Так как к 17.31 "Литторио" уже шел на SSW, Майклтвайт не колеблясь пошел в торпедную атаку. Его эсминцы даже обстреляли линкор из 120-мм и 102-мм орудий, что было, по словам самого Майклтвайта, неравноценным обменом на 381-мм снаряды. Спохватившийся Вайэн повернул обратно на запад и в 17.35 выскочил из дыма, но дистанция до "Литторио" теперь составляла 30 000 ярдов. К конвою итальянский линкор был ближе, всего 25 000 ярдов, но транспорты были очень хорошо укрыты дымом. Лихой выпад Майклтвайта смутил Иакино, который отвернул на запад, но "Сикх" был накрыт очередным залпом, и Майклтвайт приказал выпустить две торпеды, "просто чтобы не затонуть со всеми торпедами на борту и заставить неприятеля отвернуть прочь".
В 17.52 итальянский линкор прекратил огонь, так как артиллеристы вообще ничего не видели. Итальянцы тоже принимали волну левой скулой, причем тяжелые крейсера получили крен до 12 градусов, а "Банде Нере" и вообще до 25 градусов. Но ведь англичане действовали в тех же самых условиях! Тем не менее Иакино добился своей цели и перекрыл конвою путь на Мальту, хотя потратил на это непозволительно много времени. Вайэн решил, что ситуация сложилась критическая, и приказал готовиться к общей торпедной атаке под прикрытием дымзавес.
В 18.03 "Клеопатра" открыла огонь по "Литторио" с дистанции 13 000 ярдов и почти сразу выпустила 3 торпеды. Шансов поразить итальянский линкор в таких условиях почти не было, но вот нервы Иакино получили очередной удар. Он поспешно поворачивает на запад и скрывается в дыму, поэтому остальные английские корабли не успевают ничего сделать. И Вайэн снова поворачивает на восток. Позднее он писал: "Было очевидно, что линкор и пара крейсеров пытаются обойти с подветра дымовую завесу, но также было понятно, что наиболее действенным для противника было пройти с наветра (востока). Также было ясно, что не все вражеские силы идут с линкором, поэтому какие-то крейсера могли действовать именно так".
Но в 18.08 командир 14-й эскадры эсминцев капитан 2 ранга Полэнд получил тревожное сообщение от Майклтвайта – итальянцы находились всего в 14 000 ярдов от конвоя, который прикрывали только три его эсминца. Но Майклтвайт продолжал ставить дымовые завесы, а Иакино, тем временем, в 18.20 повернул на WSW, а в 18.27 вообще на запад. Смысл этих поворотов остается совершенно непонятным, но встречу с эсминцами Полэнда ("Джервис", "Кельвин", "Кингстон", "Киплинг", "Лиджен") они отсрочили до 18.34.
Итальянцы открыли огонь по британским эсминцам, которые выполняли классическую атаку – строем фронта, ведя огонь из носовых орудий. В 18.41 на расстоянии всего 6000 ярдов от линкора Полэнд повернул вправо, хотя "Лиджен", самый южный, повернул влево, так как уже развернул торпедные аппараты на правый борт. Британские эсминцы выпустили 25 торпед, вынудив Иакино поспешно повернуть на север. "Кингстон" получил снаряд с "Гориции", повредивший котельное отделение, и на пару минут потерял ход, и снова итальянцы не сумели этим воспользоваться. Ранее считалось, что это был снаряд "Литторио", но в таком случае его калибр не превышал 152-мм, так как взрыв 381-мм снаряда под мостиком просто унес бы его прочь. А так ничего, эсминец даже не потерял управление. Кстати, это означает, что итальянские линкоры за две мировые войны не добились ни одного попадания своим главным калибром. Торпеды прошли мимо, но теперь угроза конвою была устранена.
В этот момент снова появились британские крейсера, окончательно подорвав решимость итальянцев продолжать бой. В 18.58 эсминцы Майклтвайта попытались провести вторую торпедную атаку, но выпустить торпеды с дистанции 8000 ярдов сумел только "Лиджен". Линкор огрызнулся, дав залп из кормовой башни, и поджег собственный гидросамолет, стоящий на катапульте. После этого англичане уверились, что попали в линкор торпедой, хотя на самом деле все ограничилось одним 120-мм снарядом. В этой лихой атаке очередные осколочные попадания получил "Лайвли", но это было уже несерьезно.
В 18.58 бой завершился. Иакино увеличил скорость до 26 узлов и уходил на север. Почему-то во время сближения его скорость была поменьше. Кстати, за этот день конвой подвергся 28 воздушным атакам, но не потерял ни одного судна. Зато итальянцы не сумели обойтись без потерь, так как при возвращении в базу затонул эсминец "Широкко", а потом та же участь постигла эсминец "Ланчиере". Был это шторм или только "очень крепкий ветер", мы, наверное, так уже и не узнаем. Спаслось всего 18 человек из 470, вдобавок повреждения получили крейсер "Банде Нере" и эсминец "Джениере". Впрочем, задержка конвоя сказалась, и на следующий день немецкие самолеты взяли свою плату, потопив один транспорт. Позднее, уже на Мальте, было потоплено еще несколько кораблей и транспортов, но это уже не предмет нашей книги.
Историкам теперь только и остается рассуждать относительно "ложного мифа о британском моральном превосходстве", восхвалять умные действия адмирала Иакино и разоблачать адмирала Каннингхэма, назвавшего этот бой "одним из самых блестящих за всю войну". Особенно мило выглядит пассаж про ничтожные повреждения, которые получили итальянские корабли по сравнению с английскими. Что тут комментировать…
А дальше мы должны рассказать об эпизоде, комментировать который адмиралу Вейхольду явно не захотелось бы, да и вообще, после Новогоднего боя германские адмиралы предпочитали помалкивать. На севере дела у них шли ничуть не лучше, чем у итальянцев на юге. 1 мая 1942 года 4 слабых английских эсминца, переоборудованные для эскортной работы, отогнали 3 больших и мощных немецких эсминца, пытавшихся атаковать конвой PQ-14, а 31 декабря флотилия британских эсминцев более 3 часов удерживала карманный линкор, тяжелый крейсер и 6 больших эсминцев Кригсмарине.
В Арктике дела у немцев складывались, скажем прямо, не слишком удачно. В борьбе с полярными конвоями Кригсмарине не преуспели, единственная их победа была одержана не над конвоем, а над перетрусившими глупцами в кабинетах лондонского Адмиралтейства. Все остальные конвои благополучно дошли до цели, а последним, кто встретил серьезные проблемы, был конвой PQ-18. То есть на арктических маршрутах немцы отказались от борьбы гораздо раньше, чем на североатлантических, ведь там перелом произошел только в мае 1943 года. К этому времени Новогодний бой уже поставил точку в истории надводного флота Германии.
Итак, летом 1942 года немцам удалось разгромить конвой PQ-17 и нанести серьезные потери конвою PQ-18, после чего возникла пауза в переходах арктических конвоев. Но зимой, в условиях полярной ночи, конвои снова пошли в СССР. Наверное, из суеверия англичане сменили обозначение, и теперь эти конвои назывались JW / RA. Именно при проводке конвоя JW-51B произошло это памятное сражение.
30 декабря подводная лодка U-354 обнаружила конвой "со слабым охранением" недалеко от острова Медвежий. Командование группы "Норд" решило, что это подходящая цель для атаки, так как было выполнено главное требование Гитлера: не рисковать своими тяжелыми кораблями. Сначала предполагалось, что конвой атакуют тяжелый крейсер "Хиппер" и 6 эсминцев 5-й флотилии – "Рихард Бейтцен", "Теодор Ридель", "Фридрих Экольд", Z-29, Z-30, Z-31, однако почти сразу Берлин дал разрешение на участие в операции карманного линкора "Лютцов".
"Командующий крейсерами" (был у немцев такой титул) вице-адмирал Оскар Кумметц решил, что "Хиппер" и 3 эсминца атакуют конвой с северо-запада и отвлекут на себя корабли охранения. После этого конвой повернет на юг, где его встретит "Лютцов" в сопровождении 3 эсминцев. После боя "Лютцов" должен был прорываться в Атлантику, чтобы там продолжить действия на коммуникациях. Кстати, командир "Лютцова" капитан 1-го ранга Штанге узнал об этой операции только после выхода в море! Непосредственное сопровождение конвоя состояло из эсминцев "Онслоу", "Обидиент", "Обдьюрейт", "Оруэлл", "Акейтес", тральщика "Брэмбл", 2 корветов и 2 траулеров, эсминец "Ориби" оторвался от конвоя и в бою не участвовал. Ближнее прикрытие осуществляло Соединение "R" контр-адмирала Барнетта – легкие крейсера "Шеффилд" и "Ямайка", то есть у немцев имелись все шансы на победу, если бы не одно "но". Им противостоял Королевский Флот.
В Арктике шторма более привычны, чем в теплом Средиземном море, поэтому нет ничего удивительного в том, что сопровождение конвоя и сам конвой рассыпались, вдобавок английские командиры не представляли, где кто находится. Но позднее ветер значительно ослаб, лишив немцев привычной отговорки. Видимость была неплохой: 7 миль в северном направлении и 10 миль в южном. Утром 31 декабря немцы заметили конвой, а корабли охранения обнаружили немецкие эсминцы. Первая перестрелка между эсминцами состоялась в 09.29, командир эскорта капитан 1-го ранга Шербрук (если точно – Роберт Сент-Винсент Шербрук, далекий потомок Джона Джервиса, лорда Сент-Винсента) собрал свои эсминцы и приказал "Акейтесу" вместе с мелкими кораблями ставить дымовую завесу.
У немцев конвой обнаружили практически одновременно обе группы, но если "Хиппер" посмел-таки вступить в бой со страшными английскими эсминцами, командир "Лютцова" капитан 1-го ранга Штанге проявил "совершенно выдающуюся осторожность, сдержанность, потрясающую предусмотрительность и чувство самосохранения сверх предписанного долгом в присутствии неприятеля". Он отозвал свои эсминцы и предпочел держаться подальше от места событий, пока не прояснится ситуация.
Впрочем, адмирал Барнетт тоже плохо представлял сложившуюся ситуацию. Прежде всего он почему-то считал, что конвой находится к северу от него, а не к югу, как на самом деле, он даже пошел на северо-запад, чтобы проверить радиолокационный контакт, оказавшийся у траулеров "Визалма", и в результате заметно удалился от места боя.
Тем временем Шербрук с эсминцами "Онслоу" и "Оруэлл" помчался на помощь "Обдьюрейту", первым заметившему немцев. Однако "Хиппер" в 10.41 для начала обстрелял "Акейтес", который выделялся на фоне густого хвоста дыма, волочившегося позади эсминца, а Шербрук послал первую радиограмму с точными сведениями о противнике. После появления противника конвой повернул на юго-восток, то есть фактически в направлении "Лютцова". Но вот "Хиппер" в это же самое время поворачивает на северо-восток, опасаясь торпедной атаки английских эсминцев, которые начали обстреливать его. В результате первая стычка длилась всего 15 минут, и Шербрук получил время, чтобы собрать все свои 4 эсминца. Однако он сразу отправил "Обидиент" и "Обдьюрейт" к конвою, так как опасался действий немецких эсминцев. Напрасно – адмирал Кумметц, находившийся на "Хиппере", похоже, просто не знал, что с ними делать, и его эсминцы покорно тащились следом за крейсером.
После 15 минут затишья, в 10.16, "Хиппер" снова начал стрелять по "Онслоу", хотя Кумметц жаловался: "Освещенность была крайне неблагоприятной, она была гораздо слабее, чем мы могли ожидать. Казалось, все было затянуто серой пеленой, которая искажала силуэты, они сливались друг с другом". Снаряды рвались вплотную к эсминцу, он получил множество осколочных пробоин, а Шербрук был тяжело ранен в лицо. Затем последовало попадание в носовую надстройку под орудием "В", в полубак. На эсминце вспыхнули пожары, и он круто отвернул вправо, поставив дымовую завесу. Шербрук передал командование капитан-лейтенанту Кинлоку, командиру "Обидиента".
Казалось, уже ничто не может предотвратить разгром конвоя. "Хиппер" находился в 15 милях от него, а из 4 эсминцев, прикрывавших транспорты, 2 были повреждены. "Лютцов" вообще шел в 5 милях от JW-51В. Британские крейсера находились в 15 милях на северо-восток от "Хиппера" и не могли вмешаться немедленно, тем более что Барнетт упрямо шел к "Визалме", хотя видел вспышки выстрелов на юге.
В 10.45 корвет "Рододендрон" заметил на юге неизвестный корабль – это был "Лютцов". Но карманный линкор почему-то проскочил впереди конвоя, так ничего и не предприняв. "Увидев медленно скользящий силуэт германского карманного линкора, мы затаили дыхание и стали ждать залпа. Но так же беззвучно, как появился, он исчез, настоящий корабль-призрак", – так вспоминал это один из офицеров "Онслоу".
Но в этот критический момент внимание "Хиппера" на себя отвлек тральщик "Брэмбл", который отважно обстрелял грозного противника. "Хиппер" воевал с ним целых полчаса, оставив его лишь в 11.06 в виде пылающей и тонущей руины. Но Кумметц на всякий случай отправил эсминцы "Бейтцен" и "Экольд" добить тральщик. К этому времени немцы оказались к северу от конвоя, и все английские эсминцы сосредоточились там же. В 11.15 "Хиппер" обстрелял "Акейтес", неосторожно выскочивший из дымовой завесы. Один снаряд сразу попал в машинное отделение, и судьба эсминца была решена, так как его скорость упала до 12 узлов. Тем временем Штанге обошел вокруг конвоя, увидел вспышки выстрелов "Хиппера" и пошел туда. Английские эсминцы продолжали смертельно опасную игру в "кошки-мышки", имитируя торпедные атаки, но все-таки в 11.30 вынудили Кумметца второй раз отвернуть в сторону.
И в этот самый момент в бой вступили подошедшие наконец английские крейсера. Рассуждения о соотношении сил в последовавшем столкновении носят несколько схоластический характер. Бои на Соломоновых островах уже доказали, что в ночном бою 203-мм орудия тяжелых крейсеров не имеют никакого преимущества перед 152-мм орудиями легких, более того, высокая огневая производительность давала очевидное преимущество "более слабым". Поэтому у "Хиппера" не было никаких шансов, и его командир поступил совершенно правильно, поспешно отвернув прочь. Но за 5 минут он успел получить 3 попадания, причем в момент поворота, когда корабль накренился, один снаряд попал ниже броневого пояса и взорвался в топливной цистерне. Через осколочные пробоины в переборках вода начала поступать в котельные отделения, и скорость "Хиппера" быстро упала до 15 узлов.
И теперь уже счастливый случай выручил немцев. Эсминцы "Экольд" и "Бейтцен", которые только что потопили несчастный "Брэмбл", в поисках флагмана налетели на англичан. В 11.43 "Шеффилд", не теряя ни секунды, открыл по ним огонь, пока немцы пытались выяснить, кто есть кто в этой катавасии. Под шквалом снарядов "Экольд" быстро получил смертельные повреждения и в 12.00 отправился на дно со всем экипажем.
В это же самое время "Лютцов" закончил свои хитрые обходные маневры и наконец-то открыл огонь по транспортам. Осколками был поврежден один из них, но британские эсминцы отважно бросились в самое горячее место и постарались прикрыть конвой дымовой завесой. Транспорты срочно повернули вправо, но Штанге никак на это не отреагировал. Он продолжал следовать на северо-запад, время от времени постреливая из орудий. Ненадолго на западе мелькнул силуэт "Хиппера", и британские эсминцы метнулись туда, но бой фактически закончился. В 11.49 Кумметц приказал своим кораблям уходить, и Штанге охотно исполнил этот приказ. В 12.30 имела место еще одна кратковременная безрезультатная стычка между "Лютцовом" и британскими крейсерами. Чуть позднее перевернулся и все-таки затонул "Акейтес".
Если в Арктике шторма бывают довольно часто, то в Ставке Гитлера после этого боя разразился настоящий ураган. Сначала пришло донесение от подводной лодки U-85: "По нашим наблюдениям, битва достигла апогея. Я вижу красное зарево". Затем пришла радиограмма Кумметца: "Прекратил бой и отхожу на запад". Гитлер решил, что его флот одержал грандиозную победу, но никаких точных сведений от своих адмиралов он не получил. Зато о них весьма охотно сообщило английское радио, передавшее, что в результате боя потоплены один английский и один немецкий эсминцы и поврежден немецкий крейсер. Гитлер пришел в бешенство и разразился гневной тирадой против больших кораблей и их трусливых командиров, после чего объявил, что принял твердое решение пустить на слом все тяжелые корабли, а их орудия и броню направить для сооружения "Крепости Европа", а экипажи разбросать по более активным легким кораблям.
Вот так 4 слабых английских эсминца и 2 легких крейсера едва не уничтожили весь германский флот! Правда, кое-как обошлось, хотя не без серьезнейших последствий. Был отправлен в отставку командующий Кригсмарине адмирал Редер, его место занял рьяный подводник Дениц, который спас часть кораблей, но все равно отныне центр тяжести усилий германского флота сместился под воду, пусть это и звучит несколько двусмысленно.
Если же подвести итоги действий крейсеров по защите своих и нарушению чужих морских коммуникаций, следует сказать, что Королевский Флот одержал безоговорочную победу. Ни итальянский, ни немецкий флоты ничего не смогли противопоставить британским крейсерам. И вот уже более полувека историки ищут ответ на вопрос: как именно британский флот одерживал столь потрясающие победы? Не уверен, что мой вариант ответа правилен, но чем он хуже других? Главным врагом итальянских и немецких адмиралов было образование, точнее – излишнее знание истории. Во всех морских училищах, во всех морских академиях в головы будущих офицеров вдалбливали простую мысль: британский флот уже несколько веков господствует на морях и сражаться с ним бесполезно, потому что англичане всегда, везде и всюду одерживают победу. Вы думаете, это миф? Как бы не так! Действительность гораздо страшнее любых мифов и сказок. Давайте посмотрим на цифры потерь военных флотов, скажем, в период Наполеоновских войн с 1793 по 1815 год. В разных источниках они несколько отличаются, но соотношение остается тем же самым. Возьмем книгу "Battles of British Navy" Джозефа Аллена, том 2, изданный в 1952 году, страница 503. За указанный период противники Великобритании потеряли 166 линейных кораблей и 323 фрегата, в то время как англичане – только 7 линейных кораблей и 27 фрегатов. Требуются какие-то комментарии? Бедные адмиралы помнили эти цифры, и они давили на них с тяжестью могильной плиты. Сражаться с британским флотом бес-по-лез-но. Вот и все объяснения.
Линкоры для бедных и богатых
Использование крейсеров на Тихоокеанском театре носило совсем иной характер, нежели в Атлантике. Это объяснялось, разумеется, в первую очередь колоссальными размерами театра и относительной нехваткой кораблей у обоих противников. Союзники ощущали эту нехватку в начале войны, а японцы – от начала и до самого конца. Поэтому непозволительной роскошью было использование крейсеров в качестве разведчиков. Разведчиков перед кем? Те же самые огромные размеры океана сразу вывели из игры все старые линкоры, ведь их максимальная скорость была меньше крейсерской скорости авианосных соединений. Поэтому ни американцы, ни японцы даже не пытались бросить их в бой, а новых быстроходных линкоров было слишком мало. Впрочем, японцы до последнего старались беречь даже свои старые линейные крейсера типа "Конго". Вот так и получилось, что на Тихом океане тяжелые крейсера незаметно превратились в "линейные корабли для богатых" и играли эту роль до тех пор, пока на море полностью и окончательно не воцарился Его Величество Авианосец. И в качестве линкоров крейсера, увы, показали точно такую же неготовность к дневному артиллерийском сражению, как и их старшие братья. Они оказались столь же уязвимы для атак авиации, даже более уязвимы, чем на Средиземном море, потому что здесь обе стороны имели большое количество торпедоносцев. Но зато крейсера отыгрались там, где этого никто не ждал, – в ночных боях, однако и в этом случае события разворачивались не так, как ожидали адмиралы.