Весной 1802 года генерал-лейтенант Кнорринг, назначенный начальником Кавказского края, отправляясь в недавно присоединившуюся к России Грузию, сформировал на Линии семисотенный Сборный Линейный казачий полк, который взял с собою в виде конвоя. С этих пор началась постоянная служба Линейцев в Закавказье, где всегда находился при главном начальнике края Сборный Линейный казачий полк, численность которого колебалась между 300 и 500 казаков. Линейцы принимают после того участие во всех крупных и во множестве мелких сражений в Закавказье, причем везде и всюду отличаются с самой лучшей стороны, особенно выделяясь своей "храбростью и предприимчивостью", качествами, которые у них подметил строгий ценитель и знаток людей Ермолов. В следующем же (1803 году) сменная команда Гребенцов в 30 человек, возвращаясь из Закавказья домой, оказывает существенную поддержку генералу Тучкову в схватке его с горцами, занявшими Дарьяльское ущелье, причем спешенные Гребенцы смело и решительно атакуют засевшего в скалах противника.
В 1804 году Линейцы отличаются в бою под Эриванью, когда, одержав с чрезвычайными усилиями победу над персами, главнокомандующий князь Цицианов не решился пустить утомленные походом и битвой войска преследовать противника, между тем как Линейцы есаулы Сурков и Егоров с 30 казаками Семейного и Гребенского войска, обскакав гору, успели отрезать часть бегущей персидской армии и отбили 4 знамени и 4 фальконета (легкие орудия. – Примеч. ред. ) на верблюдах.
В 1807 году Линейцы участвуют в бою под Гумрами (ныне Александрополь) 18 июня, а 4 октября они преследуют с генералом Портнягиным бежавшего из Эривани Гусейн-Кули-хана Эриванского. Через год, 17 октября 1808 года, вновь отличаются во время преследования того же Гусейн-Кули-хана в составе особого отряда подполковника Подлуцкого (200 егерей 15-го полка, 4-го эскадрона Нарвских драгун и 200 Линейцев), который доносил Гудовичу: "Весь его (хана Эриванского) лагерь и собственный его экипаж, катеров до 50-ти с вьюками, в добычу достались грузинским, шамшадильским, борчалинским и российским войскам, кои ныне все тяжело обвьючены. У казаков добычи нет никакой, потому что за ними драгунские фуктели ("рубаки") вслед летели"…
В 1812 году мы находим Линейцев в Кахетии, где они принимают участие в усмирении восстания кахетинцев, и в Карабахе с генералом Ртищевым (в числе 350); в Хевсурии, в карательной экспедиции, и т. д. Словом, Линейцы появляются везде, сопутствуя Главной Квартире Начальника края, и все больше и больше укрепляют за собой славу лучших бойцов, превосходящих всех прочих в отваге, смелости, расторопности и сообразительности. И доныне еще приходится слышать про линейского казака полупрезрительную-полузавистливую поговорку, что он "голый, как мышь, а острый, как бритва".
III. Русско-турецкая война 1828–1829 годов
Повод к войне. Первые стычки. Линейцы под Карсом и Ахалцихом. Взятие Гакки-паши. Подвиг 12-ти Линейцев на Эрзерум-Бейбуртской дороге. Образование Варшавского дивизиона
Начатая еще Петром Великим упорная борьба России с Персией за обладание Каспийским побережьем и восточным Закавказьем закончилась 9 февраля 1828 года Туркманчайским мирным договором, условия которого и доныне являются основой взаимных отношений Персии и России. Но не успела кончиться война с Персией, как завязалась новая борьба – с Турцией.
Поводом к войне послужило освобождение Греции из-под Турецкого владычества и уничтожение турецкой эскадры под Наварином (в Греции) соединенными флотами России, Франции и Англии 18 октября 1827 года. Война разыгралась на Балканском полуострове и на Кавказе. Линейцам довелось принять участие только в боевых действиях на Азиатском театре войны. В начале войны в действующей Кавказской армии графа Паскевича находились две линейные части – Сборный Линейный казачий полк, бывший под командой подполковника Верзилина (впоследствии Наказного Атамана Линейного Войска), составлявший конвой Главнокомандующего, и конно-артиллерийская Линейная казачья № 5-й полурота. Впоследствии прибавились 2-й Сборный Линейный казачий полк и конно-артиллерийская Линейная казачья № 6-й рота.
14 июня Паскевич двинул свои войска (до 12 000) через Арпачай (близ нынешнего Александрополя) против турок, армия которых доходила до 60 000 человек. Уже 19 было первое дело Линейцев с турками, причем Линейцы, двинутые в помощь Донцам, теснимые делибашами, сначала стойко держались против наседавшего противника и лихо перестреливались, джигитуя в конном строю, а затем, ударив в шашки и сбив делибашей (что значит "сорвиголова", т. е. обрекший себя на смерть), заставили их предпочесть бегство лютой смерти под казачьими шашками.
На другой день русские осадили первоклассную турецкую крепость Карс, во время усиленной разведки к которому Линейцы опять отличились: сотня Линейцев спешившись, шла в передовой цепи, а два орудия картечным огнем помогали штурмующим. Еще больше отличились "батарейцы" 12 июня, когда два казачьих орудия под командой есаула Зубкова заставили замолчать шестиорудийную турецкую батарею. Руководивший наступлением генерал Муравьев говорил, что пальму первенства перед всеми батареями в этот день нужно было отдать конно-артиллерийской Линейной казачьей роте, отличавшейся особым проворством прислуги и лучшим сортом лошадей, которые были привычны к горам и не знали препятствий. Сам есаул Зубков был выдающийся офицер, постоянно отличавшийся во всю войну отважными и смелыми действиями. Он всегда сам наводил орудия, не любил диоптров и заменял их своими двумя указательными пальцами, которые ставил на тарель орудия, и ядро, пущенное с его батареи, редко не попадало в цель.
23 июня Карс был взят штурмом. За ним русские овладели Ахалкалакской крепостью и 4 августа подошли к Ахалциху, десятитысячный гарнизон которого решил драться до последней капли крови и долго выдерживал осаду. Известие о приближении турецких подкреплений заставило Паскевича решиться на штурм. Упорный бой кипел всю ночь, и только утром 15 августа Ахалцих пал. Главная роль в этом бою принадлежала Ширванцам, которых поддержал в самую трудную минуту все тот же есаул Зубков, следом за ними ворвавшийся с помощью сапер чрез палисад в крепость с орудиями и открывший огонь через головы Ширванцев. Несмотря на две контузии, полученные в грудь, храбрый есаул Зубков, лежа на бурке, руководил огнем батареи. За это дело он получил Георгия 4-й степени.
В следующем году покрыли себя Линейцы славой, совершив чудеса храбрости в деле у Катанлы, за Саганлугом, когда тридцатитысячный корпус турецкого сераскира (главнокомандующего) был разбит наголову, и в бою 20 июня у Милли-Дюза с Гакки-пашою, спешившим с 20 000 турок на соединение с сераскиром. В этом последнем бою Сборному Линейному полку, бывшему под командой Верзилина, удалось во время преследования отступавшего неприятеля изрубить более 200 турок и 100 человек взять в плен, а в том числе и самого начальника корпуса Гакки-пашу. Счастье захватить в плен пашу выпало на долю двух урядников Горского казачьего полка Александра Венеровского и Бориса Атарщикова, известных еще на Линии своим удальством. Несмотря на то, что паша был окружен большой свитой, смельчаки врубились в толпу турок и схватили его. Растерянная свита кинулась в рассыпную, но вся пала под шашками Линейцев. В 11 часов утра Венеровский и Атарщиков представили Гакки-пашу Паскевичу, который тут же произвел их в офицеры.
27 июня Паскевич уже без сопротивления занял Эрзерум, и войска были двинуты к Бейбурту, где в бою 27 сентября сотник Волгского полка Чуксеев отбил турецкое знамя. Боями под Бейбуртом закончились военные операции в Азиатской Турции. Мир между державами был заключен 2 сентября в Адрианополе, и по договору Россия получила Ахалцихский и Ахалкалакский округа, а также Черноморское побережье от Анапы до Поти.
В числе прочих частей получили боевые награды и Линейцы: Линейной казачьей конно-артиллерийской № 6-й роте даны были знаки "За отличие", а Войскам Гребенскому, Терскому Семейному, Кизлярскому и полкам Кавказскому, Кубанскому, Хоперскому, Волгскому, Горскому и Моздокскому, из которых комплектовались Сборные Линейные полки, были пожалованы знамена с надписью "За отличие в Турецкую войну и за дела против горцев".
В течение двух лет войны храбрые Линейцы имели много случаев выказать свою беззаветную отвагу и необычайную находчивость при самых трудных обстоятельствах. Из их бесчисленных подвигов нельзя умолчать еще об одном, наиболее ярко обнаруживающем удаль терского казака, – о 12-ти линейцах 2 Сборного полка, отправленных с депешами из Эрзерума в Бейбурт. Уже в начале своего пути казаки встретили транспорт, конвоируемый сильным прикрытием, которое предупредило их, что по дороге проехать крайне опасно, так как вся окрестность наполнена турецкими шайками. Тогда линейцы выбрали из своей среды старшим старого гребенского казака Семена Бакалдина, бывшего в кавказских переделках, осмотрели еще раз коней и оружие и, возложив упование на милосердие Божие, тронулись в дальнейший путь, усилив свою бдительность. Но как ни осторожно ехали казаки, на третьем переходе они вдруг лицом к лицу столкнулись с 30-ю конными турками, внезапно выехавшими из придорожного оврага. Казаки, по знаку Бакалдина, спешились и, залегши за камнями, открыли огонь; турки сделали тоже, – и на большой дороге закипала оживленная перестрелка. Бакалдин смекнул однако, что сколько бы времени они ни стреляли, а ехать вперед все же надо, да и турок пулей с дороги не сгонишь, – крикнул: "на-конь!" В одну минуту линейцы были уже в седлах, дали залп и выхватив шашки, ринулись на неприятеля. Внезапность нападения до того озадачила турок, что толпа их бросилась с дороги в сторону, к ближайшей деревне, не успев захватить даже тело одного из своих товарищей. Казаки неслись за ними с ужасающим гиком, но заметив, что из деревни скачет другая толпа, они, отстреливаясь, отступили опять на дорогу и, проскакав по ней во весь дух несколько верст, поехали шагом. Погони не было. Но вот на дороге узкий каменный мост. С двух сторон подступали к нему громадные скалы и, сдвинувшись вместе, образовывали такой узкий коридор, по которому можно проехать только гуськом. Казаки приостановились. Кавказское чутье подсказало им, что здесь должна быть засада. И, действительно, несколько выстрелов, пущенных наудачу, разом вызвали 20-ть ответных пуль. Теперь не было сомнения, что неприятель засел по гребню скалы и сторожит свою добычу. Но миновать это роковое место было нельзя. Казаки попытались было выбить врата меткими выстрелами, но пули только рикошетировали, ударяясь о камни, и безвредно проносились над головами турок. Патроны, между тем, все были израсходованы, и оставалось одно – прорваться чрез ущелье. Бакалдин опять крикнул "на-конь!" – и казаки гуськом, по кустам и острому каменнику, понеслись под перекрестным огнем неприятеля. Но видно Бог хранил удальцов, – ни один турок не загородил им дороги, ни одна пуля не попала в цель, и через несколько минут удальцы были вне опасности. Дав вздохнуть коням, Бакалдин раздал товарищам несколько патронов, случайно сохранившихся у него в переметных сумах, и снова казаки тронулись в дальнейший путь. Едва они проехали версты две, как в третий раз перед ними явился неприятель, в числе 28-ми человек, преградивший им дорогу. Но, изведав уже на опыте, что перестрелка не приведет ни к чему, казаки, выхватив шашки, ринулись на турок, и через минуту вогнали их в лесистое ущелье… Еще час пути, – и вдали показался Бейбурт… Казаки вздохнули свободно.
Главнокомандующий произвел Бакалдина в урядники и пожаловал ему знак отличия Военного Ордена; два другие креста украсили грудь его товарищей, по выбору самих казаков. Это были: Терско-Семейного Войска казак Андрей Панков и Моздокского – Мартын Мельников.
Отдавая должное выдающимся боевым качествам Линейцев, граф Паскевич настолько к ним привязался за время Кавказских походов, что получив в 1831 году назначение в Польшу на борьбу с польским восстанием, взял с собой и туда Сборный Линейный казачий дивизион. В следующем же (1832) команда отборных казаков Варшавского дивизиона вошла в состав Собственного Его Величества Конвоя и послужила ядром для образования впоследствии Терских сотен Конвоя.
IV. Восточная война 1853–1856 годов (Севастопольская кампания)
Начало войны. Ахалцих. Баш-Кадыкларское дело 19 ноября 1853 года. Бой у Кюрюк-Дора 24 июля 1854 года. Обложение Карса. Лихое дело Линейцев у Пеняка 30 августа 1855 года. Падение Карса и Парижский мир
По окончании Турецкой войны 1828–1829 годов русское влияние сделалось в Константинополе настолько преобладающим, что в 1833 году между Россией и Турцией был заключен оборонительный договор, по которому мы должны были, в случае необходимости, помогать Турции войсками, а она обязалась не пропускать чрез пролив в Черное море иностранных военных кораблей. Наши давнишние соперники на европейском Востоке – англичане и французы, опасаясь возраставшего могущества России и желая уничтожить наш черноморский флот и все военные портовые сооружения, рассорили нас с Турцией, а потом приняли ее сторону, объявив нам войну; к Англии, Франции и Турции присоединилась и Сардиния. Таким образом России пришлось иметь дело с союзом четырех держав, почему и сама война получила также имя "Союзнической".
Начавшиеся в конце 1853 года военные действия застали наши войска на Кавказе совершенно не готовыми. Между тем турки двинули в октябре сорокатысячную армию к Александрополю и 18 000 человек к Ахалциху. 2 ноября наш семитысячный отряд под начальством князя Орбелиани, высланный навстречу туркам главнокомандующим князем Бебутовым, был разбит под Баяндуром и избежал полного поражения только вследствие своевременного прибытия подкреплений. В это время все враждебные нам элементы на Кавказе заволновались, и положение наше стало критическим.
Однако благодаря энергии некоторых начальников и несравненной отваге наших войск, дела наши начали вскоре поправляться. 14 ноября князь Андроников с отрядом в 7000 человек разбил наголову под Ахалцихом восемнадцатитысячный отряд Али-паши, причем в наши руки попало 11 орудий, 5 знамен, 18 значков, весь лагерь и даже канцелярия Али-паши; наша потеря была 361 человек, между тем как турки потеряли более 3 / 2 тысяч.
Гром Ахалцихской победы произвел успокаивающее влияние на местное население и возбудил соревнование в главном русском отряде, который в числе 10 000 человек с 32-мя орудиями стоял под Александрополем, наблюдая за турецким отрядом у Баш-Кадыклара, под командою Ахмеда-паши, силой в 36 000 человек при 46-ти орудиях. Наступление этого небольшого отряда, 19 ноября, против сильно укрепленной турецкой позиции, прикрытой с фронта скалистым оврагом, казалось туркам столь дерзким, что Ахмед-паша сказал окружавшим его лицам: "Русские или с ума сошли, или упились своей поганой водкой!" Однако решительное наступление гренадерской бригады в штыки и смелые действия конницы на нашем левом фланги вскоре окончательно склонили победу на нашу сторону. Руководивший конницей генерал Багговут двинул имевшиеся в его распоряжении 9 сотен линейцев (3 сотни полковника Камкова и 6 сотен полковника Евсеева) с Донским артиллерийским дивизионом есаула Кульгачева и дивизион Нижегородских драгун на обходившие наш левый фланг массы турецкой регулярной кавалерии и курдов, опрокинул их и в пылу преследования попал на правый фланг турок. Лихой есаул Кульгачев в 50-ти шагах от турецкого каре снялся с передков и осыпал картечью не ожидавшего ничего подобного неприятеля. Линейцы кинулись в шашки, за ними пошли Нижегородцы, – и весь правый фланг (с частью центра) турецкого расположения был смят и опрокинут. Главная турецкая батарея в 20 орудий досталась победителям. Турки были совершенно разбиты, потеряв лагерь, весь обоз, 24 орудия и около 6000 человек; наша потеря состояла из 1243-х человек. Последствия Баш-Кадыкларской победы были громадны; все население Кавказа ясно увидело, что наша власть стоит прочно, и что многочисленность и сила наших врагов не обеспечивает еще им верного успеха: готовившееся в крае восстание сразу затихло.
1854 год начался удачными действиями наших войск в Гурии и Имеретии. В июне месяце александропольский отряд под начальством князя Бебутова, силой до 22 000 человек двинулся к Карсу и занял позицию у Кюрюк-Дора, не решаясь атаковать крепость по недостатку осадного парка. Между тем 60-тысячная турецкая армия Зарифа-паши, по настоянию руководивших ею иностранных офицеров, двинулась для атаки нашего отряда, который одновременно перешел в наступление. На рассвете 24 июля обе армии случайно столкнулись на равнинах в трех верстах от Кюрюк-Дора и завязали ожесточенный бой, в котором Линейцы покрыли себя неувядаемой славой. В самом разгаре боя, стоявшие на правом крыле казаки были пущены в атаку на обходившую нас турецкую конницу. Три сотни полковника Скобелева (отца "Белого генерала"), за ними полк Камкова, три сотни Донцов и конно-мусульманская бригада, поддержанные дивизионом Тверских драгун с дружным "ура!" кинулись вперед. Вся масса турецкой кавалерии была в миг рассеяна. Линейцы Скобелева, заехав вперед правым плечом, атаковали дивизион конной артиллерии и взяли три орудия. Турецкий уланский полк, бросившийся на выручку орудий, был атакован с фронта сотнями Скобелева, Донцами и Тверскими драгунами, а с фланга – Линейцами Камкова, и почти весь истреблен. Увлеченные преследованием Линейцы гнали противника до тыла его расположения сквозь интервалы турецкой пехоты. В конце концов турки были разбиты наголову и в полнейшем расстройстве отступили в Карс, потеряв в этом бою 15 орудий, 26 знамен и значков и до 10 000 человек убитыми, ранеными и пленными; кроме того, у них разбежалось до 12 000 башибузуков. Наша потеря была около 3000 человек. Несмотря на эту блестящую победу, князь Бебутов все-таки не решился приступить к осаде Карса, защищавшегося 40 тысячной турецкой армией, и осенью отошел обратно к Александрополю.
Одновременно с этими событиями разыгрались серьезные военные действия и на Эриванском театре военных действий.