В 6 часов утра отдельный Забайкальский дивизион в составе полубатареи (4 орудия) 1-й батареи под командованием капитана Али Ага Шихлинского и 2-й батареи (8 орудий) подполковника С. Мехмандарова выдвинулся на указанные огневые позиции.
Когда артиллеристы стали выпрягать лошадей и отправлять их в укрытия, раздался сильный взрыв, разорвавший на куски двух ездовых и четырех лошадей. Это был взорван фугас, заложенный китайцами в месте, удобном для размещения артиллерии.
Установив орудия, дивизион (без 4 орудий) открыл меткий огонь по китайским окопам, четырьмя ярусами опоясавшими перевал, и по огневым позициям их артиллерии, которая была вскоре подавлена.
Не выдержав уничтожающего огня дивизиона, китайцы стали покидать ярус за ярусом и скрылись в лесу.
Батальоны Сретенского полка перешли в атаку и сошлись с китайской пехотой в рукопашной схватке. Противник пытался сопротивляться, но когда их с тыла атаковал обходящий отряд, бросил свои позиции и бежал в лес. 1-я и 2-я сотни нерчинцев, находившиеся в общем резерве, начали его преследование.
За четыре часа боя сильный отряд китайцев был полностью разгромлен. Бросая убитых и раненых, орудия, ружья и боеприпасы, верхнюю одежду, не оказывая никакого сопротивления, противник в беспорядке отступил, а попросту говоря, бежал. Были захвачены 6 горных скорострельных пушек системы Витворта, изготовленные на заводах Круппа в 1896 году, четыре из них в шестиконной запряжке. Все зарядные ящики и передки загружены были унитарными снарядами; Противник успел увезти только прицелы.
По докладам самих китайцев, в Мергене (телеграммы потом были захвачены и прочитаны) перевал обороняли 5–6 тысяч солдат. На поле боя было брошено до 2800 убитых и тяжело раненных. Погиб командовавший китайскими частями на перевале генерал Чжун и начальник его штаба Джуй, убитый в рукопашной схватке капитаном Кушелевским, пал в бою племянник Цицикарского дзянь-дзюня Айгунский амбан-фын, командовавший в бою под Айгуном. Около трупа Чжуна нашли тело убитого европейца в китайской одежде. Раненые пленные показали, что это был англичанин, находившийся на службе у Чжуна.
Потери отряда оказались незначительными: убиты 2 офицера и 10 солдат, ранены 2 офицера, 53 солдата и 2 казака; убиты 12 лошадей. Среди погибших офицеров оказался и прикомандированный к Амурскому казачьему полку сотник Арсеньев, веселый и храбрый кубанский казак.
Большая заслуга в этой победе принадлежала артиллеристам под командованием двух способных артиллерийских офицеров, азербайджанцев по национальности. Один из них - Али-Ага Хаджи Исмаил-бекоглы Шихлинский, награжденный впоследствии всеми орденами Российской империи, в том числе Георгиевским крестом 4-й степени - за Порт-Артур, золотым оружием с надписью "За храбрость", и закончивший Первой мировую войну генерал-лейтенантом в должности инспектора артиллерии Западного фронта, стал видным авторитетом и знатоком артиллерийского дела.
С. Мехмандаров тоже дослужился до генерала Русской армии, командовал 2-м Кавказским корпусом в годы Первой мировой войны, был военным министром в мусаватистском правительстве Азербайджана, а при советской власти работал в составе Артиллерийской уставной комиссии и преподавал артиллерийское дело вместе с Шихлинским в Азербайджанской школе комсостава.
Проходили годы, но они всегда вспоминали свое первое боевое крещение вместе с забайкальскими казаками в Северной Маньчжурии.
После боя на перевале Малого Хингана конный отряд Ренненкампфа, преодолев более 100 верст за два дня, 5 августа занял город Мерген, который оказался брошенным жителями.
Противник, около 400 человек пехоты и 100 всадников, пытавшийся оборонять город на подступах к нему, неся большие потери, в беспорядке отошел в юго-восточном направлении. Казаки захватили три брошенных орудия - одно стальное, крупповское, и два скорострельных Гочкиса. Кроме того, были захвачены восемь медных пушек и более 1000 маузеровских винтовок, большой склад курковых ружей и масса холодного оружия. В окрестностях города обнаружили склад пороха в тысячу пудов, который уничтожили. До Цицикара осталось пройти 223 версты.
Отдохнув два дня, отряд продолжил движение на Цицикар, куда также стремился Хайларский отряд генерала Орлова.
Подойдя к реке Немер, в 4 верстах от города Бордо, отряд остановился, так как эту неширокую, но глубокую реку вброд перейти было невозможно.
10 августа от командовавшего Благовещенским отрядом генерала Грибского была получена копия телеграммы командующего армией, в которой после похвал в адрес всех чинов отряда говорилось: "Не сомневаюсь в дальнейшем успехе и разрешаю генералу Ренненкампфу идти с Божьей помощью вперед. На каждую сотню генерала Ренненкампфа по пяти Знаков Отличия Военного ордена, на батарею по четыре, на роту по два знака".
Стали готовиться к переправе на подручных средствах. Здесь в отряд прибыл парламентер от Цицикарского дзянь-дзюня генерала Шеу, который просил задержать на неделю наступление отряда с тем, чтобы дать возможность устроить тысячи беженцев, уходящих от русских и боявшихся расправы с их стороны. Полковника, представившегося начальником штаба генерала Шеу, звали Чжан-Цзо-Лин (будущий правитель Маньчжурии). Спустя 24 года он выступит против пекинского правительства и, заняв столицу, изгонит из нее войска генерала У-Пей-Фу.
Получив отказ генерала Ренненкампфа приостановить наступление, он попытался покончить жизнь самоубийством на манер японского харакири, но был удержан от этого рядом стоящими офицерами. Обливаясь слезами, он написал донесение генералу Шеу.
После его отъезда отряд приступил к переправе на лодках и плотах, лошадей перегнали вплавь. Закончив переправу, казаки Ренненкампфа двинулись в Цицикар, имея в своей колонне батарею С. Мехмандарева и полубатарею А. А. Шихлинского.
Не доходя 30 верст до города, отряд встретил парламентера от Цицикарского дзянь-дзюня Шеу с предложением о сдаче города без кровопролития. Сам дзянь-дзюнь сдаться не пожелал, покончив с собой по обычаям китайской элиты - проглотил золото. По другой версии, Шеу, приняв шлиховое (измельченное или "намытое" в речном течении. - Примеч. ред.) золото, лег в гроб и попросил своего адъютанта выстрелить в него, что тот сделал неумело, и дзянь-дзюнь остался живым. Тогда сын Шеу выхватил у него винтовку и выстрелил в сердце своему отцу. Во всяком случае, труп Шеу куда-то исчез, и, как его ни искали, так и не нашли. Оставшиеся в Цицикаре китайские чиновники доложили, что гроб с телом Шеу вывезен из города на четырехколесной телеге. Эту телегу встретил разъезд 1-го Нерчинского полка хорунжего Селинского. Сопровождавшие ее 40 китайских всадников допустили казаков к гробу, но вскрыть и удостовериться, что это именно Шеу, не позволили. Об этой встрече хорунжий Селинский доложил только на другой день. Посланный повторно с 50 казаками на розыски, хорунжий Селинский ничего уже не нашел. Ходили слухи, что смерть Шеу - вымысел и он якобы ушел в Монголию, но потом выяснилось, что тело Шеу тогда же было доставлено в его деревню Бейцыфу, в 40–50 верстах к западу от Бодунэ.
Казаки захватили в Цицикаре богатые трофеи: 78 орудий, многие из которых новейших систем, склады оружия и боеприпасов, запасы фуража и продовольствия. В казначействе города конфисковали 476 пудов серебра в виде пятифунтовых слитков - "ямбов". Кроме того, там же находились китайские серебряные монеты на сумму 14 675 рублей.
Оставив в городе полусотню 3-й сотни 1-го Нерчинского полка, 4-ю сотню амурцев и подошедшую пехоту, отряд пошел на соединение с отрядом генерал-майора Орлова, но, узнав, что Хайларский отряд уже подходит к Цицикару, вернулся обратно.
24 августа отряд генерала Ренненкампфа выступил на Бодунэ. В деревне Туджан, находящейся от Цицикара в 37 верстах, к отряду присоединились три сотни 3-го Верхнеудинского полка и 2-я Забайкальская казачья батарея из отряда генерала Орлова.
Утром 25 августа отряд казаков из трех сотен под командованием подполковника Павлова выступил в качестве передового отряда к месту слияния рек Нонни и Сунгари. За два дня было пройдено 180 верст.
Вслед за ним двинулись главные силы отряда Ренненкампфа, которые к 5 сентября достигли города Бодунэ, выслав к городу Гирину офицерские разъезды (так назывались в Русской армии разъезды под началом офицера; обычно разъездом командовал урядник (унтер-офицер). - Примеч. ред.).
8 сентября "летучий" отряд подполковника Павлова в составе 2-й и 3-й сотен 1 - го Нерчинского полка и 6-й сотни амурцев с двумя орудиями 2-й Забайкальской казачьей батареи занял город Куанчензы (Гуанчензы).
9 сентября 2-я сотня 1-го Нерчинского полка и 6-я сотня Амурского полка под командованием генерала Ренненкампфа выступили к городу Гирину.
На Дагушан была отправлена полусотня 3-й сотни нерчинцев, куда следом за ней направились главные силы отряда Ренненкампфа.
10 сентября три сотни генерала Ренненкампфа вошли в Гирин, занятый к этому времени разъездом приморских драгун из Никольского отряда.
15 сентября, оставив одну сотню в Гирине для охраны монетного двора и арсенала, генерал Ренненкампф прибыл в Дагушан.
После трехдневного отдыха генерал Ренненкампф с 1 - й сотней нерчинцев и 4-й сотней амурцев при одном орудии 2-й Забайкальской казачьей батареи выступил для занятия городов Телина и Мукдена.
5. Экспедиция генерала Каульбарса против Хантенгю
13 октября 1900 года под общим командованием командира 2-го Сибирского армейского корпуса генерала А.В. Каульбарса из Гирина была направлена экспедиция, состоящая из двух отрядов. Первым командовал генерал Ренненкампф, вторым - генерал Фок.
К 13 октября отряд Ренненкампфа сосредоточился в деревне Шаунь-ян (Шуньян), что в 100 верстах от города Гирина, на Мукденской дороге.
Утром 14 октября конная колонна в составе: 1-й, 2-й, 3-й сотен 1-го Нерчинского полка; 5-й, 6-й сотен Амурского полка; 2 орудий 2-й Забайкальской казачьей батареи во главе с генералом Ренненкампфом выступила по направлению на Манпашан, во владения князя Хантендю (Хантенгю), поддержавшего восстание "боксеров" и объединившего под свои знамена отступающие из Гирина и Хунчуна китайские регулярные войска и отряды ихэтуаней.
Целью экспедиции ставилось разгромить главные силы князя, соединиться в городе Куанкае (Гуанкае) с отрядом генерала Фока, наступавшего с севера из Гирина, и захватить золотые прииски, принадлежавшие Хантендю (Хантенгю).
Накануне похода прибыл штаб 1-го Нерчинского полка со знаменем и хором трубачей, которые также были включены в отряд. Обоз для облегчения не брали, только имели на каждую сотню по две двуколки для перевозки боеприпасов, продовольствия и раненых, запряженные тройками, чтобы на рыси не отставать от отряда.
В последний момент перед выходом два орудия, планировавшиеся для участия в экспедиции, были оставлены, о чем потом будут сожалеть начальник отряда и казаки.
Походный порядок колонны имел следующее построение: в полуверсте впереди - головная сотня нерчинцев, от которой был выслан дозор; командир отряда и штаб; сотня; хор нерчинских трубачей и знамя 1-го Нерчинского казачьего полка; две сотни; обоз (10 двуколок) и тыловая сотня амурцев, выславшая дозоры назад. Две сотни, следовавшие в центре походного порядка, выслали боковые дозоры: одна влево, другая вправо. Таким образом, построение походного порядка обеспечивало отражение внезапного нападения противника, а при необходимости и нанесения по нему быстрого удара. При каждой сотне имелось несколько заводных (запасных. - Примеч. ред.) лошадей.
Первый бой отряда произошел у деревни Удядзя, в 25 верстах от района сосредоточения. Многочисленная группа "боксеров" заняла позицию в 1,5 версты от деревни по берегу болотистой речки и в фанзах деревни, а с появлением дозора головной сотни китайцы открыли по нему огонь.
Выехав вперед, к передовой сотне, генерал Ренненкампф приказал 1-й, 2-й, 3-й сотням 1-го Нерчинского полка атаковать противника с фронта, а 5-й, 6-й сотням Амурского полка зайти слева и атаковать противника с фланга. Трубачи подали сигнал: "Атака!" С гиканьем и свистом, рассыпавшись в лаву, казаки бросились в атаку под ураганным огнем противника. 2-я сотня нерчинцев, выскочив на бугор в центре боевого порядка, приостановила движение. Заметив это, подполковник Павлов стремительно вырвался вперед и увлек за собой казаков, которые яростно врубились в ряды китайцев, обратив их в бегство.
Спасаясь от казачьих шашек, зажатые между 2-й сотней и правофланговой сотней нерчинцев, "боксеры" хлынули в образовавшуюся между ними брешь в 200 шагов.
На пути 100–150 пеших китайцев, вооруженных мечами, копьями, винтовками и обезумевших от ужаса, кроме хора трубачей, охранявших знамя Нерчинского полка, командира отряда и его вестовых, никого не было.
Положение создалось критическое. Командир 1-го Нерчинского полка, войсковой старшина Вотинцев, оказавшийся рядом с хором трубачей, подал команду: "Трубачи, шашки вон, в атаку вперед!" Бросив на землю трубы и выхватив шашки, трубачи лихо атаковали превосходящего противника. Повели трубачей, на долю которых редко выпадают такие случаи, в атаку сотник Гучков и капельмейстер Скрипкин.
Вестовые спешились в готовности открыть огонь из винтовок, если "боксерам" удастся все же прорваться к знамени. Рубили трубачи беспощадно. Истребив прорвавшихся, они бросились на помощь сражающимся впереди сотням, выручив по пути из болота хорунжих князя Магалова и Верхопрахова, которые из последних сил отбивались от окруживших их китайцев.
Преследование продолжалось верст 5–6. К 12 часам бой закончился. Груды тел убитых, обезображенных ударами шашек, покрыли все пространство вокруг деревни. Только вдоль дороги, где пронесся правый фланг 2-й сотни нерчинцев, лежало более 30 трупов. Впоследствии стало известно от самих китайцев, что в этом бою они потеряли только убитыми 500 человек. Захвачена была масса мечей, копий, пик, ружей различных систем, значков и знамен. В Нерчинском полку был убит один казак и девять ранено, а также погибло 20 лошадей. Среди раненых оказались и два трубача. За эту атаку все трубачи 1-го Нерчинского полка были награждены Знаком Отличия Военного ордена 4-й степени.
Отойдя на восемь верст от места первого боя, "боксеры" заняли новую позицию у деревни Дудахэ, где оказали упорное сопротивление отряду. На этот раз бой принял затяжной характер, так как противник сражался храбро и самоотверженно. Оставшиеся в живых снова собирались в отряды, смело нападали на казаков, гибли сотнями под ударами шашек, но не прекращали сопротивление. В конечном итоге они были все же разгромлены.
Захваченные пленные показали, что в 18 верстах впереди, около города Янтушан, сосредоточилось много китайских солдат правительственных войск, чтобы не допустить дальнейшего продвижения русских войск вглубь провинции.
Переночевав на отдельном хуторе, не снимая снаряжения и оружия, отряд утром 16 октября выступил к Янтушану. Вскоре под городом произошел бой - по своему напряжению упорнее, чем 15 октября.
Правильный выбор позиции, грамотное распределение сил, умелое командование говорили о том, что китайскими войсками руководят опытные начальники. В тяжелых условиях, под перекрестным огнем, действуя где в конном строю, а где в пешем, казаки шашкой и винтовочным огнем проложили себе дорогу. Противник отступил в горы, ведя беспорядочную стрельбу. Преследовать их казаки не стали, так как это было бесполезно. Несмотря на сильный огонь, большого вреда он отряду не причинил: как стрелки китайские солдаты были неважные.
После боя отряд заночевал в 15–16 верстах от города Манпашан. При движении к месту ночлега отряд постоянно подвергался обстрелу из засад, во время одной из них погиб казак 2-й сотни 1-го Нерчинского полка Намаконов и один казак был ранен.
17 октября отряд выступил, имея в голове колонны 3-ю сотню нерчинцев, под командованием подъесаула Грекова. Эта сотня в предыдущих боях потеряла почти всех урядников. В полуверсте от нее следовала Амурская сотня, за которой двигался генерал со свитой, затем шли остальные сотни. На протяжении 8 верст маршрут проходил по заболоченной местности и редколесью. Вскоре головная сотня была обстреляна с фанз деревни Шемилидзе и возвышенностей вокруг города. На помощь нерчинцам подошла 5-я Амурская сотня. Построенные в лаву казаки двух сотен с криком "ура!" бросились в атаку под сильным огнем противника.
Показания пленных подтвердились. И на этот раз противником оказались регулярные китайские части, вооруженные исключительно маузеровскими винтовками. У каждого солдата в трех патронташах имелось по 270 патронов. Несмотря на современные американские винтовки, форма одежды маньчжурских солдат не отличалась от средневековой, когда на вооружении было только холодное оружие. "Секрет" цвета "хаки" им еще не был известен, как, кстати, и в Русской армии тоже. Форма одежды русских солдат и казаков летом представляла собой белую гимнастерку и шаровары темного цвета. Маньчжурское войско из-за разноцветных курток солдат, всевозможных цветных повязок больше походило на опереточную карнавальную толпу, чем на регулярную армию. Так, летний головной убор солдат представлял собой соломенную, окрашенную в красный цвет, с широкими полями шляпу. На тулье ее имелась черная лента, концы которой, завязанные бантом, спускались сзади, форменная куртка-безрукавка - красного или синего цвета с цветной обшивкой. Сапоги матерчатые, с украшениями, на толстой войлочной подошве. На груди и спине у солдат имелись белые круги из промасленной материи. На них черными иероглифами написано, к какой части он принадлежит (что-то вроде обозначений на погонах в Русской армии). Кроме того, у солдат имелся зонтик из промасленной красной материи для защиты от дождя и жарких лучей солнца, веер и мухоотгонялка - конский хвост на палочке. Солдаты носили косу, подбираемую и свернутую в узел под шляпу или повойник. До 40 лет брили бороду и усы (это обычай возрастной идентификации; актуален и для современных китайцев. - Примеч. ред.). Издали их можно было принять за женщин, что здорово веселило казаков.
Среднее командное звено имело в качестве головного убора такую же шляпу или повойник, как и рядовой состав, но куртка отличалась от солдатской и была сделана из малинового полубархата. Вооружены они были револьверами.
Офицеры были одеты не менее красочно. Они носили шапки с цветными стеклянными шариками и павлиньим пером. Кроме револьвера, офицеры в обязательном порядке имели саблю или меч.
На поле боя эти красочные солдаты и офицеры представляли собой хорошо видимую мишень, которую легко можно было наблюдать и поражать на большом расстоянии.