- Не мог бы ты лечь в постель? - спросила мама. - По - моему, доктор Бейли не хотел, чтоб ты ходил.
- Но мне надо найти письмо, - настаивал я.
- А батончик твой между тем растает, - заявила Гвинни.
- К чертям твой дурацкий батончик! - заорал я. - Я получаю письма от пацана, который сказал, что живет в нашем подвале - и я хочу это доказать!
- Хватит орать, Марко, - возмутилась мама. - У тебя мысли путаются. Тебе надо отдохнуть.
- Но… но…
Я повернулся к двери - в палату заглянул доктор Бейли.
- А вот и ты! - улыбнулся он. - Уже встаешь с кровати? Чувствуешь прилив сил, да?
- Скажите им, доктор! - крикнул я. - Вы только что мне дали письмо - так? Скажите им о письме!
У него глаза на лоб полезли.
- Письмо? - спросил он. - Какое еще письмо?
24
Этой ночь я отчаянно боролся со сном. Я больше не хотел видеть кошмары. Не хотел больше видеть этого мальчика, Кейта. Не хотел видеть, как моя сестра (или кто - либо еще) разевает рот и выворачивается кишками наружу.
Я держал глаза широко - широко открытыми и пялился на серое небо за окном. И прислушивался к обычному больничному шуму, доносившемуся из - за дверей.
Но, как бы то ни было, я все же провалился в сон. И спал крепко, без каких - либо сновидений.
Когда я проснулся, мама с Гвинни были уже у меня. Мама паковала мои вещи.
Я застонал и приподнялся на локте.
- Подъем, Спящая Красавица! - бодро воскликнула мама. - Доктор Бейли говорит, мы можем ехать домой этим же утром!
- Класс! - воскликнул я; голос мой со сна еще был хриплым. Голова болела. Рукой я задел повязку.
- Повязку не трогать! - предупредила мама. - Голова у тебя какое - то время еще поболит. Но ты в порядке.
Я спустил ноги на пол. Почувствовал легкое головокружение, но все же встал.
- Доктор говорит, ты можешь вернуться в школу сразу, как окрепнешь, - сказала мама.
- Везет же людям! - воскликнула Гвинни. - Все контрольные и тесты ты пропустил!
- Одевайся, - сказала мама.
Дважды повторять ей не пришлось. Я буквально нырнул в свою одежду.
На душе было так хорошо, что хотелось петь и плясать. Я даже обнял Гвинни - в первый раз за всю жизнь!
- Жаль, что у меня во сне ты не была моей сестрой, - сказал я.
- Фу! Не обнимай меня больше! - воскликнула Гвинни, скорчив рожу. - И вообще, давай, становись уже нормальным!
- Не боись. Я и буду нормальным, - сказал я. - Вот окажемся дома - так я стану нормальнейшим из людей!
Так я и думал.
- Когда мы вернулись домой, я чмокнул входную дверь! Вот так я был счастлив. Меня не было дома два дня - а казалось, что два года!
Мама отправилась на кухню готовить домашнюю пиццу. Мое любимое блюдо. Мама кладет много сыра и ломтики сосисок вместо пепперони.
Обычно она готовит пиццу лишь по уик - эндам. Но сегодня был особенный день - это стоило отметить.
В полдень пришел Джереми. Он рассыпался в извинениях, за то, что меня стукнул.
Я сказал ему, что даже не помню, как это случилось.
- Да и я не особо - то помню, - ответил Джереми, - ты стоял позади меня. Я тебя не видел. Пришел мой черед бить, я замахнулся, и - БАЦ!
Я попытался вспомнить. Но воспоминания ко мне не вернулись.
- Мне так жаль, Марко, - вновь извинился Джереми.
- Ты не виноват, - сказал я, - не вини себя.
- Может, ты ему чуток умишка вколотил! - подала голос Гвинни из - за дверей гостиной.
- Вали отсюда, Гвинни! - гаркнул я. - Что ты вообще делаешь в коридоре? Шпионишь?
- С чего мне за вами шпионить? - парировала она. - Вы ну - у-удные!
Подозреваю, Гвинни втюрилась в Джереми. Она постоянно выпендривается, когда он приходит.
- Мама в прокате взяла несколько фильмов. Мы могли бы их посмотреть, - сказал я ей. - Хочешь с нами?
- Скукоте - е-е - ень! - ответила она. Но тут же шлепнулась на ручку дивана, скрестила руки на груди и спросила:
- А что за фильм?
Я вытащил кассету с "Индианой Джонсом", которого смотрел уже раз десять, не меньше.
- Во, этот клевый, - сказал я. - Давай еще раз посмотрим.
Обычно мама не дает нам смотреть фильмы днем. Говорит, это портит зрение.
Но сегодня был особый день.
Домашняя пицца и кино про Индиану Джонса. Что может быть лучше?
Мы сидели втроем в гостиной, смотрели кино и ели пиццу - кусок за куском. Мама поминутно справлялась о моем самочувствии. И каждый раз я отвечал "Прекрасно".
Но к концу фильма у меня разболелась голова. Я почувствовал вялость.
Я решил, что лучше мне немножко вздремнуть. Я попрощался с Джереми, попросил его позвонить мне позже насчет домашки, после чего поднялся к себе.
С усталым вздохом уселся я на кровать и стянул кроссовки. Сдернул одеяло.
Я уже залезал в постель, как вдруг возникло странное чувство - будто за мной наблюдают.
Я повернулся - и увидел в дверном проеме склонившуюся фигуру мальчика.
- Джереми? - крикнул я.
Нет. Когда он вошел в комнату, я его узнал.
Кейт.
25
Я моргнул. Раз. Другой.
Пытаясь заставить его исчезнуть.
Но он уверенно, медленно пересек комнату, не сводя с меня темных глаз.
- Нетушки! - вскричал я, вскакивая на ноги. - Тебя здесь быть не может! Ты мне приснился!
- Знаю, - спокойно ответил он.
- Ты мне приснился! - крикнул я. - А сейчас я проснулся. Я знаю, я проснулся!
Я ущипнул себя за руку. Царапнул щеку.
- Ой! - было больно.
Я проснулся. Окончательно и безоговорочно. Сна не было ни в одном глазу.
- Тебя тут не может быть! - повторил я. Колени дрожали. Меня всего трясло. - Никак не может быть! Я проснулся. А тебя нет!
Кейт остановился в нескольких шагах от меня.
- Разумеется, я существую, - ответил он. На его серьезном лице появилась улыбка. Темные глаза сверкнули. - Я живу в твоем подвале, Марко. Ты в курсе. Я уже говорил тебе.
- Но… но… - запнулся я. - Ты же не настоящий! Ты был только в моих снах!
Все еще улыбаясь, Кейт покачал головой.
- Я реален. Коснись меня, - и он протянул мне руку.
Я колебался. Потом медленно… медленно… потянулся к нему и стиснул его руку.
- Эй! - я так и отпрянул. Он был реален!
Он рассмеялся:
- А я что говорил!
- Но в моих снах… - начал я.
- Я использовал твои сны, - пояснил Кейт. - Я вступил с тобой в контакт и появлялся в твоих сновидениях.
- З-зачем? - спросил я.
Его улыбка увяла.
- Хотел, чтобы ты знал: я здесь. Жду тебя.
Мне очень не понравилось жестокое выражение его лица. Не понравился и тон, с каким он это сказал.
Он меня пугал.
А этого он и добивается, дошло вдруг до меня. Сердце заколотилось. Висок запульсировал болью.
Я шагнул назад. Ноги ударились о край матраса. И я рухнул спиной на постель.
Кейт тут же оказался передо мной, не позволяя подняться на ноги.
- Я ждал тебя, Марко, - повторил он; взгляд его был суров и холоден. - Потому что ты будешь обо мне заботиться. До конца дней твоих.
- Нет! - крикнул я. Повернулся на бок и попытался вскочить.
Но он оказался проворнее меня, и быстрым движением помешал мне это сделать.
Я в ужасе смотрел на него снизу вверх.
- Нет, ни за что! - повторил я визгливо.
- Ты должен делать все, что я скажу, - твердо произнес Кейт и угрожающе склонился надо мной.
- Пошел вон! Тебе здесь не место! Ты меня пугаешь! - выпалил я.
- Привыкай! - прошипел он и склонился так низко, что его лицо едва не касалось моего.
- Смирись, Марко, - процедил он сквозь стиснутые зубы. - Выбора у тебя нет. Я здесь. Я настоящий. Я живу в твоем подвале. Теперь ты должен обо мне заботиться. Удовлетворять все мои потребности.
- Не-е-ет!!! - взвыл я.
И вывернулся из - под него.
Я свалился на пол, приземлившись на колени и, увернувшись от него, вскочил на ноги.
Он круто развернулся, и я увидел в его темных глазах неподдельную ярость. Он злобно зарычал.
- Куда навострился?! - спросил он.
Ответить он мне не дал. Он набросился на меня, как дикий зверь.
Я увернулся и отскочил к столу. Если б только добраться до двери… Но он выскочил на середину комнаты, дыша, как бешеное животное; его глаза сверкали.
Он преградил мне путь.
Я оглядел комнату, выискивая хоть какой - нибудь путь к спасению. Какое - нибудь оружие, чтобы не подпустить его ко мне.
- Тебе не сбежать, Марко! - крикнул он. - Будешь заботиться обо мне - вечно!
Он вновь налетел на меня. Я откинулся спиной на письменный стол. Мои пальцы сжали пресс - папье. Здоровенную, увесистую каменную сову, что на прошлый день рождения подарила мне Гвинни.
Когда Кейт прыгнул, я размахнулся и обрушил ее на голову Кейта.
Его темные глаза выпучились от шока. Рот распахнулся, но оттуда не вылетело ни звука.
Он свалился на пол. Рухнул, как мешок. И не шевелился.
- Кейт? - окликнул я тонким, дрожащим голосом. - Кейт?
Он не шевелился. Лишь смотрел в потолок невидящими глазами.
- Кейт?!
Я выпустил из рук тяжелую сову. И склонился над неподвижным телом.
- Кейт? Кейт?!
- О, не - е-е - ет, - простонал я. - Что ж я наделал?!
26
- Кейт?
Я потряс его за плечи. Его голова ударилась о ковер. Остекленевшие глаза смотрели на меня не моргая.
- Не - е-е - ет! - с ужасным стоном я вскочил на ноги.
Казалось, комната вращается. Пол качался под ногами. Голова пульсировала болью.
Шатаясь, я направился к двери. Я собирался позвать на помощь маму.
Но, не дойдя до двери, не выдержал и обернулся.
И увидел, что Кейт начал меняться.
- А? - выдохнул я. И в шоке уставился на него.
Черты его лица - глаза, нос, рот - все таяло, вплавляясь в плоть на лице. Потом голова скользнула внутрь шеи.
Подобно голове черепахи, втягивающейся в панцирь, голова Кейта исчезла между плеч. Руки и ноги также втягивались в туловище.
Он выскользнул из одежды.
Кожа на его теле слабо мерцала, становясь молочно - белой, точно кожа улитки или слизня.
И, пока я в шоке таращился на него, тело начало извиваться на ковре. И, тяжело хлюпая, зашлепало ко мне.
Я аж задохнулся, увидев дорожку желтой слизи, которую существо оставляло позади себя.
А потом, прежде чем я заставил свои дрожащие ноги повиноваться, пористая влажная тварь поднялась… вытянулась…
И обвила мою талию.
- У - у-у - унххх! - застонал я от омерзения. Кислый, удушающий аромат ударил в нос. Липкая, влажная плоть стискивала меня.
Я открыл рот, чтобы позвать на помощь. Но оно перекрыло мне кислород.
И запах - отвратительный, тяжелый запах! Он окутывал меня волна за волной, словно какой - то удушающий газ.
Я попытался сбросить тварь пинком, но кроссовки тут же увязли в мягкой, гнусной слизи. Тогда я ударил чудовище обоими кулаками и попробовал бодаться.
От ударов мои руки с влажным чмоканьем исчезли в его пористом теле. Это было все равно как ударить липкую, покрытую слизью губку.
Я боролся. Снова и снова пытался оттащить это от себя. Но зловонная погань растягивалась.
Натягивалась на меня. На мое лицо.
Теплая и липкая. Пульсирующая.
Она обернула мою голову.
Покрыла мое лицо. Покрыла мой нос.
Теплая, клейкая слизь проникла в мои ноздри.
Я не могу дышать! - понял я.
Я сейчас задохнусь внутри этой твари!
27
Я знал, что времени у меня мало. Собрав все силы, я запрокинул голову назад.
Но теплая масса тянулась за мной. Еще туже сдавливала лицо. Я чувствовал, как липкая слизь проникает в нос, в рот…
Мне нужна помощь. Только как ее получить?
Спотыкаясь, я подался вперед. Смогу ли я ходить? Смогу ли сбросить с себя колышущуюся губчатую мразь?
Если бы только спуститься по лестнице…
С колотящимся сердцем я двинулся вперед. Бодая тяжелый ком, толкая его, погружая колени в его плоть, я с огромным трудом заставлял себя двигаться.
Да! Я смог сделать шаг. Затем другой.
Вышел ли я в коридор?
Я смотрел через чудовищную молочную плоть. Прямо сквозь липкую тушу. Отсюда все казалось неразличимой теневой дымкой.
Я не мог дышать. Грудь начала гореть. Я не мог больше задерживать дыхание.
Но я должен продолжать идти!
Толкаясь, бодаясь, заставляя ноги делать шаг за шагом… шаг за шагом… я продвигался по коридору, окутанный мерзкой тварью.
Да. Да. Каждый шаг приближает меня к спасенью.
Да…
Внезапно ноги оторвались от пола, и я полетел головой вперед.
Падаю! Падаю с лестницы!
Липкая тварь подскакивала подо мною, точно подушка из вспененной резины.
Вниз… Весь путь к подножию лестницы.
Мы с силой отскочили от пола.
Моя голова дернулась - и вырвалась на свободу из липкой массы.
Я с шумом втянул в себя воздух. Какой же он прохладный и сладкий! Казалось, легкие сейчас взорвутся.
Я сделал еще один глубокий вдох.
А потом слизь вновь затянула мое лицо.
Я попытался высвободиться, но оно намертво прилипло спереди и опять туго обхватило меня.
Ударом ноги я оторвался от стены и, отскочив от пола, подался вперед.
По коридору в кухню…
Мама, где же ты? - задался я отчаянным вопросом.
Мама, ты дома? Неужели ты меня не слышишь?
Чудовище прилипло к лицу, к груди. Отвратительный запах окутывал меня. Прилив дурноты заставил меня упасть на колени.
Нет!
Я заставил себя подняться, несмотря на огромный вес влажной губчатой тварюги.
И вот я уже пру через кухню, вглядываясь сквозь прозрачное тело. К кухонному буфету.
Я разогнался - и врезался в его острый угол. Изо всех сил.
БУХ!
Я треснул скользкую дрянь об угол.
Еще раз. И еще.
Толкнул ее изо всех сил. Потом попятился - и вновь рванулся вперед.
БУХ! БУХ!
Тело твари с каждым ударом громко шипело.
Но все равно она липла ко мне, залепляла лицо, перекрывала воздух. Залепляла, пока я не почувствовал, что силы на исходе.
Еще одна попытка. Еще один удар об угол буфета.
Я рванул изо всех сил.
И услышал оглушительный хлопок.
К моему изумлению, губчатая теплая пакость отвалилась от меня. Оторвалась от груди и звучно шлепнулась на пол.
Задыхаясь, судорожно глотая воздух, дыша так тяжело, что болела грудь, я посмотрел вниз.
И увидел двух осклизлых молочных тварей.
Я рассек его пополам.
Обе половинки влажно пульсировали на кухонном полу. Бессильно корчились, как перевернутые на спину жуки.
- Мам… - выдавил я. Получилось только шепотом.
- Мам… - почти неслышно. Я не мог выдавить ни единого звука.
Я запустил пальцы в глотку и извлек липкий ошметок слизи. Давясь от омерзения, швырнул его в раковину.
- Мама!
Где же она?
Я услышал ее голос где - то в доме. Вроде как из гостиной.
- Мам?
Неужели она разговаривает по телефону?
Неужели она не слышала звуки побоища? Неужели не слышит, как я ее зову?
- Мам?
Я двинулся было к двери…
Но сделал только один шаг.
Прежде чем я смог сделать второй, что - то туго стянуло штанины джинсов.
- О - о-о - ой! - я посмотрел вниз и узрел обе половинки чудовища, оборачивающиеся вокруг меня.
Я лягался одной ногой, потом другой. Но они прилипли намертво. И растягивались.
Теперь уже оба. Расползающиеся липкими, теплыми телами по груди, по ногам…
Я схватил их обеими руками и дернул.
Но руки соскользнули с влажной блестящей плоти.
- Мама! Гвинни! Да помогите же, кто - нибудь!
Они скользили уже по лицу. Оба.
Такие тяжелые…
Я рухнул на колени. Потом опрокинулся на спину.
Такие тяжелые… И оба тянули меня вниз. Я отбивался, молотил их, извиваясь и лягаясь, а они плавились. Расплывались, чтобы вновь слиться в одно целое. И покрывали меня. Затягивали в утробу.
Пока я не оказался внутри целиком.
Нечем дышать… нечем…
И тут, беспомощно глядя сквозь прозрачную слизь, я увидел, что кто - то быстро идет ко мне через кухню. Размытое цветовое пятно…
Мама?
Успеет ли она?
Сумеет ли извлечь меня из этого гнусного создания?
Я смотрел на нее сквозь прозрачное, молочное тело.
Скорее, мама.
Я на последнем издыхании.
Неужели ты не видишь, что я здесь, в этой массе?
Скорее.
Я видел, как она подбежала к чудовищу. Видел, как уставилась вниз, прижав ладони к вискам.
Вытащи меня, мама! Скорее вытащи! - мысленно молил я.
Но нет.
Она просто стояла. Стояла и наблюдала, как я испускаю последний вздох.
28
- Вставай, Марко, - приказала мама. Она опустила руки и уперлась ими в бока. - Вставай, - повторила она. - Ты что на полу делаешь?
- А? - выдохнул я. - Мам, помоги! Я завяз в этой твари! Не могу дышать!
Она смотрела на меня, хмурясь и качая головой.
- Марко, вот сейчас точно не время для дурацких игр. Не соизволишь ли подняться с пола?
ИГРЫ?!
- Неужто не видишь? - крикнул я. - У Кейта башка исчезла, и он превратился в здоровенный ком слизи, а я пытался сбежать, и он меня проглотил, и я…
Она отвернулась и направилась к раковине. Я услышал, как хлынула вода.
- Мам?
- Я начинаю беспокоиться о тебе, Марко, - тихо, но твердо сказала она. - Ты теряешь чувство реальности. Сейчас же встань. Я не желаю, чтобы ты катался по полу, как младенец!
Я сел и огляделся.
- Эй!
Никакого склизкого чудища на куне не было.
Обеими руками я потер пол. Пол был идеально чистый и сухой.
У меня очередной сон, сказал я себе.
Ком слизи не настоящий. Нашей схватки на лестнице не было. Все это безобразие мне приснилось.
Вовсе я не сижу на полу в кухне. Я лежу в своей постели и вижу все это во сне.
А теперь я намерен проснуться и прекратить это.
Проснись! Проснись, Марко! - скомандовал я себе.
Я поднялся на ноги. Стоя у раковины, мама пила воду из высокого стакана.
Проснись, Марко!
Если это сон, почему я не могу вырваться из него?
Я повернулся и треснулся лбом о шкаф.
- ОУ! - голова взорвалась болью, отдавшейся разом в затылок и подбородок.
- Я не сплю, - пробормотал я.
- Что ты сказал? - спросила мама, повернувшись ко мне.
- Я не сплю, - растерянно повторил я.
- Ну, ты хотя бы встал, - сказала мама, изучающе глядя на меня. - Голова не болит?
Еще бы ей не болеть, если я стукнулся о шкаф! Но я сказал:
- Нет. Я в порядке.