18 мая Совет Обороны Советской Украины провозгласил террор против партий украинских левых эсеров и украинских социал-демократов-"нэзалэжныкив". 20 мая к повстанцам Украины обратились "правительственные" партии Директории, призвав их переориентироваться на Петлюру.
25 июня Главный повстанческий штаб во главе с "независимым" социал-демократом Юрком Мазуренко провозгласил ультиматум Советскому правительству, требуя в течение суток передать власть повстанческим комитетам и вывести российское войско с Украины. "Независимые" УСДРП уже видели себя новой властью на Украине. Но ответа на ультиматум не последовало и Повстанческий штаб организовал наступление повстанцев на Киев и Жмеринку.
Правительство Мартоса, видя успехи восстания в Центральной Украине, настаивало на тесных политических и военных контактах с восставшими. Именно тогда к Петлюре в Каменец-Подольский приехали представители Всеукраинского Ревкома и Главного повстанческого штаба, которые руководили многочисленными отрядами повстанцев в тылу Красной Армии. Эти представители, в обмен на союз, требовали еще большего "полевения" курса - создания Рады (Совета) Республики при организации Трудовых Рад на местах, как основы местного Самоуправления и местной администрации. Петлюра, генерал Осецкий, полковник Мельник, министр внутренних дел уже склонялись к политическому договору с повстанцами, видя в нем единственный путь возвращения в Киев.
Но лидеры повстанцев переоценили свое влияние... Они выступили как против Советского тоталитарного режима, так и против диктатуры Петлюры и Директории. Министры предложили вместо структуры Директории компромисс - установить единоличное президентство Петлюры. Петлюра уже дал согласие стать новым президентом УНР...
Однако "нэзалэжни" социал-демократы резко отвергли это предложение, и, чтобы их удержать, Петлюра был вынужден отказаться от титула "президента" и предоставить два министерских портфеля представителям повстанцев. В то же время правительство Мартоса, отстаивая приоритеты Петлюры, свело политические договоренности с повстанцами к нулю. В конце концов было решено только использовать восстание, но не заключать политического союза с повстанцами. Петлюра видел опасность нового покушения на власть "слева" и решил постепенно дезорганизовать разнообразные повстанческие отряды и подчинить их себе.
После месяца постоянных боев армия Петлюры истратила все боеприпасы, а солдаты испытывали крайнее переутомление. А тут еще новое наступление "красных"... Удар силами до 11 тысяч штыков и сабель наносился по
Проскурову, где петлюровцы сосредоточили около 6 ты-
сяч солдат. После пятидневных боев, неся большие поте-
ри, Петлюра был вынужден сдать Проскуров. Маневрируя, враг заставил растянуться петлюровцев на большом
участке фронта, который очень трудно было удержать силами всего 12 тысяч петлюровцев. Разрушительные удары по войскам Петлюры наносила "красная" конница, кото-
рая в 7-8 раз превышала конные группы Петлюры.
Одновременно полное поражение в наступлении на Львов потерпела Галицкая армия. Те же факторы - перенапряжение сил, отсутствие боеприпасов, растянутость фронта и удаление от тылов, огромные 10-тысячные потери в наступлении - привели Галицкую армию к полному разгрому в конце июня 1919 года. Поляки предприняли наступление, используя большие конные массы, в то время как у галичан конница практически отсутствовала. Уже
не в силах сопротивляться, Галицкая армия отступила к Збручу, оставляя противнику до 15 тысяч пленных, 130 пу-
леметов, 50 пушек.
4 июля диктатор Галичины Петрушевич направил Петлюре телеграмму, в которой говорилось о возможности перехода галичан за Збруч и просил приютить армию. Петлюра с радостью согласился и "приветствовал" это решение, которое вселяло надежду на реализацию планов похода на Киев. До 4 июля, целый месяц, не было никаких официальных контактов с правительством ЗУНР, а Петрушевич, обидевшись на Петлюру и Мартоса, не принимал участие в заседаниях Директории уже более трех с половиной месяцев.
С 6 июня армия Петлюры оказалась в "треугольнике смети" - территории вокруг Каменец-Подольского, ограниченной Днестром с юга и Збручем с запада шириной в 60-40 км. Тесня петлюровцев, "красные" подошли к Каменцу на расстояние 20 километров, прижимая петлюровцев к Днестру. Захватив Жмеринку и Новую Ушицу, "красные" открыли дорогу на Каменец и с востока, сокращая территорию республики до Каменец-Подольского уезда.
В то же время, когда дорога на Каменец-Подольский была открыта, "красные" почему-то замешкались и вовремя не нанесли последний удар. Это, очевидно, было связано с приближением Галицкой армии к приграничному Збручу, с опасностью неожиданного удара галичан по тылам Красной Армии.
Как вспоминает Исаак Мазепа, уже 9 июля 1919 года, Наказной атаман и начальник штаба заявили, что "если на протяжении двух-трех дней не придет на помощь Галицкая армия, ликвидация фронта будет неотвратимой. Не будет ни времени, ни возможностей спасать как имущество, так и людей. В таких условиях можно ожидать ликвидации УНР и физического уничтожения всех участников украинской борьбы... Без помощи Галицкой армии нам не спасти фронт. Поэтому нужно ехать к Петрушевичу и просить послать его части против большевиков". Все присутствующие, кроме премьера, одобрили этот план, а у премьера было личное враждебное отношение к диктатору Петрушевичу.
Начиная с 8 июня представители Директории каждый день стали ездить за Збруч и уговаривать Петрушевича привести Галицкую армию на помощь петлюровцам. Но Петрушевич и его окружение так ненавидели Петлюру и так дорожили своей призрачной властью, что готовы были уйти даже в Румынию, лишь бы не под командование
Петлюры. До петлюровцев уже дошла "секретная информация" о том, что в начале июля Петрушевич думал перевести войско в Румынию, но румынские власти отказались пустить Галицкую армию на свою территорию. После неудачи с переходом в Румынию Петрушевич определенные надежды полагал на союз с большевиками. Все это заставляло Петлюру действовать. Сев на автомобиль, он поехал на личную встречу с диктатором Галичины.
Петрушевич поставил перед Петлюрой конкретные требования и заявил, что сотрудничество возможно только при согласии их выполнить. Он требовал немедленной смены "левого" кабинета Мартоса, ликвидации министерства галицких дел и проведения сбалансированной демократической политики без "советизации" местной власти. Петлюра эти требования принял и пообещал исполнить, но как всегда пытался их "заиграть".
Уже 10 июня 5-я бригада Галицкой армии перешла Збруч и, заняв станцию Черный Остров, ударила в Тыл "красных" на Проскуров. Но в первых боях "красные" выбили галичан с Черного Острова к Волочиску, обратно в Галичину. Первое поражение так напугало Петрушевича, что он отложил начавшийся переход армии на "Великую Украину" и продолжил "консультации" с агентами большевиков.
12-16 июля - самые опасные дни для армии Петлюры. "Красные" в эти дни громят Волынскую группу и корпус сечевых стрельцов, который уже был неспособен к борьбе и начал переправлять свои обозы за Збруч, к галичанам. У Запорожского корпуса "лопнуло терпение", и солдаты покидали позиции, расходясь по селам, или самостоятельно направлялись на восток, к повстанцам... Даже "горячий" Тютюнник предполагал в случае падения Каменца уйти за Збруч, на "пятачок" земли, еще удерживаемый галичанами. Казалось, в эти дни враг окончательно ликвидирует маленькую республику.
Только 14 июля после трехчасового разговора "без свидетелей" с прибывшим в Галичину Петлюрой Петрушевич отдал приказ о переходе Галицкой армии на Подолье.
16 июня начался массовый переход Галицкой армии (УГА) через реку Збруч. Это были значительные силы: около 50 тысяч человек (по некоторым данным до 85 тысяч человек) при 550 пулеметах, 160 пушках, 20 самолетах. Армия была вынуждена "десантироваться" на небольшую территорию, еще находящуюся под контролем петлюровцев, - 50 километров глубиной и 250 километров в ширину.
Тремя галицкими корпусами командовали полковники Микитка, Вольф и Кравс, общее командование армией генерал Греков передал новоиспеченному генералу Тарнавскому.
Справка: Тарнавский Мирон Емельянович (1869-1938) - сын униатского священника, австрийский офицер, участник Первой мировой войны, к 1918 г. дослужился только до майора австрийских войск, но придя в УГА в феврале 1919 года получил звание полковника, командира корпуса, а через четыре месяца и генерала. В 1919 г. - командующий Галицкой армией.
Командующий УГА генерал Греков хотя и пользовался популярностью в армии, но был отстранен от командования в угоду Петлюре, который поставил условие перехода Галицкой армии на Подолье - отставка "заговорщика" Грекова.
Все правительственные учреждения Галичины и командование Галицкой армией разместились в "тесном" Каменец-Подольском, где уже находились правительство УНР и штаб Главного атамана. Отдельные галицкие части с марша были направлены на оборону Каменец-Подольского.
Петлюра, привлекая галичан под Каменец-Подольский, уверял, что все для их прихода приготовлено, однако помещений, продовольственных и военных запасов не хватало даже петлюровским войскам.
В эти же дни к петлюровцам приходит помощь и с востока. Юрко Тютюнник, повстанческий атаман с Херсонщины, приводит на соединения с армией УНР с территории Советской Украины Повстанческий кош - более 3 тысяч штыков и сабель. Одновременно с востока к Петлюре пробиваются отряды атаманов Божко, Шепеля (более тысячи штыков).
Но победу праздновать было рано... "Красные" еще были достаточно сильны и развернули 18 июля новое наступление, чтобы отрезать армии УНР и ЗУНР от Збруча. Позиции запорожцев и сечевиков были прорваны, и опасность полной победы "красных" сохранялась до 23 июля 1919 года.
ГЛАВА 17 ПОХОД НА КИЕВ И ПОТЕРЯ КИЕВА 26 июля-22 сентября 1919 г.
Каждый вечер в тот жаркий июль Петлюра приезжал в штаб армии и засиживался там до часу, двух ночи, разрабатывая планы будущего наступления. Детально разбирая военные планы, он в то же время не вмешивался в оперативную их часть, будучи далек от "академической стратегии". На штабных совещаниях Петлюра чаще молчал, слушал, только подводил короткое резюме: "С этим я соглашаюсь" или "Это невозможно". Часто Петлюра выезжал на фронт, чтобы лично поддержать энтузиазм наступления. Интересы армии летом 1919-го вытеснили государственные заботы. И немудрено, ведь вся территория республики была линией фронта с небольшим тылом, где реально "работала" только армия.
Штаб армии стал политическим центром страны, что вызывало острую конкуренцию со "штатскими политиками". "Штатские" стремились к обретению гражданской власти и конфликтовали с "приближенными генералами", решающими все государственные проблемы: Тютюнником, Коновальцем, Сальским. "Штатские" требовали вывести штаб из "столичного" Каменец-Подольского, подальше от правительства и от "внимания" Петлюры. Но Петлюра продолжал и дальше доверять военным и полагаться исключительно на их мнение.
26 июня Петлюра издает приказ о наступлении на Проскуров и Жмеринку силами Второго Галицкого и Запорожского корпусов, групп Юрка Тютюнника и Александра Удовиченко. Это наступление должно было продемонстрировать мощь объединенной украинской армии.
Наступление принесло победу под Проскуровым и Вапняркой, расширило территорию республики. С этого времени военная инициатива переходит в руки петлюровцев, однако им не удается полностью разгромить фронт Красной Армии, что подтянула против петлюровцев все свои резервы.
В Каменец-Подольском тем временем установилось двоевластие. Несмотря на общее наступление армий УНР и ЗУНР, отношения между двумя "П" - Петлюрой и Петрушевичем были далеки от идеала. Каждый из них ожидал от своего "союзника" заговора, военного переворота, возможного ареста, поэтому возле резиденций каждого из диктаторов сохранялась усиленная охрана, которая должна была пресечь любые выступления (резиденцию Петлюры охраняли бригада сечевых стрельцов и части украинских юнкеров).
Петрушевич был на пятнадцать лет старше Петлюры, за ним был университет, двадцать лет адвокатуры, парламентская деятельность в Австро-Венгрии. Он гордился своим опытом политика и видел в Петлюре только выскочку и неуча. Петлюра же рассматривал Петрушевича как "правого заговорщика", осторожного "кабинетного политика", человека, сдерживающего революционные эксперименты в Галичине.
Петлюра считал, что Петрушевич способен на заговор с использованием верных ему галицких солдат. Но солдаты Галицкой армии "жили своей жизнью" и слушали приказы прежде всего своих офицеров, которые втайне презирали нерешительного "штатского" диктатора без территории. Армия - единственная сила, что осталась от ЗУНР, стала единицей самостоятельной, и ее действия уже контролировались только офицерами "австрийской школы": Тарнавским, Курмановичем, Вольфом, Кравсом...
"Правые" силы в Каменец-Подольском (Национально-демократический союз), считая Петрушевича "сильным диктатором", хотели видеть в нем будущего диктатора всей Украины. Но деятели оппозиции были осторожны и пугливы, они прятались за спину Подольского губернского комиссара.
Петлюра был против того, что в июне 1919 года Петрушевич был провозглашен диктатором ЗУНР, считал этот акт незаконным. Действительно, он еще больше подчеркивал разобщенность властей и шел вразрез с январским Актом Единства (Соборности). Петлюра, забывая о своих "художествах" в Директории, считал, что таким несогласованным с Директорией шагом Петрушевич совершил государственный переворот и автоматически поставил себя вне Директории.
Узнав о провозглашении "диктаторства", Петлюра нанес ответный удар: создал специальное министерство Западных областей - "галицких дел", которое формализовало зависимость ЗУНР от Директории. Министром "галицких дел" Петлюра поставил галицкого социал-демократа и политического врага Петрушевича Витыка. Через это министерство планировалось осуществлять все официальные отношения с Галичиной. Но с Витыком не хотел сотрудничать ни Петрушевич, ни правительство Галичины, ни командование УГА. Витык не имел широкой поддержки в галицком обществе и обвинялся в каких-то темных аферах с бориславской нефтью. Петлюра также поддержал материально и морально оппозицию Петрушевичу, которая в своей газете заявляла, что считаться с Петрушевичем не следует, а "Галичина сейчас не имеет своего отдельного правительства". Создание "галицкого министерства" стало серьезной ошибкой Петлюры, продиктованной только эмоциями.
Петлюра предложил Петрушевичу подтвердить свое членство в Директории и отдать ей управление всеми галицкими делами. Петрушевич категорически отказался, надеясь единолично управлять галицкими делами, которых уже не было в природе, так как вся Галичина оказалась с середины июля 1919 года под властью Польши.
Тайные переговоры Петлюры с поляками также беспокоили галичан. Как раз в конце июля в Каменец-Подольский прибыла польская миссия с предложением Пилсудского завязать личные контакты с Петлюрой. Среди поляков популярность стала приобретать концепция "украинской приграничной полосы - буфера", и поляки в армии Петлюры стали видеть определенный смысл. В Польшу были отправлены две украинские дипломатические миссии, которые привезли договоры о свободной торговле и взаимном обмене пленными, о демаркационной линии между польскими и петлюровскими войсками: Волочиск-Корец-Шепетовка-Славута.
Большую опасность для Петлюры представляли "независимые" социал-демократы - лидеры повстанцев (Ю. Мазуренко, А. Драгомерецкий и др.), которые во второй половине июля понаехали в Каменец-Подольский, где их поначалу встретили с "помпой и почти что с парадом". Однако гости оказались заговорщиками. Они стали выступать за "украинскую советскую власть, ликвидацию Директории и формирование новой власти Военно-Революционного комитета". Лидеры повстанцев - потенциальные "мятежники и заговорщики" - по приказу Петлюры вскоре были арестованы контрразведкой Чоботарева. Несколько недель тюрьмы охладили их "революционный пыл".
Поначалу, после перехода галицкой армии на Подолье, Петлюра надеялся полностью подчинить себе, как Главному атаману, Галицкую армию, сократить автономное командование и штаб УГА, а Мартос требовал утвердить в УГА должность государственных инспекторов и заменить некоторых "реакционных" офицеров.
Но объединить армии было практически невозможно в силу не только социальных, идеологических, но и технических причин. В Галицкой армии были офицерские звания и чинопочитание, в петлюровской - только посты командиров, что часто давались без офицерской выслуги и специального образования. В Галицкой армии поставки были армейские, а в петлюровской войскам выдавали жалованье на харчи. Галицкое офицерство "австрийской школы" было консервативно, а офицеры-иноземцы более походили на наемников. В УГА большой процент офицерства, особенно высшего, составляли офицеры неукраинцы: около 50 офицеров были немецкого, венгерского и чешского происхождения.
После соединения армии УНР и УГА из галицкой армии ушли единственные ее "настоящие" генералы - генералы с дореволюционным стажем и "академическим образованием" - Омельянович-Павленко и Греков, что ослабило ее, одновременно усилив "австрийскую" группу в командовании.
2 августа 1919 года Петлюра огласил приказ об общем наступлении против Красной Армии. Планировалось наступление на Жмеринку частей Юрка Тютюнника и Божко, наступление Запорожского корпуса на Винницу, галичан и сечевиков - на Староконстантинов и Восточную Волынь.
На фронте в начале августа сражалось 19 тысяч галичан (при 546 пулеметах и 158 пушках) и 15 тысяч петлюровцев (при 533 пулеметах и 170 пушках). Объединенную армию характеризовала большая мощь пулеметов при практическом отсутствии значительных кавалерийских соединений. Но общая численность войск, находившихся на фронте и в тылу, составляла до 80 тысяч человек, к этому можно добавить и до 10 тысяч повстанцев в "красном" тылу, повстанцев, что обязались исполнять приказы Петлюры.
Против объединенной украинской армии "красные" имели почти в два раза меньше войск, примерно 17-18 тысяч штыков и сабель, но они были более мобильными, имея многочисленные бронепоезда и кавалерию.
Петлюра и Тютюнник считали, что, развивая наступление сразу в двух направлениях - на Киев и Одессу, Киев можно захватить уже к 22, а Одессу - к 28 августа. И это были не пустые прожекты. Объединенная армия, превосходящая "красных" более чем в два раза, используя повстанцев, разваливающих "красный" тыл, вполне могла выполнить эту задачу к указанным срокам. Но быстрому наступлению помешали внутренние распри.
Петлюра настаивал на том, чтобы главный удар был направлен на Киев, а одесское направление считал вспомогательным. Главный атаман справедливо считал, что обретение Киева сплотит армию, укрепит режим, поднимет международный престиж Украины, откроет благодатные пространства для мобилизации и снабжения армии.
Галицкие командиры выступали за одесское направление в качестве главного. Они аргументировали свой выбор тем, что Одесса, как "окно в Европу", позволит принимать возможные военные поставки стран Антанты.
Петлюра настаивал на том, что наступление на Одессу будет только отвлекающим маневром, который уведет "красные" части от главного направления удара - на Киев. Петлюра резонно считал, что в случае наступления на Одессу необходимо заручиться хотя бы каким-нибудь договором с Деникиным или Антантой, ведь у Одессы на рейде стояли суда Антанты с десантом добровольцев и возможно было повторение конфликта декабря 1918 года.