Догадайтесь, кстати, с трех раз, что такое ла nun и где этот самый (это самое? эта самая?) ла nun у немцев находится?
Можно смело сказать, что Мятлев был прямым предтечей обэриутов. Вот начало его стихотворения "Фантастическая высказка":
Таракан
Как в стакан
Попадет -
Пропадет,
На стекло
Тяжело
Не всползет…
Николай Олейников взял свой образ таракана именно отсюда, из 1833 года, когда мятлевское стихотворение было написано.
Мятлев был человек богатый, имел в Петербурге дом на площади близ Исаакия, дружил с Пушкиным, пытался выторговать у солнца русской поэзии медную статую Екатерины Великой, доставшуюся Пушкину по наследству от гончаровской родни, прославлен Лермонтовым в известном четверостишии и т. д. и т. п. Только такой человек мог позволить себе в серьезном поэтическом деле вольности в духе нынешних Владимира Уфлянда и покойного Олега Григорьева. За что ему наши честь и хвала!
Сиськи-масиськи
Мартин Лютер, оказывается, страдал запорами и оборудовал для себя первый в Европе ватерклозет, сидя на котором и написал все свои главные богословские сочинения.
А 1 августа текущего года в 14.00 пополудни я впервые в жизни увидел солнечное затмение. Неполное. Полное, конечно, не показали. Толстая такая долька лимона, которую перед тем, как вывесить в небо, окунули в черную тушь. Было это на Моховой улице в Петербурге возле славного издательства "Домино".
А еще на Моховой открылась недавно рюмочная под названием "Стопка". Все равно что тарелочная с вывеской "Сковорода".
А девчонки на даче играли в какую-то веселую игру и кричали: "Кто посерединке, у того пи-пи на резинке!"
Но это все мелочи по сравнению с сообщением в новостях от 21 июля 2008 года. Представляете, арестован международный мошенник Двоскин, он же Слускер, он Альтман! Дела!
Ну и, конечно, узнал новое для себя женское имя: Латифундия. Наверное, в честь латифундий, про которые мы что-то учили в школе.
А на Приозерском шоссе по обочинам понатыканы шесты с объявлениями на кусках картона: "Продается…" – и дальше в столбик: "Огурцы, картошка, черви, дрова".
А у метро "Озерки" женщины кавказской национальности торгуют туниками.
И это еще не все. Представляете, у дочки сносилась за лето вся обувь, а денег нет.
Такие вот сиськи-масиськи, как говорил когда-то, если кто помнит, великий Брежнев.
"Сказка о золотом петушке" А. Пушкина
Всякий, конечно, помнит, что пушкинская "Сказка о золотом петушке" заканчивается двойным убийством – царь Дадон жезлом убивает звездочета-волшебника, затем слетевший со шпиля золотой петушок в отместку за смерть хозяина убивает царя. На самом деле Пушкин кое-что все-таки от читателя утаил – некоторые существенные детали, без которых картине недостает реалистических красок.
То, например, что звездочет Ибрагим, сын Абу Аюба – кстати, последнего сподвижника Магомета, – на самом деле не умер, а лишь притворился мертвым. И когда придворная челядь бросилась в погоню за петушком, он тихонько оставил двор и огородами пробрался на берег моря. Там он дал на лапу контрабандистам, и его вечерней фелюгой переправили к берегам Испании. Дальше было еще забавнее. Оказывается, шамаханская-то царица, из-за которой и вспыхнула кровавая сцена ревности при царском дворе, тоже объявилась в Испании. И когда Ибрагим ибн Абу Аюб устроился при мавританском дворе в Гранаде работать по специальности звездочетом, эта дамочка является вдруг к нему и начинает вести шантаж. Если, говорит, не откроешь мне секрет своего бессмертия – а хозяин петушка действительно был бессмертный, – я тебя сдаю с потрохами в местное отделение Интерпола: ты объявлен в международный розыск по делу об убийстве царя Дадона.
Звездочету ничего другого не оставалось как поделиться с царицей своим бессмертием. Ну а та, как старуха из сказки Пушкина о рыбаке и золотой рыбке, конечно же, захотела большего. Попросила отдать ей карту, где указаны все клады земные и сокровища подводных глубин. Откуда она узнала про карту, одному только Аллаху известно, но такая карта тоже у Ибрагима была.
Звездочет, простая душа, отдал ей и карту.
Не прошло и недели, как какой-то из наемных ныряльщиков вместо медного сосуда с сокровищами вытащил для царицы из моря лампу. Ту самую волшебную лампу, в которую Сулейман ибн Дауд упрятал непослушного джинна из сказки "Тысячи и одной ночи". Лампу она тут же открыла, и джинн в благодарность за избавление объявил ее своей повелительницей.
Тогда эта ненасытная стерва попросила джинна не что-нибудь, а запаять благодетеля-звездочета в лампу вместо прежнего ее обитателя и бросить лампу на дно морское. Двум бессмертным, рассудила она, вместе тесно под одним небом.
Дальше… Дальше читайте книгу "Старик Хоттабыч". Продолжение истории Ибрагима, сына Абу Аюба, вы отыщете в ней.
Петушок же бежал в Германию, в город Бремен, и концертировал с бродячими музыкантами. А об этом читайте у братьев Гримм.
Слухи
Интересная все же вещь – слухи. Умело ими манипулируя, можно в жизни добиться многого – вплоть до папского престола и президентства. Или одномоментно всего лишиться.
Вот, к примеру, 21 мая 2008 года прошел по вселенной слух про выброс радиоактивного пара на Сосновоборской АЭС. Весь йод в Петербурге и ближайших его окрестностях был раскуплен в одно мгновение. В моем родном издательстве "Домино" всем сотрудникам в приказном порядке было велено растворить четыре капли йода в стакане воды и выпить эту гадость, перекрестившись. Сереже Шикину, издательскому главхуду, из дому позвонила жена и сказала, чтобы после работы он привез домой красного сухого вина, в их районе (около метро "Звездная") в магазинах все вино уже раскупили. На предприятиях и в учреждениях города в этот день практически никто не работал, все спасались от радиации красным сухим вином. Водка тоже пошла в оборот, как же без водки. "Истопник сказал: "Столичная" очень хороша от стронция". Все кому-то звонили, выясняли подробности, у всех был хороший знакомый физик, который знает наверняка, что случившееся не утка. По всем средствам массовой информации власти тут же дали опровержение. Вообще-то, как говаривал Каганович, у каждой ошибки есть имя, отчество и фамилия. То есть, в принципе, в цивилизованных странах это было бы мощным поводом к смене городского правительства, чего у нас, увы, невозможно. Улетела бы Матвиенко в Тынду восстанавливать поголовье амурских тигров. И даже если бы история с радиацией, на беду, оказалась правдой, власти приложили бы все старания, чтобы погасить слухи – показали бы розовощеких финнов по телевизору, увешанных дозиметрическими приборами (со стрелкой в положении "норма"), воспитательницу детского сада с детьми на фоне мирного сосновоборского неба, каких-нибудь воробышков на столбах или зеркальных карпов в бассейне, нагреваемом от атомной станции.
А слухи – но что есть слухи? Они – тот дым над водой, о котором пела "Дип Пёрпл", любимая группа моей комсомольской юности.
Случайность
Однажды летом, возвращаясь в полупустой электричке в город и проезжая мимо станции Верево, надо мной разбился плафон. Именно так, по Чехову, типа "слетела шляпа". Я мирно смотрел в окошко, наблюдая какие-то там пейзажи, как вдруг над моей головой – ба-бах! И холодный стеклянный дождичек окатил меня с головы до ног. То есть из всех плафонов, висящих над головами граждан, разбился один-единственный и над единственным человеком – мной.
А вот случай совсем недавний, середины этого марта. Из Детгиза мне позвонили и сказали, что пришел сигнал моей новой книжки. Я, счастливый, лечу в Детгиз, получаю от директорши экземпляр и, счастливый, по набережной реки Фонтанки шагаю в направлении к Невскому. И буквально не пройдя и ста метров, оказываюсь жертвой лавины, сошедший с ближайшей крыши. Хорошо это был лишь снег, а не глупая ледяная бомба, для которой что я, что мумия – главное, чтобы с летальный исходом.
Я хочу спросить: почему? Почему академик Шкловский, пораженный газетной новостью, тут же сочиняет теорию радиомагнитного излучения звезд, а мне даже простейшей идейки, где занять до получки денег, не приходит после этого в голову?
Значит, для одних, вроде Шкловского (или Ньютона – эпизод с яблоком), случайность как золотое дно. А для Володи, что живет на болоте, она, значит – в лучшем случае – никакая (не роковая, мол, и то хорошо).
Несправедливо, скажу я вам. Несправедливо и наводит на размышления.
Еще был случай в середине 80-х. Сгорела наша дача под Гатчиной. И на месте сгоревшей дачи мы решили построить новую. Нашли бригаду кочующих работяг, договорились о цене – строимся. Уже строители занимались крышей и готовили под нее стропила, когда один из наемных тружеников сверзился с высоты на землю. И не то чтобы он был выпивши (ну конечно, не без этого, ясно дело), просто как-то там ступил мимо досок, ну, короче, упал он вниз. А внизу здоровенный камень, и мужик об этот камень – башкой. Оттащили мы бедолагу в сторону, положили возле столика на скамейку, суетимся, ахи-охи, переживания – не плясать же, когда перед вами труп. А ребята, что с ним работали, два угрюмых человека из Гатчины, достают обеденную пол-литру и собираются товарища поминать. Наливают себе и нам (мы ж хозяева, нам тоже положено) и немного, на дне стакана, для ушедшего из жизни коллеги. Ставят водку перед ним на столе и накрывают ее ломтиком хлеба – как на кладбище во время поминок. И вот тут-то этот Лазарь и воскресает. Берет водку, выпивает ее глотком, потом скатывается кубарем со скамейки. Мы, увидев это чудо, едва не крестимся. А оживший мертвец бодро бегает кругами по огороду. Бодро бегает и говорит без умолку. Только что – никто не может понять, говорит он почему-то по-тарабарски. Это позже, прислушавшись, мы признали в языке – белорусский. И удивительно, что до удара о камень по-белорусски он не знал ничего. Видно, что-то там в голове отщелкнулось, и в подсознии открылось окошечко. Через него-то и полезли наружу забытые голоса предков.
Вот, а я после тех двух случаев ни по-каковски не заговорил, хоть ты лопни. И не придумал никакую теорию, так что Нобелевка мне явно не светит.
Стеклянные города будущего
Почему в большинстве русских утопий главный строительный материал – стекло? Ведь начиная, наверное, с Чернышевского, с его хрустального города-сада из четвертого сна Веры Павловны, один за другим вырастают на просторах России стеклянные города будущего. Особенно впечатляющую картину на этот счет дает постоянно цитируемый мной футурист Велимир Хлебников в известной своей кричали (не глагол, а существительное "кричаль", особый вид поэтического рассказа, изобретенный Хлебниковым. – А. Е) "Мы и дома":
Был выдуман ящик из гнутого стекла, или походная каюта, снабженная дверью, с кольцами, на колесах, со своим обывателем внутри; она ставилась на поезд или пароход, и в ней ее житель, не выходя из нее, совершал путешествие. <…> Когда было решено строить не из случайной единицы кирпича, а с помощью населенной человеком клетки, то стали строить дома-остовы, чтобы обитатели сами заполняли пустые места подвижными стеклянными хижинами, могущими быть перенесенными из одного здания в другое. <…> Каждый город страны, куда прибывал в своем стеклянном ящике владелец, обязан был дать на одном из домов-остовов место для передвижной ящикокомнаты (стеклохаты). И на цепях с визгом поднимался путешественник в оболочке.
Далее Хлебников дает индивидуальные образцы домов в городах будущего:
b) Дом-тополь. Состоял из узкой башни, сверху донизуобвитой кольцами из стеклянных кают. <…> Стеклянныйплащ и темный остов придавали ему вид тополя.
c) Подводные дворцы; для говорилен строились подводные дворцы из стеклянных глыб, среди рыб, с видом наморе и подводным выходом на сушу…
m) Дом-поле; в нем полы служат опорой стеклянным покоям, лишенным внутренних стен, где в живописном беспорядке раскинуты стеклянные хижины, шалаши… особо запирающиеся вигвамы и чумы…
А вот описание неосуществленного шедевра революционного зодчества, памятника 3-му Коммунистическому Интернационалу, спроектированного Владимиром Татлиным по заданию Наркомпроса в 1917 году (привожу по книге С. Старкиной "Велимир Хлебников", М.: Молодая гвардия, 2007):
Башня будет представлять собой вращающуюся конструкцию нескольких уровней: нижний уровень – вращающийся куб. Он вращается со скоростью один оборот в год. Это огромное помещение, где будут располагаться органы законодательной власти, проходить заседания интернациональных съездов. Второй уровень – вращающаяся пирамида. Она вращается со скоростью один оборот в месяц, и в ней могут находиться исполнительные органы Интернационала. Наконец, верхний уровень – вращающийся цилиндр, который совершает один оборот в сутки. Там может помещаться пресса. И куб, и пирамида, и цилиндр будут выполнены из стекла, так что каждый гражданин сможет видеть все происходящее там.
Курсив в последней цитате мой.
Перескочим на пятьдесят лет вперед, в год от Рождества Христова 1957-й, когда впервые на журнальных страницах появилась "Туманность Андромеды" Ивана Антоновича Ефремова:
Огромное плоское стеклянное здание горело в отблесках кровавого солнца. Прямо под крышей находилось нечто вроде большого зала собраний. Там застыло в неподвижности множество существ, непохожих на землян, но, несомненно, людей…
Дар Ветер застал девушку-палеонтолога в оживленной беседе с загорелым юношей и вышел на кольцевую площадку, окаймлявшую стеклянную комнату…
Узкий пояс автоматических заводов на границе между земледельческой и лесной зонами ослепительно засверкал на солнце куполами из "лунного" стекла. Суровые формы колоссальных машин смутно виднелись сквозь стены хрустальных зданий…
И так далее, цитировать можно долго. Как видим, урок Чернышевского не пропал даром.
В романе Георгия Мартынова "Гость из бездны" тоже сплошь стеклохаты. В "Каллисто" и "Гианэе" не помню, их просто нет под рукой, но печень даю на съедение, не обошлось без стекла и там.
А вот отрывочек из книги "Полдень, XXII век" братьев Стругацких:
Дорога текла плавно, без толчков… в просветах между ветвями появлялись и исчезали большие стеклянные здания, светлые коттеджи, открытые веранды под блестящими пестрыми навесами.
Стекло, стекло и стекло. Главный элемент будущего – прозрачность. Символ прозрачности – стекло. Прозрачность – значит, открытость. "Нам нечего скрывать друг от друга". Это уже Замятин, его антиутопия "Мы".
Мы живем всегда на виду, вечно омываемые светом… К тому же это облегчает тяжкий и высокий труд Хранителей.
Главное устремление футуристов и примкнувших к ним отечественных фантастов – создание языка будущего. Языка в широком смысле этого слова. То есть языка моды, живописи, поэзии, музыки, общения, театра, архитектуры… Иначе говоря, языка жизни. Но – из материала, который имеется под рукой. Это поэтические попытки строить островки будущего сегодня. Не того будущего, которое действительно будет (мы не знаем, что произойдет завтра: комета ли опалит Землю, заморозит ли ее новый ледниковый период, или человечество само перебьет себя в очередной безумной войне), а искусственного, умом придуманного и представленного, как на подмостках сцены, перед обычно равнодушными зрителями. Будущего, в котором его создателям хочется жить. В этом смысле и первые советские коммунисты были футуристы по жизни – сломали старый подгнивший мир и попытались на груде мусора возвести новый. Кстати, литературные футуристы, Хлебников, Маяковский и их компания, это хорошо чувствовали и тянулись к большевизму, как к родине. Другое дело, что продлилось это недолго.
Действительно, что может быть веселее, чем спроектировать будущее на бумаге. И приужахнуться, как говорится в народных сказках, когда некто, обремененный властью, начнет овеществлять твой проект. Сперва загонит тебя пинками в тобой придуманные стеклобараки, потом начнет преображать землю дешевой силой твоих же рабочих рук.
Мы живем всегда на виду, вечно омываемые светом… К тому же это облегчаеттяжкий и высокий труд Хранителей.
Стремянка Иаковлева
Однажды моей коллеге по редакторской службе в питерском издательстве "Домино" Елене Владимировне Гуляевой компьютер предложил заменить "лестницу Иаковлеву" на "стремянку". Елену Владимировну, понятно, замена не удовлетворила, и лестницу она оставила лестницей.
А вот писатель Валерий Михайлович Воскобойников рассказывал, как его, сошедшего с поезда на платформе какого-то сибирского города, представили встречающим детям как автора "Старика Хоттабыча". Такой замене писатель был страшно рад.
О похожем случае, происшедшим с Сергеем Носовым, я уже писал (см. "Носов, который Носов"). Напоминаю: на встрече с гимназистами одной из петербургских гимназий его перепутали с автором Незнайки. Смолчал при этом самозванец лже-Носов и принял незаконные почести или же возмутился, вынудив тем самым устроителей вечера краснеть из-за собственного невежества, об этом история умалчивает. Лично я бы промолчал в тряпочку – лестно все-таки хоть час в жизни побыть в шкуре какого-никакого, а все же классика нашей детской литературы.
А в договоре с Детгизом на издание "Страны багровых туч" (Договор № 12529 от 19 ноября 1958 г.) в тексте договора авторы повести указаны как Стругацкий Аркадий Потапович и Стругацкий Борис Потапович (см. Неизвестные Стругацкие. Письма. Рабочие дневники 1942–1962 гг. М.: ACT, 2008. С. 342).
Там же, в "Неизвестных Стругацких", приводится отрывок из офф-лайн-интервью Бориса Стругацкого.
"Уважаемый Борис Невтонович…" – обращается к Стругацкому читатель из Киева.
"Это здорово! – отвечает писатель. – Невтоновичем меня еще никто не называл. "Старик Невтоныч" – это звучит недурно!"