Жуков закончил свою речь здравицей в адрес великого Сталина. Но здравствовать вождю осталось недолго. На знаменитом страшном последнем сталинском Пленуме ЦК после XIX съезда, где Сталин объявил начало новой великой чистки, заявив, что "у нас в Политбюро раскол", Жукова вновь избирают кандидатом в члены ЦК. Сталину, объявившему за три месяца до смерти войну своему ближайшему окружению, Жуков теперь нужен был под рукой.
Ну а что заставило Сталина за неделю до удара на Ближней даче срочно вызвать Жукова в Москву - до сих пор остается загадкой.
С. Марков: "21 февраля, это точно, Жукова срочно отзывают из Свердловска в Москву. Это мне после секретарь военного совета написал, я ее именно просил, когда Жуков уехал оттуда. Вот, значит, 21 февраля, это при полном здравии еще товарища Сталина".
Почему такая срочность и что замысливал вождь в последнюю неделю жизни, мы, наверное, уже не узнаем никогда. Еще раз лишь обратим внимание на странные обстоятельства его смерти.
Наступил март. Наследники дела Ленина стояли у беспомощного тела Сталина.
Пришло время делить власть и распределять посты. Было принято решение о коллективном руководстве страной. Маленков стал главой правительства, Хрущев секретарем ЦК. Стареющий Булганин стал министром обороны, а Жуков вернулся на ту же должность, которую занял ровно семь лет назад в марте сорок шестого, перед своей первой опалой. В марте пятьдесят третьего - он вновь первый заместитель министра обороны и главком сухопутных войск. Однако видимая идиллия продолжалась недолго.
Хрущева заставили действовать два обстоятельства. Первое - Берия приглашает членов Президиума ЦК осенью отдохнуть на Черноморском побережье Кавказа. Всех вместе. Для этого даже начинается строительство госдач в Сухуми. Подтекст этого приглашения становится очевиден для Хрущева. Второе - киевский сослуживец Хрущева Тимофей Строкач сообщил Никите Сергеевичу о секретном циркуляре из Москвы - о мобилизации всех сил МВД и переходе их на режим боевой готовности. Секретарю ЦК не стоило больших усилий узнать, что секретный циркуляр послан не только на Украину. Сомнений не оставалось: Берия готовился стать единоличным диктатором.
Начиналась яростная борьба за власть, и каждый, наверное, рассчитывал опереться на жуковские авторитет и популярность. Первым проиграл Берия. И хотя ставка во время подготовки его ареста делалась на давнего протеже Хрущева генерала Москаленко, Жукова привлечь к операции было необходимо. Что и сделали, правда, лишь утром 26 июня 1953 года, за несколько часов до ареста Берии.
С. Марков: "Георгий Константинович сказал, что сейчас на двух машинах сначала он поедет в Кремль с генералами, а потом пришлет машину, и поеду я. Ну, мы стояли на "уголке". Я и охрана других. Мы не знали, что там происходит. Да. Потом появился начальник охраны Берия… К нему подошел… обнял, и они куда-то ушли. Больше мы… не видели". "Уголок" - это один из подъездов 1-го корпуса в Кремле.
Стоит ли говорить, что участие в аресте Берии благотворно сказалось на карьере всех привлеченных к этой акции генералов. Для Жукова - первого замминистра обороны шагом в карьере мог стать лишь пост министра. Начался короткий период почти дружбы Хрущева и Жукова. В тот момент они были нужны друг другу. У хитрого лиса Хрущева на пути к власти мешались под ногами лишь Маленков и непосредственный начальник Жукова Булганин. К началу пятьдесят пятого года своих оппонентов Жуков и Хрущев обыграли. Хрущев становится первым секретарем ЦК КПСС (хозяином страны), Жуков - министром обороны. Его политический вес растет. Культ личности Сталина развенчан. Первый герой войны умер. Да здравствует маршал Жуков - новый главный герой последней войны! Надо отдать должное Хрущеву, он все правильно рассчитал. Впереди был знаменитый доклад на XX съезде о культе личности Сталина, реакция на который была во многом непредсказуема. Жуков Сталина недолюбливал, а значит, Никита Сергеевич вновь мог рассчитывать на его авторитет, прежде всего в войсках.
Ни Хрущев, ни Маленков, ни Булганин, ни прямые подчиненные министра даже и не думают оспаривать возросшую роль Жукова. Без него не принимается ни одно важное политическое решение. Жуков сначала кандидат, а через полтора года - член Президиума ЦК.
Наполеон вернулся и без единого выстрела взял столицу.
Это не художественный образ, так думали многие недоброжелатели Жукова. И не только думали, они сигнализировали. Только теперь не в КГБ, а в ЦК.
На него "писал" даже министр внутренних дел, обвиняя в бонапартизме.
Но Жуков не обращал внимания ни на министров, ни на членов ЦК. История вновь делала его героем и спасителем Отечества. Правда, на сей раз не на полях войны, а на поле политических сражений.
Как и предполагал Хрущев, XX съезд взорвал обстановку как внутри Союза, так и в странах соцлагеря. Знаменитое венгерское антикоммунистическое восстание 1956 года было подавлено советскими войсками в бытность министром обороны жесткого, редко испытывающего сомнения Жукова. А через год, в июне пятьдесят седьмого пошла в атаку пришедшая в себя старая сталинская гвардия. Большинство членов Президиума ЦК решили покончить с непредсказуемым и всех уже доставшим своими разоблачениями Никитой Хрущевым. Тем самым Никиткой, который на глазах у всех отплясывал гопака на даче Сталина.
Осуществить операцию решили на заседании Президиума ЦК, где у Молотова, Кагановича и Маленкова, возглавлявших заговор, была решающая поддержка.
Сергей Марков, офицер охраны. В 1947 г. обеспечивал безопасность маршала Жукова. "Мы заметили, что члены Политбюро как-то ходят группками. В одной группе Молотов, Каганович, Маленков, в другой Хрущев… И Булганин то к одним подойдет, то к другим…"
Итак, 19 июня 1957 года большинство членов Президиума ЦК проголосовали за смещение Хрущева с поста первого секретаря. Однако Никита Сергеевич, которому нечего уже было терять, вдруг не согласился, заявив, что вопрос о первом секретаре правомочен решать лишь Пленум, а не узкий состав Президиума. Хрущев и его оппоненты прекрасно понимали, что созыв Пленума означает победу Хрущева. Счет пошел на часы. Группе Хрущева, в которую входил и Леонид Брежнев, приходит в голову спасительная мысль - вызвать в Москву находящегося на учениях Жукова. Брежнев же до маршала и дозвонился. Как потом вспоминал сам Жуков, в Москву из Солнечногорска он ехал на машине со скоростью 120 км/час.
Появление Жукова переломило ситуацию. Он потребовал созыва Пленума, а затем заявил: "Если сегодня будет принято решение о смещении Хрущева, я напрямую обращусь к армии и народу!"
Пройдет совсем немного времени, и эта фраза аукнется Жукову самым неожиданным образом, а в июне пятьдесят седьмого она решила почти все - Жуков пошел ва-банк и выиграл. Он же организовал срочную доставку в Москву членов ЦК военными самолетами.
Повторим: счет в тот день шел на часы.
Пленум начался 22 июня 1957 года. Открывал его Жуков. Сказать, что выступление его было резким, - ничего не сказать. Жуков призывал принять к зачинщикам смещения Хрущева самые суровые меры, цитировал расстрельные списки с автографами Молотова, Маленкова, Кагановича. Чего стоит следующая фраза, брошенная в лицо противникам: "Если бы народ знал, что у них с пальцев капает невинная кровь, то он встречал бы их не аплодисментами, а камнями".
В общем, прав был Никита Хрущев, когда сразу после смерти Сталина сделал ставку на дружбу с Жуковым. В критический, ключевой момент тот не подвел. И подписал тем самым себе приговор. Своим выступлением на Пленуме Жуков не только помог Хрущеву, он заставил его действовать. Дважды во время своей речи он прямо и косвенно говорил о том, что Хрущев тоже не безгрешен. Читая документы о репрессиях, Жуков не мог не видеть там фамилии нынешнего первого секретаря ЦК. Одна из пословиц, которыми так любил пользоваться Никита Сергеевич, говорит о шапке, которая горит на воре. Судя по тому, что произошло спустя два с половиной месяца, шапка в тот момент загорелась на голове Хрущева.
В Советском Союзе делить власть с кем-то было не принято и просто опасно. Хрущев, прошедший сталинскую школу, свидетель и участник различных чисток и кампаний, прекрасно знал национальные особенности управления великой страной. Фраза о возможности прямого обращения к армии и народу до смерти напугала его. Зная характер Жукова, он понял: еще чуть-чуть, и маршал станет неуправляемым, как в далеком уже сорок пятом.
"Мавр сделал свое дело, мавр может уходить".
Удар по своему спасителю Хрущев начал готовить сразу же после окончания Пленума. Он очень торопился. Иначе как объяснить, что между Пленумом, где Жуков спасал Хрущева, и заседанием, где Жукова избивали смачно и с удовольствием, прошло всего четыре месяца?
Всего сто двадцать дней.
Жукова боялись и поэтому, чтобы он вдруг не помешал готовить собственное избиение, отправили с визитом с Югославию. Причем Хрущев настоял на поездке морем, через Босфор, на военном крейсере. Жуков первоначально собирался лететь самолетом. Пока Георгий Константинович налаживал отношения с Тито, Никита Сергеевич провел по всем военным округам партактивы, на которых Жукова дружно осудили за насаждение в армии культа личности.
И вот ведь гримаса судьбы. Не выдержал начальник Главного разведуправления (!) Штеменко, в двадцатых числах октября он информировал Жукова о происходящем в Москве, за что впоследствии был снят со своего поста. Жуков вылетел в Москву и сразу же попал с корабля на бал.
Сотрудник охраны Жукова Сергей Марков сопровождал маршала на протяжении всего визита в Югославию.
"26, если память не изменяет, октября мы вылетаем в Москву. О том, что здесь, как, ничего не известно было. Прилетаем в Москву на центральный аэродром, то есть во Внуково прилетаем, встречает Конев и говорит, и встречает семья Жукова, и Конев говорит: "Георгий Константинович, вас приглашают на Президиум ЦК". А он и говорит: "А что за спешка?"
И началось. Жукову были предъявлены такие обвинения, прежде всего в попытке захвата власти, что за них в те времена можно было получить высшую меру, а не только быть выведенным из состава ЦК.
При большом желании можно понять, почему так себя вели Микоян, Малиновский, Суслов, Кириленко, Шверник. Они думали прежде всего о себе. Но вот Хрущев…
Перед самой поездкой Жукова в Югославию его пригласил на отдых в Крым один хороший товарищ… Никита Сергеевич Хрущев!
Потом на Пленуме ЦК он вспомнил этот бархатный сезон.
Из стенограммы выступления Н. С. Хрущева на октябрьском Пленуме ЦК КПСС: "Давно ли мы вместе с Жуковым в Крыму купались в море? Но даже тогда, когда мы вместе купались и вместе ходили на оленей, я смотрел на тебя по-другому: я смотрел на тебя, изучая и удивляясь твоему вероломству. Ты скажешь - почему я не сказал тебе? Товарищ Жуков, я бы сказал так, но надо знать, когда об этом сказать и кому сказать, а то скажешь и дураком будешь. Я не хотел быть дураком, потому что, если бы я сказал тебе, друг, это не помогло бы, ты мог бы насторожиться и наделать дел. А ты способен на это.
Если говорить, то я не случайно попал на охоту из Крыма в Киев. Я там ничего не убил, а я там охотился на политическую дичь. Я хотел встретиться с командующими округов. Думаю, командующие меня более или менее правильно поняли. И я был доволен, что тебя там не было".
Впрочем, почему так себя вел Хрущев, тоже понятно. Он смертельно боялся Жукова и не мог ему простить слов четырехмесячной давности о том, что у товарища Хрущева тоже есть недостатки и ошибки. Уж не на личное участие Хрущева в репрессиях намекал тогда Жуков?! На трибуну поднимались один оратор за другим, и постепенно стали вырисовываться контуры главного обвинения и главного страха: тайное создание школы диверсантов, о которой знали всего три человека: Жуков, заместитель начальника Генерального штаба Штеменко и начальник школы Мамсуров. Сообщил в ЦК об этой школе, куда свели семнадцать рот из разных округов, генерал Мамсуров. Помог, так сказать, вывести сослуживцев на чистую воду. Об этой школе говорили многие: Суслов, Малиновский, сам Хрущев.
Из стенограммы выступления Никиты Хрущева на октябрьском Пленуме ЦК КПСС: "Ведь у Берия тоже была диверсионная группа, и перед тем как арестовать Берия, Берия вызвал головорезов, они были в Москве и неизвестно, чьи головы полетели бы…
…И это делает министр обороны с его характером…"
Откровеннее не скажешь. А все остальные обвинения: и в культе личности, и в грубости, и в заносчивости, как представляется, были довеском, прикрытием.
Закончилось все тем, чем и должно было закончиться. Оправдания Жукова никто слушать не собирался.
3 ноября 1957 года в "Правде" было опубликовано постановление Пленума ЦК, в котором сообщалось, что Жуков оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму. За что и был выведен из состава ЦК.
Первая, сталинская, опала сорок шестого года закончилась для Жукова первым инфарктом. Последствия второй, хрущевской, он попытался смягчить довольно своеобразным способом. Вернувшись домой, Жуков сразу же принял снотворное и уснул. Поднялся. Поел. Принял снотворное и опять заснул. Снова проснулся, снова принял снотворное, снова заснул. Так продолжалось пятнадцать суток подряд…
Отставленный от дел маршал пытался вернуться в строй.
"В настоящее время предоставить Вам работу представляется нецелесообразным". Такой стандартный ответ получал Жуков на все свои обращения в ЦК. И до отставки Хрущева в октябре 64-го, и после, при Брежневе. Они боялись его.
Правда, летом 64-го, за несколько месяцев до отставки Хрущева, раздался неожиданный звонок от Никиты Сергеевича.
Вспоминает Сергей Марков: "И вдруг хорошее настроение у Георгия Константиновича было. И он говорит: "Мне звонил вот Никита и спрашивает: чем занимаешься, как здоровье?"
Звонок был не только неожиданный, но и очень странный. Еще раз напомним: из отпуска осенью 64-го Хрущев на свое место уже не вернулся.
Марков: "Ну, вот я собираюсь в отпуск осенью. После отпуска вернусь, мы вернемся к твоему вопросу. Тогда меня ввели в заблуждение".
Неужели Никита Сергеевич что-то почувствовал и решил вновь сделать ставку на Жукова? Загадка.
Многие удивятся, но в последние годы жизни главным для персонального пенсионера союзного значения Георгия Жукова стала любовь. Свою последнюю любовь, Галину Смирнову, он встретил еще в 1950 году в Свердловске. В 1957-м у них родилась дочка Маша. Родилась в тот момент, когда с первой женой, Александрой Диевной, брак еще не был расторгнут. Он мучился сам, мучил и своих близких. Лишь в январе 1965 года официально развелся с женой, с которой прожил более 40 лет, и тут же расписался с Галиной. Он любил ее так, как до этого не любил ни одну женщину. В письмах к ней жесткий маршал Жуков - необычайно внимателен и нежен. Связь их была настолько прочной, что сразу же после того, как в декабре 67-го у Галины Александровны обнаружили рак, Жуков перенес тяжелейший инсульт и оказался парализован. Его жизнь угасала на глазах. И тогда Галина, перенесшая только что сложнейшую операцию, собрала последние силы и, еле держась на ногах, поехала в больницу к Жукову. После чего началось его медленное выздоровление. Бог подарил им еще пять лет. В июле 1972 года Галина Александровна писала мужу из Риги: "Твоя трогательная забота трогает меня до слез. А твое желание послать нам сюда розы… Жизнь наша друг без друга немыслима".
13 ноября 1973 года все закончилось. Галина Александровна скончалась. Это был последний удар, который Жуков уже не перенес. После смерти жены он почти не выходил из больницы. Его настиг новый инфаркт. А 18 июня 1974 года, через семь месяцев после ухода жены, ушел и он сам.
Так уж повелось, что осень для России еще с революции семнадцатого года традиционно становится временем политических потрясений. Октябрьские дни золотой осени 1964 года стали кульминацией заговора высших руководителей Советского Союза. Цель была одна - смещение со всех постов лидера партии и правительства.
Звали его Никита Сергеевич Хрущев.
Заговор против Хрущева
Весна 1964 года.
Семнадцатое апреля. Лидер Страны Советов устроил в Кремле праздник, он помпезно отмечал в Большом Кремлевском дворце свое семидесятилетие. Для застолья был выбран самый знаменитый зал - Георгиевский. По случаю юбилея здесь собрались не только все высокие партийно-государственные чины Советского Союза, но и руководители стран социалистического лагеря. Сам юбиляр, получивший накануне на грудь Золотую Звезду Героя, четвертую по счету, был в приподнятом настроении. Никита Сергеевич, которого за его страсть к путешествиям и громогласным обещаниям прозвали в народе "турист-трепач", много шутил. Беспрерывно звучали тосты. Особенно старались соратники Хрущева, возвеличившие его роль как главного строителя коммунизма в стране. Не отставали от них и иностранцы. Однако переплюнул всех в своем усердии первый секретарь ЦК Компартии Украины Петр Шелест, который, завершая тост, предложил выпить за вождя партии.
В Георгиевском зале сразу дохнуло ветром сталинской эпохи, которую с таким азартом развенчивал сам Никита Сергеевич Хрущев.
Он этот ветерок не почувствовал.
Весело, чокаясь чаем в коньячном бокале, принимая поздравления и уверения в дружбе и уважении, Хрущев не подозревал, что все, кто так сладкоречиво убаюкивает его за этим столом, уже состояли в заговоре.
В заговоре против него самого.
Через считанные месяцы здесь же, в Кремле, Петр Шелест одним из первых выступит на заседании Президиума ЦК. Выступит против своего патрона.
Наша справка.
Шелест Петр Ефимович.
Родился в 1908 году. В 1963 году при активной поддержке Хрущева становится первым секретарем ЦК Компартии Украины. Готовил почву в республике для смещения Хрущева. С ноября 1964 года - член Президиума ЦК КПСС.
Главную скрипку в заговоре играл Леонид Брежнев.
Кинохроника запечатлела момент вручения Хрущеву четвертой Звезды Героя. Звезду вручал вождю Брежнев. На пленке видно, как он картинно радовался происходящему. Чуть ли не больше, чем сам юбиляр.
Не с этого ли момента пошла мода на задушевно дежурные поцелуи?
Однако Хрущев фальши не чувствовал, хотя кризис давно уже назрел. В первую очередь кризис во взаимоотношениях Хрущева с его партийными коллегами. Он давно уже не равный в среде равных, он - вождь, победивший всесильного Берию, развенчавший культ личности Сталина на XX съезде. Вождь, уже не желающий на десятом году правления прислушиваться к товарищам по партии, унижающий их публичными разносами.
Товарищей это не только раздражало, но и пугало.
Хрущев становится все более непредсказуемым в первую очередь для номенклатуры. И вот однажды в шестьдесят третьем году на отдыхе Брежнев как бы невзначай завел разговор с молодым шефом КГБ Владимиром Семичастным.