Онисья грустно ему улыбнулась.
- А вы, что, на делянки наладились?
Онисья растерянно на него взглянула, не зная, что ответить.
- Да, нет, мы, Никита Владимирович, домой направляемся.
- Откуда ж вы путь держите? - удивился боярин.
- Да, отсюда и держим, - сконфузившись еще больше, сказала Онисья.
- Странно как-то она себя ведет, по всему видать, что у них что-то стряслось. - Подумал Никита, но вопросов пока задавать не стал.
- Ну, что ж, это хорошо, что домой! Нам сей же час обед потребуется, ведь я из Твери возвращаюсь! Побуду тут пару часов, и далее в Москву поскачу.
- Чего ж так спешно-то, Никита Владимирович? - удивилась Онисья.
- По делу требуется! А Кузьма-то ноне где?
- Дома он! Только что отселе в деревню подался!
- Ну, что ж, поскачем и мы, а ты Онисья, тоже поспешай, людей моих принимать станешь.
И Никита, проворно запрыгнув на коня, поскакал к деревне, увлекая за собою свиту.
Кузьма вернулся домой в плохом настроении. Чего греха таить, ведь он тоже привязался к своим гостям, и ему не меньше других было жаль с ними расставаться. А тут еще и Марийка! Вот ведь незадача, будет теперь девка страдать попусту! - Да, - с грустью подумал он, - не было печали! - И направившись в горницу, прилег на лавку от нечего делать. Однако ему не лежалось. - Может пойти на двор, да заняться делами? - мельком подумал он. - Нет, с таким настроением ему и делать ничего не хотелось. Покрутившись еще минут пять, он поднялся с лавки и направился в сени за самогоном. Вернувшись в горницу, подсоединил шнур к стоящей в углу аккумуляторной батарее, включил простенькую видеодвойку, оставленную в подарок незнакомцами и, плеснув в ковшик спиртного, снова улегся на лавку.
Никита Куренцов тем временем подъехал к дому, и, спешившись раньше своих людей, привязал коня к изгороди.
- Эй, кто-нибудь, возьмите коня! - крикнул он.
На его зов никто не откликнулся.
- Куда ж они все подевались? То, бывало, холопов во дворе пропасть, а сейчас как назло, ни одного не дозовешься.
- Эй, Кузьма? - снова крикнул он, но ему вновь ответила тишина.
- Не слышит! Поди, где-нибудь на заднем дворе подельничает, - подумал Никита, и пошел в дом.
Как только он открыл дверь, до его слуха донесся какой-то странный, ни на что не похожий звук.
- Что это? - пронеслось у него в голове. - Чудится, ай нет?
И он снова прислушался. Звук доносился из горницы, и Никита тихо подошел к двери.
- Да, что там такое? - удивился он и, толкнув дверь, с интересом уставился на диковинный ящик, стоящий на столе. Видение, представшее перед ним, не подавалось никакому объяснению! Глядя на движущиеся фигурки мультяшек, он все шире и шире открывал рот, пока, наконец, не вскрикнул от изумления.
Подвыпивший Кузьма, который только что усилил звук и не заметил появления хозяина, обернулся и, завидев боярина, моментально выключил аппаратуру, заставив экран телевизора "потемнеть" у Никиты на глазах.
- Что сие…? - изумленно прошептал тот, и указал рукой на загадочный предмет.
- Никита Владимирович! - воскликнул Кузьма, обрадовавшись хозяину, и мигом соскочил с лавки. - Приехал-таки, а я все ждал, ждал! Ах ты, приехал-таки!
Никита, не обращая внимания на радостную болтовню своего верного слуги, снова указал на ящик.
- Что сие есть?
- Погоди, Никита Владимирович, - ответил ему Кузьма. - Тут дело такое, что сразу, одним словом и не объяснишь!
- Что, значит, не объяснишь?
- А то и значит, что до сегодняшнего дня были у нас гости, а какие, я тебе потом обскажу. Сей же час сподручней тебе отдохнуть с дороги, да потрапезничать за чарочкой! - и он окликнул холопов, работающих на огороде.
- Федька, живо застилай стол, боярин приехал!
После обеда Никита уединился с Кузьмой в одной из горниц и выслушал его повествование о побывавших в Зареченском гостях. Затем, сопоставив все факты, понял, что гости эти как раз и были теми аферистами, о которых разыскивал Савелий Никонорович Бобруйский.
- Так вот оно, значит, как! - загадочно произнес он и покачал головой.
- Так ты говоришь, что улетели они на небо?
- Улетели, Никита Владимирович!
- Хм! Божьи люди! Ловко же они тебя провели! Тебя, которого ни разу не смог провести даже самый заклятый враг! Да! Хороши, нечего сказать!
- Да, что ты, Никита Владимирович! - обиделся Кузьма.
- Ты, что ж, думаешь, я и сам поначалу не засомневался в них? Еще как засомневался! Даже стрельцов хотел вызвать.
- Так, что ж не вызвал-то? Пусть бы они с ними и разбирались!
- А чего с ними было разбираться, коль они к нам с добром пожаловали.
- С добром, аль нет, это уж не твоего ума дело!
- Ну, прости, Никита Владимирович, что не потрафил тебе на сей раз! - обиженно попенял боярину Кузьма и развел руками.
- Да ты не обижайся, просто этих твоих божьих людей теперь начальник Тайного приказа разыскивает! Он уж и у меня побывал, и расспросы, между тем, вел о твоей Марийке!
- О Марийке? - забеспокоился Кузьма.
- Вот именно!
- Да, что ж она им сделала, моя Марийка-то?
- В Москву с гостями твоими хаживала?
- Ну, хаживала!
- То-то и оно! - Никита многозначительно поднял палец!
- Так она, это, провожала их, вот и все!
- Провожала! Кто их знает, в каких делах они там были замешаны, а Марийка находилась при них, и Тайной службе о сем ведомо!
- Да отколь же там в Москве о них узнали? Что-то я, Никита Владимирович, никак в толк не возьму! Они отправились на Москву поглядеть, только и дела-то!
- Господи, но отколь тебе ведомо, на Москву поглядеть, иль еще чего сделать?!
Кузьма растерянно пожал плечами, и в глазах его промелькнул испуг.
- А, чего сделать-то?
- Не знаю я, только разыскивают там твоих знакомцев, о том мне доподлинно ведомо!
- А, ну-ка, я сейчас Марийку расспрошу, чем они там в Москве занимались, коль их теперь разыскивают! - заволновался Кузьма.
- Да погоди ты с Марийки-то спрашивать, дойдет и до нее черед. Ты мне вот что скажи, кто еще знал об этих людях?
- Кто знал! Да, почитай вся деревня! Они ж спустились на поселения, что на новой делянке, а там с каждого двора кто-нибудь, да был.
- Да! - расстроился Никита. - Коль вся деревня знает, в секрете того не удержишь.
- Да они и не хоронились ни от кого, Никита Владимирович, как пришли к нам открыто, так и ушли.
- Да я не о них сейчас говорю, а о тебе и Марийке. Как узнают там, в Тайном приказе, что они тут находились, а Марийка и впрямь их в Москву сопровождала, затаскают ведь вас! Да и меня заодно!
Кузьма задумчиво почесал затылок.
- Коль натворили они чего такого, за что их теперь разыскивают, то и правда затаскают.
- Вот и подумай, что делать будем!
- А, что мне думать? Я добровольно пойду в Тайный приказ и все им расскажу. Я принимал тех людей, мне и ответ держать! А ты, Никита Владимирович, тут совсем не причем!
- Как это не причем, когда у меня теперь весь дом забит их диковинами, да и за тебя, своего холопа, я ответ держать должон! Идти-то нам обоим придется, а вот как себя вести, чтобы беды избежать, надобно подумать, да и Марийке за одно обсказать!
- Так ты и Марийку хочешь туда отвесть?
- Ее-то с меня и потребуют в первую очередь. - И Никита рассказал Кузьме о визите Савелия Никоноровича.
- Да! Вот ведь незадача! - отчаянно сплюнул Кузьма.
- Ничего, Кузьма, не расстраивайся, ведь я ноне на Москве не последний человек, авось все и обойдется. Ну, потаскают маленько, ну порасспрашивают, ни без того! - Никита дружески похлопал своего слугу по плечу.
- Ты теперь наскоро в дорогу собирайся, и Марийке вели. Через час уже тронемся, мне ведь недосуг тут время проводить.
- Так мы ж хотели все обдумать, Никита Владимирович!
- Ничего, ничего, обдумаем по дороге, путь-то чай не коротким будет! Ты собирайся, Кузьма, собирайся, а я пока погляжу на диковинки, уж больно меня до них интерес разбирает!
ГЛАВА 14
- Савелий Никонорович! - радостно воскликнул Иван Головинов, едва только успел отворить дверь приемной, и втолкнул в горницу двоих крестьян - подростков.
Савелий Никонорович, который в этот момент что-то старательно выводил на свитке, нехотя оторвался от своей работы.
- Вот! - Иван Головинов указал рукой на подростков. - Этих Панкрат Курников ноне в стрелецкую слободу доставил, аккурат из Бобровки. Они ему сродственниками являются, и два дня назад заехал он к ним в деревню, чтоб навестить.
Савелий Никонорович недоуменно, накапливая раздражение, уставился на своего подчиненного.
- Ну, и что с того?
- А то, что сим молодцам кое-что известно о наших аферистах!
Савелий Никонорович в тот же миг заинтересованно поднял брови, и отложил перо в сторону.
- Ну?! - немногословно распорядился он, и жестом пригласил подростков подойти к нему.
- Говорят, что видели они их! - услужливо подсказал начальнику Иван Головинов, - об том Панкрату со хвальбой и поведали! А Панкрат, будучи оповещенным об этом деле, не долго думая, и привез их к стрельцам.
- Ну? - снова сказал Савелий Никонорович, строго взглянул на юнцов.
- Рассказывайте все! Сей же час, и без утайки!
Подростки покорно ему на это кивнули, а набожный Григорий еще и перекрестился ради подтверждения истинности своего признания.
- Это, стало быть, - скромно принялся за рассказ Михаил, переминаясь с ноги на ногу, - пришел к нам Семка, брат мой двоюродный по мамке, и обсказал, что, видели де они каких-то людей, у которых еда зело вкусная имеется, и угостил нас той едой.
Михаил, поглядывая на строго начальствующего человека в дорогом суконном кафтане, и интуитивно ощущая великую государственную значимость Савелия Никоноровича, вдруг как-то заробел, произнеся последнюю фразу совсем тихо, а потом и вовсе умолк.
- Ну, ну, не робей! - подбодрил его Савелий Никонрович, сглаживая конфуз паренька.
- И какова была та еда?
- Во такая малюсенькая. - Михаил указал на свой ноготь, сравнивая с ним размер леденцов, - вроде с горошину, да сладкая, яко мед!
- Так! - констатировал Савелий Никонорович. - Сказывай далее!
- И еще Семка сказал, что он ел и другую еду, да такую вкусную, что ни с чем не сравнить, и показал нам то, в чем она лежала. А потом и говорит, давайте, мол, сходим к тем людям и попросим у них еще что-нибудь.
- А куда он вас звал-то?
- Михаил, не поняв вопроса, недоуменно взглянул на Савелия Никоноровича.
- Ну, где находились те люди? - уточнил глава Тайного Приказа.
- В лесу. - Ответил Михаил.
- Семка-то, он еще днем тех людей приметил, да обзнакомился с ними. Они у него на неведомую еду рыбу выменяли. А потом, как распробовал он у себя дома ту еду, еще раз сходил к тем людям, но уже с тятькой.
- Угу! - кивнул Савелий Никонорович. - Ну и что ж, пошли вы туда?
- Пошли! Да как подошли поближе, так и оробели!
- А, что так-то?
- А люди те скакали по поляне, яко черти! Гришка говорит, что вроде бы и рога у них виделись!
- Вроде! - подтвердил до селе молчавший Григорий. - Да еще звук от них шел громкий, никогда нами не слыхиваемый, во!
- Ну, и что ж вы?
- А мы и убегли, а более ничего!
- Так, так! И, что ж, потом вы тех людей более не видели?
- Нет!
- А этот ваш Семка?
- И Семка не видел!
- Токмо… - Сказал, было, Михаил, и вновь умолк.
- Что, говори, ужо! - пытливо взглянув на него, приказал Савелий Никонорович, который не намерен был упускать никакой, даже самой незначительной информации.
- С ними находился Борька, - наш деревенский сирота. Он еще днем там остался, а Семка со товарищем домой ушли, хоть те люди и им предлагали потрапезничать.
- Ага! Значит, они ушли, а Борька остался трапезничать?
- Ну, да!
- И что же тот Борька вам потом сказывал?
- Да ничего! Не пришел от них Борька-то!
- Что, до сей поры?
- До сей поры! Мы опосля днем на то место ходили, но ни их, ни Борьки, там уже не было.
- Да! - многозначительно сказал Савелий Никонорович и покачал головой!
- А то место вы показать сможете?
- А то нет! - уверенно сказал Михаил.
- Ладно, сядьте покуда на лавку. - Велел паренькам Савелий Никонорович, а сам обратился к Ивану Головинову.
- Значит так, Иван, собери людей, и немедля отправляйтесь туда, где они были, да обшарьте там каждый куст, авось и отыщется чего интересное, а заодно и в деревню эту, как ее?
- В Бобровку, Савелий Никонорович.
- В Бобровку, значит, тоже поскачите, и опросите там всех, кто еще с ними виделся. Да, скажи там, что как только Борька в деревне объявится, чтоб немедля сюда сообщили!
К вечеру Иван Головинов доставил Савелию Никоноровичу еще кое - какие сведения об арестантах и их попутчиках. Отец Семена рассказал ему о третьей девице, не похожей на первых двух, ранее описанных разными людьми, которую ему довелось увидеть в лесу.
- Говорит, что ногу она подвернула, от того и сидела на земле. А как стал он ей ногу смотреть, по причине своего знахарства, то очень поразила его обувка девицы.
И Иван, со слов отца Семена, описал Настины кроссовки.
Рассказал ему кое-что и Семка, да попутчик его Петр.
- Перво наперво поведали они мне о всякой разной еде, что дали им незнакомцы. - Сообщил Иван Головинов.
- А потом особливо обратили внимание на некую легкую котомку, в которую незнакомцы переложили из ведра их рыбу. На котомке той была полуголая девка с непокрытой головой и короткими белыми волосами, да такая, что вроде как живая, токмо маленькая очень.
- Что значит, как живая?
- Намалевана вроде, сказывают, а вроде как и нет!
Савелий Никонорович непонимающе уставился на Ивана на какой-то миг и вдруг вспомнил о фотографиях, лежащих в столе.
- Понятно! - сказал он и вновь взглянул на Ивана. - Ну?
И все как один, Савелий Никонорович, твердили, что хоть и одеты были
незнакомцы в крестьянскую одежу, но разговоры вели на непонятном
каком-то языке.
И самое главное, Савелий Никонорович, вот что мы отыскали на той
поляне!
Иван Головинов достал из штанов тряпицу, в которую были завернуты три предмета, - упаковка подушечек "Орбит", зажигалка, и блестящая перламутровая заколка для волос, принадлежащая Валерии.
Все три предмета были необычными, и никто из присутствующих, сколько не крутил их в руках, не мог даже предположить какова цель их применения.
Савелий Никонорович поблагодарил Ивана Головинова за находки, и не долго думая, положил их в свой секретный шкаф по соседству с остальными диковинками незнакомцев.
А в этот самый момент к нему прибыл Никита Куренцов, и в сопровождении Кузьмы и Марийки, без доклада, на правах высокого гостя, прошел в приемную.
- Ну, здорово, Савелий Никонорович!
- А, Никита Владимирович! - заюлил перед боярином глава Тайного Приказа. - Коль скоры Вы на ногу, коль скоры! Ну, что ж, милости просим! А я ноне еще кой - какие диковинные вещицы отыскал и только минуту назад их в шкафчик прибрал!
- Да, погоди ты, Савелий Никонорович, с вещицами своими! Я теперь и сам тебе их покажу, да такие, которые супротив твоих сущим пустяком покажутся!
- Вы, сами? - удивился Савелий Никонорович.
- Ну, да! У меня в Зареченском их полон дом!
- Как?
- Вот так, друг мой! - Никита Куренцов развел руками.
- Вели-ка ты, Савелий Никонорович, покуда своим людям уйти отселе, ибо у меня к тебе секретный разговор имеется.
Савелий Никонорович, ничего не понимая, окинул взглядом своих подчиненных, и только тут обратил внимание на скромно стоящих за спиной боярина Кузьму и Марийку.
Полтора часа работникам Тайного Приказа пришлось провести вне приемной комнаты. Сначала они скромно стояли за дверью, в ожидании, что она вот - вот откроется, и Савелий Никонорович их окликнет. Однако устав переминаться с ноги на ногу, вышли на улицу, где, теряясь в догадках, принялись рассуждать о последнем, что услышали. А именно о неком странном сообщении Никиты Куренцова, что у него, де, имеются диковинки почище, чем у Савелия Никоноровича!
- Стало быть, и ему с ними встретиться пришлось?! - удивился дед Прохор.
- Похоже! - сказал Иван Головинов. - А девица эта, аккурат подходит под описание Никитой Проскуриным той самой Марийки. Так что, братцы мои, подозреваю я, что Никита Куренцов ее как раз и привел!
- Да! - многозначительно сказал Афанасий Серебренников. - Ну и дела!
- Я только одного в толк взять не могу, - удивленно пожав плечами, сказал Андрей Краюшкин, - что за диковины могут быть у Никиты Куренцова? Неужто и впрямь почище наших?!
- Да, куда уж чище - то! - возразил ему Афанасий Серебренников.
Дверь, за которой сотрудники Тайного Приказа приказали следить дежурившему стражу, наконец, отворилась, и на пороге показалась грузная фигура Савелия Никоноровича.
- Вели придти ко мне Ивану Головинову. - Сказал он стражу и снова скрылся в приемной.
Страж выбежал на улицу и окликнул Ивана. Тот послушно отправился в приемную, заставив оставшихся сотрудников пуще прежнего томиться от любопытства. Однако долго им ждать не пришлось, ибо уже спустя пять минут Иван вновь появился на улице.
- Ну, что там? - спросил у него дед Прохор.
Иван Головинов горделиво окинул взглядом превратившихся в слух сотоварищей, устремивших на него любопытные взгляды.
- Велено мне ехать ноне по всем Приказам, собирать людей на общий большой Совет… Во как!
- Да, видать дело серьезное! - прошептал Афанасий Серебренников. - Вот тебе и Никитка Проскурин, ловко же он их заприметил!
Валерия с трудом открыла глаза и сквозь пелену сонной завесы увидела перед собой расплывчатые контуры силуэтов родителей. Она улыбнулась.
- Господи, все как тогда! Те же ощущения, та же тревога! Отсутствует только страх, тот безудержный панический страх от неизведанного, который ей пришлось пережить во время "перелета" в прошлое!
Она расслабилась и свободно откинулась на спинку сидения. - Интересно, кто на этот раз очнется первым, папа или мама? - подумала она, и тут же увидела, как Виктор Владимирович пошевелил рукой. - Ну, надо же! Все повторяется в той же последовательности! Интересно, а от чего это зависит?
- Что, уже? - спросил Виктор Владимирович.
- Уже, папа, уже! - весело ответила Валерия.
- А, что ты так радуешься, может мы сейчас не в нашем, а совсем в другом времени? Всякое ведь бывает!
- Бывает только в кино, чтобы сюжет закрутить! Но мы, к счастью не в кино, а в реальной жизни, и здесь Игорь применил точный астрологический расчет!
- Валерка, не трещи так громко! - едва слышно произнесла только что очнувшаяся Елена Марковна. - У меня голова болит и туман в глазах никак не развеется, а ты тараторишь мне на самое ухо.
- Прости, мамочка, на ухо больше не буду!