- Абсолютно верно. Постсоветский период, гегемония финансово-промышленных групп, размывание всех понятий... И представьте теперь ещёмоделируемый субъект. Некто Никодимов Пётр Петрович, успешный, хотяи средней руки, по меркам своего времени, коммерсант. Первичное состояние нажил на махинациях с государственным имуществом, спекуляциях, вначале торговал на рынках, затем открыл несколько магазинов, потом приступил к операциям в финансовом секторе и на рынке недвижимости. Скупал индустриальные фонды, разбивал на части и продавал промышленныепредприятия, впоследствии переключился и на объекты социальной инфраструктуры, продавал школы и больницы.
- Должно быть я не очень хорошо знаю историю того периода. Какмогло быть такое, что он присваивал себе и продавал целые заводы, школыи больницы?
- Вспомните принципы построения иерархической системы. Вся верхушка так или иначе основывается на насилии, осуществляемом явно илискрытно. Происходит сращивание элементов основания и верхушки, взаимовыгодное для тех и других. Эти связи скрепляют всю пирамиду. Деятельность этого коммерсанта Никодимова только один из примеров. Эгоистичный и беспринципный сутяга, исповедовавший шовинизм и мальтузианство.
Он был при всём этом крайне религиозен, ибо желал для себя вечной жизни.
Поэтому посещал церковь, жертвовал средства, участвовал в благотворительности. По иронии судьбы он умер от инсульта в возрасте 49 лет. И какраз сказалось качество медицины, не дававшей в то время гарантии дажетем, кто имел к ней доступ.
И вот представьте себе, что уже в наше время исследователь примеряетна себя образ такого вот индивида, со всеми его ценностями, страхами,устремлениями. Направленный аппаратный гипноз и сильнейшие стимуляторы для достижения полного эффекта перерождения. Результат получилсяудивительный и трагичный. Индуцируемый образ практически полностьювытеснил личность самого исследователя. В результате у него смешалисьреальность и наведённые образы. Находясь в таком состоянии, он направился по рабочей путёвке в Заполярье. Очевидно, страх смерти и извращённоерелигиозное чувство, наряду с крайним эгоизмом и индивидуализмомпривели к тому, что в образе субъекта исследователь пережил смерть и возрождение его личности. Представьте, что он попал на небеса, этакое воплощением идеального для него мира. Однако, что-то пошло не так и он был изгнан из рая за сомнения, в воплощение уже собственного представления опреисподней.
- Невероятно.
- Именно. Перелёт на ракетоплане был воспринят им как вознесение нанебеса, посадка как падение в ад. Контейнеры с составами замещения и рационом восполнения были приняты им за божественный нектар. Страннымобразом сместились все установки и ценности....
- Но это же крайне опасно.
- Невероятно опасно, я бы сказал. Он остался жив и физически невредим, и никому в свою очередь не нанёс урон, но это случай. Восстанавливать его память и психику пришлось слой за слоем, снимая одно наваждениеза другим. Наше профессиональное сообщество никогда ещё такого не знало. На основе этого случая будет проведено не одно исследование и написано немало диссертаций и статей в "Ноосферу", но главное, что так или иначе это теперь потерянный для всех человек. В первую очередь для себя.
- Почему?
- Побывав в шкуре подобного субъекта, он теперь не способен существовать в обществе социального равенства, не признаёт правил общежитияи добровольного труда по способностям. Он то и дело затевает дискуссии сокружающими или самим собой о том, что только хорошо оплачиваемыйэгоизм является стимулом для развития, а индивидуальный интерес - этоединственный путь к свободе. Он не находит удовлетворения во всеобщемматериальном благосостоянии, равной частью которого обладает каждый.
Он утверждает, что нельзя построить богатое общество, состоящее из одинаково бедных людей. Напротив, в возможности индивидуального обогащения только и находится личное счастье. Наверное, это нечто вроде родовойтравмы той личности, которую он на себя спроецировал. Невозможность реализовать принцип "каждому по потребностям" приводила только лишь кобострению конкурентной борьбы и отказам от идеалов равенства, и взаимопомощи, извращению принципов коммунизма и последующему разочарованию в нём... Он вряд ли теперь когда-нибудь будет допущен к общественно значимой деятельности, да он и не хочет заниматься никакой деятельностью, ни общественной, ни производительной. Это психологический инвалид.
- Грустная история.
- И я опасаюсь, она может быть не единственной, если Координационный совет не поставит задачу на изучение проблемы и разработку программы. В нашем обществе высвободилась энергия человечества, которая впрежних условиях была направлена на непроизводительную борьбу в конкурентной среде.
- И эта энергия нашла применение прежде всего в творчестве. Впервыев истории человек счастлив, даже когда грустит или одинок. Он удовлетворён, но не пресыщен, гордится собой, но не самодоволен. Он знает, чтовсё для него достижимо, но понимает, что путь к цели может быть сложным.
Почему вы видите в этом опасность?
- Страсть. Понимаете, человек страстен. Если что-то увлекло его, онпойдёт до конца... Инженер, занявшийся археологическими изысканиями вджунглях центральной Африки, химик, оставивший завод ради пучиныокеана, рабочий, стремящийся в космос...
Двое людей, оживленно разговаривая, шли по узкой полосе каменистогопляжа, зажатого между морем и сосновым бором, третий отрешённым взглядом смотрел на плескавшиеся возле самых ног волны. На лице его времяот времени тенью пробегала гримаса...
Эдуард Шауров
Пять копеек
Увесистый тусклый кругляш желтовато поблескивал на Витькиной ладони, будто выцветшее пятно солнечного света. Ребята, окружившие товарища тесным кольцом, с любопытством тянули шеи, переступали босымипятками в нагретом песке дикого пляжа.
- А это точно оно? - спросила Янка, складывая губы трубочкой.
- Не "оно", а "они", - поправил Лёха. - Учитель на уроке всегда говорил "деньги" - значит, "они".
- Если бы их было несколько, - возразил Тамирбек, - то были бы"они", а так, наверное, "она".
- "Денежка", - добавила Юйлинь.
- Называется "монета", - важно сказал Витька.
- Пять копеек, - с натугой прочёл Лёха, разбирая буквы старинногошрифта. - Интересно, это много?
- Достаточно, - уверил друзей Витька. - Дед говорил, что это оченьценная штука, надо полагать, и в древности на неё можно было много чегокупить.
Ребята несколько секунд молчали, каждый смаковал про себя загадочноеслово "купить". Учитель всего пару уроков назад рассказывал им про деньги. Информация была такой странной, такой непривычно-экзотической, чтоне сразу помещалась в голове. Зачем нужны были эти кругляши и как имипользовались? Для чего подтверждать полезность работы, если работа полезна сама по себе? Учитель говорил, что за квалифицированную операциюплатили много, а за простую - мало. Но какой тогда интерес обитателяммира денег совершать простые операции, и как быть, если процесс состоитиз операций разной сложности?
- Типа эту железку нужно было постоянно таскать с собой? - спросила Янка.
- Конечно, - уверил её Витька. Чтобы покупать товары и услуги.
Раньше без денег никто ничего не делал. Нельзя было просто прийти в общественный магазин и взять, нужно было платить.
- Мозголом какой-то, - заметил Юкке.
- А чё? Ашно! - радостно заявил Лёха. - Допустим, неохота мнековыряться в носу, говорю Тамирке: "Наковыряй мне пару козявок, а я тебеденежку дам".
Тамирбек выразительно показал Лёхе смуглый кулак.
- А если услуга стоит не пять копеек, а меньше? - спросила Янка.
- Отщипывать от монеты кусочек, - предложила Юйлинь, - каким-нибудьдревним инструментом.
Все разом заулыбались и поглядели на Витьку, как на самого компетентного в вопросе.
- Ну, не знаю, - сказал Витька. - Если есть пять копеек, значит былии четыре копейки, и три.
- А откуда у твоего деда монета? - спросил Тамирбек.
- Витькин дед кол-лек-ционер, - сказала Янка. - Я смотрела про негоролик в новостях. У него целая коллекция старых вещей. Там показываликофейник из первой марсианской экспедиции, нагрудные значки и древние-предревниецифрики, у которых нужно тыкать пальцем в стеклянный экран.
- Музей какой-то, - сказал Юкке.
- Сам ты музей. - Янка нахмурилась. - Я же говорю: кол-лек-ция. Аещё сказали, что Витькин дед специалист по старинной борьбе - самбо...
- Точно, - подтвердил Витька.
У его деда действительно имелась целая куча разных экспонатов. Ондаже квартиру занял побольше, чтобы было куда поставить стеллажи и ещёосталось место под мини-спортзал.
- Дед рассказывал, - Витька сделал страшные глаза, - будто эта монета жутко ценная и редкая, что сейчас на всей Земле их осталось штук сто,не больше, что когда-то, в период ресурсного кризиса, их переплавляли вмартенах.
- А можно потрогать? - осторожно попросила Юйлинь, ей хотелосьузнать, что такое мартен, но она стеснялась.
- Трогай. Только дед говорил, что все деньги заражены древнимпроклятием. Они несут в себе бациллу конфликтов и войн.
Юйлинь испуганно отдёрнула тонкий пальчик.
- Да ладно тебе, - добродушно оскалился Витька. - Про бациллы -это фигура речи.
Все принялись трогать и рассматривать монету.
- И всё равно я не верю, - сказал Юкке. - Не могла эта ерунда рулитьвсем миром, тем более нести в себе смертельные бациллы. Чушь какая-то.
- Что ты хочешь сказать? - Витька отобрал у Юкке монету. - Что явру? Или что учитель врёт? Или, может, мой дед не влетает?
- Не знаю, влетает он или нет... - упрямо сказал Юкке, - но все бациллы там давным-давно передохли. Это факт.
- Дурак ты, - сказал Витька.
- Сам дурак.
- А давай устроим эксперимент.
- Это как?
- А вот так! - Витькины глаза заблестели. - Сыграем в реконструкцию. На слабо. Кстати, ты мне крючишь одну игру ещё с зимы? Не забыл?
Юкке насупился. Его широкое светлокожее лицо приобрело сосредоточенное выражение.
- Давай, - наседал Витька. - Я тебя найму на работу! - Он показалкругляш монеты.
- Давай, - вдруг согласился Юкке.
- Пять заданий.
- Три.
- Фиг с тобой. Три. Прямо тут и сейчас. Всё взаправду. От заданий неувиливать. По рукам?
- По рукам.
Две пацанячьи ладошки сухо стукнулись одна о другую. И оживлённыезрители принялись занимать места среди песчаных барханов. В небе, совсемневысоко, пролетел двухчасовой авиограв, направлявшийся в Японию.
- Первое задание, - торжественно возвестил Витька, садясь по-турецки и подкидывая пятак на ладони. - Ты должен возвести нам замок готической архитектуры на четыре башни. Можешь приступать... - и добавилвсплывшее в памяти словцо из учебника, - смерд.
***
Янка украдкой заглянула в свой цифрик, затем, прищурившись, поглядела на солнце. День понемногу клонился к вечеру. На широкой полосе влажного песка, у края ленивого прибоя, не покладая рук, трудился Юкке. Слегка высунув от усердия язык, он ловко орудовал формовочной лопаткой ипульверизатором с волшебным фиксаж-раствором. Две башни замка былиуже готовы, третья и четвёртая находились в процессе.
Лёха зевнул и перевернулся на живот.
- Я не понял, - громогласно заявил он, тоже поглядев на цифрик. -Мы сюда приехали, чтобы строить замок. Так? Но замок строит один Юкке,а мы валяемся, как дураки, и на него глазеем. Мне, по факту, уже уныло.
- И мне, - поддержала Юйлинь.
Остальные высказались в том же духе.
- Ладно. - Витька, отряхивая трусы, поднялся с песка. - Эй, Юкке-смерд! - заорал он, пытаясь соответствовать своей эксплуататорскойроли. - Мы тут решили, что хватит тебе строить замок. Народ прокис натебя глазеть. Вали сюда.
Юкке перестал оглаживать ладонью стрельчатую крышу, поставил пульверизатор в разрытый песок и пошёл к зашевелившейся компании.
- Сейчас я придумаю тебе второе задание, - пообещал Витька.
Он огляделся по сторонам и радостно указал на маленькое стадо сцепившихся рулями гравипедов.
- Давай-ка, прокачай нам всем минусовые диски.
- Ты с орбиты слетел? - Тамирбек покрутил пальцем у виска. - Одному-то гравику диски полтора часа качать. Нам здесь что, до ночи болтаться?
- Лично я свой гравик никому трогать не разрешаю, - агрессивнопредупредила Янка.
Юйлинь согласно закивала.
- Ладно, - пробормотал Витька. - Тогда вот что. Принимай упорлёжа и делай отжимания... сорок раз.
- Несерьёзно, - сказал Лёха. - Сорок раз Юк запросто сделает.
- Тогда восемьдесят.
Юкке мрачно поглядел на Лёху. Он опустился на песок, упёрся кулаками и принялся отжиматься.
- Раз, - начал считать Витька. - Два. Три. Четыре...
- ...Семьдесят восемь... - азартно выдохнули сидевшие на корточкахребята. - Семьдесят девять...
Мальчишечье тело замерло над песком. Трицепсы выпрямленных напружиненных рук мелко подрагивали. Юкке сквозь стиснутые зубы втянул всебя воздух, упал вниз, замер в миллиметре от собственной горячей тени,повисел пару секунд, собираясь с силами, и, непроизвольно постанывая отнапряжения, пошёл вверх... Вверх... Верх...
- Восемьдесят! - заорали все разом.
С трудом переводя дыхание и разминая ноющие мышцы, Юкке с победоносным видом встал перед Витькой.
- Давай третье задание, - потребовал он.
- Только выполнимое, - подсказал Тамирбек.
Выполнимое... Витька беспомощно огляделся. Какая-то дикая мысльвертелась в голове. Прищуренные глаза Юкке-смерда и четыре пары глазвозбуждённых зрителей выжидательно уставились на эксплуататора.
- Снимай, - неожиданно для себя сказал Витька.
- Что? - не понял Юкке.
- Трусы снимай.
Светлые брови поползли вверх.
- Не слышал, что я приказал?
Лицо Янки вытянулось, серые глаза стали просто огромными.
- Неправильно, - встрял Тамирбек. - Снимать трусы - никакая неработа.
- Нет, работа, - решительно парировал Витька. - В старину былиспециальные клубы, назывались "стрип". Работники там раздевались, акапиталисты им за это платили деньги. Мы через цифрик Лёхиного братасмотрели на одном метасайте с узким доступом. (Лёха неуверенно кивнул).
Так что всё по правилам! Снимай, я говорю!
В воздухе повисла напряжённая пауза. Пространство вокруг наполниластранная вибрирующая смесь ужаса, стыда и любопытства. И зрителям, иучастникам разом захотелось броситься врассыпную, куда глаза глядят, ночлены их сковала диковинная нерешительность. Они ещё не понимали, чтобольше не руководят процессом, что это процесс руководит ими, вращаятяжёлые жернова, давя, перемалывая.
- Или слабо? Соскочил, звонок? - крикнул Витька. - Сдулся?
Брови Юкке сошлись на переносице. Неловкими пальцами он взялся зарезинку и потянул её вниз. Скользнув по бёдрам и коленям, трусы упали напесок.
Одно мгновение зрители потрясённо молчали, потом Янка развернуласьи треснула Витьку ладонью по уху.
- Дураки! - крикнула она, подхватила с песка одежду и бросилась кгравипедам.
- Подожди, - крикнула Юйлинь и побежала следом.
Юкке, кривя рот, натягивал трусы.
Потирая звенящее ухо, Витька смотрел вслед двум уносящимся прочьгравикам.
"Глупо как вышло", - растерянно подумал он, и в тот же момент ощутил толчок в плечо.
- Давай деньги, - сказал Юкке, протягивая ладонь.
Витька неуверенно разжал кулак и поглядел на монету.
- Слушай, - пробормотал он, вдруг соображая, что не может простотак отдать пятак приятелю. - Мне же его нужно вернуть на место... Я жеего на время брал...
- Ты сам сказал: "всё взаправду".
Витька совсем растерялся.
- Слушай, - протянул он почти жалобно. - Давай, ты поставишь мневзамен тысячу щелбанов. А?
- Плевал я на твои щелбаны. Я перед девчонками штаны на слабо снял.Гони монету. Это моя плата.
- А может... - несчастным голосом пробормотал Витька.
Он изо всех сил пытался сообразить, чего такого может предложитьЮкке, такого, что тот не в силах получить сам, и не находил ответа.
- Вот значит как? - ядовитым голосом осведомился Юкке.
Качнувшись вперёд, он неожиданно ударил снизу по Витькиной ладонии сцапал подлетевший в воздух пятак.
Витька на миг оторопел, а Юкке, отскочив назад, показал ему монету исунул её в кармашек трусов.
- Ах ты гад, - выдохнул Витька. - А ну, отдай.
- Фиг тебе! - закричал Юкке, пританцовывая на песке. - Ты купилмои услуги и монета теперь моя. Ты мне заплатил!
- А ну отдай! - прорычал Витька.
- Пацаны, кончайте! - тревожно просил сзади Лёха.
Подпрыгивая, Юкке зигзагами отступал назад. Витька пытался его схватить. Когда они оказались напротив выстроенного на влажном песке замка,он наконец изловчился, прыгнул на своего визави и вместе с ним опрокинулся на хрупкие готические башни.