Никакая книга ни о какой группе, написанная одним человеком, не может быть объективной – если это не сухой справочник, который не читают, а заглядывают в него, когда возникает необходимость найти какую-то определенную дату. В любом другом случае автор всегда выражает собственное мнение, свой взгляд на ход событий. Автор данной книги считает, что единственное, чего не хватало "Аквариуму" в 70-е и 80-е, – цельности.
Борис Гребенщиков очень много знал – в данном случае это срабатывало в минус. Хотелось попробовать всего, побыть всем. Может быть, я ошибаюсь, но я делаю такие заключения только на основании того, что видел и слышал все эти годы.
"Аквариум" был камерной группой из четырех человек, всех их знали в лицо и каждого в отдельности любили. Несмотря на ограниченность в выразительных средствах группа играла любимые всеми песни – мило, по-домашнему. И вдруг "Аквариум" становился на сцене совершенно звероподобным оркестром, грохочущим, рычащим и кричащим, ломающим микрофонные стойки и поливавшим зал длиннющими громкими гитарно-саксофонными соло. Или – строгим, как у Боуи, скупым "металлическим диско"… При этом Гребенщиков писал все эти песни – принципиально разные и, в общем, предназначенные для разных групп – совершенно честно, выкладывался в них и делал все на полную катушку. Так может делать сольный артист, так может делать – и делал – Боуи, каждый следующий альбом которого не похож на предыдущий. Сохранить группу в такой гонке сложно, а БГ группу сохранял – это был все тот же "Аквариум". Как Борис не сошел с ума – я не знаю. Но группа жила и играла совершенно разную музыку, и выглядела каждый раз по-разному. И это был не Борис Гребенщиков и группа сопровождения, каждый раз это был "Аквариум".
Позже Андрей Макаревич скажет очень точную фразу, дословно я ее приводить не буду, но смысл в следующем: Гребенщиков – человек невероятной силы. Он создает замечательную группу, достигает с ней вершины, потом полностью разрушает все, что сделано, и снова начинает с нуля. Если бы я поступал так же, я бы сейчас жил среди руин.
На мой взгляд, цельность, стиль Борис Гребенщиков обрел на "Русском альбоме". Все, что после "Русского альбома", – все уже "взрослое", цельное. Стиль стал конкретным – это не значит, что закончился "творческий поиск", да простят меня за избитую фразу. Звук менялся и меняется, песни пишутся совершенно разные, но общий стиль выдержан все время – и в манере поведения на сцене, и в общей звуковой алхимии, – на язык просится слово "состоялось!" – вот так, с восклицательным знаком. Пришла зрелость, и это тоже – в хорошем смысле. В том смысле, что пришло мастерство.
Пишу это, совершенно не умаляя того, что сделал первый состав "Аквариума", который принято называть "классическим", – все, что они делали, было великолепно. И тот "Аквариум", и нынешний – это все тот же "Аквариум". Это, по сути, тот же звук – не замирающий в развитии, в полете, но нашедший себя, нашедший свой канал, нашедший связь – думайте, что хотите, – с космосом, с подземным царством – неважно, как ни назови. Просто он стал современным, он актуален и понятен людям любого возраста.
Пару лет назад я ходил на концерт Боба Дилана. Изменившегося, заматеревшего, постаревшего (что естественно). Многие ругали. Песни, видите ли, в других аранжировках…
А в каких они должны быть аранжировках в 2000-х годах на стадионе – в таких же, как в 1966-м в маленьком клубе? Вряд ли.
Или, может быть, это оттого, что я сам постарел и мне приятно видеть на сцене людей моего возраста и старше? Потому что это дает мне возможность чувствовать себя "еще вполне крепким" и дает шанс успеть сделать еще кучу дел…
Однако цельность начала приходить раньше.
1983 год, лето. Начало записи альбома "Радио Африка". "Спелись, голубчики…"
Это я так чувствую и думаю по поводу "Радио Африки" – великолепного альбома, того самого, большого и электрического, о котором группа мечтала, начав работу над "Табу".
"Радио Африка" и "Табу" – по звуку и настроению – альбомы, записанные двумя разными группами, притом что музыканты и продюсер (Андрей Тропилло) – те же, да и студия та же (за исключением того, что часть работы над "Африкой" сделана в передвижном фургоне-студии MCA, в которую Тропилло неведомыми путями получил доступ).
Здесь электричество звучит мощнее и увереннее, профессиональнее, чем на предыдущем альбоме, но вернулся дух "Аквариума", ощущение праздника, после черно-белых "Электричества" и "Табу" вернулись краски.
Голос Гребенщикова играет, переливается, льется как ручей ("Я знаю тропинку, ведущую к самой воде"), "Музыка серебряных спиц" задает тон всему дальнейшему – это идеальное начало диска, классическая увертюра, которая если не показывает мелодические ходы, ждущие слушателя в дальнейшем, то полностью раскрывает смысл всей записи, не обманывает слушателя – "дальше все будет вот так", – говорит эта песня.
Состав музыкантов впечатляет: Борис Гребенщиков – гитара, вокал; Александр Титов – бас-гитара; Владимир Грищенко – бас-гитара; Александр Ляпин – электрогитара; Андрей Романов – вокал, флейта; Михаил Васильев – перкуссия; Евгений Губерман – барабаны; Петр Трощенков – ударные; Александр Кондрашкин – ударные, перкуссия; Всеволод Гаккель – вокал, виолончель, бас-гитара; Сергей Курехин – клавишные; Игорь Бутман – саксофон; Михаил Кордюков – барабаны.
Здесь очевидно примирение Ляпина с Курехиным и всех со всеми.
И поэтому "Рок-н-ролл мертв", написанная во время записи "Табу" "по мотивам" общего раздрая, здесь не звучит трагично-лично, не иллюстрирует происходящее, а приобретает философский смысл, звучит гораздо более общо – что и помогло, вероятно, этой песне стать если не "гимном поколения", то одной из знаковых песен на долгие годы.
Она выделяется, стоит особняком в общем блеске альбома, и гитарное соло Ляпина (которым он недоволен по сей день) стало классическим, без него уже трудно представить себе эту песню.
Альбом, хоть и не связан вербально одной идеей, концептуален на сто процентов. Можно называть его русским "Сержантом Пеппером" – по монолитности и вместе с тем по широте охвата. Это самый яркий альбом (во всяком случае, за все 80-е) в русской, условно говоря, рок-музыке. Каждую песню можно разбирать сколь угодно долго, находя в ней новые и новые прелести.
Булькающие психоделические звуки в "Возьми меня к реке" (клавиши Курехина, слэповый бас и гитара Ляпина) создают такое музыкальное пространство, что оно визуализируется: "Возьми меня к реке, положи меня в воду", – поет Гребенщиков – а музыканты рисуют эту реку-воду, ее видно – она булькает, она темная, спокойная, но все время движущаяся. Это один из самых удачных примеров соответствия аранжировки сути песни.
Совершенно идиотское "Тибетское танго" отсылает – в части игры Курехина – к Ирмину Шмидту (Can), во всем остальном – к поэтам-футуристам, хотя про "гургу-фифи" у них, кажется, ничего нет. Такие вещи, как "Танго", очень правильны тем, что сбивают пафос, который появляется волей-неволей, – просто от очень хороших аранжировок, раздолбаи так не играют. И – раздолбаи приходят на "Тибетское танго". Мы здесь, не волнуйтесь.
Кабарешные "Мальчик Евграф" и "Песни вычерпывающих людей" заставляют напрочь забыть об общей смури "русского рока" 80-х, а героизм новых романтиков ("Время луны", "С утра шел снег") напоминает о том, что играют эту музыку самые современные и модные парни 80-х.
Это великий альбом. Обязателен к приобретению.
Старый "Аквариум" ничем не хуже нового, и песня "Герои" из "Электричества" – про них, про музыкантов первого состава группы. Создавать такие светлые вещи, как "Радио Африка", в Ленинграде, вообще в СССР 80-х могли только герои.
По окончании записи "Радио Африки" и после выступления на фестивале в Выборге (на следующий день после ночи микширования) Александру Титову делается предложение играть в "Аквариуме" постоянно – и он его принимает.
В 1984 году музыканты "Аквариума" знакомятся с Джоанной Стингрей – позже она выпустит на Западе двойной альбом "Red Wave", куда войдут песни "Сегодня ночью", "Пепел", "Сны о чем-то большем", "Жажда", "Танцы на грани весны" и "Рок-н-ролл мертв".
Запад начинает узнавать, что в страшной России есть рок-музыка – хотя Борис уже давно переписывается с Джерри Гарсией (Grateful Dead) и Дэвидом Боуи.
К этому же времени относятся первые "Поп-механики": акции-концерты, придуманные Курехиным, проходили в больших, прежде коммунальных квартирах расселенных домов, пара таких домов в центре являлись первыми зачаточными сквотами – базами художников-авангардистов, возглавлял которых молодой, полный идей, моральных и физических сил, веселый и здоровый Тимур Новиков.
Тимур, кажется, и придумал главный инструмент первых "Поп-механик" утюгон – обеденный стол, в который были набиты гвозди, к гвоздям привязаны куски рыболовной лески, а на лесках болтались чугунные утюги. К каждому утюгу был прикреплен микрофон. При покачивании стола утюги бились друг о друга и глухо звенели – эти звуки снимались микрофоном и усиливались. Вокруг утюгона ходил Курехин с разнообразными инструментами и использовал их максимально парадоксально, потом из тьмы выходил Борис Гребенщиков в белом балахоне и с электрической гитарой в руках и играл что-то уже совсем свободное.
Зрителей собиралось немного, но всем было очень интересно и весело.
Через небольшой промежуток времени "Поп-механика" монетизировалась и вышла на большую сцену, причем во многих странах мира, в зарубежных поездках "Механики" принимало значительное количество музыкантов "Аквариума".
Летом 1984 года в группе "Аквариум" появляется новый музыкант – Александр Куссуль, Сиша, – студент консерватории, прекрасный скрипач, по слухам – праправнук композитора Вагнера. Сиша умел не только прекрасно играть, но еще и манипулировать временем. Иначе невозможно объяснить, как он умудрялся одновременно учиться в консерватории, играть в Театре музкомедии, по ночам музицировать на набережных Невы и регулярно репетировать с "Аквариумом".
Летом 1984 года "Аквариуму" вновь запретили выступать на сцене. Запретил все тот же рок-клуб, созданный для "свободы самовыражения" рок-музыкантов – так, по крайней мере, подразумевалось.
Группа ответила на этот запрет увеличением количества "квартирных" и прочих локальных концертов, в том числе – в зале театра "Лицедеи", артистов которого контакты с опальной группой никак не смущали.
Записи с этих концертов легли в основу альбома "Ихтиология", показывающего "Аквариум" – при всей скупости аранжировок – идеально сыгранным концертным составом. Так играть "живьем" и сейчас мало кто сдюжит – абсолютно в духе групп начала 60-х, те приходили в студию и живьем писали студийные альбомы. Это очень убедительная запись, большой плюс в истории группы и доказательство профессионализма "первого состава" – героев, игравших, несмотря ни на что, только свою игру.
Соло на виолончели в песне "Лети, мой ангел, лети" – это соло номер два после "Дилетанта", еще одна "классическая" штука Севы Гаккеля.
Запреты на концертную деятельность не помешали группе приступить к записи нового альбома – осенью 1984 года в студии Тропилло "Аквариум" начал работу над альбомом "День Серебра", а записав его, через короткое время выпустил "Детей Декабря".
Эти два альбома похожи; "Продолжение идиллии", – говорит сам Гребенщиков о "Детях Декабря".
Да, это очень хорошие записи.
По большому счету это идеальные русские поп-альбомы – в хорошем смысле, в том же, в каком и "Magical Mystery Tour", и "Exile on Main St.". В смысле – популярные, доступные для слушателей, без фиги в кармане. Сочиненные, написанные и записанные профессионально и с очень комфортным звуком: от влияния ранних Soft Machine, скажем, заставляющих напрягаться и превращающих слушание из наслаждения в труд, – от этого влияния здесь уже ничего не осталось. И хорошо. Потому что музыка, инспирированная Soft Machine (кстати, я совершенно не знаю, как к этой группе относится БГ, возможно, что он считает ее неталантливым занудством), расцветала в коллаборациях с Курехиным. В то же самое время, когда создавались эти кристальные и понятные музыкальные красоты, Борис и Сергей "урезали марш", как писал Булгаков, то есть создали удивительное звуковое полотно, которое выйдет на лейбле Leo Records под названием "Подземная культура" (позже появится еще одна часть симфонии – "Безумные соловьи русского леса"). Запись эта сделана ночью с 24 на 25 февраля 1985 года в Мариинском театре – Курехин играл на органе, Борис Борисович – на гитаре "Фендер", в совершенно free-form guitar манере. При этом музыканты находились в разных помещениях и друг друга не слышали. Так появилось на свет полотно, про которое некорректно рассуждать в терминах "хорошее" или "плохое". Здесь нужна иная шкала оценок, которая пока еще не придумана критиками.
Но "Соловьи" не залетели на территорию "Дня Серебра" и "Детей Декабря".
Борис Гребенщиков говорит, что эти два альбома – лучшее, что группа сделала в 80-е.
Это, конечно, уже дело вкуса, но по качеству исполнения здесь нет откровенных шероховатостей "Радио Африки", которые делают этот альбом все-таки неэталонным (он мог бы быть сыгран и почище), нет ощущения внутренних конфликтов, как в "Табу", нет недостатка в средствах выражения, как в "Электричестве", нет ощущения "бедненько, но чистенько" – как в остальных, очень хороших, но с явно слышимым недостатком средств – что бы ни понималось под "средствами".
Здесь все, что нужно, все достаточно респектабельно, не возникает и мысли о том, что что-то не записано, потому что чего-то просто не было в наличии.
Состав музыкантов на записи этих альбомов впечатляет. "День Серебра": БГ – голос, гитары, В. Гаккель – виолончель, голос, А. Куссуль – скрипка, П. Трощенков – ударные, А. Титов – бас, А. Романов – флейты, А. Ляпин – гитара, М. Васильев – перкуссия, А. Беренсон – труба. "Дети Декабря": БГ – голос, гитара, В. Гаккель – виолончель, голос, А. Куссуль – скрипка, А. Титов – бас, П. Трощенков – ударные, С. Курехин – "KORG", А. Ляпин – гитара, А. Романов – tin whistle, М. Васильев – перкуссия, а также: М. Чернов – саксофон, П. Трощенков – вопль и подпевка, А.Тропилло – голос.
Если "День Серебра" – чистая идиллия (начиная с "Сидя на красивом холме" – песни, которая задает тон всему альбому), то "Дети Декабря", по словам самого Бориса Гребенщикова, "Продолжение идиллии. Ощущение того, что мы все можем".
Действительно, у группы все получается – во всяком случае, все задуманное, – и бэнд живет, как и любит БГ, одной семьей – по ночам все сидят дома у Бориса и решают, что и как будет играться завтра в студии.
"День" и "Дети" могли бы выйти в виде двойного альбома (это автор книжки так считает, не группа) – и, если бы в СССР существовала в те времена премия вроде "Грэмми", этот двойник наверняка получил бы какой-нибудь главный приз – за безупречное понимание того, каким должен быть рок-альбом, и за воплощение этого понимания.
Он четко бьется на "Slow side" ("День Серебра") и "Fast side" ("Дети Декабря").
Это не значит, что "Дети" – все сплошь яростные и быстрые, но такие песни, как "Жажда", "Она может двигать", "Танцы на грани весны" и, конечно, "2–12…" делают "Детей" быстрым и энергичным рок-альбомом – в отличие от пасторального в целом "Дня Серебра".
Чуть позже фирма "Мелодия" выпустит так называемый "Белый альбом" "Аквариума" (сам по себе факт невероятный!) – виниловый диск, собранный из двух этих альбомов, но совершенно не воспринимающийся как сборник.
Но это будет позже. Возвращаясь же к записи "Дня" и "Детей" – с группой происходили настоящие чудеса.
Самое известное из этих чудес – появление на записи флейт и хоров в песне "Сны о чем-то большем".
Тропилло писал группу на старые ленты, которые он забирал на студии "Мелодия", и во время записи "Снов" на ленте оказалась нестертая дорожка с записанными на ней хорами – в той же тональности и в единственно возможных местах. Эти-то безымянные хоры и звучат в "Снах", украшая и без того прекрасную песню.
Гитара Ляпина в "Снах" близка тембрам гитары Майка Олдфилда – решение, странное для Саши и совершенно правильное.
Бориса Гребенщикова неоднократно обвиняли в заимствованиях, но альбом "Дети Декабря" – пример обратного: песня "Жажда", открывающая альбом, – это то, что сделает Дэвид Боуи на "Outside" ровно через десять лет, в 1995-м, – и по структуре, и по характеру песни, только инструменты у него будут другие – вот и вся разница.
В 1986 году студия Тропилло встала на ремонт, а "Аквариум" уже набрал такую скорость, что просто не мог остановиться. Вообще, звукозапись – это "пунктик" Бориса Гребенщикова, все свободное время он до сих пор проводит в студии (хотя это неточно, потому что "свободное время" – это такое же время жизни, как и любое другое). В общем, можно сказать, что бо́льшую часть своего времени Борис проводит в студии: если он не записывает музыку, то просто там живет – и через какое-то время музыка приходит сама.
У Бориса была масса новых и целая обойма старых незаписанных песен, их срочно нужно было записывать.
Решили все писать "вживую", на концертах.
При этом акустические концерты 1986 года отличались от тех, что проходили еще пару лет назад. Группа сидела на сцене полукругом, перед музыкантами стояли пюпитры с нотами (или чем-то еще), и зритель-слушатель видел перед собой вполне профессиональный, академический маленький оркестр. При этом поощрялись всяческие импровизации и откровенное музыкальное хулиганство, неожиданно менялись тональности и темп, новый альбом писался в духе чистой импровизации на основе конкретных песен.
Состав участников на записях-концертах: Борис Гребенщиков, Сева Гаккель, Дюша, Фан, Тит (Александр Титов) и Александр Куссуль.
6 августа 1986 года, переплывая Волгу, Александр Куссуль – Сиша – погиб. Ему было 23 года, альбом "10 стрел" посвящен ему.
Осенью 1986 года "Аквариум" вновь принимает участие в программе "Веселые ребята" (это четвертое появление группы на ТВ) с песнями "Сонет", "Твоей звезде" и снимает клип "Мир, как мы его знали".
Сразу же после этого, 24 октября 1986 года, "Аквариум" приглашается на "Музыкальный ринг" – очень популярную и очень странную телепередачу.
На сцене, обычно под фонограмму, выступала какая-либо группа, вокруг сидели зрители и между песнями задавали артистам вопросы, суть которых сводилась к одному-единственному: "Имеет ли рок-музыка право на существование?"
Стоит напомнить, что дело происходило в 1986 году, и рок-музыка уже не то что завоевала весь мир, она уже раз пять успела умереть и возродиться и давным-давно стала неотъемлемой частью мировой культуры.
А тут мужчины в пиджаках и женщины с прическами все судили-рядили: "Зачем вы, "ребята", этим занимаетесь?"
Но сам факт появления ленинградских рок-групп на телеэкране был событием, и на идиотские вопросы любители рок-музыки старались не реагировать – программу смотрели ради выступления любимых артистов.
"Аквариум" поверг устроителей в смятение, заявив, что они играют только "живьем" безо всяких фонограмм.
Собственно, первый "Ринг" для "Аквариума" случился еще в 1984-м, но он был показан только в Ленинграде и области, этот же пошел на всю страну и вызвал большой резонанс – "Аквариум" "пошел в массы".