После трагической ночи 1903 года, которая возвела Петра I Карагеоргиевича на залитый кровью трон Александра Обреновича, заговорщики, произведшие дворцовую революцию, продолжали поддерживать связь между собой, для того чтобы противодействовать возможной контрреволюции, а также ради личных интересов и политических выгод. Они часто собирались и вмешивались в политику партий, когда считали затронутыми свои интересы. Но когда в стране восстановилось равновесие и созданный ими новый режим уже казался достаточно прочным, их организация оказалась не нужной для ограждения безопасности государства и их вмешательство в политику вызывало недовольство у радикалов и у широкой публики. Поэтому военные заговорщики как организованная группа постепенно отходили на задний план, пока не возник новый кризис.
В 1908 году в день провозглашения Австрией аннексии Боснии и Герцеговины Милован Милованович, бывший тогда сербским министром иностранных дел, созвал у себя вечером нескольких министров и видных общественных деятелей. Среди приглашенных были Пашич, Люба Стоянович, профессор Люба Иованович, бургомистр города Белграда и другие. Все они собрались для того, чтобы обсудить, какие меры следует принять в ответ на австрийскую "провокацию". Было решено, что бургомистр пригласит на следующее утро в Городскую думу ряд видных сербских деятелей, в том числе историка Станоевича. На этом собрании была организована "Народна Одбрана". Это общество должно было обучать добровольцев и вообще всячески способствовать усилению Сербии на случай вооруженной борьбы с целью помешать Австрии осуществить ее аннексионистскую программу.
Всеобщее негодование, вызванное в Сербии тем, что Австрия нарушила условия Берлинского трактата и аннексировала сербские земли, о которых мечтала Сербия, снова привело к дружному сотрудничеству руководящих представителей обеих отмеченных выше тенденций. Таким образом, при основании "Народной Одбраны" в нее вошли политические лидеры радикальной партии и офицеры армии, вроде Димитриевича, Танкосича и генерала Бозо Янковича. В нее вошел также Живоин Дашич, директор правительственной типографии, в которой работал Габринович перед тем, как отправился убивать Франца-Фердинанда. Членом этой организации был и Милан Прибышевич, брат которого Светозар являлся одним из наиболее ярых противников Австрии в хорватском сейме. Как передают, в день убийства эрцгерцога и его жены, он получил из Сараева телеграмму, в которой с явным намеком на совершенное преступление сообщалось: "С обеими лошадьми покончено".
"Народна Одбрана" немедленно организовалась и приступила к работе. Центральный комитет, находившийся в Белграде, руководил работой окружных комитетов, которые были созданы в главнейших городах и включали особые секции для культурно-просветительной работы, физической подготовки, собирания денег, а в некоторых случаях и для сношения с соседними странами. Окружным комитетам были подчинены "уездные комитеты", "местные комитеты" и, наконец, "доверенные лица", находившиеся "в таких местах внутри страны, где в организации комитетов не представлялось надобности".
В Сербии эти комитеты и "доверенные лица" повсюду быстро сорганизовались. "Народна Одбрана" присоединила к себе и уже существующие патриотические общества вроде "Сокола", и стрелковые клубы, общества верховой езды, причем оказывала им финансовую помощь. Она начала вербовать комитаджей и обучать их метанию бомб, взрыванию железнодорожных путей, мостов и тому подобным приемам, которые предполагалось применить в партизанской войне с Австрией. Она собирала денежные средства, а своей активной пропагандой лихорадочного национализма возбуждала в населении ненависть к Австрии. Деятельность эта не ограничивалась одними только сербскими подданными: эмигранты, прибывавшие в Сербию из Боснии, тоже завербовывались, обучались предательской деятельности, а затем снабжались денежными средствами и возвращались в Боснию.
Гачинович, главный вождь террористического крыла революционного движения в Боснии, был первоначально тесно связан с "Народной Одбраной" в Белграде и работал для нее в Боснии; но впоследствии он присоединился к "Черной руке" и в соответствии с ее идеалами организовывал в Боснии террористические заговоры. Принцип, убийца эрцгерцога, по его собственному признанию на суде, был завербован в организацию "Народна Одбрана" в 1912 году, получал от нее деньги и прошел курс обучения, полагающийся для комитаджей.
В самой Боснии подобные комитеты и "доверенные лица" подбирались для того, чтобы образовать шпионскую сеть и служить в качестве "туннеля" или "подземной железной дороги" для доставки пропагандистской литературы, оружия и для переправки заговорщиков через австро-сербскую границу в Боснию. Это видно из приведенного ниже донесения сербского офицера Косты Тодоровича, начальника пограничного поста на Дрине. Его донесение вместе с дневником и отчетностью были захвачены австрийцами в первые недели войны, и оно обстоятельно показывает, как действовал "туннель", который был первоначально организован "Народной Одбраной" в связи с аннексионным кризисом, а впоследствии поддерживался военными властями, участниками организации "Черная рука". Донесение Тодоровича, конечно, не было известно составителю австрийского досье, но оно было зачитано в заседании суда в октябре 1914 года, и достоверность его подтверждена Любой Иовановичем. Ссылаясь на прилагаемое к отчету письмо доверенного лица в Боснии, Тодорович пишет следующее:
"План, к выполнению которого я приступил и к которому я отношусь с чрезвычайным вниманием, заключается в вербовке доверенных лиц [в Боснии]. Все они были членами организации во время аннексионного кризиса и потом отошли от нее, за исключением одного упомянутого [в письме] и еще двух-трех человек; некоторые же переехали в другие округа. "Народна Одбрана" в Шабаце тоже имеет несколько доверенных лиц, например, в Тузле и Соколаке. Связь до сих пор была слабая и недостаточная, потому что поддерживалась людьми, которые уделяли этому мало внимания. В соответствии с желанием военного министра я старался как можно лучше выполнять поставленные мне задачи и преподанные директивы, в особенности во всем, что касалось организационной работы здесь на месте… в районе Дрины связь восстановлена в достаточной степени; она идет через Зворник и Добовье. В других местах связь, существовавшая раньше, порвалась: в настоящее время она не нужна, так как гарнизоны из означенных пунктов уведены. Сообщение через Боснийские острова и Дральятша Врата удобно. Здесь имеются люди, очень пригодные для перевозки контрабанды. Туннели еще не все укомплектованы, но я надеюсь, что вскоре сумею прислать вам информацию и последние новости".
Далее отчет констатирует, что деятельность этих доверенных лиц внешне заключается в преподавании и в организации "побратимств" (братств по борьбе с алкоголизмом), потому что это превосходно маскирует их настоящее дело: шпионаж, контрабанду и заговоры.
После того как в марте 1909 года аннексионный кризис был улажен, а Сербия, покинутая Россией, вынуждена была обещать прекратить революционную агитацию и в будущем поддерживать дружественные отношения с монархией Габсбургов, "Народна Одбрана" сделала вид, что превращается из агрессивной или революционной организации в общество, преследующее более похвальные "культурные" цели: народное просвещение, физическое воспитание и укрепление национальных идеалов. Хотя в своем официальном отчете организация еще провозглашала по-прежнему "Австрия – наш главный враг", однако там, где отчет подводил итоги, говорилось:
"Теперь "Народна Одбрана" в соответствии с условиями времени работает на новых началах, но все же сохраняет связи, создавшиеся в аннексионный период. Таким образом, она представляет сейчас то же, что и в аннексионный период… Тогда мы призывали к войне, теперь мы призываем к работе. Тогда нужны были собрания, демонстрации, добровольцы, оружие и бомбы, теперь нужна упорная, фанатическая, неутомимая работа и еще раз работа для того, чтобы выполнить задачи и обязанности, стоящие в центре внимания при подготовке к грядущей вооруженной борьбе".
Хотя несомненно, что характер деятельности "Народной Одбраны" после 1909 года несколько изменился в указанном здесь направлении, она никогда не была совершенно невинной "культурно-просветительной" организацией, как это часто утверждали. И точно так же она никогда не прекращала своей пропагандистской деятельности на территории Габсбургов.
С другой стороны, верно и то, что непосредственная связь организации "Народна Одбрана" с сараевским убийством в австрийском ультиматуме и в досье была сильно преувеличена. Австрийцы сконцентрировали свое внимание на более раннем и агрессивном периоде ее деятельности, а не на последнем, когда преобладала культурно-просветительная работа. Это произошло главным образом потому, что они не знали о тайной деятельности сербских военных властей и не проводили достаточного различия между организациями "Народна Одбрана" и "Черная рука".
Тем не менее вполне очевидно, что "Народна Одбрана" втайне продолжала свою работу: держала "туннели", доставляла контрабандным путем революционную литературу из Белграда в Боснию. Она поддерживала контакт с "доверенными лицами", которые впоследствии были использованы "Черной рукой" и которые фактически оказали содействие убийцам эрцгерцога при переходе ими сербской границы. Она также инспирировала боснийских эмигрантов, попавших в Белград, и оказывала им помощь. Этим она способствовала росту революционного движения в Боснии и подготовке почвы для сараевского убийства. Первоначальный состав членов "Народной Одбраны" и меры, принятые радикальным правительством для того, чтобы придать ей внешний облик организации, преследующей культурно-просветительные цели, показывают, что Пашич и его коллеги прекрасно знали о ее деятельности в области пропаганды, шпионажа и вербовки доверенных лиц на австрийской территории. Даже и после 1909 года Пашич, очевидно, не считал это общество чисто культурно-просветительной организацией. Он сам говорит, что "по возвращении из Бухареста (в августе 1913 года) он посоветовал организации "Народна Одбрана" ничего не предпринимать против Австрии, потому что это может быть опасным".
"Черная рука"
Приблизительно с 1911 года снова стали проявляться разногласия между политическими лидерами радикалов и наиболее беспокойными и отчаянными офицерами армии. Радикалы полагали, что ввиду позиции, занятой Россией, и дипломатического положения, создавшегося в Европе, сербам необходимо сохранять корректные и мирные отношения с Австро-Венгрией и в настоящее время ограничиваться накоплением сил для будущей борьбы, которая осуществит их конечную цель – создание Великой Сербии.
Как мы видели, это было теперь официальной политикой "Народной Одбраны". Но некоторые более пылкие и рьяные члены военной клики, произведшие дворцовую революцию 1903 года, были недовольны слишком умеренной политикой радикалов. Они требовали "действий". Поэтому они возродили свою прежнюю организацию 1903 года в виде нового тайного общества, которое в уставе называется "Уедненье или Смрт" ("Объединение или смерть"), а обыкновенно именуется "Черная рука".
Наиболее точные сведения о "Черной руке" содержатся в ее уставе и принятых ею постановлениях. Они были опубликованы в искаженном виде в книге "Таjна превратна организацijа", отчете о салоникском процессе, напечатанном в 1918 году, на который мы уже ссылались. В ту пору сербское правительство желало изобразить положение в таком виде, будто "Черная рука" является революционной организацией, действовавшей исключительно в пределах Сербии и стремившейся свергнуть стоявшую у власти радикальную партию и даже правящую династию, а потому некоторые параграфы устава и постановления, касавшиеся революционной и террористической деятельности общества за пределами Сербии, в этом издании были опущены. Но Богичевичу удалось на основании сведений, полученных от двух оставшихся в живых членов "Черной руки", восстановить полный текст устава и постановлений. Он сумел также установить имена значительной части членов общества и те секретные номера, под которыми они были известны. При этом оказалось, что в общество входило много сербских чиновников и военных. Мы будем здесь цитировать устав, ссылаясь на его текст.
Задачей "Черной руки" являлось: "Осуществление национального идеала – объединение всех сербов" (статья первая).
Статья 2-я гласила: "Организация отдает предпочтение террористическим действиям перед идейной пропагандой и поэтому должна быть совершенно тайной для тех, кто не является ее членами". Для осуществления своих стремлений она старается приобрести влияние на правительственные круги и на разные классы Сербского королевства, которое рассматривается в качестве "Пьемонта".
Затем следуют параграфы, которые не вошли в издание 1918 года, но которые ясно свидетельствуют о террористической деятельности общества на территории монархии Габсбургов.
Статья 4-я (б): Общество организует революционную деятельность во всех областях, населенных сербами.
(в) За пределами Сербии оно борется всеми средствами с противниками этой идеи.
(г) Общество поддерживает дружественные отношения со всеми государствами, народами, организациями и частными лицами, которые дружественно относятся к Сербии и сербскому народу.
(д) Оно всячески поддерживает все народы и организации, борющиеся за национальное освобождение и объединение…
Статья 7-я: Центральный комитет в Белграде, кроме членов от королевства Сербского, включает по одному делегату от каждой из зарубежных сербских областей: 1) Боснии и Герцеговины, 2) Черногории, 3) Старой Сербии и Македонии, 4) Хорватии, Славонии и Сирмии, 5) Войводины, 6) Приморья (то есть Далмации).
Статья 18-я: Центральный комитет в Белграде поддерживает связь с комитетами, находящимися в зарубежных сербских областях, через уполномоченных, которые обычно являются членами Центрального комитета, в исключительном случае они делегируются специально.
Статья 19-я: Комитетам в зарубежных сербских областях предоставляется свобода действий, но выполнение более значительных по размерам революционных начинаний нуждается в предварительном одобрении Центрального комитета в Белграде.
Для того чтобы расширить состав общества и вместе с тем обеспечить полную тайну, повиновение и преданность обществу со стороны его членов, устав определял (статьи 23–33), что каждый новый член обязан привлекать со своей стороны новых членов, отвечая своей жизнью за лиц, введенных им в общество. Члены обыкновенно не знали друг друга по имени, а числились за определенным номером, который должен был сохраняться в тайне. Имена членов были известны только Центральному комитету в Белграде.
"Интересы организации надлежит ставить выше всего. Каждый из членов, вступающих в организацию, должен уяснить себе, что тем самым он всецело жертвует собой и не может рассчитывать ни на славу, ни на личные выгоды…
Если Центральный комитет в Белграде произнесет смертный приговор, то единственно важным является, чтобы приговор этот был осуществлен во что бы то ни стало. Способ осуществления безразличен".
Прием новых членов происходил в темном помещении, освещенном только восковой свечкой, перед маленьким столиком, покрытым черным сукном, на котором лежали крест, кинжал и револьвер. Кандидат клялся: "Солнцем, которое греет меня, землей, которая кормит меня, кровью моих предков, моей честью и жизнью моей перед Господом Богом клянусь, что с настоящего момента до смерти я буду неуклонно следовать правилам этой организации и всегда буду готов принести для нее любую жертву". На печати "Черной руки" были многозначительно изображены: флаг, череп, положенные крест-накрест кости, кинжал, бомба, пузырек с ядом и надпись: "Уедненье иди Смрт".
Вдохновителем и руководителем этого своеобразного общества, которое по духу своему скорее подходило к XVI, чем к XX веку, был полковник Драгутин Димитриевич, начальник отдела контрразведки при сербском Генеральном штабе, человек необузданный, благородный, окруженный поклонением и вместе с тем детски примитивный в стиле Ренессанса. Характеристику, данную ему Станоевичем, мы уже привели выше. Последняя страница устава помечена: "Белград, 9 мая 1911 г.". Имя Димитриевича фигурирует в списке членов за № 6.