Сокровище магов - Иван Евлогиев 16 стр.

- Вода не застоявшаяся. Куда-то вытекает. Но… посмотрите, посмотрите сюда! - он указал на воду перед собой.

В прозрачной, как кристалл, воде плавали рыбы, белые, как белый мрамор, как белые сталактитовые образования. Белые и совершенно слепые, без всяких признаков глаз.

- Гадкие они, узкие и длинные, и прозрачные, словно черви, - сказала Элка.

- Среда их создала такими. Полный мрак, отсут­ствие света - объяснил профессор.

- Ой, берегитесь, берегитесь! - крикнула вдруг Элка, отшатываясь от берега.

Профессор и Павлик растерянно на неё взглянули.

- Там что-то страшное, посмотрите! - Элка ука­зала на куст сталактитов, сквозь которые протискива­лось чьё-то белое тело.

Павлик и профессор направили туда свет, но было поздно. В воде мелькнула спина животного, быстро скрывшегося во мраке за скалами.

- Будем осторожны, детки. У нас в руках мощное оружие - свет. Против него не посмеет выступить никто из здешних жителей и вам нечего пугаться. Никто не может на нас напасть. Их пугает свет так, как нас тем­нота. Но осторожность не излишня. Впрочем, осмотрим берег и будем возвращаться. На сегодня с нас хватит.

Дальше дорожка уже не была ровной. Они подня­лись по образующему террасы берегу подземного озе­ра. Спустились по высеченным в скале удобным сту­пеням, очень заинтересовавшим профессора. Он оста­новился и долго их рассматривал.

- Необычайно и странно! - воскликнул он нако­нец. - Ступеньки из великолепной галенитовой руды. Посмотрите, детки! Они откуда-то принесены и поло­жены здесь в гнёзда, вырубленные в этой старинной из­вестняковой породе. Откуда взята эта чудесная плот­ная галенитовая масса?

Вдруг он сел на ступеньки, потёр рукой лоб и вскричал:

- Теперь понимаю, ясно всё понимаю! Вода, вода помешала моему рудоскопу… Да-с! Да-да-да. Гале­нит…

Профессор не договорил. Все трое подняли головы и переглянулись. Удивление, интерес и страх промель­кнули в их взглядах.

- Человеческие голоса! - прошептала Элка, в наступившей тишине прижимаясь к профессору. - Ди­кари! Пещерные люди!..

- Это эхо! - попытался её успокоить Павлик, но голоса слышались всё яснее и заставили и его замол­чать в смущении.

- Да-с! Нет, конечно, дикарей быть не может. По­жалуй, кто-нибудь… совершенно случайно… кто-ни­будь… - растерянно бормотал профессор.

Он прижал к себе дрожащую Элку, и все трое ста­ли вслушиваться в приближавшиеся шаги.

24
Роковая встреча

У тихого берега подземного озера остановились, смутно вырисовываясь за ярким светом шахтёрской лам­пы, два силуэта. После нескольких проделанных ими движений оказалось нетрудно отгадать, кто эти двое. У Хромоногого и Медведя были настолько характерные признаки, что их легко мог узнать каждый, даже за экраном слепящего света.

Шумел, собственно, Медведь. По всему было видно, что сегодня он принял усиленную порцию водки.

- Садись здесь на камни и ни звука! - властно сказал Хромоногий. - Кто бы за нами ни шёл, если подойдет сюда, должен будет проститься со своей ду­шонкой.

Медведь покорно сел. Кирка и лопата, которые он нёс, зловеще звякнули в гулком подземелье.

Хромоногий прикрыл свет лампы, так что она осве­щала только уголок за скалами. Лишь легкий плеск во­ды об берег создавал монотонный шум в мрачном мол­чании этого необыкновенного мира.

- Никого нет! - нарушил молчание Медведь, ко­торому, вероятно, было очень трудно сидеть неподвижно.

- Шш! - резко прошипел Хромоногий. Потянулись долгие тягостные минуты… Ни один звук не нарушал тишину.

- Аллах экбер! - шумно вздохнул Хромоногий и встал.

Медведь последовал его примеру, шумно пыхтя.

- Толстый буйвол - прикрикнул на него Хромо­ногий. - Сопишь, словно из тины какой выбираешься. Из-за тебя я вечно в опасности. Ты всегда всё затру­дняешь, только неприятности от тебя.

- Это от меня тебе неприятности? А не мне от тебя? Если бы тебя не было, был бы я чабаном, как другие, и спокойно жил бы себе.

- А теперь тебе худо, что ли?

- Теперь! Теперь я дрожу наравне с тобой, хотя и не повинен во всех твоих преступлениях.

- Шш! заткнись, что ты болтаешь! - сказал, понизив голос, Хромоногий. Ну, а если кто-нибудь слушает, что он подумает? О каких это преступлениях ты плетёшь?

- Каких угодно! - рявкнул Медведь. - Осточер­тели мне твои дела. Мало ли за тобой грехов. Знаю как ты сделался хозяином пяти-шести тысяч овец, и что ты потом делал. Чего на меня уставился? Пускай слушает, кто хочет. Никого я не боюсь, ничего худого я не сделал.

Хромоногий неестественно засмеялся и, подойдя к Медведю вплотную, прошипел ему в лицо:

- Держи язык за зубами. Тут пощады никому не будет. Ты хорошо видел, что за нами в туннель кто-то вошёл, и свет его нас преследовал. Смотри, можешь всё сразу потерять из-за этой проклятой водки. Держи язык за зубами!

- Нет, я иду обратно. Я больше здесь оставаться не буду. У меня дети есть, которых я хочу снова уви­деть.

- Трус! - прошипел Хромоногий, схватив его за одежду.

- Пусти меня! Слышишь, как плещется вода? Мы тут погибнем. Брось всё это к черту. Идем обратно!

- Что с тобой? Ты с ума сошёл? Мы почти дошли. Вот пергаменты! Смотри! Вот тут обозначено озеро. Называется оно "Богиня долины". Вот эта стрелка ука­зывает, что если мы пойдем вдоль него, то придём к кладу!

- Нет! Я не сделаю больше ни шагу. Пусти, я вернусь к своим детям. Ты на свете один и никому не нужен, а меня ждут… Слышишь? - жалобно захны­кал гигант. Эхо ответило ему, и он сжался, испугав­шись собственного голоса.

- Возвращайся, осёл паршивый! - рявкнул вне себя Хромоногий. - Ты пьян!

- Дай мне маленький электрический фонарик, - спокойно ответил чабан и протянул далеко вперёд мо­золистую ладонь.

- Убирайся прочь с моих глаз! Ступай, куда хо­чешь! - крикнул Хромоногий. - Трус!

- Тусун, дай мне фонарик. Я больше не могу вы­держать, тут. Когда ты найдешь клад, я тебе помогу его унести. А сейчас пусти меня.

- Со мной вперёд, или иди себе куда хочешь! - сказал Тусун и, взяв фонарь, пошёл вперёд.

В наступившей тишине в подземелье вдруг про­звучал чей-то зловещий резкий крик, после которого снова слышался только легкий плеск воды.

- Ты слышал, Тусун? Вернемся. Это предзнамено­вание. Мы здесь найдём свою могилу. Из темноты нас подстерегает смерть!..

- Ступай вперёд или убирайся! - ответил Ту­сун и, повернувшись к нему спиной, направился к бе­регу озера.

Чабан постоял несколько мгновений, затем сбросил одежду. Схватив большой кусок скалы, поднял его над головой, размахнулся и со всей силы бросил его в спину Хромоногому. Камень пролетел на волосок от него и шлёпнулся в воду. В следующую секунду Хромоногий вытащил из-за пояса длинный нож и с искажённым ли­цом, не отводя взгляда от чабана, поставил фонарь на скалу, а затем стал подкрадываться как кошка, с но­жом в руке.

Медведь начал отступать с выражением испуга на лице, хныча в отчаянии от неудачи.

- Не оставляй моих детей сиротами! - жалобно сказал он.

Хромоногий мрачно приближался к нему, не произ­нося ни слова.

Чабан побежал и стал карабкаться на скалы, под которыми скрывались профессор, Павлик и Элка.

- Я для твоего же добра говорю, Тусун, вернём­ся! - попытался снова уговаривать Медведь.

Хромоногий прошипел как змея:

- Камень был брошен. Ты понимаешь, что озна­чает нож у меня в руке. Один замах, и он вонзится куда надо. Но я хочу увидеть тебя в воде. Утопить тебя как крысу. Я отказываюсь от ножа - аллах да вознагра­дит меня за то, что одним неверным меньше будет на земле. Ты сам избавишь землю от себя. Марш в воду! - вдруг крикнул он, словно взбесившись. - В воду! Туда! Туда!

Вдруг свет погас. На мгновение наступила гробо­вая тишина. Последовал испуганный крик, и затем сноп света блеснул прямо в глаза Хромоногому.

- Никто ни с места! - послышался голос Павли­ка, такой спокойный, что он сам удивился своему хлад­нокровию.

Воспользовавшись тем, что Хромоногий и Медведь были заняты друг другом, он накинул на их фонарь свою куртку и сейчас стоял против них. Рядом с ним был профессор Мартинов. Свет его фонаря озарял ока­меневшего от страха и удивления чабана.

- Я хорошо помню этот голос, - процедил сквозь зубы Хромоногий и, быстро оправившись, сделал шаг вперёд. - Что тебе надо от меня, собачий сын? - Его налившиеся кровью глаза метали молнии.

Прежде чем кто-нибудь успел двинуться, нож Хро­моногого вылетел из его руки, и фонарь профессора разбился. За этим последовало нечто, повергшее всех присутствующих в ужас и заставившее их забыть вражду.

Пламя разбитого фонаря сверкнуло как молния. Воздух, до тех пор неосязаемый и неуловимый, вдруг приобрёл материальную силу, засвистел как бешеный, опрокинул на землю людей и понесся по подземелью. Казалось, в фонаре был заключён могучий дух, который сейчас, освободившись, вырвался из него. Его тело на­полнило подземелье, а его дыхание привело в движение уснувший мир.

Разбросанные люди, перед тем ощетинившиеся друг против друга, теперь оказались жалкими и слабень­кими.

Подземелье гудело несколько минут, и свист про­носившегося над ними воздуха напоминал полёт чудо­вищного дракона.

Всё, наконец, постепенно утихло. Один за другим поднялись на ноги люди, укрощённые и примирённые, словно кто-то их выдрал за уши.

Фонарик Павлика оглядел всех подряд своим жёл­тым электрическим глазом, а затем усиленное пламя лампы Хромоногого осветило всех, бледных и нахохлив­шихся от урока, данного подземельем.

- Вы слышали, Хозяин подземелья велел нам мол­чать. Споры и ссоры прибережём на то время, когда выйдем на поверхность, - заговорил первым профессор Мартинов. Хромоногий и Медведь опустили головы. - Вам повезло, что вчера подземелье истратило большую часть своей силы и открыло доступ свежему воздуху. То, что случилось, могло стоить нам жизни. Если мы будем дальше ссориться, то можем получить ещё более страш­ный урок. Ты, Тусун, ищешь свой клад?

- Он мой, я ищу его! - резко ответил Тусун, хотя и несколько укрощённый. - И вы его ищете.

- Он наш, мы ищем его! - ответил профессор в том же духе.

- Поделите его, и да будет мир! - сказал при­мирительно Медведь.

- Пусть будет так - сказал профессор.

- Половину мне! - радостно воскликнул Хромо­ногий. - Так, что ли?

- Так.

- Дай руку, профессор! - сказал Хромоногий, про­тягивая руку.

Профессор подал руку и задержал руку Хромоно­гого.

- А у вас есть бумага? - спросил Хромоногий.

- Ну, конечно, есть, иначе как бы мы сюда добра­лись? - ответил профессор.

Хромоногий не мог видеть его насмешливого взгляда.

- Такая, как эта? - он протянул профессору ку­сок пергамента. Профессор с интересом посмотрел его и быстро вернул, чтобы не вызвать подозрений Хромо­ногого.

- Такая же, - прибавил он.

Хромоногий бросил на профессора любопытный взгляд. Ему, вероятно, очень хотелось спросить, откуда у профессора такой же план, как и у него самого, но он воздержался от вопроса.

- Теперь отсюда надо пойти по этому туннелю, - сказал Тусун, показывая вправо от озера.

- Ну, иди вперёд! - распорядился профессор, что­бы пресечь всякую попытку дальнейшего разговора с Хромоногим.

Профессор двинулся вторым, а за ним остальные. Последним шёл чабан.

Шагая, профессор Мартинов рассуждал сам с со­бой и убеждался, что необходимо сопровождать Тусуна и открыть этот клад, из-за которого его экспедиция претерпела столько неудач.

"Если не открыть сегодня клад, то сегодняшний день останется незаконченным. Что представляет собой этот клад? Существует ли он действительно? Как по­ступит Тусун, когда они его откроют? Он ведь на всё способен… Возможно, что мы и вправду найдем клад. В те древние времена распрей, войн, гонений и грабе­жей после падения болгарского государства, много бо­гатств закапывалось в землю для спасения их от пора­ботителей. Чтобы они не затерялись в памяти, тот, кто их зарыл, обычно составлял план, в котором знаками и словами обозначалось, как быстро и легко отыскать зарытое".

- Ну, хорошо, - пробурчал себе под нос профес­сор, одобряя собственное решение продолжить поиски клада вместе с Хромоногим.

На него взглянули с удивлением, не понимая, с кем он соглашается и кому отвечает. Но никто ничего не сказал. Все они молча шагали вперёд, вслушиваясь в растущий с каждым шагом шум, доносящийся из глу­бины подземелья и всё увеличивающий их тревогу и сомнения.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Menteet malleo

25
Трагическая судьба

Идти вокруг озера было настоящим мучением. Тропинка змеилась между острыми и мокрыми от вла­ги скалами, а при этом свод опускался всё ниже и вре­менами приходилось ползти. Самым скверным было то, что окружающая обстановка была чрезвычайно одно­образна и трудно было определить, куда они двигаются и в каком направлении.

- Стойте! У меня такое чувство, что мы двигаем­ся в запутанном лабиринте, из которого нет надежды выбраться, если не принять немедленно мер, - сказал профессор Мартинов, останавливаясь. Вокруг него сгрудились остальные. - Карта нас ведёт вперёд пра­вильно, - обратился он к Хромоногому, - это пока­зывает и мой компас, но она не обеспечивает нам воз­вращения, если мы не отметим пройденный путь. Ещё не поздно это сделать. Я определяю для этого Павлика и Элку - пусть они займутся маркировкой. А мы с вами должны ещё раз взглянуть на план, чтобы не за­блудиться.

- Проверим! - с готовностью согласился Хромо­ногий и протянул пергамент профессору.

- Да-с! Вот что говорят объяснения в карте, - сказал профессор, рассмотрев поданный ему перга­мент. - "От озера "Богиня Долины" пойдёшь вдоль берега по знаку водораздела до пульсирующей геенны. Скалы тут послушней мудрецов. Для терпеливых и до­брых намерений солнце всегда будет снова светить над головой, а каждый, кто посягнёт здесь на сокровищ­ницу духа великих магов, найдет свою смерть. Тропинка Кузнецов самая краткая, но по ней не должно про­никать никакое непосвящённое око. Остров спасённых есть середина". Профессор умолк. По его лицу заиграла непонят­ная улыбка.

- Ну, Тусун, как ты это всё понимаешь? - обра­тился он к Хромоногому.

- Понимаю-то слабо. Но сокровище магов дол­жно быть, пожалуй, тут, - ответил он.

- Слабо, говоришь, понимаешь. Правильно. А дру­гого письма какого-нибудь не было разве?

- Было письмо, по-турецки писано, отдельно от карты.

- Что же в нём говорилось?

- Какой-то внук Кузнеца говорит в нём, что пе­ренёс все книги, хранившиеся веками, из подземелья в своё родовое хранилище, чтобы они были у него под рукой. А на что мне нужны книги? Я оставил это пись­мо дома. Мне сокровищница нужна, а не книги.

Профессор Мартинов рассмеялся.

- Эта тропинка приведёт нас к какой-то пульси­рующей геенне, к какому-то Острову Спасённых, а не к сокровищнице! - сказал он Хромоногому.

- Оттуда мы пройдем к сокровищу! - сказал не без страха Тусун.

Наступило молчание. Каждый обдумывал про себя то, что было сказано в древнем пергаменте.

- Ну что ж, идём дальше. Все равно: клад или остров там, мы должны дойти до конца нашего путе­шествия, а на месте уже решим, что нам делать даль­ше, - сказал профессор и пошёл вперёд. За ним по­следовали Хромоногий, Медведь, Элка и Павлик. Элка и Павлик делали стальными остриями шила метки на скалах.

Тропинка становилась всё уже, но зато свод стал уходить всё выше, с него свисали сталактиты, а ржаво-коричневые гематитовые породы сменились серым мел­козернистым гранитом, в котором были инкрустиро­ваны блёстки халкопирита и галенита. Частые поворо­ты стали встречаться на каждом шагу, так что группа вытянулась в извивающуюся вереницу. Постепенно по­вороты приобрели определённую форму. Это уже не были изгибы длинного пути, а петли вокруг белых мра­морных колонн исполинской толщины. Колонны посте­пенно становились всё более разреженными, наконец их густой лес поредел настолько, что превратился в огром­ный колонный зал, где сталактитовые и сталагмитовые образования поражали человеческий взор.

- Нет никакого сомнения, что только карстовое явление может создать такую роскошь и изящество! - прошептал профессор. - Если я не ошибаюсь, то слы­шу шум воды. Она нам расскажет больше. Найдём её!

Профессор повёл свою разношёрстную группу впе­рёд, в сердце подземного мира, забыв обо всех кладах на свете и о всех противоречивых интересах.

Перед его глазами раскрывалось невиданное бо­гатство - пещерный мир. Для него это не были толь­ко изящные формы, а длинное и увлекательное повест­вование. Каждая застывшая капля, каждая стройная колонна говорила с ним на языке пламенного сердца, которое сжимается и бьётся перед образом воплощён­ной мечты. Тысячелетия шептали ему о своих невзгодах, стремлениях материи воплотиться во всё более совер­шенном и организованном образе. Катаклизмы, дли­тельные тихие процессы, монотонные часы и века не­проглядной ночи, в которой ничего не спало под покро­вом мрака, теперь говорили о них громкими отголо­сками, отзвуком равномерных шагов.

Среди шагающих с ним были однако и такие, серд­це и душа которых не были затронуты красотой.

Хромоногий разнюхивал как ищейка за каждой ко­лонной, за каждым изгибом пути: кружевные декорации для него были всего лишь препятствием по дороге к кладу.

Павлик и Элка шли рядом.

В этом лабиринте они не сделали ни одной чёр­точки, ни одной метки. Ведь это было бы кощунством!

Чабан сначала держался одиноко в сторонке, но не скучал. Он все чаще приближался к молодым лю­дям, проявлял любознательность. А они были рады по­делиться с ним тем, что знали сами, и объясняли ему, что могли. Это сближало их и, в конце концов, они по­шли вместе.

- Детки, берегитесь! Спрячьтесь за какую-нибудь колонну и держитесь крепче! - раздался вдруг встре­воженный голос профессора.

На мгновение они оцепенели. Но увидев, что про­фессор, а за ним Хромоногий бегут перед растущей за ними пенящейся стеной воды, они, в свою очередь, по­спешили отбежать в сторону, укрылись от удара водя­ного вала, который быстро вырастал и пенился как мор­ская волна. Вода настигла их, когда они уже крепко держались за руки чабана. Исполин уперся в две со­седние каменные колонны и удержался против напора воды. Она прошумела вперёд, разбиваясь на тысячи брызг, и, словно сделав своё дело, быстро хлынула обратно. Их залило приятной тёплой струей.