* * *
Настала пора раскрыть рукопись второй части "Тихого Дона". На титульном листе Шолохов большими буквами размашисто вывел слова:
"Тихий дон"
Роман
Часть вторая".
Синим цветным карандашом наискосок, словно резолюция, начертано: "Окончена переработка 31 июля 1927 года".
На этом же листе простым карандашом приписка: "Саша, в конце 1 части обрати внимание на начало главы (она не вошла в роман). Привет. М. Ш.".
Первые две записи не нуждаются в особом комментарии, с ними, как говорится, все ясно. Нижняя запись требует пояснений. К какому Саше обращался писатель, по какому поводу? По-видимому, к Александру Фадееву. Обращался после того, как роман вышел в свет, после того, как пополз по Москве и дальше слух, что "Тихий Дон" написан не Шолоховым, а кем-то другим…
Александр Фадеев, как известно, был в числе руководителей Российской ассоциации пролетарских писателей, вместе с ними подписал письмо в "Правду", в котором отметались эти слухи, был осведомлен об обстоятельствах лопнувшего первого "дела о плагиате". Почему обращалось внимание Александра Фадеева именно на сокращенное начало, "главу 24" "Тихого Дона?" Да потому, что таким образом Шолохов еще раз доказывал, что он – автор, который распоряжался текстом как хозяин, как творец: что хотел – писал, что хотел – оставлял незавершенным, сокращал, выбрасывал…
Дата – начало работы над второй частью – не указана.
Михаил Шолохов предполагал начать переработку, правку после окончания работы над обеими частями, о чем сохранилась авторская запись на первой странице рукописи "Тихого Дона", уже нам знакомая.
Что и было исполнено. Переработка второй части завершилась 31 июля, спустя полтора месяца после того, как на рабочем столе автора – 12 июня – лежала переписанная набело первая часть.
По авторским датам можно составить график работы писателя. В ноябре – начале декабря сочинена вчерне первая часть "Тихого Дона", в декабре-январе – вторая часть, в феврале-марте шла обработка черновика первой части, завершенная 27 марта, после чего началась работа над вторым вариантом "Тихого Дона", о чем говорят сохранившиеся страницы рукописи. Затем к 12 июня появился окончательный беловой вариант первой части. Вслед за тем Михаил Шолохов отредактировал вторую часть, при этом, по его словам, он писал впрок – для третьей…
"Невозможно, – рассказывал писатель литературоведу И. Лежневу, – твердо определить сроки работы над вторым томом, с точностью установить границы времени. Работая над первой книгой, я заглядывал во вторую, отчасти в третью. Писал иногда наперед целые куски для следующих частей, а потом ставил на нужное место…"
Эти слова Михаила Шолохова, как и многие другие, сказанные им в разные годы, подтверждаются при знакомстве с его рукописями, где видишь, как "ставил на нужное место" написанные, в частности, 14 и 15 главы первой части "Тихого Дона", которые дали начало второй части "Тихого Дона", стали главами I и II.
Вот оно, это начало:
"Сергей Платонович Мохов издалека ведет свою родословную". Моховых, как и Мелеховых, автор удостоил родословной, рассказав о далеком прошлом этой семьи, начиная с царствования Петра Первого.
Следы авторской правки видны с первых фраз.
Было: "В семнадцатом веке при Петре Первом шла однажды в Азов государева баржа с сухарями и огнестрельным зельем".
После правки стало: "В царствование Петра Первого шла однажды по Дону государева баржа с сухарями и огнестрельным зельем".
Вторая часть написана в основном черными чернилами, иногда фиолетовыми, а также простым карандашом. Правка – черными и фиолетовыми чернилами. Порой автор брал в руки перо, макая его в красные чернила, "красная" правка в принципе ничем не отличается от "черной" и "фиолетовой". Красный карандаш использовался для пометок на полях. Так, красным карандашом на второй странице значится:
"Про Лизу, воспитание детей и образов. Серг. Пл.". Это указание реализовано на листах вставок. Первая вставка № 1 как раз относится к тому месту, где речь идет о воспитании детей купца Мохова. "Без глаза росли дети. Нечуткая Анна Ивановна не пыталась проникнуть в тайники детских душ".
Другая правка, относящаяся к воспитанию детей и Анне Ивановне, – в тексте.
Было: "Избаловала донельзя потому, что сам отец внимания детям уделял не больше, чем конюху Никите или кухарке".
Стало: "Нервный характер мачехи влиял не по-хорошему на воспитание детей, а отец уделял им внимания не больше, чем конюху Никите или кухарке".
Встречаются в рукописи разноцветные тексты со следами черных, красных и фиолетовых чернил.
Вот эпизод, где хозяйский сын, гимназист Владимир Мохов, столкнулся на мельнице с Давыдкой:
"Чувствуя приятное удовлетворение, он подготавливал в уме ответ поязвительнее. Слова собрались в нужную фразу".
Строки эти писались черными чернилами, фиолетовыми Шолохов надписал "тасовал мысли", красными – зачеркнул несколько слов, и в конечном итоге все стало на свое место так:
"Предвкушая приятное удовлетворение, он тасовал мысли. Нужный ответ нашелся".
В печатном тексте местоимение "он" заменено на "Владимир".
Глава в рукописи заканчивалась словами Владимира Мохова, ябедничавшего отцу на работника: "Я шел с мельницы и слышал, как Давыдка говорил…".
При обработке Михаил Шолохов дополнил это место короткой вставкой № 2. Вот она: "Сергей Платонович внимательно выслушал и сказал: "Уволим. Иди". И, кряхтя, нагнулся за ножом".
Следующая шолоховская пометка на полях встречается на пятой странице. "О гостях Серг. Пл. и икре". Это как бы микроплан очередной главы, где Михаил Шолохов хотел рассказать о гостях купца, его окружении.
О гостях он действительно сразу и написал во II главе (бывшая 15). А вот об икре – дополнил позднее, когда вчерне вторая часть была написана, сочинялись к ней вставки.
Шолохов зачеркнул при правке строки, рассказывавшие об одном из гостей Моховых – студенте Боярышкине, пытавшемся безуспешно ухаживать за хозяйской дочерью Лизой.
"Боярышкин пробовал начинать умные разговоры, но вскоре заметил, что Лиза слушает его невнимательно, и сам перешел на обычную тему".
Вместо этих строк появилась вставка № 3, повествующая о том, как принимал хуторскую интеллигенцию Сергей Платонович, угощавший гостей "свежей осетровой икрой".
На шестой странице сохранилось еще одно шолоховское распоряжение синим карандашом самому себе, появившееся еще в ноябре 1926 года: "Описать станицу (или хутор), местоположение". Оно свидетельствует, какое большое значение уделял романист месту жительства героев. О замене станицы на хутор, как мы помним, на полях шла речь в самом начале "Тихого Дона". Мелеховы переселились по воле автора из станицы на хутор, а соответствующая правка, вытекающая из этого решения, была при редактировании произведена на многих страницах романа.
На седьмой странице вписана рукой Шолохова фраза: "Оба священника о. Виссарион и благочинный о. Панкратий дружбы с Сергеем Платоновичем не вели".
Шолохов, погруженный в мир своих героев, сам порой мысленно разговаривал их словами, писал даже с неправильностями, свойственными казачьей среде. Вот такое неправильное словечко – "Перенесть" – вижу напротив фразы: "Митька Коршунов в конце августа встретился возле Дона с дочерью Сергея Платоновича Елизаветой". Этими словами первоначально начиналась третья глава, ставшая второй.
Следующая надпись на полях встречается на 24 рукописной страннице V главы, где описывается кровавая драка между казаками и иногородними, украинцами. Шолохов пометил: "Коротко о нац. розни: казаки – хохлы".
На 31 странице два авторских замечания:
"Следователь забыл про Штокмана";
"Корки на бороде Ивана Алексеевича".
На 38 странице:
"О тавричанах и казаках. Наука о хлебопашестве и работе".
В VIII главе (первоначально 10), где описывается раннее утро в доме Мелеховых, Шолохов пишет портрет Дарьи, жены Петра, и отмечает при этом, что замужняя жизнь не "изжелтила, не высушила ее". Здесь, на полях 39 страницы рукописи, видим пометку автора, обведенную кружком:
"Гл. I, часть I".
По-видимому, романист с помощью этой "зарубки памяти" хотел перепроверить себя, установить: не допустил ли он повтор, поскольку в 1 главе I части, где впервые появляется Дарья, а это случилось также ранним утром перед рыбалкой, он уже отмечал ее женскую привлекательность: "Дарья в исподнице пробежала доить коров… На икры белых босых ее ног молозивом брызнула роса, по траве через баз лег дымчатый примятый след".
Шолоховские слова "Анекдот про атаманца и его дружбу с царем" вижу на полях главы, первоначально нумеровавшейся восьмой (IX). Так вот, в следовавшей за ней главе 9 (в тексте романа VII) мы можем прочесть, во что вылилось это намерение автора. Атаманец, некогда служивший в молодости в Атаманском полку, несшим службу в Зимнем дворце, старый казак Авдеич, на потеху станичникам, сочиняет небылицу про то, как по просьбе царя, взяв на его конюшие "тройку первеющих коней", трое суток гнался за злодеем. И, поймав под Москвой, доставил в Петербург, за что царь на радостях приказал царице: "Марея Федоровна, Марея Федоровна! Вставай скорей, ставь самовар, Иван Авдеич приехал!".
Приведу другие замечания на полях: "Дать Аксинью и разговор с бабой" (48 страница), где описывается объяснение Аксиньи и Григория, решивших вместе уйти с хутора.
"Подробнее о житье и работе Григория" – пометка на полях 56 страницы (XIV глава), повествующей о житье Григория Мелехова в имении Листницких.
"Тоскующий след" – еще одна надпись карандашом на полях 67 страницы рукописи. Она встречается напротив того места, где читается начало XVIII главы: "Григорий вернулся со станции, куда отвозил Евгения на вербное воскресенье".
Последняя авторская пометка на 91 странице заключительной главы: "Порез бритвой офицера на щеке". Это замечание встречается на полях страницы, где один из офицеров рассказывает другому курьезный эпизод из истории лейб-гвардии Атаманского полка, стоявшего на постое в Эстонии. Пометка реализована в конце главы, в эпизоде, где Григорий поправляет офицера, ошибшегося при счете его ухналей (гвоздей для подков). При этом Мелехов зло улыбнулся, заметив, с какой брезгливостью офицер отдернул холеную руку, к которой он прикоснулся шероховатыми пальцами.
"– Кэк смэтришь! Кэк смэтришь, казак? – Щека его, с присохшим у скулы бритвенным порезом, зарумянела сверху донизу…"
При переработке Михаил Шолохов несколько сократил IX главу. Она завершается словами о том, как Штокман проводил агитацию среди казаков: "Вначале натыкался на холодную сталь недоверия, но не отходил, а прогрызал".
В рукописи далее следовало:
"Положил личину недовольства, и кто бы знал про то, что через четыре года выпростается из одряхлевших стенок личинки этот крепкий и живущой зародыш".
Как видим, в начале 1927 года, работая над второй частью "Тихого Дона", автор ясно представлял, что ему предстоит впереди сочинять сцены, где читатель увидит, как "выпростается из стенок личинки" недовольство бедных казаков, как прорастут семена, брошенные большевиком Штокманом. Снова встретимся с ним и с казаками хутора Татарского, с которым простимся в доме у косой Лукешки. Но это случится в другое время, в другом месте – в четвертой части "Тихого Дона".
Черновик убеждает, что работа над второй частью протекала без особых затруднений, на той же скорости. Переработка ее завершена, как свидетельствует пометка автора на странице 1 (47) рукописи второй части, 27 июля 1927 года.
Знакомство с рукописью позволяет сделать предположение, что после завершения этой работы Михаил Шолохов не переписывал ее второй раз: второго варианта данной части романа не было.
Такой вывод можно сделать на основе авторских пометок. На страницах всей рукописи Шолохов красными чернилами, большими буквами написал "АБЗ" – абзац. Такая мера, очевидно, вызвана тем, что рукопись передавалась переписчику, чтобы тот не испытывал затруднений.
Кроме текста черновика второй части, сохранился черновик вставок, красными чернилами они пронумерованы, их номера проставлены в тексте, где надлежало быть этим дополнениям. Черновик и страницы вставок автор передал в руки переписчика, который принялся за дело на листах белой бумаги, которые Шолохов и прежде использовал для беловиков.
Порой сам он, откладывая третью часть, – работа над ней шла в это время, – переписывал роман набело.
* * *
Теперь о нумерации страниц и глав. Как уже говорилось, первые пять страниц сначала имели двойную нумерацию, все остальные – метились один раз.
Главы нумеровались несколько раз. По этим номерам можно представить, как складывалась планировка второй части. Эта работа оказалась несколько проще той, что выполнена при перепланировке первой части.
I глава – бывшие 14 и 15 главы первой части "Тихого Дона". 15 глава начиналась со слов: "По вечерам собиралась у Сергея Платоновича хуторская интеллигенция".
II глава, бывшая 3 глава, включила в себя часть 4 (5) главы, начинавшейся со слов: "…Ветровым шелестом – перешепотом поползла по хутору новость…".
III глава, бывшая 4 (5), начинается со слов: "Наталья пришлась Мелеховым ко двору".
IV глава, бывшая 6 глава, начинается со слов: "В конце воскресенья поехал Федот Крамсков в станицу". Фамилию Крамсков Шолохов поправил на Бодовсков.
V, бывшая 7, глава начинается со слов: "Григорий с женой выехали пахать…".
Первоначально эта глава завершалась на словах:
"– Кто это такой? Слышишь, Афанасий?
– Приехал тут какой-то. У Лукешки квартирует".
При переработке и перепланировке Шолохов дописал строки, которых в черновике нет:
"Момент для погони был упущен. Казаки расходились, оживленно обсуждая происшедшую стычку".
Вслед за ними Шолохов поместил вставку № 5, памятную сцену, где Григорий признается Наталье, что не люба она ему, холодна, как месяц в небе.
VI глава скомпонована из двух небольших фрагментов. Во-первых, вставки № 6, описывающей историю возникновения неприязни казаков и украинцев, ее Шолохов сочинил во исполнение собственного указания на полях, нам уже известного. Во-вторых, из упоминавшегося эпизода допроса Штокмана на квартире у косой Лукешки, взятом из начала 8 главы. Эта глава начиналась со слов: "Через две недели после драки на мельнице в хутор приехали становой пристав и следователь".
(Здесь хотелось бы отметить, что Михаил Шолохов сочинял главы, как бы повинуясь известному творческому закону, сформулированному в XVIII веке теоретиками классицизма: единству времени, места и действия. При перепланировке он, формируя некоторые главы, например, главу VI, этот принцип нарушал.)
VII глава – бывшая 9 глава: "Зима началась не сразу…".
VIII глава – бывшая 10 глава: "Пантелей Прокофьевич вернулся со схода…".
IX глава – бывшая 8 глава, начало которой, как мы видели, перенесено в главу VI, после чего она пошла со слов: "Вечерами у косой Лукешки…".
Таким образом, при переработке Михаил Шолохов объединил главы 1 и 2, а также 3 и 4, поменял расположение отдельных глав, что повлияло на окончательную их нумерацию.
Главы X-XXI не меняли первоначального положения, однако нумерация их изменилась на единицу^ Х глава – бывшая 11, XXI – бывшая 22.
Вторая часть "Тихого Дона" уместилась на 93 страницах. Она значительно больше черновика первой части. Таким образом, наметилась авторская тенденция к увеличению частей. К 93 страницам следует добавить 3 страницы вставок, часть их процитирована…
На ненумерованных страницах вставок автор, поменяв перо, взял и расписался: "М. Шолохов". И здесь добавил: "Проба пера". Эта надпись еще не раз нам встретится впереди…
Заканчивается вторая часть словами:
"Пахло в вагоне степным сеном, конским потом, вешней ростепелью, и далекая на горизонте маячила передка леса, голубая, задумчивая и недоступная как вечерняя неяркая звезда".
"Степное сено" Шолохов поправил на "степную полынь". Еще ярче, пахучее, виднее и зримее стала картина, сильнее защемило сердце от необъяснимой магии слова художника, которому в ту пору, когда сочинялись эти строки, шел 22-й год. Кто теперь будет сомневаться в том, что именно он – автор?
В беловике страниц 110, больше, чем в черновике, – за счет техники, в частности, более широких полей. Шолоховской рукой переписаны страницы 77-100 и 104–110.
* * *
Подведем итог: во второй части романа, оригинала, хранимого в Москве, насчитывается 93 страницы черновика плюс 3 страницы вставок.
Из 110 страниц беловика 31 страница переписана рукой автора.
Таким образом, сохранилось 127 страниц автографов М. А. Шолохова, относящихся ко второй части "Тихого Дона".