- Привет, Буля! Привет, Дедуля! - Я подошел к ним по очереди и чмокнул каждого в щеку. От Були пахло апельсинами. Ее щека была мягкой-мягкой.
Буля и Дедуля - так я называл бабушку с дедушкой, когда был маленьким. Сейчас это уже звучит немного смешно, но я все равно продолжаю их так называть. Это тоже уже традиция. Да и что мне остается делать, если даже они сами называют друг друга Булей и Дедулей!
Они очень похожи. Как брат и сестра. Наверное, так и должно быть с людьми, которые женаты уже сто лет. У них худые вытянутые лица и короткие седые волосы. И тот и другой носят очки с толстыми стеклами в тонкой посеребренной оправе. Оба худущие, точно щепки. У обоих печальные глаза и вечно грустное выражение на лицах.
Я люблю Булю с Дедулей, но в тот день мне совсем не хотелось сидеть за обеденным столом и поддерживать вежливый разговор с дедом и бабушкой. Все мои мысли были заняты волшебным зеркалом.
И я еще не успокоился после всего, что сегодня произошло.
Быть невидимым - это действительно очень круто.
Мне хотелось побыть одному и подумать об этом. Ну вы понимаете. Припомнить все до мельчайших деталей. Свои ощущения. И вообще…
Такая вот у меня привычка. Когда я нахожу для себя что-то по-настоящему интересное и увлекательное, я закрываюсь в комнате, ложусь на кровать и начинаю все это обдумывать. Анализировать.
Папа говорит, что у меня аналитический склад ума. Наверное, он прав. Я уселся за стол.
- Я думал, что ты подрастешь, а ты вроде бы стал ниже ростом, - сказал Дедуля, вытирая рот льняной салфеткой.
Это его дежурная шутка. Он всегда это говорит, когда меня видит. Я вежливо рассмеялся.
- У тебя суп, наверное, совсем остыл. - Буля неодобрительно зацокала языком. - Что может быть хуже холодного супа? Я имею в виду, какой смысл есть суп, если он не горячий?
- Все равно вкусный, - сказал я, отправив в рот первую ложку.
- Прошлым летом мы с тобой ели холодный суп, - сказал Дедуля. Он обожает спорить с Булей. Что бы она ни сказала, он обязательно возразит. - И вкусный был суп. Помнишь, клубничный? Такой суп вообще не едят горячим.
- И никакой не клубничный, - нахмурилась Буля. - И даже вообще не суп. А что-то вроде жидкого йогурта.
- Нет, это был определенно холодный суп, - не унимался Дедуля.
- Ты, как всегда, ерунду говоришь! - Буля сердито поджала губы.
Их спор грозил перерасти в настоящую перепалку.
- А это какой суп? - спросил я у мамы, чтобы отвлечь внимание Були с Дедулей от разговора об этом клубничном супе-йогурте.
- Куриная лапша, - отозвалась мама. - Ты разве не чувствуешь?
- Пару недель назад мы с Дедулей обедали в ресторане, и там нам подали суп неизвестно из чего сваренный. Мы так и не поняли, что это было? - Бабушка покачала головой. - Пришлось спросить у официанта. Мы заказывали совершенно другой суп, а нам принесли непонятно что. Что-то вроде картофельного супа-пюре с луком. Да, Дедуля?
Дедуля сначала дожевал лапшу, потом ответил:
- Нет. Это был томатный суп.
- А где твой брат? - спросил папа, глядя на пустой стул рядом со мной.
- А? - Я растерянно огляделся. Я так увлекся этим дурацким спором о супах, который затеяли бабушка с дедушкой, что совершенно забыл про Левшу.
- У него суп остывает, - сказал Дедуля.
- Придется разогревать. - Буля снова зацокала языком.
- Ну и где же он? - спросил меня папа. Я пожал плечами.
- Не знаю. Он шел за мной. - Я повернулся к двери и громко позвал: - Эй, Левша! Левша!
- Не кричи за столом, - сделала мне замечание мама. - Лучше сходи и приведи его.
- А суп еще есть? - спросил Дедуля. - Что-то я не наелся. Хочу добавки.
Я положил салфетку на стол и отодвинул стул. И туг я увидел, как тарелка Левши приподнимается над столом.
"Нет, только не это!" - взмолился я про себя.
Потому что сразу понял, что происходит.
Мой придурочный братец сделался невидимкой и теперь забавляется, пытаясь напугать всех собравшихся за столом. Я всегда говорил, что у моего брата очень своеобразное чувство юмора.
Тарелка Левши приподнялась еще выше. Я быстро перехватил ее и поставил на стол.
- Пошел отсюда! - прошептал я себе под нос, обращаясь к Левше.
- Что ты сказал? - переспросила мама, с подозрением взглянув на меня.
- Я говорю, я пошел за Левшой. - Мне пришлось соображать очень быстро. - Пошел отсюда, ты… - шепнул я невидимому Левше.
- Ну так иди быстрее, - раздраженно проговорила мама.
Я вышел из-за стола. И в эту секунду мой недоумок-братец поднял свой стакан. Естественно, со стороны это смотрелось так, как будто стакан сам по себе приподнялся над столом. Я тихо ойкнул и перехватил стакан.
Но я немного не рассчитал силы. Вырывая стакан из невидимых рук Левши, я разлил воду по всему столу.
- Что ты делаешь?! - возмутилась мама.
Я поставил стакан на место.
Подняв глаза, я увидел, что папа пристально смотрит на меня. И взгляд у него очень сердитый.
"Он знает", - подумал я, и меня вдруг пробил неприятный озноб.
Он видел шалости братца.
И знает, в чем дело.
Левша все испортил.
15
Папа сердито смотрел на меня.
У меня внутри все оборвалось. Я ждал, что он сейчас скажет: "Макс, почему твой брат заявился в столовую невидимым?" - но вместо этого он заорал:
- Хватит дурачиться, Макс! Что ты тут цирк устраиваешь? Разыщи брата и приведи его к нам.
Я с облегчением вздохнул. Папа ни о чем не догадывался. Он просто решил, что я ломаю комедию.
- Можно мне еще супа? - снова спросил Дедуля.
Папа повернулся к нему, а я поспешил убраться из-за стола и вообще из столовой.
- Ты и так съел достаточно, - насупилась Буля.
- Нет, я бы съел еще порцию.
Я прошел через гостиную, поднялся на второй этаж и остановился у лестницы, ведущей на чердак.
- Левша, - прошептал я, - надеюсь, ты шел за мной?
- Ага, - тоже шепотом отозвался Левша. Он стоял рядом со мной. Конечно, видеть его я не мог. Но голос его звучал совсем-совсем близко.
- Что еще за фокусы? - спросил я сердито. На самом деле я не был сердит. Я был просто взбешен. - Ты что, пытаешься выиграть это дурацкое состязание?
Левша рассмеялся. Мои волнения были ему до лампочки.
- Заткнись! - прошипел я. - Ты действительно идиот каких мало.
Я включил свет на чердаке и бегом бросился вверх по лестнице. Я слышал у себя за спиной шаги невидимого Левши. Хорошо еще, что ему хватило ума пойти следом за мной.
Впрочем, хихикать он не перестал.
- Я выиграл! - объявил он и пихнул меня в спину.
- Перестань, ты, дубина! - Я ворвался в комнату с зеркалом. - Неужели ты не понимаешь, что ты мог все испортить?!
- Но я выиграл! - ликующе завопил он. Лампа над зеркалом, понятное дело, горела.
Ее свет растекался по зеркальной поверхности блестящим желтым пятном.
У меня не было слов. Я всегда знал, что Левша - эгоист. Но не настолько же!
- Разве ты не понимаешь, что все это пахнет очень крупными неприятностями? Для нас всех?
Если бы Левша не был сейчас невидимкой, я бы, наверное, его придушил.
- Я выиграл! Я выиграл! - вопил он, явно не слушая, что я ему говорю.
- И долго ты был невидимкой? - Я подошел к зеркалу и дернул за веревку выключателя. Свет погас. Но у меня перед глазами осталось желтое сияние.
- Как только вы все спустились вниз, - похвалился он. Все еще невидимый, но, судя по голосу, очень собой довольный.
- Почти десять минут! - быстро прикинул я.
- Теперь я чемпион! - объявил он.
Я смотрел в зеркало, дожидаясь, пока там появится отражение Левши.
- Чемпион по тупости и кретинизму. - Я все еще не успокоился. - Сегодня ты сам себя превзошел в этом смысле.
Левша промолчал.
Прошло какое-то время, и он все-таки заговорил. Только теперь он уже не смеялся. Теперь его голос звучал испуганно:
- Почему я так долго не возвращаюсь?
Я открыл было рот, но тут снизу донесся папин голос:
- Макс? Вы там вдвоем наверху?
- Ага, сейчас спустимся! - крикнул я.
- Что вы там делаете? - с раздражением спросил папа.
Я услышал, как он поднимается по лестнице, и пулей бросился туда, чтобы не дать ему войти на чердак.
- Сейчас, папа, - сказал я ему. - Уже идем. Он остановился на ступеньках и пристально поглядел на меня, задрав голову.
- Что там такого уж интересного на чер- Ничего, - пробормотал я. - Просто всякие старые вещи.
У меня за спиной возник Левша. Вполне нормальный Левша. И вид у него был вполне нормальный. Папа развернулся и пошел вниз. Мы направились следом за ним.
- Да, это было что-то! - воскликнул Левша.
- А ты не почувствовал ничего странного? - спросил я. Я говорил шепотом, хотя папа уже спустился на первый этаж и мы были с Левшой одни.
- Нет. - Он покачал головой. - Я себя чувствовал абсолютно нормально. Но это было действительно круто! Жалко, что ты не видел, какая у тебя была рожа, когда я поднял тарелку с супом! - Он опять захихикал. Тоненько и пронзительно.
Меня просто бесит, когда он так хихикает.
- Послушай, Левша, - я остановился, преграждая ему путь в коридор, - игра в невидимку - это все хорошо и забавно. Но это может быть и опасно. Ты…
- Это круто! - перебил он меня. - И рекорд теперь у меня!
- Послушай меня, пожалуйста! - Я схватил брата за плечи и как следует встряхнул. - Просто послушай. Ты должен пообещать мне, что никогда больше не будешь подниматься в ту комнату и становиться невидимым, когда никого нет рядом. Я всерьез тебя предупреждаю. Обещаешь? - Я с силой сдавил его плечи.
- Ладно, - он весь извивался, пытаясь вырваться, - обещаю.
Я посмотрел на его руки. На обеих были скрещены пальцы. Тоже мне, хитрец нашелся.
В тот же вечер, часов в одиннадцать, мне позвонила Эрин. Я уже лежал в постели, читал книжку и подумывал о том, как бы спуститься вниз и подлизаться к родителям, чтобы они разрешили мне посмотреть телешоу "В субботу вечером".
Эрин была явно на взводе. Даже не поздоровалась. Она сразу же затараторила своим тонким мышиным голоском, буквально захлебываясь словами. Я с трудом понимал, что она говорит.
- Что там насчет фестиваля точных наук? - переспросил я, отводя телефонную трубку подальше от уха в надежде, что так лучше смогу разобрать слова Эрин.
- Конкурс механических приспособлений, - выдохнула Эрин. - Помнишь, какие призы победителю? Серебряный кубок и бесплатный абонемент в "Видеомир".
- Ну и что? - Я все еще не врубался, при чем здесь этот конкурс? Наверное, был уже сонный. Денек выдался нервный. Одно "приключение" с Левшой-невидимкой отняло у меня все силы.
- А то, что ты мог бы притащить зеркало в школу! - Голос Эрин звенел от возбуждения. - Я бы тебе помогла исчезнуть, а потом вернула обратно. А потом сама бы стала невидимкой. И не надо будет ломать голову, какой проект выставлять на конкурс.
- Но, Эрин… - возразил было я.
- Мы бы заняли первое место! - Она не дала мне даже договорить. - Точно бы заняли, без балды. Что еще может сравниться с твоим зеркалом? Мы бы выиграли первый приз. И стали бы знаменитыми.
- Знаменитыми? - тупо переспросил я. Я действительно туго соображал.
- Ну да, знаменитыми! - Эрин едва не захлебывалась от восторга. - Во всех газетах и журналах напечатали бы наши фотки! Весь мир стал бы о нас говорить!
- Эрин, мне кажется, что это не очень удачная мысль. - Я попытался сосредоточиться.
- Насчет чего неудачная мысль?
- Ну, насчет всего… Во-первых, я не уверен, что мне хочется стать знаменитым. А во-вторых, мне уж точно не хочется, чтобы весь мир узнал про зеркало.
- Но почему? - искренне изумилась Эрин. - Все хотят стать знаменитыми. И богатыми.
- Но если о зеркале кто-то узнает, его у меня отберут, - объяснил я. - Это волшебное зеркало, Эрин. То есть… ну в общем, мы же не знаем, как оно действует. Что это? Магия? Или какая-то хитрая электроника? Ведь кто-то его изобрел, правильно? Но как бы там ни было, это действительно вещь необычная. Невероятная. И никто не позволит, чтобы такая вещь оставалась у какого-то школьника.
- Но оно же твое! - не унималась Эрин.
- Его вздумают изучать. Желающих будет немало. Ученые. Или правительство. Или военные. Вдруг они захотят использовать зеркало для каких-то секретных операций или целую армию сделать невидимой…
- Жуть какая-то, - задумчиво проговорила Эрин.
- Вот и я говорю, что жуть, - подтвердил я. - Так что, Эрин, я не знаю. Надо подумать. И как следует. А пока что никто не должен узнать о зеркале.
- Да, наверное, - с сомнением протянула она. - Но ты все же подумай о фестивале точных наук. Мы бы заняли первое место. Точно бы заняли, Макс.
- Я подумаю, - сказал я.
Я и так только и думал что об этом загадочном зеркале.
- Эйприл тоже хочет попробовать, - сказала Эрин.
- Да?
- Я ее уговорила. Сказала, что это совсем не опасно. И вовсе не страшно. Она хочет попробовать в среду. Мы ведь собираемся в среду, да, Макс?
- Да, наверное, - промямлил я без особой охоты. - Раз уж все так хотят…
- Классно! - обрадовалась Эрин. - Я побью твой рекорд.
- Новый рекорд - десять минут, - сообщил я и рассказал ей о выкрутасах Левши за обеденным столом.
- У твоего брата действительно с головой не в порядке, - заметила Эрин.
Я был полностью с ней согласен. На этом мы и распрощались.
В ту ночь я еще долго не мог заснуть. Я ворочался с боку на бок. Считал овечек. Овечки перевалили за тысячу, но я так и не заснул.
Не то чтобы мне не хотелось спать. Спать-то как раз хотелось. Просто меня одолевало какое-то странное возбуждение. Сердце бешено колотилось, как будто я только что пробежал кросс. Я лежал, глядя в потолок, и думал о необычном зеркале.
Промучившись до трех ночи, я решительно встал с постели. Сна не было ни в одном глазу. Сегодня я даже не стал искать тапки. Я прокрался по коридору к лестнице, ведущей на чердак. Как и в прошлый раз, поднимался, опираясь всем весом о перила, чтобы не перебудить весь дом скрипом рассохшихся деревянных ступеней.
Я так спешил в комнату с зеркалом, что ударился пальцами босой ноги о край тяжелого деревянного сундука.
- Ой! - вскрикнул я.
В другой ситуации я бы, наверное, запрыгал на одной ноге, держась руками за ушибленные пальцы. Но тут я заставил себя замереть на месте и подождать, пока боль не утихнет.
Потом я вошел в маленькую комнату, пододвинул картонную коробку поближе к зеркалу и уселся на нее, глядя на свое отражение.
Нога все еще болела, но я старался не обращать на это внимание. Я изучал свое темное отражение. Разумеется, уже по привычке, первым делом я задержал взгляд на своей прическе. Сейчас она представляла собой что-то вроде последствий взрыва на макаронной фабрике. Однако меня это не волновало.
Сейчас меня беспокоило совсем другое.
Я попристальнее всмотрелся в глубь зеркала, глядя как бы сквозь свое отражение. Наверное, я пытался увидеть, что скрывается за спиной у того - зеркального - меня. Я не знал, что именно я так высматриваю. Я даже не понимал, зачем я вообще поднялся сюда.
С одной стороны, мне ужасно хотелось спать, но с другой, я весь был охвачен какой-то тревожной нервозностью.
Я провел ладонью по стеклу, в который раз удивляясь тому, что стекло было холодным как лед, хотя в самой комнате было жарко и душно. Я растопырил, пальцы и плотно прижал ладонь к зеркальному стеклу. Потом убрал руку. На стекле не осталось никакого отпечатка.
Я погладил гладкую деревянную раму. Потом встал и зашел за зеркало. Там было слишком темно, чтобы хоть что-нибудь разглядеть. Впрочем, рассматривать там было особенно нечего. Обычная задняя часть рамы зеркала.
Глухая деревянная доска. Ничем не примечательная и не интересная.
Я вышел из-за зеркала и поднял голову к лампе на верхней перекладине рамы. С виду - ничего особенного. Обыкновенная лампа. Разве что лампочка не совсем обычной формы. Длинная и очень тонкая. Хотя такие лампочки продаются в любом магазине электротоваров.
Я опять сел на коробку, подпер лицо кулаками и сонно уставился в зеркало. Потом беззвучно зевнул.
Умом-то я понимал, что мне надо спуститься к себе и лечь спать. Завтра рано вставать. Мы же едем в Спрингфилд. Так что родичи подымут нас с братом ни свет ни заря.
Но что-то держало меня у зеркала.
Думаю, любопытство.
Я не знаю, сколько я там просидел неподвижный, как каменное изваяние, глядя на свое застывшее отражение. Может быть, пару минут. Может быть, полчаса.
Но через какое-то время отражение в зеркале начало расплываться, теряя четкость. Скорее всего, это был обман зрения. Но мне вдруг показалось, что я различаю в глубинах зеркала какие-то смутные силуэты, смазанные разноцветные пятна, дрожащие тени.
А потом я услышал шепот:
- Ма-а-а-а-а-а-а-а-акс.
Как шелест листвы под ветром.
Не голос. И даже не шепот.
А только намек на шепот.
- Ма-а-а-а-а-а-а-акс.
Сначала я подумал, что это шумит у меня в голове.
Так тихо. Едва уловимо. И все же так близко. Я задержал дыхание и прислушался. Ничего.
- Значит, мне действительно это почудилось, - сказал я себе.
Просто глюк.
Я вдохнул, потом медленно выдохнул.
- Ма-а-а-акс. Опять этот шепот.
На этот раз громче. Было в нем что-то очень печальное. Точно мольба. Точно призыв о помощи, доносящийся откуда-то издалека.
- Ма-а-а-а-а-а-а-акс.
Я зажал уши руками. Я сам не понял зачем. Может быть, я пытался отгородиться от этого странного шепота?
В глубине зеркала зашевелились тени. Я снова взглянул на свое отражение. Лицо у меня было испуганным, напряженным. Только теперь до меня дошло, что меня бьет озноб. Я весь дрожал.
- Ма-а-а-а-акс.
И вдруг я понял, что шепот идет из зеркала.
От моего отражения? Или из темных глубин за спиной моего отражения?
Я вскочил на ноги и побежал прочь из комнаты. Под ногами скрипели рассохшиеся половицы, но мне было уже все равно. Я едва ли не кубарем скатился по лестнице, пролетел коридор, ворвался к себе и нырнул под одеяло.
Я крепко-крепко зажмурил глаза.
Я боялся, что этот пугающий шепот настигнет меня и здесь.