То, о чем лишь подумали мы, стало руководством к действию для влетевшего на парковку лихого водителя. Резко затормозив, он выскочил из машины и с помощью трех своих спутников взялся за дело. Возможно, еще кто-то из четверки "мушкетеров" был известным футболистом. Но мы с ребятами не обратили внимания на другие лица. Уж очень колоритным было одно из них: Эрик Кантона! Да, именно он, звезда "Манчестер Юнайтед", засучив рукава, возглавил операцию по переделу парковочного пространства.
Ну как не сделать из этого сюжет для программы! Но не тут-то было. Завидев телекамеру, его потенциальные герои вскочили обратно в машину, а через мгновение ее и след простыл. Нам же, увы, осталось лишь запечатлеть на пленку следы незавершенной перестановки. Думаю, хозяин того "Форда" после матча долго недоумевал: что за неведомая сила и зачем сдвинула его автомобиль, еще и припаяв его к крылу стоящего рядом "Крайслера"?
Полгода спустя 28-летний Кантона во время матча английской Премьер-лиги набросился на обидевшего его с трибуны болельщика и заработал восьмимесячную дисквалификацию. А еще через десять лет был признан поклонниками "МЮ" самой значительной фигурой в истории клуба. Между прочим, опередив даже Бобби Чарльтона…
Ну а мне пора было спешить на комментаторскую позицию. Надо сказать, что все это происходило еще до исторического решения о чередовании трансляций финалов между Первым и Вторым каналом. Тогда главный матч показывали обе компании, поделив его по таймам. Поэтому Геннадий Орлов и Олег Жолобов должны были передать мне слово после 45 минут игры, предложив зрителям переключить канал. Были же времена!
Реакцией московского редактора на мои первые слова было: "Виктор, что случилось? Звучишь, как из тоннеля!"
Еще бы! Страшная 40-градусная жара заставила комментаторов со всего мира не только раздеться до трусов, но и использовать для защиты от палящего солнца огромные коробки, предусмотрительно надетые на телемониторы. Отсюда и своеобразный звуковой эффект, которому так удивилась Москва. Пришлось вернуть коробку на место. А как же голова? Ну, что голова? Вроде бы ляпов не было. Во всяком случае, сравнимых с тем, что выпал тогда на долю Роберто Баджо, промах которого в серии послематчевых пенальти сделал бразильцев четырехкратными чемпионами мира.
Попросили снять маечки
В том репортаже я, внештатник, заменил на позиции Владимира Перетурина. Таким было решение московского руководства, которое я, будучи приглашенным комментатором, в любом случае не мог оспорить. И, честно говоря, не хотел. В любом случае я получил приказ из Нью-Йорка лететь в Лос-Анджелес.
На многих последующих турнирах мы с Владимиром Ивановичем работали вместе, был даже парный репортаж. И в рамках редакционной работы я с удовольствием готовил материалы для его "Футбольного обозрения". Прошло несколько лет после закрытия этой программы, когда руководство Первого канала предложило мне делать свою. Признаюсь, я отказывался: уж очень неудобное, нерейтинговое предлагалось время, да еще и как минимум сутки спустя после окончания тура в чемпионате России. Но другого варианта не было.
Название "Время футбола" было придумано как нечто отвечающее стилистике ОРТ. Но оказалось - перебор, когда наряду с новостной программой "Время" появились еще и познеровские "Времена". Трех "времен" подряд эфирная сетка не выдержала.
Новым именем стало: "На футболе с Виктором Гусевым". Одной из, как сказали бы сейчас, "фишек" у нас было переодевание ведущего в футболки российских клубов. Поначалу идея, честно говоря, не была концептуальным замыслом. Просто надоело думать о чередовании пиджаков, рубашек и галстуков. И вот в голову пришел решающий проблему ход. Осталось только предупредить телезрителей, что майка не обязательно будет частью формы лидера чемпионата, и послать гонцов за экипировкой во все 16 клубов РФПЛ.
Программа прекратила свое существование осенью 2004-го. Когда мы вернулись с летней Олимпиады в Афинах, мне сообщили, что концепция спортивного эфира на Первом меняется. Логика в этом была, ведь к тому моменту зрители получили возможность смотреть спорт на двух специализированных каналах, причем как на платном, так и на бесплатном. Туда и перекочевали всевозможные "футбольные", да и другие спортивные обозрения. Сферой Первого остались крупнейшие трансляции: Олимпийские игры, а также чемпионаты мира и Европы по наиболее популярным видам спорта.
В моих поездках по стране периодически встречаю болельщиков, которые с ностальгией вспоминают то время, когда они "смотрели голы на Первом". Причем говорят именно так: "смотрели голы". Словно все наши тогдашние старания - режиссерские находки, стильные рубрики и эксклюзивные интервью, шутки и нестандартные околофутбольные сюжеты были напрасны, и в программе нет ничего более важного, чем момент взятия ворот.
А выходит, что так. Без гола нет футбола. Понимая это, мы скрепя сердце и отдавали больше половины драгоценного эфирного времени забитым мячам. Пусть даже это порой и превращалось в "голевую скороговорку", навлекая на наши головы критику руководства. Мол, надо уходить от собственно игры в сторону развлекательности, завоевывая новые пласты аудитории. Но, с другой стороны, не будешь показывать голы - рискуешь потерять ее стабильную часть. Замкнутый круг. Тем более при хронометраже программы - не более 25 минут.
Сегодня считаю, что для не специализирующегося на спорте канала наиболее приемлемый вариант - это одноразовые спецпроекты, вроде ток-шоу или документального фильма, под конкретную важную трансляцию, купленную им. А не еженедельное обозрение, неизбежно проигрывающее в рейтинге юмористам и сериалам.
Но то у нас. А тем временем, как любит подчеркнуть мой старый институтский друг Володя Воронов, уже много лет живущий в Лондоне, вся Англия по субботам в 22.30 усаживается перед телеэкранами. Чтобы в течение полутора часов смотреть опасные моменты и голы очередного тура своей Премьер-лиги на канале BBC One. И, между прочим, в любимой народом программе "Match of the Day" вы не увидите жен игроков, не отправитесь на рыбалку с тренером и не услышите откровения клубного повара. Повторяю, идет только показ эпизодов матчей. В самое рейтинговое время. По общенациональному каналу. И здесь никому не нужны скандалы, "желтизна" и "клубничка". Они, кстати, вполне востребованы в других программах: тамошние телезрители тоже не ангелы. Но в "Матче дня" нужен только футбол! Который прекрасен и самодостаточен. Для англичан.
Что же касается маечек, которые теперь лежат в большой картонной коробке под моим рабочим столом, то в результате нетронутой осталась футболка только раменского "Сатурна". Признаюсь, сам я уже забыл о том, что именно для ее демонстрации в эфире не хватило одного выпуска программы. О просчете мне однажды перед матчем в Казани напомнил бывший главный тренер "инопланетян" Владимир Шевчук. Увы, беды ныне уже не существующего подмосковного клуба этим не ограничились…
"Обиженными" остались и "люди в черном". Намекая на важность своей роли в футбольном процессе, они прислали в редакцию комплект судейской формы, а также набор карточек и свисток. Этим я тоже воспользоваться не успел.
Как корабль назовешь…
Я не просто так начал рассказ о программе "На футболе…" с воспоминания о том, как менялось название. Уверен, что успех другой программы был предопределен ее звонким именем.
"Парижские таймы" мне приснились, и это имя потянуло за собой все.
И благосклонное отношение к самой идее программы, которая должна была выходить в дни чемпионата мира по футболу во Франции, и мультипликационные заставки с естественной мушкетерской тематикой, и "парижские" рубрики.
Наша сборная на финальный турнир 1998 года не попала, но прекрасно помню, как, несмотря на это, с огромным удовольствием готовилась смотреть трансляции вся страна. Не было и намека на то, что праздник большого футбола для российского зрителя может быть испорчен отсутствием во Франции своей национальной команды. Да, наши не попали, но есть, например, бразильцы…
Может, я преувеличиваю, но мне кажется, что тогда тональность была именно такой. Простите мне высокопарность слов, но рост патриотических настроений в нашем обществе повлиял и на интерес к футболу. Думаю, сейчас вряд ли бы у нас возникла мысль о подобной телепрограмме, если бы в турнире не участвовала сборная России. Ну, или если бы чемпионат не проходил у нас. Кстати, это намек.
"Парижские таймы" тянут за собой воспоминания о первой из моих трех премий "ТЭФИ". Кстати, после шести проигранных финалов подряд! В один из них мы с другим претендентом - Василием Уткиным думали, что соперничаем друг с другом, не замечая вкравшуюся в нашу тройку… программу "Экстремальная башня" екатеринбургского телевидения. А это была очень достойная работа, посвященная молодым людям, использовавшим для своих трюков недостроенную телебашню. В итоге мы с Васей, проигравшие, сами напоминая две подобные конструкции, растерянно стояли рядом с триумфаторами, и выглядело все это очень забавно.
В последнем выпуске программы из Франции я, как ведущий, писал письмо Жюлю Римэ: "Дорогой Жюль…"
Мы словно отчитывались перед человеком, которому еще в 20-е годы прошлого века пришла сама идея проведения мировых первенств. Речь шла и о тенденциях современного футбола, и о любви людей к этой великолепной игре, и о том, насколько все изменилось с тех пор, как месье Римэ посетил последний матч в своей жизни. Писал я, естественно, по-французски, согласно сценарию сидя на трибуне арены "Стад де Франс" в пригороде Парижа.
Но главное событие турнира еще было впереди - финал на этом же стадионе, на который мы только чудом не опоздали.
Говорю "мы", потому что моим партнером по репортажу стал недавно, увы, ушедший от нас Игорь Фесуненко. Блистательный тележурналист, знаток Бразилии и автор потрясающих книг о ее футболе.
В марте 2016-го я снова оказался в Сен-Дени на товарищеском матче Франция - Россия, а потом летом еще дважды вел оттуда репортаж о встречах чемпионата Европы, включая финальную игру. И каждый раз, идя на стадион мимо этого туннеля, чувствовал, как мое тело покрывается мурашками.
Тогда, 12 июля 1998-го, мы наглухо засели в нем, не доехав до ворот арены каких-то метров восемьсот. Но выйти из машины и бежать было физически невозможно - так плотно прижались друг к другу автомобили.
Уфф, наконец поехали! И даже успели добежать до нашей комментаторской позиции под самым козырьком за десять минут до стартового свистка. А там уже царила кутерьма с составами. Мальчишки-разносчики, по вполне естественной для моего поколения ассоциации напоминавшие мне Гавроша из "Отверженных" Виктора Гюго, кричали: "Внимание, поправка!" С французского Игорю Сергеевичу, блистательному знатоку португальского, переводил уже я. А все дело было в том, что в стартовом составе бразильцев отсутствовала фамилия Роналдо. До последней минуты тренеры, а как выяснилось потом, не только они, но и влиятельные спонсоры, решали, ставить ли на игру больную звезду. В итоге протоколы нам, как памперсы, поменяли аж два раза, а Зубастик, все же выйдя на поле, в итоге не только не помог своей команде, но, как мне кажется, спутал все карты. На Игоре не было лица - 0:3.
Для меня этот финал стал вторым в жизни. И вторым с участием бразильцев. Но пятикратными чемпионами мира они станут четыре года спустя. А на этот раз путь им преградил великий Зинедин Зидан.
Один - за всех или два - за одного
Бесспорный герой моего второго в жизни финала чемпионата мира "Зизу" восемь лет спустя станет антигероем третьего.
Тот матч французов с итальянцами на берлинском Олимпийском стадионе мы комментировали с Николаем Писаревым. Эту арену вряд ли могу сравнить с какой-то из тех, на которых приходилось работать, да и просто бывать. Странное чувство гнетущего величия. Смесь восторга перед мыслью автора - а я не чужд вот такой монументальной архитектуры - и понимание того, какой конечной цели все это должно было послужить по мысли главного злодея современности, принимавшего здесь парад открытия летних Игр 1939 года.
Поэтому ни лондонский "Уэмбли", ни амстердамская "Арена", ни "Камп Ноу" не произвели на меня такого впечатления. Стоп! На "Камп Ноу" я не был. Ни разу в жизни.
Не поверите, но "футбольный человек", побывавший в Африке и Антарктиде, а также во всех, без исключения, европейских столицах и 62 городах Соединенных Штатов, ни разу не был в Барселоне! Я лишь дважды объехал ее по периметру на пути в Андорру.
Писарев, знаменитый в прошлом спартаковский форвард, ставший затем незаурядным тренером и организатором, конечно же, был не первым и не последним моим напарником по репортажам из числа экс-футболистов. На одном из уже забытых Кубков Содружества в спорткомплексе "Олимпийский" работали вместе с Дмитрием Кузнецовым. Кстати, именно с ним, бывшим армейцем, из команды последних чемпионов Советского Союза, мы тогда, в январе 2002 года, откомментировали первое появление на глазах столичной публики еще совсем юного Дмитрия Сычева. В том числе его великолепный гол в финале киевскому "Динамо". В присутствии (эх!) 35 тысяч болельщиков. Но это к слову.
Выездную победу в отборочном матче с Израилем принесли (ах, как я "люблю" эту весьма популярную у коллег и якобы шутливую фразу) Виктор Гусев и Сергей Кирьяков. Делил комментаторскую кабину я с ироничным Александром Мостовым, рассудительным Андреем Чернышовым и не раз - с эрудированным, начитанным и тактичным Алексеем Смертиным. Ну, и, конечно, с Егором Титовым, о работе с которым я уже рассказал раньше.
Возможно, кого-то из звездных партнеров подзабыл, но, к сожалению, в отличие от моего коллеги Андрея Голованова, не веду летопись собственных репортажей. А зря!
Но вот комментировать именно финал большого турнира с какой-то другой футбольной фигурой пока не пришлось. Кроме Писарева.
Николай отчаянно болел за итальянцев. Везет же мне с "беспристрастными" партнерами на главных матчах! Начнем с того, что на комментаторской позиции Николай появился в футболке "Скуадры адзурры". Нет, начнем не с этого, а с того, что перед работой мы по его настоятельной просьбе отправились есть, конечно же, спагетти.
Признаюсь, я тоже подошел к этой игре не без симпатии. Но к конкретному человеку. Вообще при всей моей уже озвученной любви к московскому "Динамо" я, став журналистом, как-то автоматически перестроился на боление не за команду, а за конкретных людей. В основном за тех, кто отдал футболу уже не один год.
Сегодня, когда футбольный мир восхищается неувядающим долгожителем Джанлуиджи Буффоном, мне даже не верится, что когда-то я комментировал его первый матч за национальную сборную. 29 октября 1997 года в Лужниках 19-летний голкипер в стыковом отборочном матче чемпионата мира с Россией заменил получившего травму Джанлуку Пальюку. Тогда дебютант получил гол в свои ворота от собственного защитника Фабио Каннаваро (при активном участии нашего форварда Сергея Юрана), а я, обыгрывая еще новую для мировой арены фамилию, шутил на тему "буффонады". Ведь для "Буффонище" еще было рановато.
И вот мой, позволю себе наглое, "крестник" в финале невероятно удачного для себя турнира. До решающего матча он пропустил всего один мяч, кстати, снова автогол. Ну а в финале не справился только с пенальти от Зинедина Зидана.
Впрочем, моменту, когда Зидан влепил головой в грудь Марко Матерацци, предшествовал не только этот 11-метровый, но и весьма странная история.
На всех комментаторских позициях одновременно отключились телемониторы. Так что повтор вошедшей в историю сценки, происшедшей вне эпицентра собственно игровых событий на поле, мы, в отличие от телезрителей, сразу увидеть не смогли. Впоследствии это добавило теме Зидан - Матерацци загадочности. Кто-то даже увидел в ней некую дьявольскую или наоборот божественную составляющую, выходящую за грань реального. Я сам, вернувшись из Германии, принял участие в создании документального фильма о "голове Зидана". Но уже на решающей стадии большого проекта мне сообщили, что работа прекращена. И вдруг фильм "Назидание" летом 2017 года всплыл на международном кинофестивале в Локарно. С грустью глядя на свой проигнорированный контракт, я в очередной раз понял, что с сакральным вообще ничего никогда просто не бывает…
Ну а партнерство с Писаревым началось за год до берлинского финала. Вскоре после того, как летом 2005-го мы неожиданно и для него, и для меня стали игроками одной команды на проекте Первого канала "Большие гонки" во французском курортном местечке Мартиг. Пятикратный чемпион России оказался профессионалом и в отношении к новому для себя делу. Комментаторские заготовки, желание непременно выработать свой, узнаваемый стиль - все это присутствовало с избытком. При том что было совершенно ясно: Николай использует первую же возможность для продолжения карьеры в большом футболе.
Наш первый совместный репортаж еще со старого стадиона "Динамо" поведал о поражении красно-белых от ЦСКА. Впрочем, потом, в марте 2006-го, был и проигранный армейцами "Спартаку" Суперкубок.
Проблема дуэта заключалась вот в чем. Николай физически не мог не брать сторону родного клуба. Соответственно я должен был автоматом, для баланса становиться на другую. Но профессиональная привычка не позволяла отдавать кому-то предпочтение. Вот и получался перекос. Мне звонили возмущенные люди из руководства ЦСКА, цитировали писаревские фразы. Но кто конкретно произносил их в эфире, людей не волновало. И я прекрасно их понимал: репортаж-то был "мой", в котором я, а не гость за все в ответе. Это оборотная сторона такой в общем-то прогрессивной вещи, как приглашение к микрофону бывшего футболиста.
Уже в апреле того же года московское дерби закончилось вничью. Если вернуться в 2005-й, там был "серебряный" для спартаковцев матч против "Локомотива"… Так что даже статистически "антиталисманом" своей родной команды Николай не стал. А вот предметом для добрых (а может, и немного завистливых) шуток - да. Когда на Кубке Первого канала в Израиле я в репортаже представил его как легенду "народной команды", спартаковцы в тель-авивской гостинице встретили Писарева словами: "О! Никита Павлович Симонян пришел!"
Я же улыбаюсь, вспоминая его замечательную какой-то своей непосредственностью фразу в одном из совместных эфиров: "Подача! И мяч снова выбит на угловой. Надо пересдать".
С "Мараканы" - вслепую
Четвертый финал мировых чемпионатов в моей жизни был хоть и в Бразилии, но снова без сборной Бразилии. Комментировал я его один и… с одним глазом. По ходу репортажа осознав, насколько сложно это было делать Вадиму Синявскому, как известно, потерявшему глаз на войне.
Неведомое насекомое атаковало меня в самом начале полуфинального матча Бразилия - Германия. Того самого, в котором команда Фелипе Сколари потерпела невероятное, сокрушительное поражение от немцев - 1:7. Я смотрел его по телевизору, сидя на диване в гостиничном номере отеля в Рио, за окном шумел океан, на столике лежали приготовленная на случай каких-то записей комментаторская тетрадь, рядом (как вы понимаете, тоже на всякий случай) - несколько бутылок неплохого местного пива… И тут появилось оно.