Путешествуя, Елизавета не раз замечала, что существующая в России таможенная практика тормозит торговлю. В стране взималось семнадцать различных таможенных сборов. Сама процедура осмотра товаров и записей в книгах была громоздкой и неуклюжей. Процветали коррупция и взяточничество. Ей самой не раз приходилось рассматривать дела о несправедливостях и злоупотреблениях при взимании таможенных пошлин. Особенно страдали мелкие продавцы, так как всякий товар ценою выше двух гривен должен был быть оформлен через таможню; товар, естественно, дорожал, мелкие торговцы не могли его продать и разорялись. Мудрый и дальновидный граф П.Н. Шувалов уже давно предлагал провести таможенную реформу, но императрица не соглашалась, опасаясь снижения доходов.
Наконец она решилась. Ее указ 1753 года отменял в России рублевую пошлину и все семнадцать таможенных сборов с внутренней торговли. Для компенсации доходов казны пошлины в портовых и пограничных таможнях увеличивались в среднем на тринадцать процентов. Внутренние таможенные границы ликвидировались, и таможенные операции переносились на линию государственной границы.
Но жизнь и на этот раз оказалась сложнее теоретических построений. Купцы стали перевозить свои товары не через таможни на границе, а обходными путями, минуя их. Иногда, правда, они провозили свой груз и через таможни, но предварительно подкупив чиновников. Российские торговые ряды снова заполнили контрабандные товары… Чем же ответила на это русская императрица? Да тем, чем и положено отвечать царице, когда ее воля не выполняется…
8 августа 1754 года Елизавета Петровна подписала указ, по сути положивший начало созданию особого рода войск, предназначенного для охраны государственной границы. В состав таможен вводились специальные служители – объездчики, которые обязаны были совершать вдоль границы разъезды и не допускать потаенного провоза товаров. Они набирались из разорившихся купцов, чтобы при поимке "своей братии – купцов с товарами могли быть искуснее военнослужащих".
Елизавета справедливо полагала, что с охраной границы "обеднелым купцам" не справиться, и потому повелела командировать на форпосты два драгунских полка "с крепким подтверждением, чтобы они смотрением своим могли все воровские пролазы, тайные проходы пресечь". По всей западной границе она потребовала сделать засеки шириной от десяти до пятнадцати саженей, на дорогах выставить рогатки, а вдоль засек проложить дорогу шириной не менее трех саженей, по которой должны были двигаться разъезды драгун.
Предприняв строгие меры по охране границы, императрица долго думала над тем, как покончить с другим злом – продажностью таможенных чиновников? Снова вводить смертную казнь? Но это противоречило ее убеждениям. А может, снизить таможенные пошлины? От этого пострадает государственная казна. Значительно увеличить денежное содержание таможенников она тоже не могла, так как средств для этого не было. Однако выход, казалось бы, был найден. Его подсказали сами купцы.
Шемякин и Яковлев предложили правительству свои услуги по управлению таможенным делом на западной сухопутной границе. Несколько пограничных таможен они брали в аренду на пять, а затем и десять лет, обязуясь исправно перечислять в казну половину получаемого дохода.
Вскоре Елизавета Петровна узнала о том, что купцы с задачей не справились. Из-за частых злоупотреблений арендаторов, плохой отчетности и постоянно растущей с их стороны задолженности правительство вынуждено было аннулировать этот договор, а купца Шемякина отдать под суд. Неудавшийся арендатор оправдывался тем, что воинские команды не оказывают содействия таможенникам в выполнении их обязанностей. Давая показания в суде, он говорил: "Командиры делают препятствия в сборах, таможенных служителей немилосердно бьют и держат долгое время под караулом и тайно проезжающих с товаром людей из-за взяток пропускают через границу, оговоренных к следствию не дают… От соседних с границей жителей никакой помощи нет, напротив того, сами они по соглашению с поляками и русскими купцами, собравшись по сто и более с ружьями и копьями, беспрерывно провозят товары, а удержать их нельзя по причине малочисленности команды на форпостах".
Пришлось сданные на откуп таможни снова передать в казенное управление. Из всего происшедшего императрица сделала один печальный вывод: воровство в России истребить трудно и ей эта задача не по плечу…
И все же ее радовал хотя и не очень яркий, но все же светлый луч в этом царстве воровства, взяточничества и лихоимства – доходы, приносимые пограничными таможнями и стражей, постепенно росли. И если в начале ее царствования государственная казна от таможенных пошлин имела всего девятьсот тысяч рублей в год, то через двадцать лет она пополнялась ежегодно двумя с половиной миллионами рублей. А это уже были деньги, и немалые. С этой мыслью она и завершила свою деятельность по укреплению охраны границ империи.
…Прошло несколько лет. Российский престол занимала уже другая императрица, которую также не устраивала процветавшая на границе контрабанда, и она тоже готовилась навести здесь твердой рукой своей государственный порядок. В 1770 году она организовала проверку таможенных учреждений на границе, поручив это важное дело князю Мещерскому. И вот что писал князь в своем донесении: "Границы никем не укреплены, и форпост от форпоста поставлен в дальнем расстоянии, разъездных команд вовсе нет, караульных же на форпостах находится по малу числу, и то самые престарелые из гарнизонов солдаты и малороссийские казаки, кои, нередко оставляя открытыми поверенные им места, ездят в домы для забирания к своему пропитанию хлеба и прочего харчу. А сверх того надзирателя, над ними определенные офицеры, привлекаемые лакомством помогать купцам к тайному товаров провозу, или, имея поблизости собственные свои земли, желанием жить в оных спокойно, покупают отправление своей должности и при форпостах не бывают года по 2 и более, получая как с проезжающих, так и с проходящих людей взятки".
Если бы Елизавете довелось прочитать это донесение, то она вряд ли удивилась бы. За двадцать лет своего царствования она узнала, что в управляемой ею империи строгость законов часто компенсируется плохим их выполнением, и потому последние годы своей жизни совершенно отошла от государственных дел, в том числе и по укреплению охраны границ. Зачем писать новые указы, если не действуют старые? Не лучше ли дать общественной жизни простор, и пусть она сама себе пробивает дорогу?..
"Я желаю только добра стране"
Екатерина II и охрана границ Российской империи
КНЯЗЬ Потемкин сделал, казалось бы, невозможное: путешествие Екатерины II в Новороссию было подготовлено блестяще и прошло увлекательно и интересно. Царицу восхищало все – и выстроенные на станциях дворцы, и прекрасные экипажи, и иллюминированная на десятки верст дорога. На историческом поле боя под Полтавой ей показали настоящие военные маневры, в которых участвовали многие выдающиеся полководцы того времени. Восторгам императрицы не было предела. Но главное ждало впереди. Спустившись от Киева по Днепру на галере "Десна", Екатерина прибыла в Херсон – новый город-крепость, где в ее присутствии были спущены на воду два линейных корабля. Севастополь же встретил ее залпами орудий всего Черноморского флота, выстроившегося на рейде широкой изгибающейся дугой. А в степи, на бескрайних просторах некогда Дикого поля, зеленели и наливались соком нивы, паслись стада коров и табуны коней, строились новые села, деревни, города. В распахнутые степные просторы врывалась новая жизнь, бурная и неукротимая, как вышедшая из берегов река.
Странные и какие-то неведомые ранее чувства вызывало это путешествие у русской императрицы. Она хорошо понимала всю значимость происходившего на ее глазах исторического акта, когда Россия после стольких веков унижения, борьбы и невероятных страданий все же возвратилась к Черному морю и вышла на свои естественные границы. И если ее великий предок Петр I "прорубил окно" в Европу на Балтике, то она, Екатерина II, сделала это на юге. Рухнуло также Крымское ханство – это удивительно прочное осиное гнездо, доставившее так много страданий великороссам и малороссам, да и другим народам, жившим по соседству. От этих мыслей на душе становилось легко и спокойно, и радостное, приподнятое настроение не покидало Екатерину всю поездку. Но была и тревога. Тревога за судьбу края, людей, прибывших в новые земли со всех концов страны. Ведь воинственная Турция не примирилась с потерей Крыма, а это значило, что впереди ждала долгая и изнурительная борьба.
Екатерина II
Опасения императрицы оправдались. 13 августа 1787 года Турция напала на Россию и потребовала пересмотра Кючук-Кайнарджийского договора. Османы добивались возвращения побережья между Бугом и Днестром, Крыма и Азовского моря. Известие тяжело поразило Екатерину. Она упала духом, начала говорить о непрочности славы и изменчивости счастья, о трудной доле правительницы. Но спустя несколько дней мир снова ощутил железную длань "принцессы Фредерики". Она отдает необходимые распоряжения, вселяет уверенность в успехе. Минутная слабость была, пожалуй, единственной за все тридцать четыре года царствования. "Теперь граница наша по Бугу и по Кубани, – писала она Потемкину. – Херсон построен, Крым – область империи, знатный флот в Севастополе, корпус войск в Тавриде, армии знатные уже на самой границе, и они посильнее, нежели были армии оборонительные и наступательные 1768 года. Дай Бог, чтоб за деньгами не стало, в чем всячески теперь стараться буду и надеюсь иметь успех".
Главнокомандующим в этой войне считался генерал-фельдмаршал Потемкин, фактически же войсками руководил Александр Васильевич Суворов. Его блестящий военный талант наиболее полно и ярко проявился в этой трудной для России, но победоносной кампании.
В 1789 году Суворов одержал над многочисленной турецкой армией две великолепные победы: при Фокшанах и на Рымнике, которые не оставили султану Оттоманской империи никаких надежд на благополучное окончание войны. В следующем году под натиском русских "чудо-богатырей" пала казавшаяся неприступной крепость Измаил – Суворов взял ее штурмом. Для продолжения войны у Турции не было ни сил, ни средств, и она, сломленная и потрясенная мощью русского оружия, запросила мира. По Ясскому договору она признала присоединение к России (а точнее – возвращение русским) Крыма и Тамани, а также степного пространства между Южным Бугом и Днестром. Граница между двумя империями устанавливалась теперь по Днестру и по северным берегам Черного моря.
В 1762 году, вступив на престол, Екатерина II объявила себя преемницей Петра I в политических устремлениях, в том числе и в обустройстве границ.
1 января 1764 года она издала указ, предписывающий выделить для охраны южных рубежей десять пехотных полков и полк драгун. В соответствии с новой инструкцией полки поочередно несли службу: собственно охранную по линии границы, караульную и резервную. Смена производилась ежегодно в январе.
В 1770 году существовавшее поселенное войско преобразуется в регулярные армейские части, а казачьи формирования – в гусарские полки. В задачу им ставилось отражение набегов крымских татар, которые по-прежнему жили грабежом и разбоями.
Весной 1769 года вражеская конница вновь вторглась в пограничные южные русские владения. Это был последний крупный набег крымских татар на русские земли. Екатерина повелела командующему русской армией на юге генерал-аншефу П.А. Румянцеву укрепить южную границу, повести более решительную борьбу с Крымским ханством,
Весной 1770 года на юге началось строительство новой укрепленной пограничной линии – Днепровской. Она начиналась южнее Запорожья Александровской крепостью в устье реки Московки и простиралась до южной части реки Берды, впадающей в Азовское море. Здесь возводилась Петропавловская крепость, а всего на укрепленной линии было построено семь крепостей, охватывавших дугой Крымскую степь. Охраняли эту линию полки ландмилиции, а западнее – от Днепра до Буга – пограничную стражу содержали запорожские казаки.
В ходе Русско-турецкой войны 1768–1774 годов русская армия нанесла ряд тяжелых поражений войску крымчаков, и 1 ноября 1772 года Сахиб-Гирей, в то время крымский хан, признал себя слугою России, приняв ее покровительство.
Прошло одиннадцать лет. Новый крымский хан Шагин-Гирей добровольно отказался от престола, крымские и ногайские мурзы присягнули русской императрице. Екатерина манифестом возвестила Европу о том, что Крымский полуостров, Тамань и Кубанская страна присоединяются к России. В 1791 году, после поражения в очередной войне, эти территориальные изменения признала и Турция. Русская царица к своим традиционным титулам "императрица и самодержица Всероссийская" прибавила новый: "царица Херсонеса Таврического".
Так завершилась долгая и трудная борьба России со степью. Крымское ханство – последний осколок Золотой Орды – на двести лет с лишним пережило ханства Казанское, Астраханское и Сибирское. Великая историческая драма непрестанного противоборства с татаро-монгольским нашествием, разыгрывавшаяся на просторах России пять с половиной веков, окончилась. Теперь уже не было нужды держать на границе постоянное войско – угроза миновала, и поэтому в 1775 году Екатерина II издала указ о расформировании корпуса ландмилиции. Основное бремя охраны границы легло на линейные полки действующей армии и казачьи войска. Запорожская сечь, исправно в течение веков оберегавшая южные границы Малороссии (Украины) и России, тоже оказалась лишней и была разрушена войсками Потемкина.
В бытность царствования Екатерины II юго-восточные границы России проходили по Тереку и Кубани. Здесь, в ближайшем пограничье, вырисовывались контуры будущей кавказской политики России на многие десятилетия вперед, и в соответствии с нею осуществлялась охрана границы.
В 1771 году князь Потемкин в звании Новороссийского наместника по согласованию с императрицей приказал Моздокскую линию, заложенную при Петре I, распространить до реки Кубани, до ее впадения в Азовское море. Новое пограничное укрепление он назвал Кавказской линией. Позднее, опираясь на нее, Потемкин выбил из Кубанской области турецкие войска и в значительной мере локализовал кабардинские набеги на русские селения. Издавна здесь по берегам Терека и Кубани селились казаки, которые и несли пограничную службу, защищая интересы России. В 1784 году на Тереке была возведена крепость с символическим названием "Владикавказ"… Что влекло Россию в этот неспокойный край, где, как писал М.Ю. Лермонтов:
И дики тех ущелий племена,
Их Бог свобода, их закон – война…
Там поразить врага не преступленье;
Верна там дружба, но вернее мщенье;
Там за добро – добро,
И кровь – за кровь,
И ненависть безмерна, как любовь.
Только ли бескорыстное желание помочь христианским народам Армении и Грузии или обеспокоенность за безопасность своих подданных, чью жизнь на протяжении многих столетий постоянно терзали соседи-хищники, жадные всегда поживиться за чужой счет? Наверное, было и то, и другое. Для нас же важнее сегодня не забывать политику прошлого, учитывать опыт в создании благоприятных, спокойных условий жизни в пограничье. Впрочем, не только здесь, но и на всех пространствах, именуемых Россией…
Осень 1782 года особенно памятна в деятельности Екатерины II по укреплению охраны границы. 27 сентября она подписала указ "Об учреждении особой таможенной цепи и стражи для отвращения потаенного провоза товаров". Чем вызывалась необходимость этого документа? Ответ содержится в самом манифесте: "Употребленные до сего времени средства к уменьшению потаенного провоза товаров через границы Наши и к удобному открытию таких покушений, не были к тому достаточны. Большая же часть оных обращалась единственно в напрасный казне убыток и в тягость людей, на стражу посылаемых, престарелых и увечных из гарнизонов, с коими силами подобное проездов пограничных охранение ни мало согласоваться не может. По многом разыскании всего того, что может способствовать лучшим образом прекращению таковых злоупотреблений, мы предпочли учредить по границе Нашей особую таможенную цепь и стражу".
И все же царица, объясняя причины низкой эффективности пограничной службы по борьбе с контрабандой, не была до конца откровенной. Обратимся к мнению на этот счет А.Н. Радищева, служившего в Санкт-Петербургской таможне: "Ни в одной пограничной таможне, и по объявлению служителей никогда при самой таможне не было товаров конфисковано. Как будто никогда, никто, ни под каким видом не смог сделать ошибки, ни покушения на утрату товаров от пошлины. Если были где конфискации, то разве объездчиками на границе, и то думаю в таком случае, когда тайно провозщик не захотел ничего остановившему его служителю подарить. В противном же случае он всегда его пропустит, ибо конфискованное никогда не доходило до рук поимщика, а оставалось в руках начальников, присвоящих себе принадлежащее".
Как видим, Радищев, избежав дипломатических тонкостей, прямо и честно назвал вещи своими именами. Взяточничество и коррупция на таможнях процветали и в годы правления Екатерины. В бюрократическом государстве честному человеку в чиновничьем аппарате делать нечего: система его отторгает. И в российских таможнях исключений не было. Если купцам не удавалось подкупить таможенную стражу, то они легко подкупали более высоких по рангу чиновников из казенной палаты и всегда обходили таможенные преграды. До 1784 года ввоз в Россию французских вин разрешался только через Петербургский и Архангельский порты, но купечество, подкупив таможенных чиновников, ввозило их через все таможни. Контрабандным товаром торговали во всех лавках Петербурга, Москвы и других городов. Да и могло ли быть иначе, если объездчик получал 100 рублей в год и на эти деньги должен был купить ружье и другое оружие, обмундирование, коня? Как говорят, двух мнений тут быть не может. Надзиратель же имел денежное содержание в 200–250 рублей в год – деньги в то время немалые. Для сравнения скажем, что капитан гарнизонных войск получал всего 120 рублей, а прапорщик – 56.