Преступный режим. Либеральная тирания Ельцина - Хасбулатов Руслан Имранович 30 стр.

Когда явился он, никто не знает.

И, устрашившись гнева человека,

Потом ответ держать перед богами

Я не хотела.

Даже Гемон, сын Креонта, говорит отцу, что тот "сам на­рушил закон богов". Хору понадобилось всего шесть слов, чтобы определить суть конституционализма: "Где правит сила, там нет права".

Доктрина естественного права проникает в американ­ский конституционализм через "Второй трактат о граждан­ском правлении" Джона Локка (690 г.). Локк считал, что люди, живущие в царстве природы, должны управляться законом природы, который обязывает каждого вести себя определенным образом. Здравый смысл, "который и явля­ется этим законом, учит все человечество, которое к нему обращается, что все равны и независимы и что никто не дол­жен причинять другому вреда в его жизни, здоровье, свобо­де или имуществе". Однако пристрастное и невежественное человечество так и не постигло закон природы. Будучи при­званы судить, люди слишком жестоко наказывали других и прощали собственные проступки. В результате, по мягкому выражению Локка, в царстве природы возникало "беспо­койство" и порождало необходимость в третейском судье для разрешения споров.

Хотя Локк рассматривал законодательную власть как власть высшую, она не имела права быть своевольной. Цель законодательства заключалась в охране жизни, свободы и имущества. Если окно отступало от этих целей, люди ока­зывались в состоянии худшем, чем первобытное. В этом слу­чае люди вольны были распустить правительство и создать новую законодательную власть.

Философия Локка воодушевляет Декларацию неза­висимости. В первой же фразе объясняется, что разрыв с Англией был необходим, чтобы американцы могли "за­нять среди сил земных отдельное и равное место, на кото­рое дают им право Законы Природы и Господь Бог". Идея конституционализма, подчеркивающая свободы личности и философию правления Локка, появляется уже в следую­щем параграфе:

"Мы считаем эти истины самоочевидными: что все люди созданы равными, что они наделены Создателем опреде­ленными неотъемлемыми правами, и в том числе на Жизнь, Свободу и стремление к Счастью; что для защиты этих прав среди людей создаются правительства, черпающие свою справедливую власть из согласия управляемых; что когда бы какая-либо форма правления ни стала разрушительной для этих целей, люди вправе изменить или упразднить ее и создать новое правление".

Это мнение приводит нас к последним двум элементам конституционализма Болингброка: (1) правление направ­лено на определенные постоянные объекты обществен­ного блага, и (2) общество дает согласие на то, чтобы им управляли. Оба эти элемента совпадают с точкой зрения Локка, который считал, что власть закона, "в своих самых широких пределах", ограничена общественным благом об­щества.

Принцип общественного согласия и общественного кон­троля подразумевается в уверенности Локка в том, что пра­ва человека существовали задолго до возникновения инсти­тута правления. Если правительство не защищает эти права, люди могут сменить правительство. В этом смысле общест­венная интерпретация естественного права и конституцио­нализма, развившаяся со временем, становится основным испытанием легитимности гражданского права. Общество никогда не согласится быть управляемым тираническим или деспотичным режимом. Оно никогда не утрачивает кон­троль над создаваемым им правительством. И хотя режимы подобного рода существуют и даже опираются на написан­ную конституцию, они не являются конституционными формами правления.

Убежденность в том, что индивидуумы сохраняют оп­ределенные права, которые никогда не передаются прави­тельству, лежит в основе взглядов других политических фи­лософов. Спиноза верил, что никакой человеческий разум не может полностью находиться в ^распоряжении другого, потому что "никто по своей воле не может передать свое ес­тественное право на свободное мышление и суждение или быть принужденным это сделать". Любое правительство, пытающееся контролировать умы, является тираническим по определению. Стремиться предписывать, что истинно и что ложно, или каких взглядов следует придерживаться людям в молитве Богу, - значит оскорблять суверенность. "Все эти вопросы, - говорил Спиноза, - относятся к есте­ственному праву человека, от которого он не может отречься даже с своего собственного согласия".

Доктрина раздельных властей

Злоупотребление властью последним президентом, особенно Линдоном Джонсоном и Ричардом Никсоном, породило ряд рутинных и удобных аргументов в пользу доктрины раздельных властей. Оппоненты президентской власти утверждали, что создатели конституции не доверяли правительству (особенно исполнительной власти) и пыта­лись использовать контроль и баланс, чтобы воспрепятство­вать тирании. Хотя создатели конституции действительно построили систему, призванную ограничивать власть, это составляло лишь часть их намерений.

Говорят, что власти разделяют, чтобы сохранить свобо­ды. Но разделение может и разрушать свободы. Француз­ские конституции 1791 и 1848 годов представляют собой честолюбивые попытки создать жесткое и догматическое разделение властей. Первый документ породил правление Наполеона Бонапарта, а следующая попытка привела к по­явлению Второй империи.

Система сдержек и противовесов (контроля и баланса) не противоречит доктрине раздельных властей. Они допол­няют друг друга.

Каждый новый Президент, который приходит в Белый дом, через некоторое время пребывания в должности осоз­нает степень такого конституционного разделения неза­висимо от того, кто составляет большинство в конгрессе, партия президента или ее соперник. Так и должно быть. Президент не разделяет с конгрессом свое право помилова­ния, а конгресс не делится с судами своей властью в области налогообложения и ассигнований (хотя судейские и прини­мают участие в определении предельных размеров льгот). В 1974 году Верховный суд определил разделение властей в федеральном правительстве, заявив, что полномочия, вверенные федеральным судам Статьей III Конституции, "могут быть поделены с исполнительной властью не более чем, скажем, глава государства может поделиться с судами правом вето или конгресс разделить с ним право отменять вето Президента".

Долгосрочность доктрины. Прошел ли баланс полити­ческих институтов, задуманных создателями Конституции, проверку временем? Или события опрокинули теорию? Токвилл, одобрительно цитируя Джефферсона, считал, что "ти­рания законодательства" в Америке будет длиться в течение ряда лет, прежде чем ее сменит тирания исполнительной власти. И все же президентская власть, достигнув верши­ны при Аврааме Линкольне, поникла перед лицом настой­чивого и восставшего конгресса. В 1885 году Вудро Вильсон писал, что Конституция 1787 года являлась формой правле­ния скорее по названию, чем на самом деле, "форма Консти­туции предусматривала прекрасно пригнанный, идеальный баланс, в то время как реальная форма нашего правления является просто схемой верховенства Конгресса".

Двумя десятилетиями позднее, алчно поглядывая на Бе­лый дом, Вильсон возвещал, что Президент "должен отныне и навсегда быть одной из величайших сил в мире... Мы толь­ко начинаем рассматривать должность Президента в этом свете; но именно такой свет все больше и больше будет на него падать...". Согласно его анализу, новым источником президентской власти являлось бремя международной от­ветственности, возложенное на Соединенные Штаты. Ве­ликая депрессия 1930-х годов в сочетании с личными ка­чествами Франклина Д. Рузвельта придала новый импульс исполнительной власти.

Репутация конгресса падала с такой стремительностью, что Сэмюэль П. Хантингтон в одной из своих известных ра­бот, опубликованной в 1965 году, предположил, что конгресс должен отказаться от своей законодательной роли и сосре­доточиться на служении избирателям и надзоре за государ­ственными органами, если он не изменит коренным образом свою деятельность. Казалось, что состояние конгресса про­должает ухудшаться, так как в 1968 году Филипп Б. Курланд обвинил его в том, что у него "не хватает смекалки исполнять свои обязанности". Конгресс находился в прострации, Пре­зидент доминировал над ним. Курланд предлагает нам навес­тить "ложе другой больной конституционной концепции - понятия о разделении властей". Пациент был не просто бо­лен, смертельный исход казался неминуемым. Теоретически лечение было возможно, но Курланд не видел оснований для оптимизма. Пациент утратил волю к жизни.

Эти мрачные прогнозы подразумевают, что дисбаланс между Президентом и конгрессом носит хронический и по­стоянный характер. Однако никогда никакая ветвь власти не была столь всесильной или столь ущербной, как утверждали критики. Конгресс жив и здоров, хотя конкретный образ его жизни может оскорблять их вкус. Политическая система продемонстрировала способность к самокорректировке. Два президента, испытывавших пределы своей власти в 1960-е и 1970-е годы, были удалены со своих должностей.

Доктрина раздельных властей, подвергавшаяся насмеш­кам большую часть двадцатого века, все еще сохраняет жиз­неспособность. Обращение к американской истории дает ос­нования для уверенности. Сенатор Джордж Уартон Пеппер нарисовал такую благоприятную перспективу: "Если гео­метры 1787 года надеялись на совершенный мир и если пси­хологи того времени опасались разрушительных конфлик­тов, то история, как это часто бывает, доказала, что надежды оставляют в дураках, а опасения обманывают. Совершенно­го мира не было, но конфликты не стали разрушительными.

Что делать?

...После окончания заседания Президиума Верховно­го Совета началась подготовка к Чрезвычайной сессии Вер­ховного Совета с повесткой дня "О политической ситуации в Российской Федерации, сложившейся в результате госу­дарственного переворота". Работники были на подъеме - они прекрасно знали огромное значение того, что происхо­дит, понимали свою колоссальную роль в подготовке сессии парламента, работали четко, хладнокровно.

Так вот, перед началом этой сессии, которую мы наме­тили созвать уже ночью 21 сентября, я работал над двумя документами. Первый из них - заключение к книге "Ми­ровая экономика". Я утром еще планировал сдать ее в изда­тельство. Помню, Воронин заходит, рассматривает то, что я пишу, удивленно-вопросительно смотрит: дескать, чем это вы занимаетесь? Я говорю: "Юрий Михайловичу я заканчи­ваю последние фразы "заключения" монографии. Потом зай­мемся Ельциным и государственным переворотом..."

Второй документ: мне надо было основательно подумать самому, как построить нашу деятельность в экстремальных условиях. Даже начиная с того, чтобы внести ясность в тер­мине: "путчисты" - это "кремлевские вожди", "конститу­ционалисты" - это все те, кто поддержал Верховный Совет в его устремлениях обеспечить торжество Конституции, "мятежники" - это ельцинисты-еринцы, движение "Со­противление" - это общее название деятельности тех сил, которые выступают против диктатуры Ельцина и т.д.

Надо было определить направления работы и ответст­венность руководства Верховного Совета - чем буду зани­маться я, чем - Воронин, Агафонов, другие заместители, члены Президиума, депутатские фракции, кто будет рабо­тать с регионами и т.д. Другой вопрос: как использовать ог­ромный потенциал наших парламентских служащих, людей опытных и преданных Закону. И все это надо было делать быстро, оперативно, с умом - события приобретали неве­роятный динамизм. В приемной - огромное количество людей, требующих точных ответов, разъяснений, а то и про­сто наблюдающих за поведением председателя российского парламента в эти критические дни. Мне нужно было побыть одному...

...Я ушел в дальнюю комнату-кабинет, которую почему-то называли "комнатой отдыха". Для меня это был обычный рабочий кабинет, небольшой, уютный и "по-совместительству" - столовая, кофейная. Здесь я в последние два года написал тысячи страниц, прочитал десятки тысяч писем от наших граждан, сам писал им ответы... Сюда я обычно пере­ходил из рабочего кабинета часов в 9-10 вечера и сидел до 12, а то и позже... Попросил дежурного секретаря никого не пускать ко мне в течение одного часа. Не особенно следя за формой фраз, составил прежде всего для себя самый общий план нашей работы или скорее - фрагменты такого плана. Получилось вот что:

ОРГАНИЗАЦИЯ работы по подавлению вооруженного мятежа (общий план)

I этап:

• Верховный Совет, а затем X Чрезвычайный Съезд депутатов приводят в движение механизм отрешения от должности Ельцина в полном соответствии с Конституцией;

• Конституционный суд рассматривает этот вопрос, дает За­ключение;

• На Руцкого возлагаются полномочия исполняющего обязан­ности Президента Российской Федерации; ему следует помочь сформировать группу Советников, или Инспекторов: по обороне - возможно, Ачалова, внутренних дел - кого? Дунаев? Трушин? - посоветоваться... Безопасности - кого? Баранникова? - но он никогда не был лоялен к парламенту, "честно" служил Президенту Ельцину и обратился в Верховный Совет только тогда, когда его откровенно унизили; Кобец намекал на свою готовность стать ми­нистром безопасности - почему бы не предложить ему? К тому же депутат, а вчера предупредил...

• "Министрами" их называть не стоит, но решением X съезда правительство Руцкого следует наделить чрезвычайными полномо­чиями.

• Законодательная власть действует строго по Конституции и в полном соответствии с законами РФ. Никакие их нарушения, про­диктованные чрезвычайными обстоятельствами, для нас недопус­тимы.

• Наша, парламентариев, основная задача: принять весь необ­ходимый блок актов, обеспечивающих твердую законную процеду­ру возвращения страны в конституционное "поле".

• Обеспечить работу с провинциальной Вандеей.

II этап:

• Неподчинение Ельцина законной власти, включая решение Конституционного суда, императивно приведет дело к насильст­венным, кровавым событиям. Похоже, это неизбежно. Когда суд вы­носит приговор, даже убийца послушно следует за конвоирами. Но Ельцин пошел ва-банк, он точно не подчинится Закону, решениям Высшей государственной власти, каковым по Конституции является Съезд народных депутатов.

• Далее, Конституционный суд выносит свой вердикт - Ельцин отстраняется. Но он, разумеется, не подчинится - что ему Закон и Суд? Его пропагандистская свора развертывает мощную атаку на Законодателя и Конституционный суд (особенно "достается" Зорь­кину).

Что делать в такой ситуации?

- Как обеспечить действия исполнительных органов власти?

- Проблема Руцкого - плохой организатор, нет стратегиче­ского мышления.

-Другая проблема: мы заседаем, говорим, обсуждаем, теряем время в пустой говорильне, а этого не избежать, это - нормальная "функция" всех парламентов мира. Но в это время и.о. президента и его штаб должны действовать:

1) они должны взять под контроль Вооруженные силы, МВД, ор­ганы безопасности, всю правоохранительную систему Москвы;

2) мне - переговорить с Генеральным штабом, Московским во­енным округом;

3) специальный эмиссар Руцкого, профессиональный дипло­мат, известный в мировых кругах, должен вылететь в одну из стран и вести серьезные переговоры с Западом. Может быть, Бессмерт­ных? Здесь нужен смелый человек.

4) Еринцы-омоновцы будут избивать и расстреливать - что тогда? У Руцкого не позже завтрашнего дня должны быть верные воинские соединения, которые предупредят МВД о недопустимо­сти применения огнестрельного оружия - под страхом расправы с такими формированиями МВД на месте, если обнаружится, что они применили оружие против мирного населения. Тогда - не посмеют. Кто будет этим конкретно заниматься? Может быть, Ачалов?

5) Деятельность Законодателя в областях:

а) собственно нормативная - подводящая полную законода­тельную (законную) базу под действия новой высшей исполнитель­ной власти;

6) политическая деятельность Законодателя - обращения, воззвания, заявления, меморандумы;