Справа хозяйничал Тургубадук. Он рассказывал и показывал как лучше всего порубить алебардой деревянного рыцаря. Щепки от рыцаря валялись по всему двору. Молодежь наносила старательные удары в шею, грудь, бока и живот. Тургубадук или одобрительно рыкал, или неодобрительно рявкал, после чего показывал, как на самом деле нужно рубить деревянного рыцаря. Рыки, вопли, удары, звон железяк возносились в спокойные осенние небеса. Тукка и Тургубадук были совершенно счастливы.
Одолев крышу, Каборга оказался в башне южных ворот. Здесь он остановился и обернулся, поджидая взрослых. Те, потные и запыхавшиеся, вбегали из осеннего дня в полумрак башни.
- Та-а-ак, - продолжил Каборга. - Будем смотреть. Где ключ?
- Сейчас, - еле дыша выговорил управитель. - Сейчас приведу.
Он устремился к шахточке с ломаной лестницей и ухнул вниз. Каборга, советник и главный стражник маялись. Управитель внизу вопил, грозил и сердился, создавая лишнюю суету. Народ забегал, заскребся. Наконец, управитель вернулся - за ним, дрожа и всхлипывая, плелся что-то доглатывающий ключник.
- Та-а-ак. - Каборга принял на себя самый свирепый вид, на который вообще был способен. - Ну что же, пойдем смотреть Хрустальное зеркало. Идем, идем смотреть, как там наше Хрустальное зеркало.
Он свернул в шахточку и понесся вверх, перепрыгивая через три ступеньки. Каблуки гулко стучали по старым затоптанным доскам. Взрослые остались далеко внизу, а склонный к полноте управитель (которому пришлось смотаться вниз и обратно) готов был просто упасть в обморок.
- Ну где вы там! - Каборга был уже наверху и теперь с нетерпением постукивал сапогом по доскам. - Ну сколько можно вас ждать? Смотрите на солнце! - Он указал рукой в легкое облачко, безмятежно размякшее в ласковом небе. - Скоро вечер, а потом будет утро, и этот ужасный Шара нас всех погубит.
Наконец все столпились на тесной площадке - управителю даже пришлось выбраться на балкончик. Внизу Тукка и Тургубадук продолжали учения. Пика и алебарда позвякивали, когда какой-нибудь неуклюжий ронял их на камень двора, вслед за чем следовал рык или звонкая оплеуха. Дело там шло.
- Открыть помещение! - злился Каборга.
Ключник, который в смятении не мог даже попасть ржавой железкой в огромную замочную скважину, согнулся, вжав голову в плечи.
- Сейчас, сейчас... Давно не открывали... Нужды не было, а Магистр не велели соваться...
- Что я слышу?! - ужаснулся Каборга и обхватил руками лохматую голову. - Как прикажете понимать - не открывали? А следить? А проверять? А вытирать пыль?
- Я... Мы... Не приказано... - шептал ключник, прощаясь с жизнью.
- Молчать! - закричал Каборга так, что испугался сам и тоже вобрал в плечи голову. - Ну сейчас я вам, наконец, всем устрою, все-е-ем! Ты не понимаешь, что такое война?
Дверь, наконец, открылась. Каборга, злой и взъерошенный как никогда, ворвался в комнату. Это было высокое помещение с узким окном на южную сторону. Посреди на небольшом возвышении стояла замысловатая установка в чехле, который был ужасно загажен птицами. Каборга ступил в пыль и помет, начал чихать, за ним все остальные. Начихавшись, мальчик размазал по лицу слезы, сделался необычайно чумазым и продолжил, шмыгая носом:
- Та-а-ак. Ну-ка, теперь убери чехол.
Ключник кинулся к тесемкам и потянул их. Но то ли руки его так дрожали, то ли еще какая причина - чехол не развязывался. Ключник, вконец запуганный и обескураженный, затянул узел намертво. Чехол потянулся с одной стороны, сморщился с другой, и под ним что-то хрустнуло. Ключник приготовился умереть.
- Та-а-ак. Ты сломал Хрустальное зеркало. Видели? Он сломал Хрустальное зеркало. Все видели, все? Внимательно запомнили, перед смертью?
- Может быть, еще не все? - осторожно предположил советник.
- Как же не все, когда оно хрустнуло? - воскликнул мальчик. - Теперь назавтра, когда придет этот ужасный Шара, чтобы нас покрошить и порезать, мы остаемся без Хрустального зеркала. И это когда Магистр ушел за крысиными хвостиками, оставив нас на произвол судьбы. Почему здесь столько помета и пыли? - Он топнул ногой, взметнув ураганчик вонючей смеси. - Почему здесь все так запущено? Почему даже чехол нельзя снять чтобы ничего не хрустнуло? Что теперь прикажете делать? Ну что же, пойдем сдаваться этому Шаре, без лишнего разговора.
Советник, управитель и главный стражник стояли убито понурившись перед мальчиком.
- Пойдем к нему, скажем, вот, страшный, могущественный и свирепый маг Шара Превеличайший, вот тебе наше Хрустальное зеркало. Оно теперь все твое, с грязным, пыльным чехлом. Может быть, ты-то сможешь навести во всем этом порядок.
Мальчик, скрестив на груди руки, свирепо прохаживался взад-вперед перед маленькой шеренгой взрослых.
- Честное слово, пусть уж лучше наш Замок завоюет этот ужасный Шара, чем терпеть такое. - Он обвел рукой очертания Зеркала под пылью чехла.
- Но хозяин, - робко заговорил управитель, - ведь Магистр нам запрещали трогать машину. Они ведь нам запрещали, и обещали, публично, превратить нас в лысых ежей, если мы что-нибудь сделаем. Ведь они при вас обещали, хозяин, и вы сами помните, сами, да...
- Тупица! - закричал мальчик, больше не в силах сдерживаться. - Он-то имел в виду, чтобы Зеркало не включали, не хозяйничали без него! Но пыль-то вытирать с него нужно! На волшебных вещах не должно быть пыли! Хотя он сам тоже хорош. Триста лет сидит в своей башне, и хоть бы разок проверил, как оно там. Может быть, оно вообще не работает! Откуда мне знать, как оно заработает, когда придется защищаться, тут в Замке, от этого страшного Шары? Чистое Знание ему подавай. Ушел за крысиными хвостиками. А мы тут погибай во имя Чистого Знания. Я даже не знаю, как оно работает, как его запустить. Я даже, - мальчик с раздражением хмыкнул, - не знаю, зачем оно вообще нужно. Что это за штука такая? - Мальчик подошел к советнику и уставил в грудь палец. - Что это такое?
- Хрустальные зеркала, - очень осторожно ответил советник, - есть во всех Замках. И у нас оно тоже есть.
- Во-первых, уже, кажется, нет. Во-вторых, что толку, если никто не знает, зачем оно нужно. Но что же делать, что же делать... Хочешь мира, готовься к войне! - произнес мальчик веско и медленно. - О-о-о, это я сам виноват. О-о-о, я виноват сам. Мне самому надо было заботиться обо всем. Но тут разве упомнишь? У меня и так голова пухнет от всякой рутины. То бочек для вина не хватает, то мельник этот проклятый опять мост своротил. То туши эти снова передерутся так, что надо глаза на место вставлять. Что за жизнь? Как быть дальше? Не-е-ет, я поеду сдаваться. Поеду сдаваться этому ужасному чародею. Тут недалеко, два часа дороги. Пусть он делает со мной что желает, но я дальше так не могу. Все! Сегодня же ночью еду сдаваться. А вы тут хозяйничайте, как вам заблагорассудится.
- Хозяин, может быть, еще не все потеряно, - предположил главный стражник не очень уверенно. - У нас в подвалах есть Черная сфера. А где-то в шкафах должен быть Золотой шлем. Давайте посмотрим, может быть, еще не все потеряно, и вы не поедете сдаваться.
- Хорошо. - Мальчик растолкал взрослых и выбежал из комнаты. - Хорошо, - добавил он уже из шахточки, громыхая вниз. - Спустимся же в подвал и посмотрим, что у нас там с Черной сферой. Вы хоть знаете, как она выглядит? Как туда пройти, вы хоть знаете? Вы хоть раз вообще в подвалы спускались? Что у нас там творится, вообще? Не-е-ет, я теперь, кажется, понял, почему наш старик ушел вон из Замка за крысиными хвостиками. Я бы и сам ушел тоже.
Наконец они выбежали из башни в западный двор, где Тургубадук распекал сосунка за то, что тот как-то неправильно отрубил деревянному рыцарю полголовы. Полголовы валялось у ног Тургубадука, который навис над неловким и рычал на него, свирепо размахивая ручищами. Остальная толпа жалась к стенке неподалеку. Каборга - за ним советник, главный стражник и управитель - обошли Тургубадука, пересекли двор, засыпанный щепками рыцаря, вошли в Главный чертог.
- Ну, - опять хмыкнул мальчик. - Ведите меня.
- Куда? - спросил ключник. - В подвалы?
- А куда еще? - возмутился мальчик. - Где там у нас Черная сфера?
- Я слышал, в подвалах...
- Что значит "слышал"? Веди! Где Черная сфера? Ты знаешь?
Ключник мялся, не рискуя поднять глаза.
- Ну...
- Та-а-ак. Я, кажется, что-то начинаю понимать. Та-а-ак, я уже почти понимаю, что у нас своих крысиных хвостиков правда нет. И даже начинаю понимать почему. Почему вдруг старик на старости лет срывается из уютной Башни за крысиными хвостиками, на ночь глядя. И даже к обеду не ждать.
- Что у нас Черная сфера была, я знаю точно. - Советник пытался казаться спокойным. - Когда я был маленький, мне вроде бы кто-то рассказывал, что ее спускались чинить.
- Можешь быть спокоен, она у нас и осталась, если никто не знает, как пройти в подвалы, - кипятился мальчик. - Я уже не спрашиваю, зачем она нам нужна. Что с ней делать, похоже, совсем другой вопрос. Надеюсь, хотя бы старик знает. Тоже хорош! Вы-то понятно, - он по очереди потыкал взрослых в живот, - с вас спросу нет. Какой с вас спрос может быть... А он! Это же его работа! Это же его вещи! Нет, я не могу. Чистого Знания ему подавай. А нам ложиться и помирать? Или сдаваться Шаре Превеличайшему? Ну, только вернись, чародей несчастный. Алфизик!
И гулкое эхо разнеслось по каменному чертогу, полному небесного света, который вливался в просторный объем через высокие окна.
- Хозяин, вы бы потише. - Главный стражник вжал голову в плечи. - Потише бы. Не нужно так про Магистра. Вас-то он, может быть, пожалеет, а нам точно головы не сносить. Превратит нас в лысых ежей, только потому что вы так про него говорите, а мы слушаем вот.
Каборга только отмахнулся с досадой.
- Ну так что? Мы идем искать подвалы с Черной сферой? - спросил ключник, замирая от надежды на отрицательный ответ. Ржавые ключи в дрожащей руке позвякивали.
- Нет. Что толку?
Ключник едва не свалился на пол от счастья.
Каборга вывел народ в восточный двор, где Тукка продолжал мучить чучело. Мальчик присел на маленькую скамеечку у дверей. Небо наверху, очерченное кромкой каменных стен, мягко мерцало спокойной голубизной. Солнце, уже невысокое, почти касалось гребня южной стены - косые лучи били в северную, напротив. Ворота были открыты, в них рвался сквозняк, пошвыряться лохмотьями и опилками, которые Тукка и его подопечные навыдирали из чучела.
- Та-а-ак, - сказал мальчик устало, уткнув локти в колени, а голову обхватив ладонями. - Что мы имеем? Ни-че-го. С Хрустального зеркала не снимается чехол, раз. В нем что-то хрустнуло, два. Черная сфера где-то в подвалах, три. Дорогу к ней не помнит, я так понимаю, даже сам Магистр, четыре. Про Золотой шлем я сегодня вообще первый раз услышал, пять. Старик ушел за крысиными хвостиками, шесть. Приходи, милый Шара, забирай нас со всеми нашими потрохами. Семь.
Он с отвращением отбросил ком соломы, накинутый ветром.
- Не-е-ет, я ухожу сдаваться. Лучше я сдамся сам, чем умереть со стыда, когда Шара придет и увидит, как у нас тут.
Каборга замолчал, донельзя расстроенный.
- Может быть, хозяин, не стоит так убиваться, - осторожно попытался утешить мальчика ключник. - Ведь у нас все как в любом Замке, нормальном! Все-таки есть Хрустальное зеркало, Черная сфера, и где-то должен быть Золотой шлем...
- Толку? - вздохнул мальчик, не отрывая от пола глаз. - Ты вот даже не знаешь, где она, твоя Черная сфера.
- Она не моя, - ответил ключник со страхом. - Не надо так говорить, хозяин. У меня только ключи от подвалов, где она... Должна быть, в общем.
- И что? Ты хочешь сказать, что раз она есть - допустим, что это так - то и все? Больше ничего не нужно? Не-е-ет, все-таки я сам виноват. Проклятая безотцовщина. Некому даже было поставить меня в угол, чтобы я внимательнее относился к своим хозяйским обязанностям. Ну папуля, ну молодец, удружил. Оставил в наследство нечищеный Замок с каким-то ботаником в Башне.
Ключнику только оставалось ковырять носком сапога каменный пол двора. Каборга вздохнул.
- Все! Ухожу.
Советник, главный стражник, управитель и ключник вздрогнули.
- Сдаваться? - тихо спросил советник.
- Пока еще нет. Сдаться я, до утра, еще успею. Пока я пойду к себе и буду думать.
Он встал и направился к восточной башне. На полдороги он горестно обернулся, оглядел двор с потрохами, снова вздохнул, отвернулся, добрел до дверей и скрылся.
Совсем расстроенный, он поднялся в свой маленький кабинетик, который был у него устроен под крышей восточной башни. Хотя башенка была невысокой, за счет того что Замок стоял на холме, из окна открывался замечательный вид. Каборга любил усаживаться на подоконник (запустив зубы в булочку или ватрушку), рассматривать замечательные окрестности и о чем-нибудь думать. Сейчас он прямиком направился к подоконнику, уселся, прислонившись спиной к петле распахнутой ставни, и принялся соображать.
Уже давно перевалило за полдень, и до позорной смерти оставалось все меньше и меньше времени. Пора было впадать в панику. Мальчик пытался собраться.
- Значит так, - бормотал он, оглядывая серо-синюю кромку гор вдоль восточного горизонта. - Нужен какой-то ход. Нужен какой-то неожиданный ход. Ясно, что с таким народом, - он хмыкнул, вспоминая жующего ключника, - нас этот Шара... Кто он такой, вообще? Вмиг раскрошит в свои мелкие крошки. Нужен ход, нужен ход. Нужно что-то эдакое.
Мальчик соскочил с подоконника и стал ходить по кабинетику взад-вперед. Старые половицы скрипели. Походив с минуту, Каборга уселся за столик, подумал, открыл верхний ящик. Там лежала записка, которую пару недель назад ему подбросил замковый маг, Магистр. Каборга снова развернул ее, в сотый раз пытаясь вникнуть в витиеватости текста и почерка:
"Мой мальчик. Я уже стар. Меня уже не интересуют заклятья и заклинания. Я устроил в Замке все что нужно, чтобы ты мог спокойно хозяйствовать. У тебя есть Хрустальное зеркало, у тебя есть Черная сфера, у тебя есть еще кое-что - всего этого тебе хватит. А я уже стар. Я потерял интерес к преодолению чисто технических трудностей, что характерно для магов более молодого возраста. Я уже ощутил всю условность "строгого ремесла" и любого "прикладного знания". Меня все больше тянет к собственно содержательному естествознанию. Так, вероятно, происходит со всеми стареющими волшебниками, у которых пропадает спортивный азарт, уступая место стремлению к "сути вещей", обретению ясности, к углубленному проникновению во что-то, по-настоящему непонятное и лежащее на грани логического и чувственного. Я ищу Чистого Знания".
- И какой же мне ход после всего этого-то придумать? - застонал мальчик, обхватив руками лохматую голову, которая последние полчаса так гудела, будто ее засунули в колокол. - Как же мне теперь, во имя этого самого Чистого Знания, запустить Хрустальное зеркало? Чтобы нас не покрошили в мелкие крошки? Как с него хотя бы чехол снять, а? Хотя бы показать этому ужасному злодею, Шара который, что у нас тоже Хрустальное зеркало есть. Что мы тут не такая деревня. Что нас так запросто не завоюешь и не искрошишь, что еще попыхтеть придется. Может быть, он и повременит пока нас резать на свои обрезки. А Черная сфера? Даже если я и найду ее там, где-то в подвалах, кто поручится, что она запустится? Кто поручится, что она вообще работает? Вообще, что это за сфера еще такая? Почему черная? Ну, старик, я бы тебя самого за эту самую грань, логического и чувственного то есть, заткнул бы сейчас. Ты хоть бы разок заикнулся за все это время. Помогают ли Черные сферы, когда тебя едут крошить и резать. В обрезки и крошки!
И мальчик снова устремился на подоконник, и сидел там до тех пор пока стало темнеть.
Наступал замечательный тихий вечер. Восточное небо уже темнело, становилось холодно-глубоким, отчеркивая сияние предзакатного солнца на снежных пиках. Ветерок, который задувал в окно, студенел. Каборга поежился. Долины предгорий вязли в осенней дымке. Лес вдалеке был тронут желтыми красками. Какие-то хриплые птицы кричали, и звонкий звук доскакивал издалека - такой же холодный и свежий, как воздух осеннего вечера.
Тогда Каборга слез с подоконника. Маясь, подошел к столу и открыл нижний ящик. Тут у него лежала большущая книга, заложенная многочисленными закладками. Он выложил ее на заляпанную чернилами столешницу и стал копаться.
- Во-о-от... Вот оно.
Он раскрыл книгу на нужной странице и стал читать, старательно бормоча непонятные наименования. Прочитав несколько строк, он утомился, встал, вытащил из шкафа свечу, засветил и продолжил чтение, водя по странице пальцем. Еще через четверть часа он с облегчением захлопнул книгу и вернул в ящик.
- Великий и светлый, - хмыкнул Каборга, вставая из-за стола, потягиваясь и кряхтя. - Ему только учебники сочинять. Ну кто так пишет? Он сам-то хоть раз прочитал, интересно, что у него там накарябалось? Да что же за жизнь такая, - злился мальчик, выходя из кабинетика и хлопая дверью. - Если так по-дурацки пишут светлые и великие, чего ждать от темных и невеликих? Сразу порезать всех и покрошить, другого выхода нет. Я, кажется, начинаю понимать этого Шару... Маг, видно, ученый, немало книг прочитал. Надо запретить грамоту! Пусть лучше вообще не пишут, чем пишут такое. Это ведь могут прочесть дети.
Он прошел к себе, надел теплую куртку и спустился в стражную. Там было пусто - только осколки кувшинов валялись в подсыхающих лужицах эля.
- Ненавижу, - произнес Каборга без выражения, оглядывая плацдарм попойки.
Он выбежал из стражной и направился в оружейную, где жили Тукка и Тургубадук.
- Да что же это такое, - убивался он, пересекая двор, над которым уже весело сверкали первые звезды. - На самом деле, что ли, пусть приходит, порежет всех тут и покрошит? Другого выхода, видимо, нет.
В оружейной, среди мятых щитов и кольчуг, уже отходили ко сну уставшие, но донельзя счастливые Тукка и Тургубадук. Они так натрудились за длинный сегодняшний день, обучая неумелую молодежь резать и отрубать, что даже опустили обычную вечернюю драку. Отсутствие кровоподтеков на круглых харях действительно указывало на то, что времена настают иные.
- Тукка! - Мальчик подошел к тушам, которые ворочались в мятом железе, пытаясь утроиться поудобнее. - Тургубадук!
Головорезы разлепили глаза.
- Подъем! Нужно ехать.
Тукка и Тургубадук озадачились. Помаргивая, они глядели на хозяина, который, уперев руки в бока, сурово возвышался над ними.
- Нужно идти! Поднимайтесь.
- Подниматься? - не понял Тукка.
- Идти? - не понял Тургубадук.
- Подниматься, идти! Ну-ка! Туши вы невозможные!
И мальчик принялся пинать головорезов ногами.
- Вставайте! Я вам ясно сказал? А ну-ка! Подъем!
- Ну-у, хозяин! Ну-у! Мы не пойдем. Поздно уже, спать нужно, ведь поздно уже и темно, - заныл Тукка, вяло уворачиваясь от пинков. Его круглая физиономия сморщилась от досады.