Они отыгрались на евреях в восточных кварталах Иерусалима и на территориях древних провинций Иудеи и Самарии, которые были удержаны арабскими силами. Евреи, жившие в этих районах, пережили этнические чистки. Сами названия Иудеи и Самарии были стерты с карты и заменены странным термином "Западный берег". Берег шириной в сорок километров. Я приехал из страны, в которой много рек, и у нас ширина берега не превышает десятка метров.
Израиль, включая Иудею и Самарию, был землей евреев с незапамятных времен. Иудея – это земля евреев. За всю историю человечества здесь не было другого независимого государства, кроме еврейского.
До шестьдесят седьмого года, когда Израиль вернул себе Иудею и Самарию, ни один исламский авторитет или западный политик – ни один! – не потребовал создания Палестинского государства на землях, захваченных Трансиорданией к западу от Иордана. Должен ли Израиль менять эти земли на мир? Надо ли уступить Иудею и Самарию еще одному палестинскому государству, второму рядом с Иорданией?
Ошибаются люди, считающие, что передача Иудеи, Самарии и Восточного Иерусалима в руки палестинцев положит конец конфликту между израильтянами и арабами. В две тысячи пятом году Израиль уже пожертвовал поселениями в секторе Газа ради мира. Получил ли он мир? Напротив, ситуация только ухудшилась. В идеологических конфликтах территориальные уступки контрпродуктивны. Они только воодушевляют и поощряют противника.
С идеологиями можно бороться только железной волей и никогда не уступать. Таков урок, преподанный всему миру Уинстоном Черчиллем, который вышел на борьбу с идеологией нацизма.
Конфликт на Ближнем Востоке – это не вопрос земли и границ, это исламский джихад, противостоящий западной свободе. С момента рождения Израиля арабские лидеры отвергали любой план раздела и любую инициативу территориального решения. Исламская идеология просто отвергает концепцию еврейского государства. Ни Хамас, ни ООП не хотят признать право еврейского народа на собственное государство на своей исторической родине, и никакие территориальные уступки Израиля этого не изменят.
Чтобы выжить и обеспечить свою безопасность, Израиль должен иметь защищаемые границы. Страну шириной в пятнадцать километров защитить невозможно. Поэтому евреи должны жить в Иудее и Самарии. Поэтому еврейские города и селения в Иудее и Самарии это не "препятствие на пути к миру", они являются выражением права евреев жить на этой земле. Они форпосты свободы, бросающие вызов силам, которые отрицают не только Израиль, но и право Запада жить в мире, достоинстве и свободе. Ислам угрожает не только Израилю, а всему миру. Без Иудеи и Самарии Израиль не сможет защитить Иерусалим. Будущее всего мира зависит от Иерусалима. Если падет Иерусалим, следом за ним падут Афины, Рим и Париж, Лондон и Вашингтон.
Поскольку Иордания – это Палестина, иорданское правительство обязано пригласить к себе всех палестинских беженцев, которые захотят там поселиться. До конца восьмидесятых годов хашимитские правители не отрицали, что их страна – Палестина. В шестьдесят пятом году король Хусейн сказал: "Организации, которые стремятся разделить иорданцев и палестинцев, – предатели". В восемьдесят первом он повторил: "Иордания – это Палестина, Палестина – это Иордания".
В марте семьдесят первого года Палестинский национальный совет также заявил: "Иорданию и Палестину связывают национальные узы. Образование одной политической единицы в Трансиордании и другой в Палестине – незаконно". Однако в конце семидесятых годов арабские политики начали проводить различие между иорданцами и палестинцами. То, что раньше считалось изменой и незаконностью, вдруг превратилось в "историческую правду" и линию пропаганды.
В марте семьдесят седьмого года член исполкома ООП Захир Мухсейн прямо признал это в интервью датской газете Trouw: "Только по политическим и тактическим причинам мы говорим сегодня о существовании палестинского народа, так как арабские национальные интересы требуют от нас противопоставить сионизму существование "палестинского" народа. По тактическим причинам Иордания, суверенное государство с определенными границами, не может претендовать на Хайфу и Яффу, тогда как в качестве палестинца я, несомненно, могу требовать для себя Хай-фу, Яффу, Беэр-Шеву и Иерусалим. Но в тот момент, когда мы предъявим права на всю Палестину, мы без промедления объединим Палестину и Иорданию".
В восемьдесят восьмом году, во время первой интифады, Иордания официально отказалась от суверенитета над так называемым правым берегом реки Иордан. В последующие годы иорданские власти лишили гражданства тысячи палестинцев. По двум причинам. Во-первых, пришлые хашимитские правители боялись, что однажды палестинцы захватят страну.
Во-вторых, лишая палестинцев иорданского гражданства, они создавали иллюзию, что Иордания не является частью Палестины, и направляли энергию палестинцев против Израиля, на создание их государства в Иудее и Самарии. Эторешение было величайшей несправедливостью, совершенной хашимитскими правителями.
Мы должны изменить видение проблемы. Если мы продолжим размышлять прежними категориями, мирного решения палестинской проблемы, которое не ставило бы под угрозу Израиль и его социальное и экономическое предприятие в Иудее и Самарии, достигнуто не будет. Заселение этих маленьких провинций миллионами палестинцев невозможно, и этого не случится. Скептиков я спрашиваю: какая альтернатива? Оставить все как есть? Нет, друзья, мир должен признать, что было независимое палестинское государство, созданное в сорок шестом году, и это – королевство Иордания. Дать палестинцам свободно переселиться в Иорданию – это намного лучший путь, нежели так называемый принцип "двух государств для двух народов" (по сути трех государств), за который ратуют ООН, американская администрация и правящие элиты во всем мире. Мы хотим демократического ненасильственного решения палестинской проблемы. Палестинцам должно быть дано право поселиться в Иордании и избрать правительство. Западному миру я говорю: будем на стороне Израиля, так как у евреев нет другого государства, тогда как у палестинцев уже есть Иордания. Будем вместе с Израилем, так как наша цивилизация начинается здесь, на родине евреев. Будем вместе с Израилем, потому что для безопасности еврейского государства нужны защищаемые границы. И потому, что здесь проходит линия фронта в борьбе за выживание Запада…
* * *
И последнее свидетельство, которое я не могу не привести, принадлежит Эриху Хофферу, чья статья была опубликована еще 26 мая 1968 г. (!) в издании "Лос Анжелес Таймс". Эрик Хоффер – американский философ, нееврей, занимался вопросами социальной философии. Он родился в 1902 г. и умер в 1983-м, написав девять книг и получив президентскую медаль Свободы.
"Евреи – своеобразный народ: то, что разрешено другим, евреям запрещено. Другие народы изгоняли тысячи, даже миллионы людей, но проблемы беженцев для них не существовало. Занимались этим Россия, Польша, Чехословакия… Турция вышвырнула миллион греков, а Алжир – миллион французов. Индонезия изгнала Бог знает сколько китайцев – и никто не проронил ни слова по поводу беженцев. Но в случае с Израилем перемещенные (на самом деле, добровольно покинувшие Израиль. – Г. Т.) арабы (и их потомки. – Г. Т.) стали вечными беженцами. Все настаивают на том, что Израиль обязан принять назад всех арабов до последнего.
Другие страны, победив на поле боя, всегда диктовали условия мира. Но когда побеждал Израиль, он должен был умолять о мире. Все ожидают, что единственными подлинными христианами в этом мире должны быть евреи. Другие страны, будучи побежденными, выживали и восставали вновь, но если бы Израиль проиграл войну, он был бы уничтожен полностью. Если Насер оказался бы победителем, он стер бы Израиль с лица земли, и никто не шевельнул бы и пальцем, чтобы спасти евреев. Никакие обещания помощи евреям, данные любым правительством, включая и наше собственное, не стоят той бумаги, на которой они написаны.
Весь мир возмущается, когда погибают люди во Вьетнаме или когда в Родезии казнят двух негров. Но когда Гитлер убивал евреев, никто не пытался протестовать. Шведы, которые готовы разорвать дипломатические отношения с Америкой из-за того, что мы делаем во Вьетнаме, не издали ни звука, когда Гитлер уничтожал евреев. Но зато они посылали ему первоклассную железную руду и шарикоподшипники и помогали перевозить войска по железной дороге в Норвегию.
Евреи одиноки в этом мире. Если Израилю суждено выстоять, это произойдет только благодаря их собственным усилиям. Но, тем не менее, именно Израиль является нашим единственным надежным союзником, не выдвигающим никаких предварительных условий. Мы можем рассчитывать на Израиль больше, чем Израиль – на нас. И нужно только попытаться представить себе, что случилось бы, если бы прошлым летом в войне победили арабы и стоящие за их спиной русские, чтобы понять, насколько важным является выживание Израиля для Америки и для Запада в целом. У меня есть предчувствие, которое не оставит меня никогда: то, что происходит с Израилем, ожидает и всех нас. Если Израиль погибнет, уделом нашим станет Катастрофа".
Вот теперь и ответьте: проблема арабских "беженцев" – чья проблема?
25. ОТ ВОЙНЫ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ К ВОЙНЕ ЗА ВЫЖИВАНИЕ
В июле 1950 г. кнессет единогласно принял уникальный Закон о возвращении, согласно которому каждый еврей имеет право репатриироваться в Израиль и автоматически получить израильское гражданство. В мае 1948 г. в Эрец-Исраэль было примерно 650 000 евреев. К концу 1964 г. Израиль принял и абсорбировал более 1 200 000 репатриантов. После провозглашения независимости в Израиль устремились сотни тысяч евреев из лагерей для перемещенных лиц на Кипре, в Германии, Австрии, в Италии, а также из ближневосточных и североафриканских арабских государств. Эти люди были уроженцами более семидесяти стран, и почти ни у кого из них не было никакого имущества. Всех нужно было срочно устроить: обеспечить пищей, одеждой, жильем, работой, научить ивриту, определить детей в школы. Перед Израилем стояла задача неимоверной трудности, но для молодого государства это был вопрос жизни и смерти.
Недавно появилась сенсационная публикация о тайной кубинско-израильской миссии. Как сообщила газета "Джерузалем Пост", в 1951 – 1953 гг. кубинские пилоты доставили в Израиль порядка 150 000 евреев из Ирака, Ирана, Йемена и Индии. Почти шестьдесят лет никому не было об этом известно, хотя воздушный мост между арабскими государствами и Израилем был одним из крупнейших в истории.
После того, как Израиль объявил независимость, жизнь евреев в арабских странах существенно осложнилась – и они начали перебираться в свое государство-убежище. Добираться по суше было крайне сложно. Поскольку между Израилем и арабскими государствами не было дипломатических отношений, возникла необходимость добыть самолеты для транспортировки репатриантов в какой-то нейтральной стране. Один из сотрудников израильской торговой миссии в Нью-Йорке подружился с кубинским предпринимателем Нарцисо Отеро-Росельо, имевшим лицензию пилота. Кубинский бизнесмен стал президентом новой авиакомпании "Aerea de Cuba". Компания открыла офисы в Гаване и в Никосии на Кипре.
Кубинские пилоты, доставлявшие репатриантов в Израиль, до сих пор помнят песчаные и пыльные бури, буквально "душившие" моторы их самолетов в Ираке, тайные посадки на пустынных взлетно-посадочных полосах в Омане при длительных перелетах из Индии в Израиль, вынужденные посадки и аварии. В начале 1953 г., когда специальная миссия была завершена, пилоты вернулись на Кубу.
В Законе о возвращении воплотился высший принцип сионистского движения – смысл существования еврейского государства. И израильтяне принялись за дело. По всей стране росли малопривлекательные палаточные городки, которые превращались в скопления столь же неказистых, но более прочных асбестовых и жестяных домиков. Возникали передвижные школы и поликлиники. Всему нужно было уделять равное внимание, и ничем нельзя было пренебрегать. Жизненный уровень населения резко снизился: тем, чего в 1948 г. хватало на одну семью, в 1951-м пришлось довольствоваться уже трем семьям. Мировое еврейство очень много жертвовало в пользу Израиля, но даже самый щедрый жертвователь не знал, что такое скудный паек по карточкам, невыносимая перенаселенность и столкновения между старожилами и новыми репатриантами, зачастую ничего или почти ничего не знавшими об истории и устремлениях ранних поселенцев.
М. Осоргин писал в 1925 г. в связи с проблемами, возникавшими в среде русской эмиграции:
"Еврей акклиматизируется легче… – его счастье! Зависти не испытываю, готов за него радоваться. С тою же готовностью уступаю ему честь и место в разных зарубежных общественных начинаниях и организациях… Но есть одна область, где "еврейское засилье" решительно бьет меня по сердцу: область благотворительности. Я не знаю, у кого больше денег и бриллиантов: у богатых евреев или у богатых русских. Но я совершенно точно знаю, что все большие благотворительные организации в Париже и в Берлине лишь потому могут помогать нуждающимся русским эмигрантам, что собирают нужные суммы среди отзывчивого еврейства. Опыт устройства вечеров, концертов, писательских чтений достаточно доказал, что обращаться к богатым русским – бесполезная и унизительная трата времени…"
Прибавлю, что, по моему мнению, национально чувствительному еврею может часто мерещиться оттенок антисемитизма там, где в действительности присутствует лишь национальная чувствительность славянина.
Слова Осоргина приводит А. Солженицын во втором томе своего труда "Двести лет вместе". Видно, что и ему эта тема была ой как не безразлична…
В первые годы после Войны за независимость по всему Израилю выросло множество новых поселений. Так же, как и до 1948 г., освоение и заселение земель было не просто делом статистики (хотя и сама статистика производила достаточно внушительное впечатление), но еще и долгом и правом еврейского народа. Евреи теперь составляли большинство в стране; они создали значительный промышленный, сельскохозяйственный и торговый потенциал и начали широко использовать все имевшиеся природные ресурсы.
Но не было мира на еврейской земле.
Несмотря на печальный опыт общения с арабами, не желавшими вести переговоры, пишет Пол Джонсон, израильтяне попытались добиться соглашения о постоянных границах на базе линии перемирия 1949 г. За это пришлось бы расплачиваться землей, однако они были готовы пойти на это, если бы взамен Израиль получил "окончательное урегулирование". Но такая сделка даже не обсуждалась. Арабы отказывались от контактов с израильтянами. Различные переговоры, проводившиеся через согласительную комиссию ООН по Палестине, позволили понять, что арабы настаивали на уходе Израиля за линию разграничения 1947 г. (которую они, кстати, никогда не принимали и не признавали).
"Израиль в первые годы своего существования, – подхватывает нашу перекличку свидетелей Игаль Алон, – казалось, мало что мог сделать, чтобы положить конец нарушениям соглашений о перемирии".
Перемирие Израиль рассматривал как прелюдию к миру, а арабы считали его не более чем прекращением огня (либо прелюдией к войне, когда им это окажется удобным). Более того, арабские государства не желали придерживаться условий различных соглашений о перемирии. Последние использовались лишь как ширма, прикрываясь которой можно было бы устраивать налеты федаинов и другие акции террора против граждан Израиля, а также всяческие бойкоты и блокады, направленные на подрыв его экономики. Для арабов перемирие было продолжением войны другими средствами. Израиль вел постоянную, а временами просто отчаянную борьбу за существование. Перемирие оказалось бесполезным. За первые семь лет свыше 1300 израильтян были убиты во время арабских налетов. Фактически Израиль так и находится в состоянии войны с большинством своих арабских соседей с ноября 1947 г. и до сего дня…
Пол Джонсон считает, что такое положение привело к фундаментальной переоценке природы сионистского государства. Светские первопроходцы-евреи видели в нем некую пацифистскую и коллективистскую утопию. Религиозные пионеры мечтали о теократии. Но и те, и другие вынуждены были прежде всего направить свою энергию на обеспечение безопасности государства. В каком-то смысле эта трансформация была естественной. Поселенцам постоянно приходилось ставить вокруг своих жилищ ограждения для защиты от арабских убийц и грабителей. В период между войнами эта система обороны становилась все более сложной и профессиональной.
С 1949 г. начался процесс медленного, неохотного, но неуклонного превращения безопасности в приоритетную задачу всего государства. Израильтянам пришлось не только изобретать средства внутренней безопасности, которые можно было бы противопоставить растущей изощренности арабского терроризма; им также приходилось готовить свои вооруженные силы к отражению одновременного нападения всех арабских стран. Эти задачи определяли бюджет нового государства и приоритеты в его международных отношениях.
Альдо Бакис в статье, опубликованной в газете "Ла Стампа", пишет, как в начале 1950-х гг. группа израильских агентов Шин-Бет (Службы безопасности) ассимилировалась среди палестинского населения по воле Давида Бен-Гуриона. Ребята направлялись в бессрочную командировку. Они должны были позабыть о том, что они евреи, вычеркнуть из жизни семьи, в которых выросли, отказаться от еды и от традиций, которым следовали в прошлом. Во имя любви к своей родине в новой жизни они должны были не только говорить и молиться на арабском, но и мечтать на арабском. Потому что им было приказано стать "дремлющими агентами" на палестинских территориях, внутри Израиля, и ждать, что "рано или поздно они могут оказаться полезными родине. Необходимость для Израиля иметь агентов в арабских кругах стала очевидной уже на следующий день после завершения Войны за независимость. Бен-Гурион опасался, что арабские армии нанесут внезапный удар и сумеют взять под контроль зоны, в которых живет арабское население в Галилее, в центре страны и в пустыне Негев. Отсюда и необходимость иметь в этих районах людей, способных поставлять информацию в режиме реального времени".
Задание по подготовке агентов в 1952 г. было дано асу тайной войны Шмуэлю Мория. Недостатка в кандидатах не было: в то время из арабских стран репатриировалось много молодых евреев, прекрасно владевших арабским языком. Над ними надо было лишь немного поработать, чтобы создать новый имидж. Вторым этапом их внедрения в палестинское общество было создание семей с палестинскими женщинами. В оперативном плане удалось добиться полного успеха: израильтян уже невозможно было отличить от палестинцев.