Сокровище магов - Иван Евлогиев 11 стр.

В его памяти возникли против воли впечатления вчерашнего дня. Вот он глотает фруктовую водку; возле него сопит Медведь, потный и неуклюжий, с отвислыми усами, и уговаривает его выпить ещё; профессор Мар­тинов строго простирает к нему руку с образчиком сфа­лерита и говорит: "Кто заинтересован в том, чтобы твоя мысль помутилась? Кто заинтересован в том, что­бы здесь не велось работ? Чтобы не трогали Чёртовых Берлог, не копались в старинных выработках? А? Мы-то знаем, если у вас нет доблести сказать". Хромоногий, насупив брови, расспрашивает его, глядя злыми глазами, а он так позорно терпит его вопросы, терпит всю эту отвратительную обстановку…

Он почувствовал, что задыхается. Подошёл к окну, чтобы распахнуть его, но увидел, что крепкая железная решётка снаружи не позволяет этого. С его губ сорвал­ся беспомощный крик, и он с такой силой ударил по сетке, что разбил стекло и поранил руку острым оскол­ком. Показалась капля крови, он яростно смахнул её и стал шагать по комнате, как раненый зверь.

Сел. Постарался спокойно обсудить своё положение. Его собственного ружья не было, патронов тоже. Мысли его понеслись: "Хромоногий - злодей. В его глазах видна зверская кровожадность. Он без всяких угрызе­ний воспользуется моим ружьём. Если встретит профес­сора, застрелит его. После вчерашней стычки каждый укажет на меня, как на убийцу!.. Хромоногий - под­лец! Он потому так ожесточённо защищал Чёртовы Бер­логи, потому хотел направить исследования в другое ме­сто, что здесь есть спрятанный клад. Он сам вчера мне всё открыл. Мне надо сейчас же, сейчас же выбраться из этой ловушки! Я сам во всём виноват и я должен всё исправить".

Старший геолог принялся ходить по комнате, обду­мывая положение. В то же время он осматривал место своего заключения. Только сейчас он дал себе отчёт в том, что находится в приземистом турецком доме, с глиняным полом и саманными стенками на деревянном каркасе. Это было видно по неровности грубо обмазан­ных глиной стен, по трещинам вдоль заложенных в стены брусьев. Этот турецкий образец строительства, столь различного от строительства болгар, ясно указы­вал на национальность обитателей. Приземистые хибарки с маленькими окошками, выстроенные из глины, просто и невзрачно, по турецкому обычаю, никогда не были присущи одарённому и обладающему богатой ду­шой болгарину.

Сердце Петрова пылало негодованием от безысход­ного положения, в которое он сам себя вовлёк. Он взгля­нул на часы - давно перевалило за полдень.

Медвежья шкура перед топчаном привлекла его внимание. Она была туго натянута. Он обратил внима­ние на то, что она прибита гвоздями. У него мелькнула мысль, что гвозди не могут так прочно держаться в глинобитном полу. Ответ напрашивался: гвозди вбиты в дерево. Но, в таком случае, пол не глиняный, или в него встроены куски дерева… да и они бы не держа­лись так прочно в глине.

Геолог осмотрелся. Возле двери висел большой ста­ринный турецкий кинжал, скрещённый со старинным кремнёвым ружьём. Он вынул кинжал из ножен. Порыв­шись в земляном полу, нащупал в нем деревянную бал­ку. Продолжая исследование пола, он услышал стук о доску, под которой, по-видимому, было пустое про­странство.

В волнении он вскочил на ноги, подошёл к окну и, с сильно бьющимся сердцем, стал рассматривать через решётку двор. Видна была только мусорная свалка и возле неё приземистая постройка, крытая позеленевшей от времени черепицей, местами засыпанной прошлогод­ними почерневшими листьями развесистого ореха, про­стиравшего над нею могучие ветви.

Он вернулся к тому месту, где обнаружил доску, и стал рыть смелее. Выстукав сквозь слой глины дощатый настил, он установил, что в нём есть люк. Не теряя вре­мени, Петров отрыл крышку люка и поднял её. На­ступил решительный момент. Посветить ему было не­чем. В слабом свете, еле проникавшем через маленькое окошко в этот ранний час, чуть вырисовывались грубо выделанные ступеньки.

Он, как опытный геолог, наклонился над люком и понюхал воздух. На его лице появилось удовлетворён­ное выражение: в помещение под ним проникал свежий воздух.

Теперь всё зависело от освещения. Но где его взять? Он беспомощно огляделся и, не найдя ничего подходя­щего, решил спуститься в подземный этаж, предоставив себя на волю случая.

Ступеньки были деревянные. Пол - каменный, уст­ланный плитняком. Потолок был на деревянных балках.

Когда глаза немного привыкли к темноте, геолог разглядел керосиновую лампу. Он пощупал рукой во­круг неё и нисколько не удивился, найдя коробку спичек. Он зажёг спичку и осмотрел, прищурившись, не без боязни, мрачную подземную нору. Железная дверь, может быть, выводила на свободу, но пока он ещё не думал уходить. Здесь было чем удовлетворить любо­пытство.

Низкий топчан был застелен старыми, потёртыми домоткаными одеялами. Возле него на деревянном сто­лике стояли пустые консервные банки. Это особенно озадачило геолога. Турецкое население почти не употре­бляет такой пищи. Надписи на коробках были стара­тельно содраны, но вид жести выдавал их заграничное происхождение. Над столом на полочке лежали завёр­нутые в бумагу нож, вилка, ложка и ножик для от­крывания консервов и откупоривания бутылок. На полу валялись смятые окурки сигарет.

Наступила очередь двери. Геолог осторожно нада­вил на неё, готовый ко всему. Но за нею не таилось никакой опасности; она бесшумно подалась, и за нею оказался короткий выходной туннель, открывавшийся в лес.

Не колеблясь, геолог вошёл в туннель, сжимая в руке старинный кинжал; в слабом, проникавшем сюда, рассвете отсвечивала перламутровая отделка кинжала.

Выйдя на воздух, он оказался в лесу.

Если бы не видневшаяся узенькая тропинка, он не­легко бы вышел отсюда. Следуя её извилинам, геолог выбрался из чащи. Здесь лес, создав непроходимые заросли кустарника, оказался соучастником тех, кто устроил тайник. Выйдя из зарослей, геолог очутился на высокой скале. Отсюда была видна как на ладони вся область, исследуемая геологической экспедицией. В глу­бине соснового леса белели палатки его группы. Ещё дальше за ними виднелось Орлиное Гнездо и маячащая на нём центральная станция. Слева простирался лес, кончавшийся голыми осыпями Чёртовых Берлог.

"В бинокль отсюда всё можно разглядеть, как в кино - подумал Петров. - Но кому это нужно?". Во­прос этот занимал его всё больше. В то же время, на душе у него становилось всё мрачнее и тяжелее. Его угнетала мысль, что он позволил себя водить за нос, стал проводником чего-то, быть может, чудовищного, не­допустимого для его достоинства и чести.

Послышались приближающиеся голоса и шаги. Старший геолог быстро потушил сигарету и притаился в самой гуще кустарника.

После мучительного ожидания, в нескольких шагах он увидел Хромоногого с очень высоким сухопарым человеком в феске, обмотанной чалмой, в синих турец­ких шароварах, такой же куртке, под которой виднелся широкий лиловый шерстяной пояс, с торчащим из-под него кинжалом. Ручка кинжала была отделана перла­мутровыми инкрустациями. Неизвестный шагал, мрачно глядя исподлобья.

- Аллах экбер!- процедил он сквозь зубы.

- Чабану я не хочу доверяться, понимаешь? - заговорил Хромоногий. - Он помак, болгарин, значит.

- Заставь его поклясться аллахом, и он не посмеет тебе противиться.

Хромоногий усмехнулся.

- Теперь веру в грош не ставят. Кровь остаётся кровью, а он потомок насильно отуреченных болгар - "калыч-качкан". Одним словом, не годится он для та­кого дела, и всё. Потому я тебя и позвал. Ты мне в прошлом очень помогал. И я тебя не забывал. Теперь времена переменились. Торговли нет. Сейчас как раз кстати будет открыть этот веками спрятанный клад. Я раздобыл бумаги. Мне надо только верного человека.

- Слушай, Тусун, и я слыхал про такой клад. Слы­хал я про него разговоры. Называют его некоторые кладом мук. Но у нас всегда говорили: "Высохнет та рука, что за ним потянется". А другие говорят, что он называется не кладом мук, а кладом магов. Разно говорят. Проклят этот клад. Там гнездо нечистой силы, говорят.

- Старинные глупости!

- Я уважаю веру, Тусун, и почитаю слово стари­ков. То, что не потребно моей душе, не нужно и моему карману.

- Ну причём тут твоя вера, причём душа?

- Я не могу. Ты для этого меня звал? Я целый день потерял дожидаясь.

- А коли так, то ступай себе! - крикнул Хромоно­гий. - Но ни слова об этом, слышишь? Трусы этакие! Бабами старыми стали, выродились. Поэтому мы и провалились, поэтому и передохнем с голоду, как по­следние нищие.

- Может ты и прав, Тусун, а только про себя я знаю, что делаю. Старые муллы и простые турки здесь говорили мне, что все, кто за этим кладом сунулся, все погибли. Да и на что мне клад? Что мне с ним делать?

- Граница-то, во-он она где! Не знаешь разве? Ты же старый контрабандист.

- Нет, Тусун. Теперь моя судьба только в том, чтобы детей на ноги поставить. Для чего же другого живёт человек? Вот ещё контрабандой заняться мне не хватало!.. Найди себе другого охотника. Прощай!

- Значит, не хочешь! - прошипел Хромоногий вслед уходящему. - Бежишь от своего счастья. Когда тебе в другой раз такой случай подвернется?

Тот обернулся и произнес медленно и твёрдо:

- Аллах экбер, Тусун. Дюня сабурлиларын дыр- и стал спускаться по склону.

Оставшись один, Хромоногий плюнул с досады.

В этот момент над пихтами у Чёртовых Берлог взви­лась чёрная туча, быстро заслонившая солнце, и послы­шался сильный взрыв. Дрогнула земля. Дым застлал всю окрестность.

В первый момент после взрыва Хромоногий пова­лился от страха на землю. Однако, поняв, откуда донесся взрыв, он вскочил на ноги и бросился бежать по направ­лению Чёртовых Берлог, раскинув в стороны руки, на­поминая вспугнутую утку. Но вдруг что-то сообразил и остановился. Воровато осмотревшись, он бегом пустился обратно. Возвратившись на прежнее место, он ещё раз осмотрелся, скривив шею, с налившимися кровью глазами, а затем нырнул в кусты. Несомненно, он спрятался в туннель, ведущий к тайнику, или где-нибудь поблизости.

Засевший в кустарнике старший геолог еле сдержи­вался, чтобы не напасть на Хромоногого. После взрыва он не удержался и вышел из кустов. Хромоногий его не заметил. Петров пошёл за ним и остановился поблизо­сти от тайника. Теперь он держал Хромоногого в руках. Это обстоятельство возвратило ему бодрость и энергию. Кроме того, было нечто другое, овладевшее мыслями геолога. Это был взрыв. Петрову не были чужды задачи экспедиции и он знал, что такой взрыв не входит ни в какую программу разведки. Для него было явно, что это нечто непредусмотренное, и он тем больше был удивлён. Людей нигде не было видно. Вдобавок ко все­му, среди леса, за самой станцией взвился другой, вы­сокий и тонкий столб дыма.

Петров, чтобы лучше видеть, вышел из кустарника. Не было сомнения в том, что этот взрыв здесь, у Чёр­товых Берлог, и тот - в лесу, за центральной стан­цией - связаны между собой.

- Это очень интересно! - произнёс он вслух. - Надо сейчас же доложить.

- Можешь доложить и мне! - послышался за ним голос Хромоногого.

Петров мгновенно обернулся с намерением ударить его, так противен стал ему этот человек. Хромоногий стоял против него с его ружьём в руках, бледный и взволнованный.

Петров сдержал свой гнев, но не смог его укрыть от зоркого глаза Хромоногого.

- Что это был за грохот? - рявкнул, теряя са­мообладание, геолог.

- Это я у вас спрашиваю. Если не ошибаюсь, это вы, геологи, искатели кладов, нарушаете спокойствие в нашем краю. - Он произнес слова "в нашем краю" с подчеркнутым озлоблением.

Если ты причинил малейший вред кому-либо, то ответишь за это! - крикнул геолог.

- У тебя есть опыт не только в геологии! - про­цедил сквозь зубы Хромоногий, многозначительно нале­гая на каждое слово. - А впрочем, почему ты не до­ждался меня? Ты ведь сам пожелал отдохнуть, когда напился.

Петров промолчал.

Хромоногий засмеялся с притворным добродушием.

- Я запер тебя для твоего же добра. Ты был пьян, а собака у меня - волкодав. Я вышел ненадолго и, чтобы тебя кто-нибудь не побеспокоил, запер дверь. А ты подумал, что оказался пленником, и серьёзно потру­дился. Но теперь, под угрозой ружья, тебе придется сказать, что ты искал.

- Ты - подлец! - бросил ему в лицо Петров.

Хромоногий упёр дуло ему в грудь. Петров схватил­ся за него и отвёл в сторону, но не выпустил из руки. Держа ружьё за дуло, он вытащил кинжал, который взял в комнате у Хромоногого и крикнул:

- Ты - подлец! Ты за всё, за всё ответишь! Злобный смех был ему ответом.

- Я ничего не совершил такого, за что мне отве­чать! - холодно сказал Хромоногий.

- Что это был за взрыв там? Что ты делал в Чёр­товых Берлогах? А?

- Каких таких Чёртовых…

- Тех самых, Чёртовых Берлогах. Напрасно скры­вать. Я слышал твой разговор с тем турком, которого ты обругал трусом. Ты устроил этот взрыв, чтобы кого-нибудь убить?..

- Слушай, - перебил его Хромоногий. - Момент сейчас такой, что надо говорить начистоту. Будем го­ворить как мужчины. Помоги мне найти клад, и я тебя богато вознагражу. Ты ничем не будешь рисковать. По­моги мне только, как специалист. Пойми, клад суще­ствует, у меня есть бумага, которая это удостоверяет. Как видишь, я ничего от тебя не скрываю. Только пред­лагаю тебе честно заработать. Я действительно сейчас пришёл оттуда, из Чёртовых Берлог, и всё проверил по плану. Я хотел поделиться с тобой всем, что знаю, по­этому запер тебя, чтобы ты не убежал… А взрыв этот - не мой. Возможно, кто-нибудь другой пробует. - В глазах его блеснула угроза. - Высохнет каждая рука, которая туда потянется… - закончил он сквозь зубы и обвёл окрестность мрачным взглядом.

- Ты жалок, - прошептал геолог. - Деньги де­лают тебя таким. Твоя алчность и твоя слепота - зве­риные. Ты - зверь.

- Отказываешься, значит?

- Нет, не отказываюсь, мы клад откроем… - произнес мрачно и с особенной ноткой в голосе геолог.

- Вот и хорошо! - воскликнул обрадованно Хро­моногий.

- Но не для тебя и не с тобой! - закончил Пет­ров. - Отдай мне сейчас же бумаги, которые у тебя, сейчас же отдай их мне, слышишь? - крикнул он строго.

Отводя одной рукой дуло ружья в сторону, он ухва­тил другой рукой Хромоногого за отворот, намереваясь его обезоружить. Однако тот выхватил из-за пояса боль­шой нож и, прежде чем Петров успел как-нибудь за­щититься, вонзил его в грудь, возле плеча, и выдернул обратно. Геолог, охнув, осел на траву. Наклонившись над ним, Хромоногий колебался: прикончить его или скорее бежать. В этот момент глаза его потемнели и в них мелькнуло выражение насмешливого злорадства. Он быстро вытащил из-за пояса бутылку водки и, от­крыв Петрову рот, вылил туда часть её содержания. Петров, обессиленный, вытянулся, наполовину захлеб­нувшийся, беспомощный. Хромоногий положил бутылку возле геолога, пнул его ногой в спину и расхохотался:

- В следующий раз поменьше пей!.. Ха-ха-ха! Затем он ушёл в свой тайник.

Как только Хромоногий скрылся, из-за деревьев вы­бежали Элка и Кита. Элка, плача, подбежала к геологу и подняла его голову.

- Товарищ Петров, товарищ Петров - звала она его, рыдая.

Старший геолог открыл глаза и посмотрел на неё сквозь слёзы, застилавшие взгляд.

- Беги на Центральную… К Чёртовым… Хро­моногий…

- Ох, я знаю, знаю. Я всё видела, но ничего, и на него найдется управа! - громко и с воодушевлением воскликнула Элка. Мальчик, который нам поручил за ним следить, сказал, что Хромоногий попадется в ло­вушку… Да, он попадется!..

Старший геолог её не слушал. Уронив голову, он тяжело дышал.

- Бежим, Кита, на Центральную станцию - крик­нула Элка.

- Лучше скажем папе. Он работает вот там, в группе товарища Петрова. Оттуда вызовут врача, и лю­ди сюда придут.

Петров поднял глаза, одобрительно взглянул на них и попытался показать рукой, где должна находиться его группа.

Девочки, не теряя времени, взялись за руки и побе­жали через лужайку.

Когда они удалились, тонкая фигурка с соломенны­ми волосами промелькнула вдоль опушки и нырнула в кустарник, в котором исчез Хромоногий, но через мгно­вение вынырнула обратно. Посуетившись по лужайке, фигурка приблизилась к тому месту, на котором кор­чился геолог, схватила выроненный им кинжал и, с ловкостью кошки вскарабкавшись на одинокий дуб, скрылась в его пышной кроне.

Белобрысик был на своём посту.

После короткой паузы, в которой слышны были только стоны старшего геолога, из кустов снова появил­ся Хромоногий. На спине у него был лёгкий рюкзак, а в руке крепкий пастуший посох. Он бросил злобный взгляд на извивающегося в траве геолога и кошачьи­ми шагами обошёл большую скалу. Скала эта нахо­дилась шагах в десяти от его логовища и была окру­жена зарослями крапивы и ежевики. Он осторожно раз­двинул растительность и, ступая только на торчащие из земли камни, проник куда-то за скалу. Спустя не­много послышался звук трущихся один о другой камней, и всё утихло.

Испуганная ящерица появилась на скале, тревожно осмотрелась, вертя плоской головкой и, ничего не по­няв, вернулась в расселину скалы.

Кто мог сказать, какие ещё пресмыкающиеся пря­чутся среди этих камней?

17
Беда не приходит одна

Миг мастерской рукою создаёт
для глаз волшебный праздник.

Шекспир

С того мгновения, когда вертолёт злополучно под­нялся на воздух и направился неуверенно к Чёртовым Берлогам, следуя данным по телевизору указаниям про­фессора Иванова, профессор Мартинов не находил по­коя. После неприятной утренней стычки со старшим гео­логом ему хотелось сесть и спокойно разобраться во всём. Ему хотелось даже просто отдохнуть. Он чув­ствовал себя утомлённым. В душе его беспокойно ко­пошились повседневные заботы и многие сомнения иска­ли своего разрешения. То он обвинял себя за поведение старшего геолога Петрова, то видел в самых чёрных красках обстановку, созданную этим его поведением. Ему казалось, что из-за стечения обстоятельств он топ­чется в заколдованном кругу бесполезных действий. Чувствовал, что ему надо остановить и свои собственные мысли, и развитие событий, насколько это возмож­но, чтобы подвергнуть их оценке и привести всё в по­рядок.

"Вот неожиданное несчастье! - говорил он сам с собой. Из-за этого всё спуталось! Но отчего же я тре­вожусь? - перебивал он себя. - Иванов отправился сам к Чёртовым Берлогам. Он примет необходимые ме­ры. Чего же мне тревожиться?"

Он сам себя успокаивал, но в то же время нервно прохаживался взад и вперёд, выходил из виллы, беспо­койно вглядывался и прислушивался.

В конце концов, он решил, что для того, чтобы отвлечь свои мысли, надо во что-нибудь углубиться. Он взял с полки свои заметки, чтобы вписать туда резуль­таты некоторых исследований.

В других условиях эти результаты сразу бы его захватили. Из четвёртой группы, например, сообщали нечто, привлёкшее на короткое время его внимание. Сообщение гласило:

"На некоторых горизонтах обнаружили наблюдае­мую жилу прослоек сфалерита, имеющих тенденцию перерасти в компактную преобладающую массу. Это - среднезернистые агрегаты пятнистой структуры, отло­жившиеся в трахиандезитовой вулканической брекчии".