Кремлевские жители
Клуб, в котором нам предстояло работать носил звучное имя "Кремлин", то бишь "Кремль", но японцы часто искажали название, превращая его в ужасное "Кремурин".
Приятно будет наверное на старости лет рассказывать внукам, как зажигала некогда в "Кремле". Но это так – лирика.
Даром что "Кремль", клубешник оказался крошечным, но вполне приличным. По потолку тянулся синий лоскут неба с мигающими звездочками, как на упаковке "Милки Вэй". На небольшой сцене возвышался пилон. Правда, сначала хозяин просчитался и заказал его толстым, словно колонна, но потом все встало на свои места, серебряный шест занял почетное место в центре сцены и жизнь закрутилась вокруг него с невиданной доселе скоростью.
Шел второй месяц работы, вернее, тоскливого пребывания за границей. Дело в том, что по какой-то странной прихоти судьбы наши документы были оформлены в рекордные сроки и мы приехали за целый месяц до открытия клуба. Поэтому Папа-сан поместил нас в нижнем клубе и мы целый месяц были вынуждены приходить на работу, переодеваться, краситься, прибирать помещение, после чего сиднем сидели в гримерке, не смея нос высунуть в зал, пока официанты не звали нас на сцену подтанцовывать. Танцы эти были не нужны ни клиентам клуба, ни нам самим. Мы выходили на сцену по двое и переминались с ноги на ногу по пятнадцать минут. Папа-сан выдумал это правило для того, чтобы мы не спали в гримерке и, по возможности, не толстели.
Голодные, сходящие с ума от скуки, мы проклинали эту, с позволения сказать, работу, не дающую ни денег, ни впечатлений.
И вот, наконец, наш клуб с танцами, клиентами и новыми возможностями открылся.
– "Кремлин" – неправильное название нашего клуба, – втолковывали мы клиентам. – На самом деле нужно было написать "Гремлин". Потому что после полуночи мы превращаемся в настоящих чудовищ.
По странной прихоти судьбы новенькие девочки Даша и Ленка, прибывшие к самому открытию клуба, еще в России украсили свои сумки пушистыми гремлинами, и теперь с гордостью демонстрировали их нашим гостям.
Наши развлечения
После работы мы небольшой компанией выходили из клуба и сразу же натыкались на весьма любопытное зрелище. Несколько важных и, как правило, неплохо одетых мужчин стояли около входа, переминаясь с ноги на ногу и нервно поглядывая на часы. Немного поодаль выжидали машины, за стеклами которых можно было различить силуэты сидящих в засаде. Весело болтая мы быстро окидывали взглядами карауливших нас мужчин, для того, чтобы улыбнуться в ответ на их молчаливый призыв. Мы знакомились или здоровались, заметив среди ночного собрания знакомые лица посетителей клуба, а затем, обычно – большой компанией, устремлялись в ресторанчик, где можно было вкусно поесть и выпить.
Дело в том, что посещение клуба влетало этим джентльменам в приличную копеечку, тем ни менее желание познакомиться с красивыми иностранками брало верх и они выстраивались около клуба, смиренно ожидая нашего появления.
Собираясь потратить свободное время на знакомство с очередной жертвой, мы держались друг дружки, называя промеж себя стерегших нас банкиров и директоров компаний блядьми, а площадку около клуба – панелью.
– Пойдешь сегодня блядей снимать? – спрашивали мы друг дружку в конце митинга. – Если да, я с тобой.
Мы отправлялись в ближайший от нашего логова ресторанчик, где куролесили минут пятьдесят, после чего дружно и весело откланивались. Час, отпущенный золушкам для свободного отдыха, истекал, мы обязаны были исчезнуть.
Думаете, на нас кто-нибудь хоть раз обиделся? Какое там! Странные люди японцы – они были довольны уже тем, что чудно провели вечерок. Об этом они рассказывали потом в течение ближайшей недели своим сослуживцам и друзьям по гольфу и автоматы-починка.
Странные люди – японцы…
Личное и общественное
Японцы привыкли находиться в коллективе: вместе работаем, вместе отдыхаем. За границей японские туристы ходят веселыми говорливыми стайками, дома семья, в которой не только муж, жена и дети, но и бабушки, дедушки, тети и дяди. Для японца не свойственно оставаться наедине с собой, хижины отшельников ушли в далекое прошлое, медитация и созерцание перекочевали из храмов в обычную жизнь, в которой японец смотрит на поток клиентов в магазине, а видит сказочные просторы своих снов и персонажей собственных грез. Будто сквозь тонкую рисовую ширму просвечивают через реальность берега японской души.
Стремясь к гармонии с реальным миром японцы смирились, что вокруг всегда полно народу. Личное здесь не в цене, индивидуальность уступает общему.
Японцы не приветствуют одиночек, людей ищущих и находящих свой особый путь, они по природе своей – командные игроки.
Индивидуальная победа в понимании типичного современного японца – не победа вовсе. Спортсмен, сумевший прыгнуть дальше других, быстрее пробежать дистанцию, непростительно выделяется на общем фоне. Индивидуальную победу нужно тут же превратить в победу общую, а личный рекорд сделать достоянием команды. В противном случае талантливый одиночка может сделаться изгоем, предметом насмешек.
Так, если спортсмену во время соревнования удалось сделать что-то лучше других, самое правильное для него сразу же после соревнования пригласить всех в ближайший ресторан для того, чтобы разделить победу с коллективом.
Итак, личность ничто – коллектив все. Это непреложная истина, не требующая никаких доказательств и не знающая исключений.
Но подробнее об этом следующая история.
Концерт
Не часто Папа-сан баловал нас приятными сюрпризами. Последнее время так и вовсе держал в напряжении, сообщив, что в конце месяца вышлет из клуба четырех человек. Но кого именно не говорил.
Он не любил менять решений, поэтому мы все сидели как на иголках. Шутка ли сказать, в любой момент тебя могут отправить домой, а ты даже не успеешь подстраховаться, договорившись с фирмой-нанимателем, чтобы подыскали тебе другое место. Такое отношение вредило и нам и японской стороне потому, что никому не выгодно отправлять раньше времени домой трудоспособного и здорового человека, одна дорога чего стоит, не говоря уже об оформлении и лишней канители с консульством. Но и фирма наниматель ничего не могла сделать с вредным Папашкой.
Так вот, подтвердив в конце рабочего дня свое намерение избавиться от четверых из нас, Папа-сан сообщил, что завтра мы должны подойти к парадной клуба в два часа дня. Все вместе, мы и нижний клуб отправляемся на концерт, поэтому он попросил нас одеться посексуальнее – ведь мы будем фотографироваться с певцом, а это послужит рекламе клуба.
Разумеется, никто не мог отказаться от посещения концерта. Да и зачем, хоть какое-то развлечение.
Мы заранее приготовили одежду, в которой собирались отправиться на съемку, не вечерние платья конечно, но вполне симпатичные, в японском стиле вещички. Но на следующий день небо Японии твердо вознамерилась выдать месячную норму осадков – дождь лил сплошной белой стеной. Такого еще никто из нас не видывал. Поэтому все, не сговариваясь, облачились в джинсы и куртки и вооружились длинными зонтами.
В концертном зале было полно свободных мест, первые ряды занимали инвалиды на костылях, в проходах располагались колясочники на своем личном транспорте, боковые места предназначались сопровождающим лицам. Мы устроились в конце зала.
Выступающий на сцене певец (жаль я не запомнила его имя) был звездой, достигшей пика своей популярности в восьмидесятых годах. Его манера исполнения напоминала мне Эдуарда Хиля. На сцене он держался свободно, непринужденно шутя с публикой. Во время концерта у него вдруг зазвонил мобильный телефон. Ничуть не смутясь, певец достал его и весело поприветствовал звонившего ему приятеля, объяснив, что к сожалению в данный момент не может с ним поговорить: "У меня концерт, сейчас я стою на сцене. Извини пожалуйста". Все это выглядело очаровательно.
После первой песни в зале раздалось несколько чахлых хлопков. Аплодировали только инвалиды, их сопровождение сидело на своих местах со скрещенными на груди руками, точно дулось на певца, концерт которого имел наглость состояться в такой ливень. Певец виновато улыбнулся и продолжил.
Дослушав до конца вторую песню мы, как по команде, устроили настоящую овацию с криками "браво" и "бис". По его лицу и по тому, как преобразились сидящие на сцене музыканты, мы поняли, что это как раз то, чего им не хватало. Следующую песню мы уже встречали радостными воплями, аплодируя стоя.
Когда концерт должен был закончиться, мы снова и снова вызывали исполнителя, вопя за целый зал. Наше возбуждение передалось инвалидам, которые тоже требовали любимых песен. К слову сказать, в отличие от нас они-то знали, что хотят.
Улыбаясь певец объявил последнюю песню, которую он посвящает зрителям, почтившим его присутствием на сегодняшнем концерте. Он поклонился, давая сигнал музыкантам начинать.
Но в этот момент произошло нечто действительно примечательное. На сцену торопливо поднялся маленький администратор, который объявил что время концерта подошло к концу.
– Но я бы хотел спеть еще одну песню, – растерянно произнес певец.
– Да, конечно, только в другой раз, на сегодня время закончилось, – вежливо поклонился администратор. – Очень жаль.
На обратном пути Папа-сан объяснял, сколь важно укладываться в заранее запланированные сроки, потому что концерт – это совместная работа многих людей: уборщицы, осветителя, вахтера и прочих, которые не обязаны задерживаться после окончания рабочего времени. Тем не менее Папа-сан и сам был шокирован бесцеремонностью, с которой был остановлен концерт знаменитости – это было видно.
Мы возвращались в свой клуб в одном автобусе с инвалидами: на окнах были чистые шелковые занавески, на полу постелен ковер, а под потолком сияла хрустальная люстра.
Айя
Папа-сан с недоумением взирал на двух новеньких девушек, которых менеджеры привезли ему прямо в клуб.
– Я не заказывал их, – он развел руками, как человек желающий дать понять, что это не его проблемы. – Впервые вижу эти лица. Я приезжал в Петербург и отобрал только девушек, которых вы видите здесь, это…
Однако представители фирмы-нанимателя не отставали, придумывая новые доводы. Они прекрасно понимали, что Папа-сан уже готов принять девиц, но хочет потянуть волокиту. Потому и продолжали свой спектакль, пока не пришло время открытия клуба и мы не расселись на диванчике, предназначенном для ожидания.
Девушки остались с нами.
В первый же день после работы новенькая (звали ее Айя) выпросила у кого-то из наших таксофонную карточку и позвонила своему бой-френду в Киото, где тот работал менеджером.
Буквально через час он подключил ее телефон, переведя деньги на карту, а уже через три дня мы увидели его самого.
Высоченный красивый бразилец был наверное мечтой всех девчонок в Айкином прежнем клубе, но вот только достался он именно ей – отчаянной, сумасшедшей русской.
Напиваясь до состояния розовых кроликов перед глазами Айя рассказывала истории о своем бурном наркотическом прошлом.
В клубе она поначалу пришлась, что называется ко двору, так как пила все, что ей ни предлагали и абсолютно в любом количестве. Умоляла менеджера подсадить ее к любому обещавшему выпивку чучелу, а когда клиентов становилось мало – воровала спиртное на кухне.
Так что в конце концов общение с нею сделалось затруднительным.
В алкогольном бреду она рассказывала о своей любви и о том, что скоро, как только наниматели продлят ей визу еще на три месяца, она сбежит к своему милому.
Последнее время она сделалась буквально одержимой этой мыслью и, получив паспорт с новенькой визой, действительно сбежала пока мы были на работе.
Айя проработала в нашем клубе три месяца, и я еще вернусь к ней. Но что меня более всего поразило в этой истории – так это реакция нашего Папашки на Айкин побег.
Перед работой, когда Айка не явилась, хозяин решил, что девица на дохане. Оставалось, однако, непонятным, почему она, согласно правилам клуба, не сообщила о том, где она и с кем.
Затем, когда время отведенное для дохана подошло к концу, к нам в "апартаменты" был отправлен бой-сан.
Затаив дыхание мы ждали развязки. Клиентов в этот день было немного и папашка собрал всех девочек, проживающих с Айкой в одной комнате, в гримерной нижнего клуба. На всякий случай мы приготовились к худшему – к высылке.
Папашка задавал вопросы, мы отрицательно мотали головами.
– Знали ли о готовящемся побеге?
– Нет.
– Видели ли, как Айя собирала вещи?
Снова – нет.
На все вопросы – нет.
Не потому, что мы боялись выдать Айю, подставившую всю группу. Попробуй мы ответить "да" и что бы было? Вышло бы, что знали и молчали.
Наконец он выдохся и мы смогли вставить словечко.
– Айя пила, с ней никто не мог общаться, – начала Линда заранее обдуманную фразу.
– У Айи был друг? – Папа-сан сверлил нас карими навыкат глазками.
– Да. – Эта информация была общеизвестной. Мы сообщили то, что и без нас знали все. – Бразилец из клуба в Киото.
– У нее дома осталась семья?
– Мама и двухлетняя дочь.
В довершении кто-то показал пачку Айкиных рисунков, на которых были изображены в деталях сидящие на цепи рабы. Тела невольников были мужскими, на лицах присутствовали бороды, зато глаза у всех были сплошь женскими с накрашенными ресницами.
Создавалось впечатление, что Айя изобразила нас, людей сильных (мужское тело), но по какой-то нелепой прихоти судьбы лишенных свободы.
– Все понятно, – кивнул Папа-сан, жестом отпуская нас вернуться на свои рабочие места.
В клубе мы не могли думать ни о чем другом, кроме как о своей участи, кроя на чем свет стоит подставившую всех алкоголичку.
Но после работы все разрешилось самым неожиданным образом. Папа-сан пригласил всех работающих у него девочек поужинать в ресторане недалеко от клуба.
– Айя правильно сделала, что сбежала. Теперь я не должен платить за нее фирме, а это большая экономия.
В тот день мы хорошо поели и выпили. Тем не менее страх и напряженность не ушли, а сделались, как казалось, еще более осязаемыми.
Побеги из клубов – не такая уж редкость. Дело в том, что зарабатываем мы не такие уж огромные деньги. Точнее говоря нам идет лишь сравнительно небольшие проценты от заработка, в то время как львиную долю забирает себе фирма наниматель: больший куш – японцы, меньший – русские. Если же девочка находит себе работу сама, то ей уже не нужно делиться деньгами, все сто процентов идут ей.
Новый же клуб получает девочку, не платя ни копейки за ее билет до Японии. А это тоже большая экономия.
Такая работа является нелегальной и в случае поимки нарушительницу депортируют домой без права возврата в страну, законами которой она пренебрегла. Но Боже мой, ведь останутся деньги, которые можно перевести в банк любой страны. Да и вернувшись домой всегда можно постараться сменить фамилию: выйти фиктивно замуж или, наоборот, развестись, вернув себе девичью фамилию. Потом потерять паспорт и на законных основаниях получить новый – чистый и без преступного хвоста.
Была бы цель, а способы ее реализации найдутся.
История одного побега
Еще в свою бытность с нами Айя рассказывала, как одна девушка бежала из японского клуба, уехала в другой город, устроилась работать. И все было бы хорошо, не узнай ее однажды на улице бывший администратор.
Вызвали полицию, быстрый суд, высылка.
В аэропорту она попросила отпустить ее в дамскую комнату. Сопровождающих женщин-полицейских не было, она одела на себя арабский костюм с чадрой, в котором танцевала в клубе.
Быстро распихала по карманам деньги и документы, подвела глаза и прошла в таком виде мимо ожидавшей ее полиции.
Словом немного смекалки и авантюризма и жить можно.
Правда, на этот раз она не стала просто переходить в другой клуб, а выскочила замуж за японца, с которым встречалась в последнее время, приобретя таким образом официальный статус жителя Японии с правом проживания и работы.
За жену отвечает муж, поэтому, даже если невеста до замужества и нарушила паспортный режим, чтящие семейные отношения японцы, вынуждены простить ее и зарегистрировать.
Впрочем, если бы они вдруг начали возражать против махровой авантюристки, справедливо подозревая брак фиктивным, она всегда могла бы сослаться на беременность. Как известно дети в Японии – это основная ценность, и никто даже сам император не стал бы высылать из страны беременную женщину, в утробе которой живет маленький гражданин Японии.
Подарки
Поздравлениям и подаркам в японской культуре уделяется огромное место. Мало того, что подарки следует дарить в дни рождения и именины (если речь идет о христианах), на Новый Год, Рождество, в дни посвященные матери, отцу, дедушкам и бабушкам, мальчикам и девочкам, в день святого Валентина и так далее. Существуют так называемые сезоны подарков, приходящиеся на середину лета и предновогодний период.
Если вы хотите подарить что-нибудь японцу, постарайтесь чтобы ваш подарок был по возможности простым и практичным. Хорошо идут сервизы, отдельные чашки, полотенца, наборы мыла, духи, сумки, кошельки, etc. Можно послать цветы или фрукты, живую рыбу или водоросли, либо шоколад. Все, вплоть до консервов, может считаться подарком.
Отдельно идут игрушки, но здесь важно, чтобы они были смешными и симпатичными, а также сувениры с изображениями богов или добрых духов.
Впрочем, что бы вы ни подарили японцу, он не будет отказываться от подарка, заверяя вас, что это как раз то, о чем он мечтал всю сознательную жизнь, так что теперь можете считать его вашим должником.
И действительно, через какое-то время одаренный вами японец уже спешит сделать что-то приятное вам.
Таким образом, дарить и отдариваться к обоюдному удовольствию можно очень долго. При этом важно помнить, что ваши ответные подарки не должны быть излишне дорогими, чтобы не вынуждать одариваемого вами человека повышать ставки.
Но, даже если ваш подарок оказался дороже того, что прислали до этого вам, следует уверить другую сторону в том, что ваш сувенир ничто в сравнении с его бесценным даром.
Ведь принимая подарок любой японец считает себя обязанным и спешит ответно одарить своего дарителя. Но при этом ни в коем случае нельзя даже допускать мысли, будто этот долг когда-нибудь вообще может быть выплаченным. Японцы как будто бы специально запутываются в долгах, чтобы продолжать приятное знакомство.
Отсюда вывод: если вы дали понять, что вернули долг, у вашего знакомого может сложиться впечатление, что вы желаете избавиться от него самого. А это уже обида.