И еще он – напоминание каждому из живущих, что в любые трудные и неспокойные времена самое надежное и спасительное лекарство – смех.
Розанов В
Однажды, незадолго до смерти, осенью 1918 года Василий Розанов купил на базаре в Сергиевом Посаде две банки с кубиками сухого "Магги". Да-да, тех самых бульонных куриных кубиков, которые рекламируют сейчас на каждом углу. Купил их Розанов на все деньги, какие имелись в семье, специально, чтобы выжить наступающей холодной зимой. Так вот, "Магги" оказались тухлой подделкой. Это я не с целью антирекламы. Это я про детскую сущность и наивную доверчивость писателя Василия Розанова.
Бороденка – зеленая: табачная зелень, и в ней совсем желтые, не от рыжины, а от табаку, волосенки, руки трясутся; на шее синие жилки; все прокурено: бороденка, нос, щеки, шея, даже уши обкурены. Пальцы на руках – коричневые от табаку. Какая уж тут праведность, когда губы сохнут без папироски, как без воды живой!
Я не курю, я и дыму табачного не люблю.
А вот его дым – от его папироски, вечной, неугасимой! – любил и тоскую по нем.
Так пишет о Розанове его современник. И еще: "В. В. был "грешник"". Но: "Как холодны и скупы перед ним "праведники" – Трубецкой, Флоренский, Булгаков. У "грешника", должно быть, хлеб мягче оттого, должно быть, что и рука мягче: не столь тверда и уверенна, как у "праведника"".
И очень мне нравится замечательная история с Розановым во время публичного чтения Владимиром Соловьевым "Повести об Антихристе" в Петербурге в 1900 году. Когда автор дошел до места, где в повести появляется Сатана, в гробовой тишине зала раздался грохот развалившегося под кем-то стула. Этим "кем-то" оказался Василий Розанов.
А когда Розанов умер и потребовались медяки, чтобы усопшему положить на веки, не нашлось ничего другого, кроме древних египетских монет из розановской коллекции.
Так он и ушел в свой Египет из России 1919 года.
Романов П
В конце двадцатых годов прошлого века Пантелеймон Романов выпустил два собрания своих сочинений – восьмитомное в 1927 году и двенадцатитомное в 1929-м. Это был пик его популярности, впрочем, как и популярности Михаила Зощенко, сотоварища Пантелеймона Романова по юмористическому литературному цеху.
Умение писать смешно – наверное, прирожденный дар, и не каждому писателю он дается. Это все равно что излагать анекдот. Устно его расскажет даже заика, и смешно получится практически у любого рассказчика. Но стоит коротенькую историю перенести на бумагу, как смех куда-то теряется, будто его и не было вовсе. Главный тут секрет – интонация. Перенести разговорную интонацию в текст рассказика – это замечательное умение.
Писатель Пантелеймон Романов этим умением владел вполне. Далеко за примером ходить не надо. Вот короткий рассказ "Порядок". Сюжет прост: некий человек едет с заработков к себе в деревню. Дома у него больная жена, сам он мучается катаром желудка, но тем не менее по дороге домой упрямо сходит на каждой станции и выпивает по рюмке водки. А после жалуется студенту-попутчику:
– Это прямо сил никаких нет – не берет да и толь ко, – сказал он.
– Что не берет? – спросил студент.
– Не пьянею отчего-то. На каждой станции прикладываюсь, и хоть бы что… Вот наказал Бог!
– А зачем нужно-то?
– Да домой еду, – ответил рабочий. – Ведь у нас народ какой… ежели ты, скажем, человек работящий, а домой приехал трезвый, тихо, спокойно, со станции пришел пешочком, то тебе грош цена, никакого уважения. А ежели ты нализался до положения, гостинцев кому нужно и кому не нужно привез, да сам на извозчике приехал, тебе – почет и всякое уважение…
В конце рассказа человеку все-таки повезло. На перрон он сошел, шатаясь и горланя пьяным голосом песни. "Чей такой?" – спрашивают мужики на станции. "Семена Фролова из слободки". – "Здорово живет. Ах, сукин сын, погляди, что выделывает!" – "Вот это недаром отец с матерью растили. Сейчас приедет домой – и себе удовольствие, и другим радость. А тут гнешь-гнешь спину… Тьфу!"
Тут, собственно говоря, и комментарий-то никакой не нужен.
Сс
Сады Константина Бальмонта
"Я обещаю вам сады…" – пообещал однажды Константин Бальмонт российским читателям.
"Вы обещали нам сады…" – укорял его позже Николай Клюев, перечисляя, что же получили читатели взамен обещанных поэтом садов:
На зов пришли: Чума, Увечье,
Убийство, Голод и Разврат…
За ними следом Страх тлетворный,
С дырявой бедностью пошли, -
И облетел ваш сад узорный,
Ручьи отравой потекли…
Вот такую апокалиптическую картинку нарисовал народник Николай Клюев, а шел в то время по русской земле год 1911-й. Затем были год 1917-й и последующие, и новый поэт, пришедший на смену старым, сказал как ножом отрезал: "Я знаю: саду цвесть!" И сад, как всем известно, зацвел. Таким образом, правда Бальмонта восторжествовала. Сам Бальмонт, впрочем, предпочитал этим большевистским садам французские буржуазные виноградники.
Вообще же Бальмонту в поэзии повезло. Во-первых – эпоха. В начале века (двадцатого, разумеется) спрос на поэзию резко возрос, стихотворная продукция стала массовой, и самым популярным среди тогдашних поэтических имен значилось имя Бальмонта. Он был первым из русских поэтов, удостоившимся собственного собрания сочинений. Он был первым, чью книгу ("Звенья") издали массовым тиражом ценой в рубль, то есть книга была доступна практически любому читателю.
Но везение, как говорится, не бывает на пустом месте. Средненькому поэту может повезти один раз, а далее, сколько бы он ни пыжился, сколько бы ни издал книжек, памяти о нем в народе не сохранится. А вот Бальмонта знают все. И читают, и читать будут. Секрет этого – всего лишь талант. Талант – и ничего более.
Самогон
Христианство возлияний не запрещает. А попробуй оно их запрети – моментально во всех приходах русской ортодоксальной церкви не останется ни одного прихожанина. Впрочем, и священников тоже. Тем более что в таинстве евхаристии кровь Христова адекватна кагору, который называют в народе не иначе как церковным вином.
Но сейчас не о вине речь. Речь пойдет о его величестве самогоне. Из наглядных пособий по самогоноварению лучшее – у Леонида Гайдая в его "Самогонщиках", короткометражке 1961 года. Песня Никиты Богословского на стихи Владимира Лифшица (отца поэта Льва Лосева) из этого фильма до сих пор звучит равносильно гимну РФ. Особенно первые два куплета:
Без каких-нибудь особенных затрат
Создан этот самогонный аппарат,
А приносит он, друзья, доход,
Между прочим, круглый год!Я, признаться откровенно, был бы рад
Лечь под этот электронный агрегат,
Чтобы капал самогон мне в рот
Днем и ночью круглый год!
Последний куплет печальнее, потому что отражает суровую действительность тех времен, когда песня прозвучала с экрана:
Только люди меж собою говорят:
За такой вот хитроумный аппарат
Просидеть мы можем без забот
За решеткой круглый год!
Год еще ничего, ведь по старому Уголовному кодексу (до 1996 года) изготовление самогона каралось двумя годами исправительно-трудовых работ. За повторное его изготовление человек получал два года тюрьмы. Сбыт продукта сулил три года с конфискацией имущества, а повторный сбыт – до пяти лет с конфискацией.
В литературе, особенно довоенной, о самогоне писали многие. Вспоминаю навскидку булгаковское "Самогонное озеро", повесть А. Казачинского "Зеленый фургон", очерк М. Пришвина "Самогон".
Вот коротенький отрывочек из последнего:
В Елецком уезде… самогон изготовляется из ржаной муки. Для этого нужно иметь два чугуна, в нижний кладется мука, верхним этот чугун прикрывается, тут, в верхнем чугуне, собираются пары алкоголя, но по охладительным трубкам стекаются в бутыль.
Техника винокурения постепенно совершенствовалась во время войны, а с момента революции она в деревне стала общедоступной. Почти каждая баба умеет делать самогон, причем качество получается у всех разное, как вообще во всяком кустарном деле. Небывалое распространение получил самогон… благодаря, во-первых, новизне, а во-вторых, крайне угнетенному духовному состоянию крестьянина.
Примечательно, что недавно в том же Елецком уезде… простите, районе… Впрочем, цитирую информацию из газеты "Труд", № 135 за 22.07.2004 г.:
В ДК поселка Солидарность Елецкого района прошло необычное мероприятие. Зал ДК был в черно-красном траурном убранстве, а в центре стоял гроб, убранный венками и цветами. В гробу лежал… новенький самогонный аппарат, недавно конфискованный милиционерами. Вокруг гроба стояли оплакивающие его знакомые всем персонажи. Оркестр играл похоронный марш. После нескольких поминальных речей "передовики" браги проводили в последний путь орудие кустарного алкогольного производства. Похоронная процессия прошла через весь поселок, на окраине которого была вырыта настоящая могила. В нее-то и опустили гроб с "усопшим" навеки аппаратом. Потом состоялись "поминки". Пили чай, знаменитую минеральную воду "Липецкая", компоты из свежих фруктов…
В нашем доме самогон был всегда. Последний раз мой отец гнал его в конце 90-х. До сих пор в квартире моих родителей хранится сваренный из металла бак и длинная металлическая труба, внутри которой пропущена прозрачная стеклянная трубка. Процесс происходил так. Бак с отбродившей брагой ставился на газовую конфорку, выходивший из бака пар конденсировался в стеклянной трубке и каплями стекал в банку. Для получения самогонного конденсата в пространстве между стеклом и металлом циркулировала вода из-под крана. Аппарат по заказу отца был изготовлен в 60-е годы в токарном цехе Экскаваторного завода, где отец проработал до самой пенсии. Интересно – завода уже нет, ликвидировали во времена перестройки, а изделие, произведенное на заводе, живет и здравствует по сей день.
1 марта 1978 года самогонный аппарат чудом избежал изъятия органами государственной безопасности. Пока начальник оперативной группы искал в моей библиотеке антисоветчину, из ванной донесся крик одного из его помощников. "Товарищ старший лейтенант, – доложил лейтенант помладше, – обнаружен очаг самогоноварения". А как раз перед тем отец поставил брагу в большой бутыли, чтобы на первомайские праздники выгнать из нее самогон. Счастливый опер связывается с Литейным и докладывает гэбешному руководству: так, мол, и так – преступление налицо. И я вижу, как в процессе доклада физиономия лейтенанта вянет и из счастливой превращается в никакую. "Выливай!" – приказывает он помощнику и бросает телефонную трубку. И послушный его помощник выливает брагу в сортир.
Знал бы ретивый опер, что в 2007 году в городе Черкассы на Украине самогонному аппарату поставят памятник, не выпрыгивал бы, наверное, из штанов в приступе служебной горячки. Черкасский памятник, насколько я знаю, представляет собой скульптурную композицию в виде самого аппарата и расположенной рядом с ним фигуры человека с котом. При чем здесь кот, я не знаю, но, по словам директора предприятия, которое скульптуру установило, цель установки памятника – "пропаганда украинской культуры питья".
А мы чем хуже, спрашиваю я себя. Пьем не так культурно, как украинцы? Нет, товарищи дорогие, надо звонить в правительство и требовать у президента страны, чтобы во всех городах России власти срочно возвели монументы русскому самогонному аппарату. Без кота – черт с ним, с котом! У нас в России коты не пьют, им обычно не остается после хозяев.
Свистостополь
В июне собираемся в Свистостополь. Так моя Ульяна называет русский город-герой Севастополь, временно экспроприированный малороссами. Она учится говорить правильно, старается, повторяет по десять раз, а все равно "Свистостополь" да "Свистостополь". Я уже и сам потихоньку перехожу на ее вариант. Он и птичий, и разбойный одновременно. Как Соловей-Разбойник. Это мне очень нравится, когда сразу и разбойный, и птичий.
Немного страшно ехать на Украину. Вон у них, недавно писали в прессе, двое жителей в День космонавтики, 12 апреля, украли восемьдесят девять канализационных люков. Сделали себе подарочек к празднику. А если они украдут полкилометра железнодорожных рельсов перед севастопольским поездом, что тогда? Или ихний президент Ющенко будет ссаживать с поездов всех русских под предлогом, что те под видом отдыхающих и туристов тайно едут в Абхазию, чтобы гнобить оттуда Грузию. Ведь хохол с грузином братья навек в отличие от злодеев русских, и это непреложный исторический факт, от которого никуда не денешься.
Конечно, и среди украинцев есть достойные уважения люди. Михаил Назаренко, например, рассказывает в своем ЖЖ (http://petro-gulak.livejournal.com), что накануне выборов мэра Киева ("мера" по-украински) горожанам в почтовый ящик подбрасывали агитационные листовки Николая Катеринчука и его команды, и из них, из этих листовок, о кандидате и соратниках кандидата можно было узнать много чего хорошего:
Алексей был очень любознательным ребенком. Все, что попадало в его руки, разбиралось на детали. <…> Любимым изданием Алексея был "Юный техник". <…> Как одаренный человек, Роман носит очки, много читает. <…> Олег [Бойко] и Николай [Катеринчук] одновременно получили дипломы юристов. <…> Набравшись профессионального опыта, открыли первое собственное дело – юридическую компанию "Моор и Кросондович"…
На этом месте Назаренко задается вопросом: "Почему собственное дело Бойко и Катеринчука называется "Моор и Кросондович""? Лично я никакой странности в этом не замечаю, не называть же перспективную юридическую контору каким-нибудь "Байкаловым и Синицыным". Или "Лукиным и Успенским". Кто ж пойдет в контору с таким названием решать свои юридические проблемы!
А еще по РТР сообщили: в украинском переводе "Тараса Бульбы" слово "русский" заменили на "український". И Игорь Золотусский, уважаемый мною литературовед, автор биографии Гоголя, прокомментировал это так: "Потому что своих великих писателей у них нет", – и Гоголя они хотят "присвоить и унести в НАТО!".
В общем, не поймешь, кому верить. Наверное, лучше всего просто ехать и ни о чем не думать. Как то самое колесо, которое, неизвестно, докатится до Киева или нет. Ну а уж коль доедет, то непременно порадуется афише украинского спектакля по Гоголю: "Мертвi душi, або Бач, яка кака намальована!"
Святые животные
Одно время у нас в квартире жил волнистый попугай Рома. Дочка моя, Ульяна, как-то спрашивает меня: "Папа, а Рома у нас крещеный?" – "Нет", – отвечаю я. "Ну, я его сейчас покрещу", – говорит Ульяна и крестит Рому воздушным крестиком.
В "Братьях Карамазовых" в уста старца Зосимы Достоевский вкладывает такие слова: "Всякая-то травка, всякая-то букашка, муравей, пчелка золотая, все-то до изумления знают путь свой, не имея ума, тайну Божию свидетельствуют, беспрерывно совершают ее сами… <…> Все, кроме человека, безгрешно, и с ними Христос еще раньше нашего… <…> Вон в лесу скитается страшный медведь, грозный и свирепый, и ничем-то в том не повинный".
Старый мой знакомый Миша Лепехин рассказывал мне об одном сельском священнике, у которого дома в двухтомном "Древнегреческо-русском словаре" (М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1958. Сост. И. X. Дворецкий) завелись клопы, и ничем он их из словаря не мог вывести. Кончилось дело тем, что батюшка закопал словарь в огороде.
В житии Симеона Нового Богослова описан случай (цитирую по книге Т. Горичевой "Святые животные", СПб., 1993): "В монастыре, где святой Симеон был настоятелем, монах Арсений убил двух ворон, которые ели пшеницу. Святой приказал повесить убитых ворон убийце на шею".
Интересно, а узнай о проступке батюшки, заживо похоронившем клопов, его духовный руководитель, отразилось бы это как-то на пастырской карьере священика? Ведь и клоп тварь Божия "и ничем-то в том не повинный".
Кстати, о клопах и священниках, раз уж речь зашла о тех и об этих.
В народе существует поверье: когда дом посетит священник и, окропив жилище святой водой, соберется уходить, нужно подметать за ним следом пол, приговаривая: "Куда поп, туда и клоп". Все клопы после этого перейдут в тот дом, куда священник отправится дальше.
Если это поверье правда, то могу себе представить, какой могучий клоповник окажется в самом последнем доме, если в каждом из предыдущих повторят сакральную фразу.
Святость всех животных неоспорима. Кроме одного-единственного – козла. Ибо он есть дьявол, пусть и в шкуру переодетый, но забывший спрятать свои рога.
"Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границею" И. Мятлева
Иван Мятлев был человеком нрава шутливого. Он даже деловые записки умудрялся писать стихами. Вот, например, его записочка князю Вяземскому: "По общем совещании, при общем желании Вас в Знаменском видеть и никого лишением этого удовольствия не обидеть, мы сделали выбор, почтеннейший князь, для сего воскресного дня-с…" и так далее. Мятлев, несмотря на свое высокое положение в обществе (действительный статский советник, камергер, обладатель огромного состояния, владелец нескольких крупных поместий и проч.), имел репутацию шута горохового, юрода, обижаться на которого грех. Он мог на балу в присутствии наследника престола взять у заезжей маркизы букет цветов, искрошить их у себя на тарелке и приподнести в качестве салата адъютанту наследника.
Обыденность он превращал в праздники. Люди умные это понимали и ценили. Лермонтов, например:
На наших дам морозных
С досадой я смотрю,
Угрюмых и серьезных
Фигур их не терплю.
Вот дама Курдюкова,
Ее рассказ так мил,
Я от слова до слова
Его бы затвердил…
Поэма о мадам Курдюковой – самое объемное и значительное поэтическое произведение, оставленное нам в наследство Иваном Мятлевым. Оно было популярно в свое время не менее, чем, скажем, не так давно поэма Леонида Филатова о Федоте-стрельце. "Сенсации и замечания мадам Курдюковой" и по сей день вызывают если не смех, то уж улыбку, во всяком случае.
Вот, послушайте:
Кушать мясо с черносливом,
Запивать все это пивом, -
Тотчас будет ля колик.
Немец к этому привык,
Но я русская, не немка!
Все равно, давай поем-ка…
Или это:
Кавалеры а шеваль…
В длинных чекменях казацких,
В киверах полусолдатских,
Маршируют с ла музик,
А напереди – мужик…
Или такое:
А мужчины – немцы тип:
Есть у всякого ла пип…