Мы весело вытащили пушку на дорогу и прицепили к телеге. Дед тут же выкатился на улицу - и мы его еле узнали. На нем была выгоревшая гимнастерка, вся в блестящих орденах и медалях, подпоясанная широким ремнем, и галифе, заправленные в валенки. Через руку, как лукошко, висела на ремешке зеленая военная каска с красной звездой. Из каски торчало горлышко бутылки. Наверное, с горючей смесью. Дед подскочил к дяде Коле:
- Давай-ка фуражку свою. Чтоб я целиком при форме в бой пошел.
- Ага! - не согласился дядя Коля. - Я командир!
- Без фуражки не поеду, - заявил дед. - И пушку не дам. Во так вот! - Он надел фуражку лихо, набекрень, но она тут же свалилась ему на нос - велика была. Дед задрал голову и завертел ею во все стороны.
- Я буду стрелять? - воспользовался ситуацией Алешка. - Ты в фуражке запутаешься!
- Мальца не берем! - быстро сказал дед, почуя конкурента. - Мешаться будет. Хихикать.
- Щас! - спокойно отозвался Алешка. - Не взяли! Как же!
- Да он шустрый, - заступился дядя Коля.
- Тогда берем, - также быстро согласился дед. - На связи будет.
Он притащил из сарая лопату, косу, бросил их в телегу. Туда же свалил каску и снаряды, плюхнулся на них и скомандовал:
- Трогай!
И мы тоже уселись в телегу и покатили по деревне. А за нами, подпрыгивая на ухабах, среди бела дня катилась пушка. И никого это почему-то не удивляло. Только женщины перекликались со своих огородов:
- Глянь-ка, Пиля опять воевать намылился!
- Вот борзой-то! Евменовна узнает - задаст старому!
- Гляди, гляди! Сама бежит!
Откуда-то из проулка выскочила дедова бабка и бросилась за нами, размахивая коромыслом. Дед скинул фуражку, съежился и пригнул голову. Если бы дядя Коля не стегнул лошадь, у нас точно уже были бы потери личного состава.
Бабка поняла, что нас не догонит, остановилась и стала ругаться вслед. Дед тоже понял, что мы оторвались от погони, снова напялил фуражку, показал бабке кукиш, фыркнул и отвернулся. Во так вот!
Не доезжая немного до усадьбы, мы свернули с дороги в нечастый кустарник, отцепили пушку и сгрузили свое военное имущество - лопаты, косу, топор. Осмотрелись.
Сзади нас начиналась рощица, которая потом переходила в усадебный парк. Впереди лежала и хорошо просматривалась дорога. Дед Пиндя, приложив руку ко лбу, чтобы не мешало солнце и не сползала на глаза фуражка, вглядывался в панораму предстоящего сражения.
- Встречать будем? - деловито спросил он дядю Колю. - Или вслед дадим?
- Встречный бой нам ни к чему. Они обратно поедут встрепанные, деморализованные, так сказать, Алешкиным бегством - вот тут-то мы им подсыпем перца на хвост.
- Тогда так, - засуетился дед. - Назначаю сектор обстрела. Справа - отдельно стоящее у обочины дерево. Слева - отдельно стоящий стог. - Дед прищурился. - Вот здеся будем позицию оборудовать. Укрытие рыть для орудия и боевого расчета. Мужики - за полати, грунт не разбрасывать: на бруствер ложить. Малец, отводи транспорт в тыл. Отставить - каску надень, не в лапту играть. Старшой, бери топор, весь кустарник в секторе обстрела убрать, траву выкосить. Ветки окладай туточки - масхировать позицию будем. Во так вот!
- Раскомандовался, - проворчал Лешка, беря лошадь под уздцы. Но каску надел с удовольствием. И повел лошадь в рощу. Издалека казалось, что шагает по полю маленький гриб с большой шляпкой на тонких ножках.
Когда я разделался с кустарником, пушка уже пряталась в укрытии как длинноносая пташка в гнездышке, один ствол настороженно торчал оттуда. Но дед и его завалил срубленными ветками, не поленился сбегать на дорогу и проверить маскировку. Вернулся довольный и стал дяде Коле какие-то намеки делать. Дядя Коля посмотрел на часы и согласно кивнул:
- Молодцы, ребята. Споро управились. Теперь перед боем и закусить не грех.
Мы расселись около пушки. Дед и дядя Коля быстро "накрыли стол" - расстелили чистую тряпочку на земле, разложили на ней всякие закуски, нарезали хлеб.
- А горючка иде? - спохватился дед и начал шарить в траве, отыскал свою бутылку и налил взрослым по полстаканчика.
Я-то думал, в той бутылке - горючая противотанковая смесь, а оказывается, обыкновенный самогон. Бойцы понемножку выпили, для куража, как пояснил дед Пиндя.
- И хватит, - с сожалением сказал дед, затыкая бутылку. - Не то спьяну еще деревню разнесем. А вот ужо после боя… Во так вот!
Со стороны на нас поглядеть - хорошее кино, веселое. Дядя Коля с ружьем и в патронташе, дед в фуражке и валенках, Лешка - под каской, мы с отцом да пушка в придачу. И Ингар на стреме…
Мы поели, подремали на солнышке. Время тянулось медленно. Ждать становилось все труднее. Все незаметно нервничали.
- Тихо! - вдруг сказал дядя Коля и лег животом на бруствер, осторожно высунул голову. - Всем лежать, не высовываться.
Дед подполз к нему на пузе и тоже осторожно выглянул из-за гребня бруствера.
- Едут, - проговорил дядя Коля, - пылят. - Дед сполз вниз, приник глазом к прицелу и стал вращать маховички наводки. Ствол ожил, медленно пошел вправо, потом чуть вниз и остановился.
- Во так вот, - прошептал дед.
Мы тоже подползли к брустверу и выглянули. Ингар лег рядом с Лешкой, смотрел на дорогу, насторожив уши, и поскуливал от нетерпения.
По дороге, в сторону усадьбы, бежал наш знакомый "жигуленок". В нем сидели трое.
- За твоими ушами поехали, - сказал дядя Коля Лешке и скрипнул зубами.
Лешка не ответил, только многозначительно положил руку на пушечный ствол.
Когда машина поднялась на бугор и скрылась в аллее, дед вскочил:
- К бою готовсь! Я - за наводчика, Коляша - заряжающим.
- Я - стреляющим! - воскликнул Алешка. - Имею право!
- Мальца - в укрытие, - будто не услышал его дед. И сказал в сторону: - Я больше прав имею - пушка моя!
- А ушки - мои! - привел Алешка неотразимый довод. Так они и спорили перед боем. Стоят друг перед другом, как петушки. Оба маленькие, шустрые, оба в душе хулиганы - старый и малый, и каждого почти не видно: одного под фуражкой, другого под каской.
- Все! - строго сказал вдруг дядя Коля. - Противник на рубеже.
- Снаряд! - закричал дед и открыл затвор.
Дядя Коля загнал снаряд в казенник, дед хлопнул затвором и прижал глаз к прицелу.
Мы залегли. Машина, волоча за собой дымную полосу пыли, так быстро неслась по дороге, что казалось, даже снаряду ее не догнать. Алешка не выдержал и, горя местью, стал торопить деда:
- Давай, давай! Уйдут ведь!
- Не боись! - отмахнулся дед, еще покрутил маховичок… и нажал спуск.
Пушка рявкнула, подпрыгнула, выбросила из ствола длинный язык пламени - и на дороге, позади машины, взлетел красно-черный куст земли. Дядя Коля звякнул затвором - на землю вылетела дымящаяся гильза, завоняло сгоревшим порохом - кисло, тревожно.
- Откат нормальный! - крикнул дед. - Снаряд! - и снова припал к прицелу, снова тронул маховичок, снова рявкнул выстрел - черный куст встал теперь уже перед машиной, и она резко замедлила ход. Я видел, как трое бандитов испуганно завертели головами.
- Пусти меня! - завопил сзади Алешка. - Не умеешь стрелять - дай другим попробовать! Последний снаряд остался!
Я обернулся. Алешка, вцепившись в дедов валенок, пытался оттащить его от пушки. Дед брыкался, вопил:
- Уберите мальца! Снаряд!
Дядя Коля схватил извивающегося Алешку в охапку и прямо со сдернутым с дедовой ноги валенком передал папе.
Дед откинул фуражку на затылок и стал наводить пушку, что-то бормоча под нос. Машина тем временем снова набрала скорость и объезжала воронку. Дед выстрелил - снаряд разорвался почти под багажником.
- Во так вот! - сказал дед и стал искать свой валенок.
Машину подбросило взрывом, будто она получила хороший пинок под зад. У нее разом распахнулось все, что могло - все дверцы, капот, крышка багажника. Из дверей вылетели на дорогу бандиты - шлепнулись, чуть полежали, вскочили и бросились бежать. Двое перемахнули канаву и помчались в луга, а Пузан - в другую сторону, полем, к далекому лесу.
- Ингар, - скомандовал дядя Коля. - Там новые штаны бегут, догонишь - твои будут. Фас! Алешка, гони сюда лошадь! Будем пленных брать!
Ингар рванулся с места как выстреленный. Перемахнул дорогу и помчался, стелясь над землей, за новыми штанами, убегающими в лес. А Лешка уже подгонял телегу, стоя в ней во весь рост и крутя вожжами над головой. Мы на ходу повалились в нее и помчались к дороге, как лихие партизаны.
Но те двое, что бросились бежать поначалу в луг, и не думали удирать. Они стояли недалеко от дороги, по пояс в трясине и махали нам руками - там, оказывается, было болото. Дядя Коля на это и рассчитывал, когда разрабатывал план операции.
Лешка осадил боевого коня, и мы посыпались из телеги разухабистым десантом. Дядя Коля поднял ружье, папа - гранату.
- Слушайте, козлы! - очень похоже передразнил дядя Коля магнитофонную запись. - Бросай оружие! Выходи на дорогу. Гарантирую жизнь.
- Сдаемся, сдаемся! - завопили бандиты, на глазах погружаясь в трясину. - Помогите козлам! - На дорогу вылетели и упали в пыль два пистолета.
Папа отбросил гранату, подобрал оружие, проверил и направил пистолеты на бандитов. Я был безоружный и поэтому поднял на всякий случай гранату, хоть и побаивался ее… И заржал как конь - это была пустая металлическая банка от пива с примотанной к ней изоляцией старой школьной авторучкой.
Дед Пиля по очереди бросил конец веревки нашим врагам, и они выбрались на дорогу. Вид у них был противный и жалкий - все в вонючей грязи, перепуганные, совсем не похожие на тех злобных и опасных бандитов, которые угрожали дяде Коле и похитили Алешку.
- Сладкая парочка, - сказал он с невыразимым презрением и ловко сплюнул им под ноги.
А эти… козлы стали ему дружески подмигивать, будто и не они запихивали его в мешок, не они грозились отрезать ему уши. Но дядя Коля цыкнул на них, и они съежились.
Тут и Пузан с Ингаром вернулись. Шли как старые приятели. Пузан - впереди, вздрагивая, снова поддерживая разделанные в клочья штаны. Ингар - сзади, довольный, рыча и скаля зубы.
- Какая славная компания, - издевательски восхитился дядя Коля. - И что мы с ними будем делать?
По глазам папы я понял, что он хотел бы с ними сделать. Еще бы маму сюда с топором или скалкой.
- Отпустим нас, - робко сказал Пузан. - Да, пацан? - Это к Алешке.
- Нечего их отпускать, - уперся дед Пиля. - Допросить и расстрелять. В другой раз не полезут. Во так вот!
- Правильно, - сказал я. - Это сейчас они смирные. Их отпустишь, а они снова за свое. Жить никому не дают. Утопить их в болоте!
- Или повесить, - кровожадничал дед, размахивая веревкой. - На отдельно стоящем дереве.
- Мы не будем больше, - по-детски заскулил Пузан. - И другим не дадим. Честное слово. И так ведь пострадали, вторые штаны из-за вас выбрасываю… А машина? ни одного стекла не осталось, двери все сорвались…
- Пожалуйся мне, - прижал его дядя Коля. - Я сейчас заплачу и цветочек тебе голубой подарю. Алешка, тебе решать. Твоя законная добыча.
Алешка задумался. По его глазам было видно, какие заманчивые перспективы открывались перед ним. Но он вздохнул и проявил свойственное ему благородство. Прищурился и принял решение:
- Отпустим, только носы и уши отрежем. И в спичечные коробки уложим. И подпишем - где чьи.
- Во так вот! - довольно крякнул дед. И достал немецкий штык. Пузан вдруг заплакал, а двое других вцепились в свои уши, забегали испуганными глазами.
- Что? - вежливо спросил их дядя Коля. - Не нравится? Неужели? Боитесь - больно будет? А нам не больно? А его отцу-матери не страшно было? - И тут дядя Коля так их обругал, что повторить это я не могу. К сожалению. И не потому что забыл или не понял. Но мне понравилось.
- Вот мое решение, - сказал дядя Коля, успокоившись. - На этот раз мы вас отпустим. С ушами. Но передайте своему боссу: если еще раз в нашей округе "выступите", то мы приедем к вам на танке и прямой наводкой разнесем и сотрем с лица земли ваше поганое осиное гнездо со всеми обитателями. Возражений нет? Вопросов? Гуляй, ребята!
Мы расступились, и они понуро побрели к машине. Мы молча смотрели им вслед. Только Лешка не выдержал. Схватил с телеги дедов валенок, догнал Пузана и ахнул его по башке. Пузан вежливо улыбнулся и поддернул обрывки штанов.
Они сели в машину и медленно, болтая распахнутыми дверцами, поехали восвояси, в свое осиное гнездо.
- Отдай валенок, - сказал дед Алешке. - То-то я гляжу - хромаю. Одна нога-то босая. - Дед обулся, притопнул. - Во так вот!
Конец осиного гнезда
На следующее утро началась совсем другая жизнь. Спокойная. Мы все время чувствовали огромное облегчение. Будто сбросили с плеч тяжелый, мешающий груз. И порхали теперь как бабочки. Для нас с Алешкой вообще наступила золотая пора - полная свобода. Мы шлялись где хотели и делали все, что не придет в голову, не оглядываясь. В свободное от работы время, конечно. Потому что из-за этой войны мы много дел запустили и надо было их нагонять. Но времени нам хватало - и на дело, и на безделье…
Изредка, раза три в день, заходил в гости дед Пиля. И каждый раз, напившись чая и прощаясь, говорил дяде Коле с надеждой:
- Ты, Коляша, не смущайся, свистни - если что. Тут же на помощь прибуду. Танк у Паршутина займу - и прибуду. Как штык. Во так вот.
Не терпелось ему повоевать. А мне надоело. Хотелось пожить спокойной жизнью. Среди мирных трудов. Без врагов, без опасностей и тревог…
Не вышло! В первый же день мира, вечером, когда мы забрались на сеновал, Алешка сказал шепотом:
- Я знаю, куда дядя Коля пистолеты спрятал…
- Ну и что? Я тоже знаю. В холодильник.
- Надо их забрать.
- Зачем?
- Чтобы осиновое гнездо дотла разрушить. - Я расстроился: опять воевать.
- Не надоело?
- Дело нужно до конца довести, - аргументировал Алешка. - А то они раны залижут, штаны новые купят, соберутся с силами и опять "наедут". Ведь мы теперь богатые будем… Когда клад выроем.
- Ты вырой сначала.
- Щас! И прямо им в руки отдать? Там знаешь сколько миллионов! И потом - милицию все равно придется вызывать. А у них там свой человек, понял? Мы клад добудем, а они все загребут. Чужими руками. Ну, не хочешь с пистолетами, давай у Паршутина танк возьмем, в долг. Потом рассчитаемся, когда клад достанем.
- А ты что, танк водить умеешь?
- Научимся, - горячо, напористо шептал Алешка. - Сначала по деревне погоняем, а потом в город ворвемся, как из пушки ахнем и…
- Куда ахнем? - Я сел и задумался - все равно спать не даст.
- Мы же не знаем, где их резиденция.
- Эй, вояки! - раздался снизу папин голос. - Кто спать будет?
- Мы уже спим, - откликнулся, помолчав, Алешка. - А ты нас разбудил своим голосом. - И опять зашептал мне в ухо: - Мы их найдем, у меня вещественное доказательство есть. Завтра покажу…
Я долго не мог заснуть. Все думал. Алешка, конечно, прав. Бандитов надо добить. Не верил я в их смирение. Не те это лещи, у которых есть совесть. Но пистолеты и танки, конечно, отменяются. Нужно придумать какой-нибудь способ захватить всю банду и сдать в милицию. Чтобы их надолго изолировали от общества. Но сначала надо найти их осиное гнездо. А там уж придумаем, как их взять.
Я вздохнул - опять откладывается спокойная жизнь, опять вечный бой. Покой нам и не снится…
Утром Алешка показал мне "вещественное доказательство" - клочки бумаги с какими-то цифрами.
- Ну и что? - не понял я.
- Адрес, - сказал Алешка. - Этих бандитов.
- Как же! Адрес, - ухмыльнулся я. - Это банковские реквизиты какой-то фирмы. Номер банка, номер счета и прочее. Никакой не адрес.
Алешка посмотрел на меня как на грудного. Пожал плечами - это он умел. И пояснил снисходительно:
- Эту бумажку дяде Коле Пузан совал, помнишь? Куда деньги перевести. Я ее тогда подобрал. Один только клочок не нашел, с названием фирмы. Видишь, "ТОО…", а дальше оборвано.
- Самое главное - и оборвано. Счет-то нам зачем?
- Какой ты все-таки… безнадежный, - не выдержал Алешка и на всякий случай отскочил в сторону. - Придем в банк, покажем бумажку и спросим, где эта фирма? Вот и все.
- Не скажут, - не согласился я. - Не имеют права. Коммерческая тайна.
- Тебе не скажут, - согласился Алешка.
- А тебе скажут? Разбежался.
- А мне скажут. Поехали? Я все обдумал. По дороге расскажу. - Ну что с ним делать?
За завтраком мы пустили дезинформацию о том, что очень устали и хотим устроить поход на велосипедах. Мол, "лето красное проходит, кругом природа, а мы ни разу в поход не сходили дальше скотного двора".
Дядя Коля нас горячо поддержал. Сам выкатил из сарая велосипеды, помог их привести в порядок и подкачать шины, собрал в рюкзачок провиант на дорогу. А мама выдала нам немного денег на личные расходы.