Позже Гринсон, понимая, что дело может закончиться плохо, попытался перевести Мэрилин с нембутала на хлоралгидрат, но это всего лишь за пару дней до гибели. Или он нарочно применил второе средство, чтобы усилить действие первого? Тогда гибель Монро не самоубийство по неосторожности, а настоящее убийство, совершенное профессионалом. Мы никогда не узнаем, из каких соображений оба врача пичкали пациентку барбитуратами и не задумывались, к чему это может привести, но догадываться о причинах можно.
Они утверждали, что всего лишь заботились о Мэрилин и шли навстречу ее просьбам (а как же врачебная этика?).
Но если Гринсон и Энгельберг способствовали недельному лечению Мэрилин в неврологическом отделении клиники Лос-Анджелеса, с возможностью посещений и свободного выхода, то нью-йоркский психиатр актрисы доктор Марион Крис заточила ее в психиатрическую лечебницу к душевнобольным с крайне жестоким режимом и без связи с внешним миром.
Приходится признать, что жизнь Мэрилин с лета 1960 года, когда начались съемки "Неприкаянных", превратилась в сплошной кошмар. Неудачи двух фильмов ("Давай займемся любовью" и "Неприкаянных"), тяжелые съемки, дважды пребывание в клиниках, развод, две операции (ей удалили желчный пузырь и делали гинекологическую операцию, считается, что это был аборт от Кеннеди, но скорее что-то из-за эндометриоза, которым страдала актриса), отсутствие перспектив работы, настоящая травля со стороны прессы…
Можно бесконечно вспоминать и вспоминать неприятности, сваливавшиеся на Мэрилин в последние пару лет ее беспокойной жизни, но вывод следует один: ей было плохо, очень плохо, ужасно плохо. Настолько, что временами хотелось выброситься из окна, что она едва не сделала в своем номере в отеле на Манхэттене.
Несмотря на все усилия создать новую семью, сыграть новые роли, просто изменить отношение к себе и свою репутацию, Мэрилин (кстати, официально сменившая свое имя Норма Джин на Мэрилин Монро в 1956 году) оставалась для всех сексапильной блондинкой, подругой бриллиантов, демонстрирующей на экране, всюду и везде свое тело, а не ум или душу.
Мэрилин просто заигралась, она слишком вжилась в роль глуповатой наивной блондинки, слишком часто "надевала" эту маску. В результате маска не только стала неотъемлемой частью имени, но и частью самой Монро. Похоже, наступило время, когда Норме Джин не удавалось избавиться от этой маски даже наедине с собой. Как дерево прорастает корнями сквозь трещины в стенах, так образ Монро пророс в существо Нормы Джин и стал ее частью.
Норма Джин и сама не заметила, как сексапильная блондинка Мэрилин Монро в большой степени стала ее сутью. Наверное, это очень страшно, ведь та, которую она так желала вытравить из себя, от которой стремилась избавиться, неизменно брала верх. Роскошная блондинка Мэрилин Монро была более успешна и востребована не только зрителями, но и окружающими, даже Артуром Миллером и братьями Кеннеди, всеми друзьями и любовниками… Норма Джинн сдавала позиции под напором этой придуманной блондинки.
Генри Хатауэй (режиссер "Ниагары") однажды увидел Мэрилин одиноко стоящей перед павильоном в студии "Парамаунт". Подойдя к ней, он заметил, что актриса плачет.
– Всю жизнь я играла Мэрилин Монро, Мэрилин Монро и Мэрилин Монро. Я старалась делать это как можно лучше и в конце концов поймала себя на том, что подражаю самой себе. Мне бы так хотелось делать что-то другое. Артур привлекал меня потому, что сказал, как я ему нравлюсь. Выходя за него замуж, я надеялась, что он поможет мне сбежать от Мэрилин Монро, а сейчас мне приходится снова заниматься тем же самым и в том же месте, и я просто не могла уже больше этого выдержать, мне было необходимо выйти отсюда.
Победа Мэрилин Монро над Нормой Джин стала для нее настоящей трагедией. Признать это поражение означало отказаться от себя самой навсегда. Продолжить вытравливать из себя Мэрилин Монро чревато потерей зрительского интереса. Что и произошло в последних фильмах, ведь последним успешным стал фильм "Некоторые любят погорячей" ("В джазе только девушки"), где она полностью в образе платиновой блондинки, зрителям вовсе не была нужна красавица Мэрилин в трагедийных ролях, страдающая и философствующая. А ей самой стали невыносимы роли глуповатой блондинки.
Сохранять ту и другую в себе было просто опасно.
Чего боялась Мэрилин?
Сумасшествия.
Это была вполне реальная угроза, ведь ее бабушка жила не в ладах с разумом, а мать и вовсе провела большую часть жизни в психиатрической лечебнице. Глэдис выписывалась, пыталась наладить свою жизнь, даже еще раз вышла замуж, но потом снова оказалась в закрытой клинике.
Шизофрения – этот страшный диагноз дамокловым мечом висел над всеми женщинами семьи. Бабушка пыталась задушить маленькую внучку подушкой – если бы не соседи, это бы удалось и мир никогда не узнал бы Мэрилин Монро. Мать едва не сварила пятилетнюю дочку в кипятке, на помощь пришли жильцы, снимавшие у них жилье.
Мать Мэрилин Глэдис большую часть жизни провела в специальных санаториях для душевнобольных. Сначала, во времена детства и юности Мэрилин (тогда Нормы Джин), у Глэдис было расстройство психики, из-за которого она превратилась в безвольное существо, неспособное даже решить, вставать ей с кресла или нет. Постепенно усилия врачей положение поправили, а доходы дочери позволили содержать мать в хорошем санатории; иногда казалось, что разум возвращается к ней, но этого не произошло.
Одной из последних выходок Глэдис, дорого обошедшейся ее дочери, оказалась переписка с… директором ФБР Эдгаром Гувером и президентом США Джоном Кеннеди! Мать Мэрилин Монро возомнила себя христианской проповедницей и решила воспользоваться именем дочери, чтобы повлиять на двух самых могущественных людей в стране.
Не ясно, откуда Глэдис узнала о знакомстве Мэрилин с Кеннеди и Гувером, но она отправила президенту и директору ФБР христианскую литературу, прикрываясь именем Монро. Конечно, президент о такой акции не подозревал, а вот Гувер… Уже то, что он знал, где находится мать Мэрилин и как на нее воздействовать, наводит на некоторые размышления, о которых я позже расскажу. К этому времени Мэрилин из-за своей связи с Артуром Миллером была под колпаком у ФБР. Сделать такой подарок Гуверу, какой сделала мать Мэрилин, можно, только будучи совсем не в себе.
Неизвестно как отреагировал Гувер на такую заботу Глэдис о его мировоззрении, но на заметку взял наверняка, потому что в досье Монро хранились и куда более пустые записи и факты.
Мэрилин не раз говорила своим друзьям, особенно в юности, что боится повторения материной истории, боится сойти с ума и стать беспомощной, никчемной, неуправляемой.
Каково же было ей понять, что помещена в психиатрическое отделение больницы без возможности выйти наружу?!
Такое бывало. Это повальное увлечение голливудских звезд – постоянное общение с психотерапевтами и даже психиатрами – родилось именно в 50-е годы. Мэрилин, конечно, не стала исключением.
Наверное, перенося столь серьезные психологические и эмоциональные перегрузки, какие сопутствуют работе на съемочной площадке, трудно оставаться непотопляемым оптимистом, недаром столь многие актеры спиваются, гибнут от наркотиков и даже сходят с ума. Психиатрические отделения больниц для актрис не столь редкое явление, хотя трудно представить себе, например, великолепнейшую Вивьен Ли в роли такой больной…
Если добавить к этому неразумное увлечение различного рода средствами то для успокоения, то для возбуждения, можно понять, насколько уязвима психика актрисы.
А если это Мэрилин Монро, в которой изначально боролись две сути – настоящая, страдающая и даже трагическая Норма Джин и успешная, сексуальная Мэрилин?
Психиатрам и психотерапевтам работать с ней было исключительно трудно, и они иногда применяли жесткие меры. Так, ее нью-йоркский врач Марион Крис решила, что пребывание Монро в настоящей лечебнице, по крайней мере, позволит поставить ей верный диагноз.
Мы никогда наверняка не узнаем, что же произошло в действительности. Монро подписала бумаги о согласии на обследование и лечение. Позже она утверждала, что доктор Крис обманула, заверяя, что это будет просто комфортабельная палата, где Мэрилин удастся отдохнуть вдали от всех под присмотром внимательного медицинского персонала, что там прекрасные санаторные условия и возможность отрешиться от проблем и прийти в себя.
Персонал оказался очень внимательным, но совсем не так, как ожидала Мэрилин. За ней круглосуточно наблюдали, поместили в особую палату, где на стенах осталась кровь предыдущей пациентки (билась головой о стену?), а мебель была прибита к полу, и принялись выворачивать душу наизнанку, часами выясняя, чем же ей не нравятся столь близкие к санаторным условия.
Почему Крис отправила Монро в госпиталь нью-йоркского университета Корнелла?
Вероятно, для этого были основания. Мэрилин принимала такое количество столь сильнодействующих препаратов, что прописывать ей нечто новое, чтобы успокоить и позволить хотя бы заснуть, было опасно. Мало того, Монро рассказала доктору о своей попытке выброситься из окна, когда ее остановила горничная. Это была далеко не первая попытка самоубийства, только прежние Мэрилин совершала, наглотавшись лекарств.