"Фрименз джорнал" от 20 сентября 1827 года сообщает: "Без сомнения, некоторые заинтересованные организации и люди хотели бы заткнуть прессе рот, но данное издание не будет отклоняться от линии, проложенной его руководителями; не будет оно и умалчивать об оскорблениях, нанесенных обществу. Дело, возникшее из недавнего случая, ныне передано для судебного рассмотрения. Мы исходим из мнения, что владелец (мистер Грэттан) защищает свободу прессы, права уязвленных сограждан и свою независимость члена парламента. Он поступил бы безрассудно, поведи себя иначе. Мы придерживаемся мнения, что, если бы мистер Грэттан промолчал относительно темы местных налогов и если бы постоянно не настаивал о выпуске сообщения об отчете последнего дорожного управления, мы не стали бы свидетелями последней истории. На мистера Грэттана никогда не нападали подобным образом; его не призывали к ответу за то, что он никогда не писал, никогда не видел и никогда не знал, и тем более к ответу под дулом пистолета. Фактически подлинной причиной оскорбления явилось поведение члена парламента и поведение газеты, которое изложило то, что стало оскорблением населения города. Стоит обратить внимание, что в статье, которая вызвала недовольство, никто не назван по имени, не приводились выражения более серьезные, чем те, которые использовались в расследовании. И теперь, когда на мистера Грэттана нападают за то, что он никогда не видел и никогда не говорил, как получилось, что уполномоченные мистер Фримен и мистер Холл или Олдермен Смит и другие остались незамеченными в стороне? Общество должно выразить свое мнение по этому поводу.
Фактически все это дело было, что называется, организовано. Выясняется, что нарушение процедуры – действия сторон, подготовка за сценой, о которой мы знаем очень мало, – было организовано до того, как мистер Генри Грэттан дождался появления некоего человека или мистера Джеймса Грэттана навестила полиция. Перед тем как эти абсурдные, глупые и пустые проявления имели место, нам пришлось заподозрить, откуда дует ветер (используя морской термин). Тем менее мистер Грэттан, к счастью, не попал в расставленный на него силок и, проявив личную храбрость, устранил у нас, как и у всех беспристрастных людей, все сомнения, что весь этот ход событий был рассчитан, дабы нарушить свободу прессы, которая должна раскрывать нарушения и отстаивать права представителей народа".
В другом номере "Фрименз джорнал" редактор сообщает: "В противном случае мы не могли бы почувствовать глубокого удовлетворения духом независимости, который является привилегией прессы и тесно связан с ответственностью, что позже доказали нападки на владельца этой газеты, который получил поддержку наших современников. В силу очевидных мотивов мы воздерживаемся от обсуждения данной ситуации, которая, не касайся она нас, потребовала бы широкого масштаба расследования. Наши просвещенные собратья по прессе достигли всего, чего мы хотели. В их комментариях мы видим откровенную и незаинтересованную оценку той линии, которой продуманно придерживался владелец издания, и оценку его поведения, что должно быть приятно для него, хотя в нем, бывает, сказывается влияние общественного мнения. Оставляя в стороне личностные отношения, в которых мы, естественно, заинтересованы, мы радуемся интересу общества к прессе, потому что оно может стать образцом для разрешения других споров, хотя и не в состоянии предотвратить их возникновение".
Ниже мы приводим извлечения из современных изданий, в которых идет речь о дальнейшем развитии ситуации.
ИЗ "ИВНИНГ ПОСТ"
"У нас нет статьи, по поводу которой майор Эджуорт предъявил бы нам претензии, но мы провели небольшое расследование по поводу ее содержания. Мы прочитали сообщение о Дублинском дорожном управлении и не знаем, какие выражения были бы достаточны для оценки злоупотреблений этого управления. Но если бы даже статья, которая так возмутила майора Эджуорта, и содержала их, мы считаем, что мистер Грэттан был совершенно прав, отказавшись выйти к барьеру из-за того, что поместил ее. Стоит вспомнить, что майор Эджуорт – общественный деятель; этот и только этот аспект его деятельности комментировался в газете мистера Грэттана. Любой полезности прессы пришел бы конец, если бы общественные деятели вместо того, чтобы взывать к закону для восстановления справедливости, стали бы хвататься за пистолет. Таким же образом, по нашему мнению, следует опровергать и приватную клевету, и лишь в отдельных обстоятельствах, сопровождающих такую клевету, можно найти извинение для ultima ratio (последний решительный довод. – Ред.).
Мы искренне сочувствуем майору Эджуорту – его высокоуважаемому имени, которое он носит и которое долго будет встречаться в литературе его страны, – что он прислушался к плохому совету, который и вынудил его действовать подобным образом. Но больше мы не будем высказываться на эту тему. Мы могли бы быть миротворцами, но, к сожалению, сейчас это невозможно".
ИЗ "МОРНИНГ РЕГИСТР"
"Из повсеместно опубликованного заявления становится ясно, что в результате опубликования во "Фрименз джорнал" некоторых наблюдений о делах дорожного управления мистер Генри Грэттан, владелец данного издания, получил возмущенное послание от майора Эджуорта и отказался принять его. О всем деле не говорится, и заявление исходит только от одной стороны; но легко предположить, что мистер Грэттан, решив действовать таким образом, прислушался к чьему-то совету и исходил из своего понимания общественной обязанности. Мы считаем для себя необходимым высказать, что мы думаем по этому поводу, и решительно убеждены, что уважаемый член общества прислушался к здравому совету и проявил чувство ответственности к прессе и к обществу. Говорят, что ставить на карту жизнь – это плохой способ решения споров и не стоит прибегать к пистолету. Мистер Эджуорт мог убить мистера Грэттана (мы очень далеки от этой мысли) и стать величайшим из сегодняшних преступников. Но если даже в данном случае дуэль и могла бы что-то решить, мы ни в коем случае не позволяем себе терпимо относиться к такому способу разрешения споров. Издание мистера Грэттана, рассказывая о поведении некоторых личностей, связанных с дорожным управлением, выполняло необходимую и, в чем мы не сомневаемся, нелегкую общественную обязанность. Нет аргументов, которые можно было бы выдвинуть в защиту майора Эджуорта, вызвавшего к барьеру мистера Грэттана, чтобы он своей жизнью отвечал за достойное и честное исполнение важных общественных обязанностей.
В целом мы можем, не колеблясь, сказать: то, что произошло с отчетом членов королевской парламентской комиссии, свидетельствует о большой наблюдательности "Фрименз джорнал".
ИЗ "ПЭТРИОТ"
"Что же до мистера Грэттана, он действовал как и должен был поступать; и мы рады убедиться, что он проявил себя как личность с сильным характером и несомненным мужеством, отстаивая законные права прессы, которые в его лице подверглись нападкам. Окажись редактор этой газеты в сходных обстоятельствах, он бы вел себя точно таким же образом, защищая свои обязанности перед прессой и перед обществом. Если бы он на самом деле вторгся в чью-то личную жизнь или обвинил бы в преступных деяниях общественного деятеля, не имея на то документальных свидетельств, ему пришлось бы признать свое поведение неправильным, а человек, на которого он возвел напраслину, мог бы требовать отмщения. Но, поскольку в данном деле этого нет – пресса уделяет внимание законной дискуссии о поведении общественных лиц, и ничего иного "Фрименз джорнал" не делает, – а эта дискуссия основана на документах, представленных публике властями, и в них идет речь о дорожном управлении, пресса не должна отказываться от своих прав вести общественное обсуждение, в котором говорится о чьей-то личной ответственности за неисполнение общественного долга, а дуэлянт, который подвергает риску жизнь журналиста за честное исполнение им своего долга, должен быть лишен всякого статуса общественного деятеля, который таким образом пытается заглушить голос претензий общества".
ИЗ "ГЛОБ"
"Многие из наших современников ознакомились с перепечаткой из "Дублин ивнинг мейл" подробного сообщения майора Эджуорта, одного из управляющих дорожного управления в Дублине, высказавшего претензии к некоторым замечаниям в дублинской "Фрименз джорнал", владельцем которой является мистер Генри Грэттан, эсквайр, а также по тому поводу, что мистер Грэттан отказался дать мистеру Эджуорту удовлетворение, и его решительное поведение вызвало споры в соседней стране. Не собираясь вдаваться в обсуждение первой части жалобы мистера Эджуорта и выяснять, справедливы или ложны были наблюдения, оскорбившие его, а также воздерживаясь высказывать свое мнение, считаем, что столь уважаемой и порядочной газете, как "Фрименз джорнал", несвойственно предъявлять претензии без весомой причины. Должны сказать, что мистер Грэттан действовал умно и правильно, отказавшись прибегнуть к пуле и пороху, пусть даже какой-то джентльмен и счел себя уязвленным статьей, которая появилась в его газете. Законы страны доступны для мистера Эджуорта, а поскольку присяжные и судьи относятся к клевете едва ли не с ужасом, не приходится сомневаться, что мистер Эджуорт получил бы полное удовлетворение. Оставалось только обратиться к закону; и мы думаем, что мистер Грэттан проявил подлинное мужество, лишив мистера Эджуорта шанса вышибить ему мозги за оскорбление, в котором он был виновен не больше, чем китайский император".
ИЗ "МОРНИНГ КРОНИКЛ"
Ниже мы приводим выдержку из письма, которое публикуем в связи с делом, о котором шла речь в дублинском издании "Морнинг пост".
"Как автор Королевского кодекса чести, который получил одобрение высших властей в Европе, я прошу вашего искреннего содействия в организации суда чести для рассмотрения дел, подобных тому, которое недавно имело место.
В случае с мистером Бриком обращение к такому суду могло бы спасти жизнь человека, потому что суд незамедлительно рекомендовал бы ограничиться весьма скромным возмещением за несколько опрометчивых слов, которыми непродуманно обменялись господа Хатчинсон и Каллагэн.
В недавнем случае суд чести мог бы сказать следующее:
1. В самом ли деле владелец или редактор газеты несет ответственность за свободное изучение деятельности общественных учреждений или публичных лиц?
2. Кто отвечает за соблюдение законов чести – джентльмен, которому принадлежит издание, или редактор, который руководит им?
Я собрал несколько сотен случаев дуэлей и вспоминаю лишь один, в котором владелец, он же и редактор, под угрозой его жизни признал свою ответственность. Это был случай, когда мистер Баррон необоснованно взял на себя ответственность за статью, которую корреспондент не должен был представлять редактору.
Случай с господами Барроном и Сарджентом – один из тех, который мог быть разрешенным в суде чести. И такой суд конечно же не допустил бы обмена восемью выстрелами между двумя лицами, которые необдуманно подвергли себя такой опасности.
Я буду очень рад назвать имена таких профессионалов и просто джентльменов, которые согласны принять участие в суде чести при разборе будущих случаев, имею честь считать себя сторонником свободы прессы и защитником ее прав.
Джозеф Гамильтон
Аннадейл-коттедж,
близ Дублина".
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ АДВОКАТУРЫ
Позор оскорбителю, слава справедливому.
Многое из того, что сказано в предыдущих статьях, может быть отнесено к джентльменам, которые подвизаются как адвокаты в судах "права справедливости" или общего права. Никакие материальные соображения не могут заставить членов этого уважаемого сообщества утверждать то, что не является фактом или что может сказаться на репутации, жизни или имуществе лица, против которого они выступают. Но им часто приходится сталкиваться с острыми личными коллизиями, причиной которых могут быть чувства оскорбленного истца. Тем не менее, если адвокату предоставляется возможность разоблачить мошенничество, сговор и тому подобные недостойные действия, он должен бесстрашно исполнять свои обязанности и твердо отвергать все нападки с той стороны, которой противостоит. В связи с этим мы упомянем один случай, который вызвал всеобщее волнение в Нью-Йорке. Сын испанского консула, достойный молодой человек, член американской гильдии адвокатов, выступал в суде против мистера Гудвина, известного владельца каперского судна, организатора пиратского рейда. Юрист, исполнявший свои обязанности, вызвал острую неприязнь со стороны мистера Гудвина, который неоднократно вызывал его драться, что тот отклонял и по моральным соображениям, и из желания сохранить независимость своего сословия. Встретив своего обидчика на Бродвее, Гудвин плюнул в него, несмотря на присутствие двух женщин, с которыми тот прогуливался и на одной из которых вскоре собирался жениться. Услышав несколько оскорбительных выражений в свой адрес, молодой человек забыл о внимании, которое он должен был оказывать своим испуганным спутницам, и об уважении к своей респектабельной профессии. Он вытащил из трости шпагу, Гудвин обнажил свою, и адвокат пал мертвым на месте. Общественное возмущение против Гудвина было столь велико, что для спасения от кары со стороны жителей Нью-Йорка его пришлось спрятать в отдельной тюремной камере.
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ОБЩЕСТВЕННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ
Человек, твердо преданный своему долгу,
Несгибаемый перед бедами и отстаивающий истину,
Может презирать оскорбления черни.
Истово исполняя свои обязанности перед обществом или профессиональные обязанности, никто не должен снисходить до того, кто бросает ему вызов. Было бы абсурдом, если бы судья Гаскойн оставил свое кресло, чтобы драться на дуэли с наследником своего суверена. Его поведение отличалось большим достоинством, а вызов принца Генри стал ярким свидетельством нарушения этикета.
Опытный офицер, отвечавший за склад боеприпасов около Ливерпуля, получил вызов на дуэль от молодого джентльмена за якобы нанесенное оскорбление, хотя офицер всего лишь точно выполнял свои официальные обязанности. Он отправил тому следующий ответ:
"Сэр! Ваш вызов передо мной, и он будет незамедлительно выкинут
Вашим покорным слугой и пр.".
Следующее великолепное письмо позаимствовано из "Нью-Йорк газет", и оно достойно самого широкого распространения. Уважаемый Дэвид Бартон, сенатор от штата Миссури, в ходе выполнения своих обязанностей выступая перед комитетом по общественным землям, сделал несколько замечаний, которые показались оскорбительными Генри У. Конуэю, представителю от Арканзаса. И тот без больших церемоний послал мистеру Бартону вызов через своего друга майора Миллера. Происходило это в Вашингтоне, 27-го числа. Ответ был датирован той же самой датой.
"Сэр! Ваше письмо, датированное вечером 27 июня 1824 года, было только что доставлено майором Миллером.
Оскорбительные выражения в моем письме от 5 мая не только соответствуют истине. Я убедился в их справедливости, когда, исполняя свои общественные обязанности, я расследовал официальное поведение Вашего дяди и Вас, как его заместителя. Все свои соображения я привожу в заявлении для нации, которое мне положено составлять в таких случаях и в соответствующем рапорте на имя генерального прокурора Соединенных Штатов.
Таким образом, я отклоняю предложенную Вами честь, поскольку никогда не признавал принцип, по которому расследование поведения чиновника (и главного, и его заместителя) таким образом, каким провел его я, может повлечь за собой обязательство дать удовлетворение, которого, по всей видимости, Вы желаете – даже со стороны, которая считает себя совершенно невиновной.
Еще раз напоминаю Вам о моем письме от 5 мая. Составленный Вами документ о Вашем деле, а также о деле Вашего дяди, дает совершенно ошибочное представление о моих мотивах и поведении, которыми я руководствовался при расследовании этого дела. На сем нашу переписку кончаю.
Остаюсь к Вашим услугам
Дэвид Бартон.
Г.У. Конуэю, эсквайру".
Мистер Чарлз Доусон был нанят сэром А. Хартом, канцлером Ирландии, чтобы произвести профессиональную оценку собственности мистера Уотсона, адвоката, который сделал предложение мисс Элизабет Марте Харт. В письме к Доусону будущий жених обвинил его в том, что тот сознательно неправильно оценил состояние его имущества, чтобы помешать браку, и назвал его за это мошенничество лжецом и преступником за то, что преследовал такую цель; а поскольку он пытается скрыть трусость своего поведения, то должен ответить на вызов в Кале. За посылку такого вызова он был оштрафован на триста фунтов стерлингов и приговорен к тюремному заключению на два месяца.
В январе 1823 года наш уважаемый друг, ныне покойный, мистер Джон Берн, королевский советник, на публичной встрече в Килмайнхэме "заявил, что кроме мистера Планкетта здесь нет ни одного лица, связанного с ирландским правительством, от которого мог бы зависеть лорд Уэлсли". Дублинская газета сообщила, что "вскоре после этой встречи мистеру Б. нанес визит сэр Г. Между ними состоялся долгий, но спокойный и аргументированный разговор, основанный на сообщении о речи мистера Б., которое появилось в газете, и о ее последствиях. Сэр Г. указал на некоторые выражения и потребовал от мистера Б. подтвердить их или опровергнуть. Мистер Б. отказался это сделать на том основании, что согласие даст такое же право каждому служащему из замка – требовать от него объяснения фраз, пусть они и не относятся к какому-то лицу, и, кроме того, приведет к тому, что он склонен считать ограничением свободы дискуссий. Сэр Г. удалился, дав мистеру Б. основания считать, что дело еще не закончено. Некоторое время спустя мистеру Б. нанес визит мистер С., и разговор обрел тот же характер и закончился так же, как и предыдущий. При расставании с этим джентльменом мистер Б. признал, что, поскольку дело так и не разрешено, ему стоит найти время подготовиться, найти джентльмена для разговора с мистером С. и провести приготовления, которые могут оказаться целесообразными или необходимыми. Эти слова заставили мистера С. заметить, что мистер Б. так и не понял, что он все же придерживается определенной линии поведения и что ему стоит ждать еще одной встречи с ним. Вскоре мистер С. нанес второй визит и в завершение разговора объявил, что его друг не хочет продолжения этой ситуации, поскольку мистер Б. отказывается дать объяснение на том основании, что его согласие, как он думает, может повлечь за собой отказ от свободы дискуссий".
Свободу дискуссий надо тщательно оберегать. Все общественные функционеры, от судьи или сенатора до самого скромного свидетеля в зале суда, должны исполнять свои обязанности "без злобы и пристрастия" и отвергать людей, которые пытаются возложить на них личную ответственность за надлежащее исполнение своих обязанностей. Все ораторы и литераторы должны воздерживаться от употребления ненужных и оскорбительных слов, а поскольку некоторые из тех, кого мы можем назвать, как выясняется, слишком заняты для высказываний на эту тему, мы завершим эту статью нашими соображениями о клевете.