Пилот-колонист Ларри на "Спасателе", то есть "Освободителе", оказался совсем никудышный. Только и мог, что включить автоштурман. Чан этосразу понял, когда заглянул в рубку. Рослые пираты не принимали щуплогогардемарина всерьез и позволяли ему свободно ходить по кораблю. А вотЛарри сумел сообразить, что курсант звездной академии куда лучше его рассчитает путь к планете. До Клары в результате они добрались всего за час.
Дольше рассаживались в катере и примерялись к атмосферному пуску. Визира тут не было, а к маленькому иллюминатору оказалось не протолкнуться. Так что Клару из космоса Чан, можно сказать, не видел, только несколько минут в рубке. Планета действительно была очень похожа на Землю, особенно когда облака скрывали очертанья материков. Впрочем, ночное полушарие Клары без единого огонька было не спутать с пылающей в космической тьме родиной человечества.
Катер приземлился на гладкой продуваемой ветром каменистой равнине,уходящей за горизонт. Рядом с посадочной полосой виднелась лишь парасборных ангаров. По голубому небу над ними быстро скользили растрепанные белые облака. Солнце, то есть Альсафи, светило совсем по земному,разве что чуть вечерним красноватым светом. Оно стояло почти в зените,однако снаружи оказалось довольно свежо. Чан включил подогрев комбинезона. Понятно, почему колонисты носят толстые куртки. Кацонис предупредил, что большой процент кислорода в воздухе может с непривычки вызватьэффект эйфории, но настроение у Чана было скорее подавленным. Закончивс разгрузкой катера, колонисты расселись по вездеходам. Тулин сел вместе сДжарвисом в первую же машину и укатил вдаль по шоссе. Через пару минуткосмопорт опустел. К Чану и Кацонису подошел носатый и черноволосый спроседью водитель последнего грузовика.
- Карл! - то ли представился, то ли каркнул он вместо привета.
Открыл люк в кабину и приглашающе махнул рукой, не сказав больше нислова.
Мимо проносилась всё та же голая равнина, усеянная валунами. Толькона втором часу пути дорога запетляла среди невысоких длинных насыпей.
Между ними иногда мелькали клочки сухой травы, скрюченные кустики идеревца.
Проголодавшись, Чан достал из термопакета пару бао с капустой, которые приготовил утром на "Разведчике". Погруженный в раздумья Кацонисбезучастно сжевал предложенный пирожок, а водитель Карл покачал головой:
- Я за вас и так кролика получу!
- Кролики? - спросил вдруг, точно проснувшись, Кацонис, - Охотитесь на кроликов?
- С дичью у нас трудно, - рассмеялся водитель. Ему похоже, надоелодолгое молчание. - Говорю как бывший акклиматизатор. Мы же тут восновном культурными видами занимались. Естественный биоценоз тольконачали налаживать. Когда поставки с Земли прекратили, понятно дело, всёпогибло. Надо же было гомеостатическую систему создавать, чтобы всё допоследнего прижилось. Парки хотя бы удалось спасти. А в диком виде -птиц немного да крысы, на них первых приспособляемость испытывали. Накрыс и вправду начали охотиться, да потом запретили. Коты вольные вродебы появились, решили им дать шанс.
- А кролики?
- С кроликами другая история. У нас ведь народ в основном по личнымфермам занят. Пока Земля помогала, у всех примерно на одном уровнебыло. А тут вышло разделение. Старые хозяйства, где и хозяева опытные, изапасы кой-какие накопили, они выстояли. А новые опустились. Урожай погиб, живность сдохла, машины поломались. Что, спрашивается, делать?
- Делиться, что же еще! - вырвалось у Чана.
- Хо-хо! Нет, я тебя, брат-космач, понимаю. Если, у вас, к примеру, накакой-нибудь научной станции метеорит в склад попадет, нормально, когдас соседней с ними делятся. Сокращают расходы, терпят вместе, пока транспорт не подойдет. А у нас дело немного другое. Я, ладно, готов потерпеть. Ижену уговорить попробую. Но дети за что терпеть должны? Почему я сосвоей семейной фермой должен с одиноким делиться? И не едой там, у нас,слава людям, никто не голодает, а техникой, например. Он свой вездеход подури сломал, а теперь ему мой в очередь дать! Чтобы я детей через день вшколу возил? Но, конечно, сначала у нас Совет, как положено, постановилделиться излишками. Будто они у нас есть!
- Не поделились?
- Почему? Поделились! Только по уму и справедливости. Бен наш, молодец, всё придумал. Хочешь что от других получить - дай другое или отработай, сколько взял. Для начала организовал общественные работы напользу всей колонии. А для расчета предложил этих самых кроликов. Унего, у Бена, кроличье хозяйство было. Так он стал за работу давал по кролику в день. Сначала и правда кроликов - живых там или тушкой, а потомвместо них тикеты стал давать. На тикеты потом можно было не только кроликов, но и другое, что надо получить. И не только у Бена. В общем, все вконце меж собой договорились, что "кролик" - это расчет за день работы.
А спец и два, и три кролика за рабочий день может получить.
- Да это же деньги!
- По разному можно назвать, - Карл вскинул нос. - Мы их кроликами зовем.
- Постойте! - Чан вдруг покраснел. - Так вы решили, что я вам баокак плату давал? Нет, это я так угощаю! Мне просто одному много!
- Тогда извини! - водитель улыбнулся. - Давай и я вас угощу!
Карл достал пакет с лепешками, проложенными кусками жареной рыбы.
- Сами ловите? - вновь поинтересовался Кацонис.
- Ночная рыбалка, - пояснил колонист.
Чан вспомнил, что из-за медленного вращения сутки на Кларе длятсясто с чем-то земных дней, почти половину местного года. Ночь для поселенцев - время трехмесячной темной зимы.
- Где же вы рыбачите?
- На той стороне, в смысле - в другом полушарии. Здесь море мелкое,замерзает. А там у нас островные фермы, Оушен-сити. Так и живём то здесь,то там. Ну, конечно, кому-то надо и здесь ночью в теплицах работать или потехнической части, контроль за автоматикой. Раньше все по очереди дежурили, а сейчас добровольцев вербуют на ночную вахту. Им за это дополнительные кролики полагаются. Настоящей темноты у нас теперь мало кто видит.
- Так вы и звезд, выходит, не видите?
Карл открыл, было, рот, но ничего не сказал, промолчал.
Вездеход добрался наконец до обжитых мест. На холмах дружно крутили крыльями ряды ветряков, рядом в защищенных от ветра долинах колосились пшеничные и ячменные поля, попадались и капустные грядки. На лугах вдоль бегущих тут и там серебристых ручьев паслись упитанные коровы, маленькие мохнатые лошадки и животные, похожие на миниатюрныхяков, только с буйволиными рогами. Встретился даже старый шерстистыйносорог, проводивший машину подслеповатыми глазками. Длинный изогнутый рог на его морде напоминал коготь гигантской птицы. Дорога закончилась у ворот усадьбы, укрывшейся в обширной котловине. Сложенные изобтесанных плит невысокие, но длинные дома окружали с трех сторон парк,где шумел сосновый бор. Четвертой стороной парк выходил на прозрачноедо самого дна озеро.
У полуразобранного вертолета рядом с воротами копошились колонисты. Среди них мелькал и голубой комбинезон Космофлота. Подойдя, Чанвыяснил, что это один из младших бортинженеров с "ИскателяТринадцать". Бортинженер был не в восторге, что его оторвали его от работы, и даже не потрудился представиться. Он только сказал, что здесь, вПайн-лейке, кроме него есть еще астрофизик с "Искателя" и связист из экипажа "Гонца". С ними всё в порядке, в отличие от местного оборудования,так что дел им хватает. Скоро занятие нашлось и Кацонису с Чаном. Рыжебородый коренастый хозяин, похожий чем-то на встреченного по пути сюданосорога, предложил доктору подготовить и провести полный медосмотрпроживающих в фольварке, а курсанту - помочь с приготовлением ужина.
Кухня, вернее кухонный зал с пышущими жаром плитами и духовыми печами, напоминал заводской цех. Под потолком тут даже ездил настоящий,хотя и маленький мостовой кран. В усадьбе жило человек тридцать - старший мистер Хирн, два его взрослых сына и дочь с семьями, а также работники - ученики и спецы. Большой пищевой комбайн на кухне стоял отключенным и для Чана за главным столом нашлось много работы, тем более,что вскоре все четыре хозяйки собрались вокруг и не отрываясь смотрели затем, как он готовит из свинины и подходящих приправ кантонское гулу-жоу.
О наступлении вечера можно было догадаться только по наставшейвдруг усталости. Альсафи продолжало стоять в зените. При этом в выделенной Чану и Кацонису комнатушке не затемнялось окно. Не было даже штор.
Спать при ярком свете здесь, похоже, давно стало привычкой. Пришлосьсмириться с этим, тем более что слипавшиеся глаза не оставляли выбора.
Половину следующего дня Чан провел на кухне, где объяснял хозяйкамодин рецепт за другим. Его отпустили только после личного вмешательстваХирна-старшего. Для Чана это был первый спокойный день после трех суток непрерывного нервного напряжения. И теперь он впервые смог внутренне расслабиться. Спокойно медитировал над хрустальной водой в тени сосен, кормил с ладони рыжих белок, шуршавших коготками по чешуйкамжелтым стволов. Отдохнув, пошел гулять вдоль озера. С противоположногоберега открывался вид на залитый янтарным светом сосновый бор. Высокиекрасивые деревья почти заслоняли собой постройки усадьбы. Чан внезапнопонял, каким может быть простор, и ощутил в этот момент настоящий шок.
Не только потому, что провел последние дни в тесных корабельных отсекахи очутился вдруг под открытым небом. Всю свою короткую жизнь Чан прожил в плотно застроенных городах, среди предельно функциональных индустриальных и аграрных зон. Конечно, и на Земле было немало мест, гдесохранился природный ландшафт, - от арктических заповедников на законсервированных осколках ледников до уцелевших экваториальных лесов. Нои там, во время экскурсий, не удавалось забыть о теснящихся вокруг миллиардах людей. Не случайно многие так рвались на Марс или Титан - за ощущением утерянной связи с природой. Пусть и мертвой. А здесь вокругнеоглядно простиралась целая планета, которая только просыпалась, разбуженная из своего безжизненного сна.
Вечером Чану удалось переговорить с заложниками. Сами себя, впрочем, они таковыми не считали (Кацонис по этому поводу потом буркнулчто-то медицинско-непонятное, вроде "Стокгольмский синдром"). Случившееся с ними они воспринимали как что-то вроде аварии и были благодарныколонистам, что те спасли их и приютили на своей планете. Когда Чан говорил, что земные корабли стали жертвами нападения, ему терпеливо объясняли, почему у колонистов не было другого выхода. На слова, что их насильноудерживают - смеялись. Кто удерживает? Хочешь - иди в любую сторону! До соседнего фольварка - тридцать километров, а до Мейнленд-сити -все сто пятьдесят. Но можно и съездить на попутке, если готов на следующий день дополнительно отработать за такую экскурсию. Гораздо охотнейребята с "Искателя" рассказывали Чану о своей экспедиции к белому гиганту Тубану и его новооткрытому спутнику-карлику. Остальным обитателямПайн-лейка эти истории, похоже, успели изрядно надоесть, а курсант слушал с живым интересом. Слушал о местах, откуда свет дойдет до Землитолько через триста лет, откуда уже виден впереди "край мира" - темноебеззвездное пространство между нашим и соседним галактическим рукавом.
Перепрыгнуть через этот океан пустоты в следующий рукав сможет только"Феникс".
Наутро Пайн-лейк напоминал растревоженный муравейник. Населениеусадьбы осаждало выкаченные из ангаров воздушные машины - две легкиеавиетки, большой грузовой винтокрыл и так, кажется, до конца и не собранный вертолет. Колонисты, которых Чан спрашивал, отвечали только, чтопередан экстренный вызов на общий сбор. В истории колонии, по их словам, было всего несколько таких случаев. Последний - когда Бен Джарвисобъявил Клару независимой республикой и был избран новым председателем Планетарного Совета. Чтобы успеть доставить всех на место, пришлось задействовать все воздушные суда. Земляне, включая и Чана с Кацонисом, погрузились в вертолет. Полет не занял много времени, что только иможно было сказать в его пользу. Разноцветные аккуратные здания Мейнленд-сити выглядели игрушечными на фоне встающих вокруг голых скал,лишь в некоторых местах можно было заметить островки зелени. Городокказался слишком маленьким для толп заполнивших его поселенцев. Выставленные из столовых и закусочных столики кое-где целиком заполняли неширокие улочки, так что углы грозящих улететь с ветром скатертей били поногам прохожих.
Обойдя за полчаса весь город, Чан решил сходить к большой еловойроще, виднеющейся на окраине Мейнленд-сити. Попав из яркого дневногосвета в плотный холодный сумрак под сводами тяжелых игольчатых лап, онне сразу понял, что очутился на кладбище. Это было первое кладбище, которое Чан видел в своей жизни, не считая, конечно, мемориалов героям прошлых эпох. Здесь всё было по-другому. Безлюдье, тишина, замшелые, засыпанные высохшей хвоей валуны с начертанными на них именами. Некоторые из них оказались знакомыми. О жертвенном подвиге этого летчика сообщали несколько лет назад, рядом лежал один из основателей колонии. Аеще Чан встречал имена известных писателей, живописцев, композиторов- Клара со своим крошечным населением удивляла количеством вышедших оттуда мастеров творчества. Подавляющая часть имен на могилах Чануничего не говорила, но он понимал, что лежащие здесь люди - самое крепкое, что связывает ныне живущих кларян с их миром, с их планетой.
Когда Чан вернулся обратно в город, все уже шли к открытому амфитеатру, вырубленному в горном склоне. Чан испугался, что придется сидетьпрямо на каменных скамьях, но при входе всем выдавали толстые подушкис самоподогревом. Неплохо было бы еще и натянуть сверху что-то вродетента - Альсафи стояло прямо над головой. Наконец, расселись теснымирядами все десять тысяч кларян - мужчины, женщины, пожилые, зрелыелюди, молодые и подростки. Маленькие дети, как разузнал Чан, во время таких собраний играли с воспитателями в помещениях Планетарного Совета.
Землянам выделили места на самом верху, откуда открывался вид на острыекрыши и башенки Мейнленд-сити и на бегущее за ними белыми барашкамибеспокойное море.
У трибуны внизу амфитеатра появился председатель собрания - седобородый старик, как понял Чан, старейший житель колонии. Он говорил струдом, еле слышно, объясняя причину общего сбора колонистов. МеждуКларой и Землей возник конфликт по поводу гелиостанции у Альсафи. После столкновений в космосе обе стороны согласились начать мирные переговоры. Для начала председатель предложил выслушать представителя Земли и уступил трибуну Тулину.
- Граждане Земли! - пронесся в звонкой тишине голос комиссара. -Да, вы все граждане Земли, хотя много лет живете на Кларе, а некоторые иродились здесь. Но Земля, далекая от вас, по-прежнему ваша родина, вы по-прежнемучасть человечества! Тысячелетия люди шли к созданию на Землесправедливого коммунистического общества. Сейчас торжество коммунизма приобретает поистине галактические масштабы. Но на нашем историческом пути были и будут не одни только победы. То, что случилось здесь, наКларе, это одно из самых тяжелых поражений человечества.
В воздухе возник легкий еще гул недовольства, но Тулин продолжалсвою речь, постепенно повышая голос:
- Мы, руководство Земли, виноваты в том, что проглядели социальнуюкатастрофу. Как мне ни горько говорить, Клара, наш форпост во Вселенной,отброшена в своем общественном развитии на столетия назад. Здесь с подачи новой планетарной администрации утвердились товарно-денежные отношения, эксплуатация человека человеком. Будем называть вещи своимиименами - коммунизм на вашей планете уничтожен! Возродить его в данных условиях будет не просто. Ближайшую перспективу вижу в переходе отиндивидуальных к коллективным хозяйствам с плановой экономикой. Вэтом случае Мировой Совет готов оказать Кларе необходимую помощь.
- Это значит, вы там у себя на Земле знаете, что нам лучше?! - выкрикнул с места один из поселенцев. - А мы, значит, должны делать, чтонам скажут! Не выйдет! Мы теперь сами себе хозяева!
- Хозяева?! - гневно повторил Тулин. - Хозяйчики! А ведь с чего началось?! С того, что объявили своей собственностью планету и даже звезду.
Как частная собственность противоположна коммунизму, так и ваше мелкоехозяйничанье на Кларе противоположно тому пути, по которому идет галактическое человечество!
Комиссар продолжал говорить - горячо, ярко, сильно, но Чан вдруг почувствовал, что Тулин проиграл, что ему не переубедить собравшихся здеськрепких, уверенных в себе людей. Они для себя уже всё решили и слушаюттакие правильные, но не доходящие до них слова землянина исключительноиз терпеливой вежливости.
Тулин замолчал, видимо, сам всё поняв.
Председательствующий попросил уточнить, что конкретно предлагаетпредставитель Земли.
- Первое: безусловное освобождение экипажей кораблей, ставшихжертвами пиратских нападений. Второе: разоружение и роспуск всех незаконных формирований на Кларе. Третье, отстранение от власти нынешнейадминистрации колонии. Четвертое, расследование преступной деятельности ее руководителей. Пятое, формирование новой администрации Клары изуполномоченных Мирового Совета с участием выборных представителейпоселенцев. Такие наши требования! - отчеканил Тулин.
Ответом было гробовое молчание.
Затем с одной из нижних скамей поднялся кряжистый колонист, в котором Чан узнал Хирна-старшего:
- В случае принятия этих требований Земля гарантирует Кларе поставки в прежнем, полном объеме?
- Нет! - холодно ответил Тулин. - Мы можем гарантировать тот уровень обеспечения, который имеют жители Земли и космических поселений.
Сейчас трудные времена, материальных фондов не хватает. И после месячного перерыва в транзите через систему Альсафи и потери здесь двух современных кораблей положение, поверьте, лучше не стало.
Больше вопросов не было и Тулин спустился с трибуны. В тишине звонко простучали его шаги по каменным ступенькамПредседатель предложил голосовать - принимать или нет требованияЗемли?
Снова поднялся старый Хирн. Он сказал, что хочет сделать заявление отимени фракции меньшинства в Планетарном Совете.
- Меньшинство настаивает на том, чтобы голосовать раздельно по каждому пункту. Мы призываем освободить пленных землян и распуститьЗвездную милицию. Незачем она, мы ни с кем воевать не собираемся, а запорядком пусть дружинники из усадеб следят. Планетисполкому предлагаювыразить недоверие за то, что в космос полезли, землян тронули. Перед Землей извиниться, что так вышло. Пусть их представитель у нас сидит, не помешает.
Когда Хирн закончил и сел на свое место, с другой стороны полукругаскамеек встал Бен Джарвис и коротко сказал.
- Фракция большинства не возражает против голосования по пунктам.
Пять раз председатель зачитывал требование Земли и спрашивал, объявляя голосования, кто согласен с этим и кто нет. Только по вопросу освобождения пленных голосовавших "за" оказалось больше половины. Во всехостальных случаях подавляющая часть колонистов поднимали руки против.
К верхним скамьям, на которых сидели земляне, поднялся бледный исильно исхудавший за последние дни Тулин. Вымученно улыбнулся: