Русланова собрала большую коллекцию бриллиантов. Говорят, в шкатулке, которую хранила её горничная Егорова, следователи обнаружили 208 бриллиантов, а также изумруды, сапфиры и крупные экземпляры редкого жемчуга. Это подтверждают и материалы обысков, а также признания самой Руслановой, полученные на допросах.
Не все драгоценности, хранившиеся в шкатулке, она покупала. Некоторые украшения ей дарили поклонники. Ещё до войны некая особа из старых москвичей преподнесла певице бриллиантовое ожерелье. Непростое. Знатоки говорили, что оно из царской коллекции. Несколько подвесок на нём отсутствовало. И каждый год в день рождения та загадочная особа, которая даже имени своего не открывала, дарила нашей героине очередную подвеску. В том ожерелье, как свидетельствует молва, Русланова и предстала пред Сталиным на "царском" приёме. Сталин, увидев на певице роскошное украшение, воскликнул: "Как хорошо, что теперь каждая советская женщина может позволить себе носить вот такие украшения!"
Коллекция Руслановой не была самой крупной частной коллекцией драгоценных камней в СССР. Самые крупные "бриллиантовые скандалы" начались в другую эпоху - брежневскую. Именно тогда бриллианты стали средством быстрой и лёгкой наживы для тех, кто имел к ним доступ.
Судя по тому, что произошло во время ареста Руслановой, на допросах и после её выхода из заключения, она не особенно переживала за потерянные драгоценности. Вернуть их, так же как и картины, пыталась. Не получилось. И чёрт с ними, решила она и с головой погрузилась в концертную работу. Потому что только пением она могла заработать достаточное количество денег. Вначале на хлеб насущный, на то, чтобы прокормить дочь и больного мужа. А потом сумела восстановить многое из того, что даже в Москве считалось роскошью. Судьбе наперекор. Уж это-то в ней было - "я волны морские люблю…".
Но бриллианты больше не собирала. Значит, не было у неё к ним особой, непреодолимой привязанности. Такой штрих: до войны и после войны до ареста она изредка надевала свои драгоценности. Прямо на концертный цветастый сарафан.
Вся Москва знала о богатствах, накопленных Антониной Неждановой, Владимиром Хенкиным, Валерией Барсовой, Ирмой Яунзем, Леонидом Утёсовым, Екатериной Гельцер, Исааком Дунаевским. Они много работали. Искусство их было востребовано обществом, популярно. Заработки тоже были большими.
Ходили слухи и о богатствах Руслановой. Говорили, что на рояле, который стоит в гостиной комнате в квартире певицы в Лаврушинском переулке, давно не играют, потому что на нём играть нельзя - он весь, под крышку, забит пачками денег!
Писатель Лев Никулин, сосед Руслановой, большой шутник и острослов, однажды сказал ей: "Лидия Андреевна, раздай всё мне и ступай в монастырь…" Как в воду глядел.
Но руслановские богатства всё же уступали "коллекциям" других московских знаменитостей.
Почему же люди генерала Абакумова бросились выворачивать карманы именно Руслановой и генерала Крюкова? Их целью были вовсе не певица и её муж. Цель была значительно крупнее. Стояла она немного в стороне от "трофейного дела". Пока в стороне. А Русланова и Крюков были всего лишь средством подойти ближе к этой цели.
В июне 1946 года на заседании Высшего военного совета растоптать Жукова не дали его товарищи по оружию, фронтовики Рокоссовский, Конев, Рыбалко. Сталин отступился, не стал ломать через колено. Возможно, он был удовлетворён тем порицанием, которому был подвергнут тот, кто, по докладам спецслужб и надёжных людей, считал себя главным творцом Победы. Порицание граничило с позором. Абакумов же хотел пойти дальше. Возможно, он имел на то устные инструкции Хозяина.
Члены Военного совета не поддержали обвинения в "недостойном и вредном поведении со стороны маршала Жукова по отношению к правительству и Верховному Главнокомандованию", после которых в отношении их боевого товарища могли последовать любые санкции. Все знали, что Главного маршала авиации Новикова в тюрьме избивают, унижают, ломают волю. И Конев, и Рокоссовский, и остальные поняли, что если сегодня они отдадут людям Абакумова Жукова, то завтра на цементном полу, заплёванном сгустками крови, может оказаться любой из них.
Лобовая атака на маршала не прошла. И тогда генералу Абакумову приказали разработать другой вариант.
Жукова решено было замазать в истории с трофеями, "закатать" его, вместе с его маршальскими погонами и двумя орденами "Победа", в вывезенные им из Германии ковры, гобелены и обезьяньи шкурки. Абакумов люто ненавидел Жукова.
Сын прачки и больничного истопника, человек с четырёхклассным образованием, сумел недостаточную образованность компенсировать большими амбициями, ловкостью и удачливостью. Любитель модных заграничных танцев, за что был прозван "фокстротчиком", хотел напомнить боевому маршалу, что и тот начинал свою биографию простым скорняком. В 1945 году, после Победы, Жуков выдворил Абакумова из Берлина, куда руководитель всесильного Смерша прибыл, чтобы арестовать нескольких генералов.
Вот что вспоминал Г. К. Жуков спустя годы о 1945-м, о Берлине и генерале Абакумове в одном из своих интервью:
"В расположение Группы войск прибыл генерал Абакумов - заместитель Берии. Мне о цели визита не доложил, развернул бурную деятельность. Когда стало известно, что Абакумов производит аресты генералов и офицеров, я приказал немедленно вызвать его. Задал два вопроса: почему по прибытии не изволил представиться мне как Главнокомандующему и почему без моего ведома, как Главноначальствующего, арестовывает моих подчинённых? Ответы его были, на мой взгляд, невразумительны. Приказал ему: всех арестованных генералов и офицеров освободить. Самому убыть туда, откуда прибыл. В случае невыполнения приказа отправлю в Москву под конвоем. Абакумов убыл восвояси…"
Разве мог простить руководитель всесильного ведомства своё унижение? Тем более маршалу Жукову. Который и был главной, но тайной целью его визита в Берлин. По табели о рангах звание офицера Смерша приравнивалось к званию армейского офицера на две звезды выше. Таким образом генерал-полковник Абакумов, по армейским меркам, был тоже маршалом. (Вскоре он станет министром государственной безопасности.)
Началась скрытая война между Жуковым и Абакумовым. Сталин время от времени подбрасывал в огонь поленце-другое…
С 1941 по 1945 год был арестован 101 генерал и адмирал. Восемь из них были освобождены после проведения следствия - за отсутствием состава преступления. 12 умерли во время следствия. Их попросту до смерти забили следователи. 81 генерал был осуждён Военной коллегией Верховного суда и Особым совещанием. Кого приговорили к расстрелу, кого к лагерям, кого разжаловали и направили "искупать вину кровью" в штрафные офицерские батальоны или с понижением в должности комбатами и командирами полков. Особисты держали в железных тисках армию, поощряли, культивировали доносительство на своих боевых товарищей, отравляли, разлагали боевое братство даже в окопах, в батальонных и полковых штабах. Это - одна сторона работы Смерша. Была конечно же и другая. Борьба с немецкими диверсантами, разведкой противника, в том числе агентурной. Некоторые операции Смерша вошли в историю Великой Отечественной войны эпизодами мужества, преданности долгу и родине. Заслуга Абакумова здесь была несомненной. И вклад в победу офицеров и бойцов Смерша был весом.
Сталин усиливал ведомство Абакумова, возвышал и его самого ещё и потому, что возросшая слава военных уже не просто беспокоила - угрожала. Они, его маршалы и генералы, закончили войну блистательной победой и вернулись домой героями. Они настолько осмелели, что теперь открыто защищают друг друга. Только военная контрразведка могла разобраться с этими зазнавшимися строптивцами, думал Сталин. И он дал ей волю, чтобы укротить зарвавшихся победителей.
На квартире Жукова в Москве подчинённые Абакумова произвели негласный, без соответствующей санкции прокурора, обыск. Они надеялись, как докладывал шеф контрразведки Хозяину, "разыскать и изъять на квартире Жукова чемодан и шкатулку с золотом, бриллиантами и другими ценностями…".
Цель и на сей раз не была достигнута. Но знакомство с маршальской квартирой офицеров контрразведки впечатлило. Абакумов докладывал Сталину: "В процессе обыска чемодан обнаружен не был, а шкатулка находилась в сейфе, стоящем в спальной комнате. Дача Жукова представляет собой по существу антикварный магазин или музей, обвешанный внутри различными дорогостоящими художественными картинами, причём их так много, что четыре картины висят даже на кухне…"
Для Сталина и этого было достаточно. Ознакомившись с докладной своего верного подручного, Сталин принял решение. Оно появилось в печати в виде постановления Центрального комитета ВКП(б). Перед опубликованием Сталин правил документ собственноручно. Постановление вышло после попытки Жукова оправдаться в "трофейной" истории.
"Тов. Жуков в бытность Главкомом группы Советских оккупационных войск в Германии допустил поступки, позорящие высокое звание члена ВКП(б) и честь командира Советской Армии. Будучи полностью обеспечен со стороны государства всем необходимым, тов. Жуков, злоупотребляя своим служебным положением, встал на путь мародёрства, занявшись присвоением и вывозом из Германии для личных нужд большого количества различных ценностей. В итоге всего этого Жуковым было присвоено до 70 ценных золотых предметов (кулоны и кольца с драгоценными камнями, часы, серьги с бриллиантами, браслеты, броши и т. д.), до 740 предметов столового серебра и серебряной посуды и сверх того ещё до 30 килограммов разных серебряных изделий, до 50 дорогостоящих ковров и гобеленов, более 60 картин, представляющих большую художественную ценность, около 3700 метров шёлка, шерсти, парчи, бархата и др. тканей, свыше 320 шкурок ценных мехов и т. д.
Будучи вызван в Комиссию для дачи объяснений, т. Жуков вёл себя неподобающим для члена партии и командира Советской Армии образом, в объяснениях был неискренним и пытался всячески скрыть и замазать факты своего антипартийного поведения.
Учитывая всё вышеизложенное, ЦК ВКП(б) постановляет:
1. Признавая, что т. Жуков Г. К. за свои поступки заслуживает исключения из рядов партии и предания суду, сделать т. Жукову последнее предупреждение, предоставив ему в последний раз возможность исправиться и стать честным членом партии, достойным командирского звания.
2. Освободить т. Жукова с поста командующего Одесским военным округом, назначив его командующим одним из меньших округов.
3. Обязать т. Жукова немедленно сдать в Госфонд все незаконно присвоенные им драгоценности и вещи".
Вот тут-то и начали хватать тех из жуковского круга, кто ещё оставался на свободе. Началась вторая волна арестов, с помощью которых зачищали пространство вокруг опального маршала. Всего арестовали около семидесяти человек.
Исследователи этой темы говорят, что генералов "второй волны" брали в основном на основании материалов, добытых в результате прослушивания. С помощью подслушивающей аппаратуры, кстати, трофейной, немецкой, которую использовали в своей работе гестапо и СД, слушали почти всех генералов. "Жучки" стояли в гостиных, спальнях, на дачах. Материалы прослушки не рассекречены до сих пор.
Так что над восполнением нашей родной истории придётся потрудиться и будущим поколениям.
Дочь Георгия Константиновича Жукова Эра Георгиевна вспоминала:
- В первые послевоенные годы были арестованы практически все соратники отца. Поплатились даже люди, с которыми он просто дружил. Например певица Лидия Русланова. Отец обожал эту артистку. Она была замужем за его другом, генералом Владимиром Крюковым, который тоже был арестован. Эту семью арестовали целиком. Должны были увезти в приют и Маргошу. Но пожалели. Генерала Крюкова арестовали первым.
Глава двадцать четвёртая
АРЕСТ. ДОПРОСЫ
"Имеющимися в МГБ материалами установлено, что Крюкова-Русланова, будучи связана общностью антисоветских взглядов с лицами, враждебными к советской власти, ведёт вместе с ними подрывную работу против партии и правительства…"
Генерала Владимира Крюкова арестовали в Москве 18 сентября 1948 года. Была суббота. Пять утра. Крюков уже не спал. Собирался в аэропорт - встретить с гастролей жену. Русланова возвращалась из Казани. Телеграфировала, что гастроли закончились успешно и она летит в Москву самолётом.
По поводу её ареста у биографов существуют разночтения. Некоторые из них утверждают, что Русланова была арестована в тот же день, и даже несколькими минутами раньше мужа, в момент, когда она выходила из гостиницы, чтобы отправиться в аэропорт. Другие называют более позднюю дату - 27 сентября 1948 года. Третьи - что её взяли "на десять дней позже…".
Вот о чём свидетельствует Маргарита Владимировна Крюкова-Русланова: "Их с папой забрали в один час - в пять утра 18 сентября 1948 года. Маму - в Казани, когда она в гостинице спускалась к машине, чтобы ехать с гастролей в аэропорт. Мы с папой в Москве в тот самый час собирались во Внуково, встречать её. Когда пришли эти полковники, папа сказал: "Маргушенька, ты маму не жди, она не приедет, я думаю, что мы с ней будем в одних местах. Но тебе никогда не должно быть стыдно за своих родителей". Их потом и выпустили практически одновременно. Когда папы уже не стало, мама мне пересказывала папины рассказы. Вместе с ним арестовали генерала Телегина, он был крупной фигурой, все приказы по фронту - Жуков, Телегин. У него была очень хорошая семья, кроме двоих собственных детей, они воспитывали двоих приёмных, из детдома. Так вот этого Телегина так били, что он забыл имена и своих детей, и жены. Хотели, чтобы он подписал показания, будто бы Жуков хотел быть главой государства, и что они якобы готовили вооружённый переворот. Вот в чём было дело, а вовсе не в трофеях, за которые сейчас упрекают генералов. Можно подумать, что эти вояки придавали значение барахлу. Польское правительство, благодарное Жукову за освобождение страны, слало ему ящики со столовым серебром, с гобеленами, интенданты размещали всё это где-нибудь на складах… К сожалению, во все времена находятся люди, готовые опорочить настоящих героев".
"Вместе с Телегиным" следует понимать как - по одному делу.
Более точной датой ареста Руслановой следует, вероятно, считать 27 сентября 1948 года, так как эта дата указана в "Обвинительном заключении Крюковой-Руслановой от 07.09.1949 г.".
Сталин руками генерала Абакумова выбивал из окружения Жукова верных боевых товарищей. Одного за другим.
Когда настала очередь генерала Крюкова, в ведомстве Абакумова задумались: если брать генерала, а брать его надо, то придётся арестовывать и его жену. Потому что это не просто жена генерала. Все хорошо знали историю их любви. Поздняя, последняя любовь, как известно, бывает очень крепкой. И человек ради неё порой идёт на всё. Русланова, эта своенравная и неуправляемая "мужицкая певица", будет кричать на каждом концерте, с любой сцены, на всяком перекрёстке об отнятой у неё любви, о погубленном счастье. Она не остановится ни перед чем. Когда её "Георгия Победоносца" отправили "на исправление" в Одессу, к 7 ноября она послала Жуковым поздравительную телеграмму, подписав её совершенно вызывающе: "Преданная вашей семье Русланова". Осведомители доносили: она говорит, что считает его "великим полководцем, великим человеком и готова идти за ним хоть в Сибирь!". Раз так, наконец решили в МГБ, пойдёт дальше… Те же секретные сотрудники из артистический среды доносили и вовсе не мыслимое: на встрече Нового, 1947 года Русланова прилюдно указала на пару подстреленных тетеревов, которых кто-то привёз Жукову в подарок (по другим сведениям, сама Русланова), и ляпнула от всей души: "Я тебе желаю, Георгий Константинович, чтобы твои враги так лежали…"
На истории с тетеревами стоит остановиться подробнее.
Из рассказа Константина Телегина, сына генерала Телегина:
"И вот подошёл Новый, 1947 год. 30 декабря позвонил Жуков и пригласил на дачу моих родителей, сказал, что пришлёт машину. Отец, не раздумывая, принял приглашение, а когда мама спросила, не рискованно ли встречаться с человеком, находящимся в опале, ответил, что никакой опалы не видит, в воинской службе всегда могут быть неожиданные повороты.
Вечером 31 декабря пришла машина, родители уехали к Жуковым. Вот что они рассказали.
Та же дача встретила их тревожной тишиной. Георгий Константинович вышел на крыльцо, провёл в прихожую, помог маме снять шубу, открыл дверь в знакомую большую комнату, и, как сказала мама, она вздрогнула от увиденного: щедро сервированный год назад громадный стол, за которым тогда сидела масса людей, сейчас был пуст. Лишь дальний его угол был застлан скатертью, на которой стояло четыре прибора. Георгий Константинович как-то виновато посмотрел на гостей и сказал:
- Спасибо, что приехали. Я многих обзвонил, но все по разным причинам отказались. Может, оно и лучше: шума меньше будет, удастся поговорить по душам.
Невесёлым оказался тот новогодний праздник… Настроение у Георгия Константиновича и Александры Диевны было настолько подавленным, что скрыть это, при всём их желании, они не могли. А в два часа ночи неожиданно приехали Крюков и Русланова, "сбежавшие", как объяснила Лидия Андреевна, с какого-то вечера, где она выступала. Человек редкостной чуткости, она сразу же уловила настроение присутствующих, развернула принесённый с собой большой пакет, кинула на стол двух подстреленных тетеревов и сказала: "Георгий Константинович, я желаю, чтобы так выглядели все твои враги! И уверена, что ещё будут хорошие дни".
Приезд Лидии Андреевны, весёлой и интереснейшей собеседницы, великолепного рассказчика, оживил обстановку; постепенно удалось снять напряжение, которое сковывало всех.
Но уже по дороге домой моих родителей снова охватила какая-то тревога, которая долго потом не рассеивалась. Тем более что тем же утром позвонила жена одного высокопоставленного знакомого и сказала: "Кто вас надоумил поехать к опальному Жукову? Ждите теперь больших неприятностей".
Откуда она столь оперативно получила информацию о встрече на Кунцевской даче - осталось загадкой. Но она как в воду смотрела".
Первого июня 1947 года вышло постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о "незаконном" награждении Руслановой и других артистов орденами и медалями СССР: нарушен Указ Президиума Верховного Совета СССР "Об ответственности за незаконное награждение орденами и медалями СССР"; Жукову объявлен выговор; Телегин уволен из армии. Вскоре генерала Телегина исключили из партии. 12 января 1948 года арестовали.
Вот вам и тетерева, новогодние дачники-затворники…
Из всего выходило, что надо брать не только Крюкова, но и Русланову.
Арестовали её, как уже было сказано, в Казани. Вместе с ней взяли её аккомпаниаторов Максакова и Комлева, а также конферансье Алексеева.
По другим данным, музыкантов и конферансье арестовали позже, когда Русланова дала на них показания, которые следователи квалифицировали как антисоветскую агитацию.
Теперь, видя общую картину событий, можно сказать, что коллегам певицы просто-напросто не повезло: их взяли для, так сказать, полноты сюжета. Чтобы арест Руслановой не выглядел как целенаправленное изъятие человека из среды. Её изъяли вместе с частью среды. И всем в конце концов припаяли стандартные обвинения - антисоветская пропаганда.
Из Казани Русланову переправили в Москву. Держали в Лефортовской тюрьме. В Лефортове она пробыла год. Пока шло следствие.