- Ну-ка дайте сюда. - Тутукин схватил листочек. - И правда, всё. Я так обрадовался тому, что написал… Очень хорошо получилось… Раньше не писалось, а тут пошло, пошло…
- И ты на радостях бросил в беде Королевича, стал пускать самолётики, а потом пошёл гулять.
- А ещё писатель называется! - съязвила Ворона.
- Я никого в беде не бросал! - возразил Тутукин. - Я просто устал и сделал перерыв.
- Ага! - Белый Полянин покачал головой. - Ты думаешь, Королевич вечно может на мокрой верёвке в колодце висеть?
- Сейчас допишу. - Тутукин стал шарить по столу. - Где моя ручка? Вы здесь не видели ручку?
Ворона прицелилась и больно клюнула его в палец.
Писатель взвыл от боли.
- Вы что?! - захныкал Тутукин. - Зачем вы меня клюнули? Вот глупая птица!
Он стал дуть на больной палец.
- Она на тебя в обиде за то, что ты её одноглазой сделал, - сказал старик.
- Вот-вот, - подтвердила Ворона.
- Нет проблем! Сейчас перепишем! Сделаем ей хоть три глаза! - заторопился Тутукин. - Вот только ручку найду.
- Дописывать сейчас ничего не надо. И исправлять ничего нельзя. Что написано пером, того не вырубишь топором, слышал, наверное. Ибо нарушится взаимосвязь времён, - загадочно сказал бывший богатырь, вставая. - Вернёшься - тогда допишешь. А сейчас одевайся и пойдём с нами!
- Зачем это? Куда это я пойду с вами?
- Туда, - сказал Белый Полянин и указал пальцем в сторону мостков. - Пока туда не сходишь - ничего не сможешь дописать. Сам будешь мучиться и нас загубишь. Понял меня? Только накинь чего-нибудь. У нас ночи похолоднее будут, чем у вас.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Ярко светила луна.
Они шли по длинным шатким мосткам. Впереди - высокий старик в лохмотьях, на плече которого сидела одноглазая Ворона, позади - Тутукин. На нём был прозрачный полиэтиленовый дождевик поверх ватника, соломенная шляпа с пером и старые дырявые резиновые сапоги.
Внизу тихо булькала речка.
Тутукин оглянулся. На противоположном берегу, там, где мостки начинались, светилась полоска света. Это была его веранда.
"Запоминать дорогу!" - приказал себе Тутукин.
- Как речка называется? - громко спросил он у старика.
- Пока никак, - ответил тот. - Сам придумай, дело хозяйское.
"Действительно, это же моя сказка!" - подумал Тутукин и радостно крикнул первое, что пришло в голову:
- Кукушка!
- Пусть будет Кукушка, - согласился старик.
- Это потому, что посёлок называется Средние Кукуши.
- Тебе виднее, - ответил старик.
Вышли на другой берег. Сразу за мостками стоял огромный камень, от которого расходились три дороги.
- Куда идём? - бодро спросил Тутукин.
- А это, как говорится, кому куда, - мудрено ответил старец.
Тутукин подошёл к камню поближе.
- На таких камнях обычно пишут указатель, куда идти. - Он обошёл камень вокруг.
- Какой указатель? - спросил старик.
- Ну, типа налево пойдёшь - коня потеряешь, направо пойдёшь - кошелёк потеряешь, прямо пойдёшь - жизнь потеряешь. Всегда такие стоят.
- Не знаю, - сказал старик. - Здесь отродясь никаких надписей не было. Лично я знаю, куда мне идти. А вот ты думай.
- Это в каком смысле?! Мы разве не вместе? - опешил Тутукин.
- Я тебя проводил, мил человек. А теперь ты сам, я тебе не помощник, - задумчиво сказал Белый Полянин, почесал пятернёй седую бороду, Ворона пронзительно каркнула, сверкнув одним глазом, и они исчезли.
- Ну, дела-а! - Тутукин покрутился на месте. - Ничего себе, номера! Тогда я пошёл домой!
Он решительно зашагал обратно к речке Кукушке.
На берегу выяснилось, что мостки, по которым они только что шли, исчезли.
- Спокойно! - приказал себе Тутукин. - Без паники! Думай, Тутукин! Думай!
Он вернулся к камню, сел на землю, обхватил голову руками и стал думать:
"Эх, как сейчас не хватало рядом ребят - Даньки и Моки. И даже кота Гарольда. Они бы сейчас быстро придумали, что делать. Значит, так. Спокойно! Будем рассуждать логически. Мостки пропали - пути назад нет. Это факт. Дед этот таинственный с Вороной испарился. Тоже факт. В какую сторону идти дальше - неизвестно. Тупик. Что бы тут предпринял Данька? У него котелок варит ого-го!.. Камень в сказках всегда указывает, куда идти. А этот не указывает. Почему? Потому что на нём ничего не написано, вот почему… Значит, должно быть написано! А кто напишет, если никого нет… Почему никого нет? А я сам?.. Сам напишу и пойду туда, куда напишу. Это хорошая мысль! Только надо хитро написать".
Тутукин подобрал с земли маленький твёрдый камешек и стал выцарапывать надпись на валуне. Писать было тяжело, царапины были неглубокие, и пришлось сократить надпись до минимума.
Через десять минут указатель был готов.
На валуне вкривь и вкось было начертано:
- Мальчики налево, девочки направо, - пошутил Тутукин.
Так всегда говорила мама-экскурсовод, когда туристы выходили из автобуса на "зелёной стоянке".
- А нам прямо! - Тутукин удовлетворённо отряхнул руки и пошёл прямо.
Дорога сначала сужалась, а потом и вовсе превратилась в узкую тропинку. Справа и слева появились кусты, которые больно хлестали по лицу. Приходилось наклоняться, уворачиваться и раздвигать ветки руками.
Долгожданный колодец стоял на пригорке.
Тутукин подошёл. Деревянная крышка была закрыта. Между крышкой и воротом засунута палка - чтобы изнутри нельзя было открыть. Рядом с колодцем аккуратно сложена какая-то одежда. Тутукин постучал по крышке.
- А-а-а! - В колодце кто-то кричал, и гулко отдавалось эхо: - Помогите! Спасите…ите…ите…
- Сейчас, - сказал Тутукин, со всей силы дёрнул палку, сдвинул крышку в сторону и стал крутить ворот.
Из тёмной бездны колодца показалась голова, ледяная рука схватила Тутукина за одежду, чуть не утащив его за собой, и Королевич, перевалившись через край колодца, упал на землю.
Он был в одних трусах, весь дрожал и клацал зубами. На вид ему было лет пятнадцать-шестнадцать. Был он чернявенький, кудрявый и голубоглазый.
- Спа…бо… др… - сказал Королевич.
- Не за что! - ответил Тутукин. - Эх! Тебе бы сейчас в баньку! Ну, ничего. Сейчас мы тебя согреем. - Он постелил на землю дождевик, снял с себя ватник и закутал Королевича. - А почему ты голый такой?
- Дя… ка… гад… - еле выговорил Королевич.
- Понятно - дядька! - догадался Тутукин. - Он предложил тебе раздеться. А свою одежонку, значит, оставил. Хитёр этот дядька! Придётся тебе вот это надеть - иначе не согреешься. Тебя как зовут?
- Бова-королевич.
- Давай, Королевич, одевайся.
Бова не сопротивлялся. Он брезгливо поднял двумя пальцами и напялил дядькину одежду и через некоторое время немного пришёл в себя.
- Ты кто? - спросил Бова.
- Я Ту-ту-ту-кин, - сказал Тутукин. Он остался в одной футболке, и теперь у него зуб на зуб не попадал.
- Откуда ты взялся?
- До-лго объяснять.
- Спасибо тебе - ты меня спас!
- Не за что!
- Моя благодарность тебе будет безгранична! Отныне ты мой лучший друг!
- Ой, только давай без громких слов! Надо согреться. Давай побегаем.
Они стали бегать вокруг колодца.
- А этот дядька - он твой родной дядька? - на бегу спросил Тутукин.
- Да нет! Прицепился ко мне, как хвост. Отцу сказал, что присмотрит за мной. А вон как вышло! Надел мою одежду и даже корону, забрал коня и теперь воображает, что он - королевский сын. - Бова остановился и стал делать наклоны.
- Теперь ищи ветра в поле, - сказал Тутукин.
- Найдём! Он далеко уйти не мог.
- Конечно, найдём! - Тутукин стал боксировать с воображаемым соперником. - Куда он денется? Найдём!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Славный Король Мегадур третий день праздновал прибытие именитого гостя - Королевича из соседнего государства. (Правда, имени своего Королевич не открыл, ибо приехал втайне от отца.)
В дворцовом зале приёмов выступал заморский ансамбль восточной песни и пляски, туда-сюда сновали официанты с тяжёлыми подносами и слуги в золочёных камзолах.
Тридцать восточных красавиц в ярких шароварах исполняли танец живота, и Король Мегадур плакал от переполняющих его чувств.
Он сидел во главе длинного, заставленного всевозможными яствами стола и громко сморкался в огромный носовой платок.
- Это так красиво! Это просто сказочно! Какие животики! Какие выразительные позы! - умилялся благодушный, глуповатый и очень сентиментальный старичок.
На почётном месте, справа от Короля, сидел гость - Королевич. У него было красное, лоснящееся от пота лицо и крохотные суетливые глазки. На лысой голове Королевича - корона, которая была ему явно мала, то и дело съезжала на нос, и Королевич нервно водружал её обратно на макушку.
Слева от Короля явно скучала его красавица-дочь, Принцесса Доча.
- Неужели тебе не нравится? - изумился Король, повернувшись к дочери.
- Я это уже видела много раз, - сказала Доча. - Отец, можно, я пойду к себе в опочивальню?
- Посиди с нами, дорогая, повеселись ещё чуть-чуть, моя красавица! - Король хлопнул в ладоши, музыка смолкла, и девушки, поклонившись, маленькими шажками засеменили из зала.
Король Мегадур встал.
- Я хочу сказать тост! - крикнул он, и слуга ловко сунул ему в руку большой кубок с медовухой.
- У нас часто бывают гости. Но гость, который сегодня сидит рядом со мной, - гость особенный. И не потому, что он сын дружественного нам Короля Дарвидона, а потому, что он очень симпатичный человек. Мягкий, обходительный, добрый.
В этот момент в зал приёмов вбежал начальник стражи.
Гремя доспехами, он торопливо подбежал к Королю, с трудом откинул забрало и что-то озабоченно зашептал ему на ухо.
- Что? - переспросил Мегадур. - Какие диверсанты? Какие шпионы?
- Оба два, ваше величество! - сказал начальник стражи, и забрало с грохотом захлопнулось.
- Где поймали? - спросил Король.
Начальник стражи не слышал.
Король постучал по железному шлему пальцем.
- Кто там? - глухо спросили изнутри.
- Это я, Король! - сказал Мегадур. - Открой крышку, болван!
Начальник стражи двумя руками попытался поднять забрало и чуть было не опрокинулся навзничь. На этот раз крышка захлопнулась основательно.
- Может быть, у него звонок где-то есть? - предположил Королевич.
Но Король всё-таки нашёл возможность выйти на связь с подчинённым. Он обхватил железный шлем начальника стражи руками и гаркнул в отверстие для глаз:
- Сюда! Их! Немедленно! Обоих!!
От этого начальник охраны окончательно оглох, нелепо развернулся вокруг своей оси и рухнул прямо на стол с закусками.
Стражники ввели задержанных.
При виде пленников Королевич вспотел ещё больше. Его крохотные глазки забегали, лицо стало пунцовым.
Принцесса Доча, увидев пленников, наоборот, зарделась. Особенно ей понравился один - чернявенький, голубоглазый, кудрявый. Была в этом красавце стать, гордость и независимость. Сердце Принцессы учащённо забилось. "Ой! - подумала она. - Ой! Что со мной происходит?"
Бова-королевич и Тутукин с интересом оглядывались по сторонам.
- Ну, рассказывайте, шпионы, кто такие, зачем пожаловали? - Король Мегадур развалился в кресле и, сложив руки на животе, приготовился слушать.
- Я Бова-королевич, сын вашего соседа, славного Короля Дарвидона, - сказал Бова.
- Оп-па! Ещё один сын Дарвидона! - сказал Король. - Значит, вы вот с Королевичем братья?
- Никакие мы не братья! - огрызнулся Бова. - Ещё чего?!
- Никакой он не Королевич - он просто дядька, - спокойно заметил Тутукин. - Обыкновенный самозванец! Украл коня, корону и одежду у настоящего Королевича и морочит вам голову, ваше величество!
- Смотри какой смелый! - Король Мегадур засмеялся. - Сам придумал или кто помог?
- Всё правильно вы говорите. Именно так. Я его придумал на свою голову. Теперь вот расхлёбываю, - сказал Тутукин.
- Он и меня тоже придумал, - добавил Бова.
Король повернулся к Королевичу:
- Слышал, гость? Этот чужеземец всех придумал. И тебя тоже придумал. Я такого ещё в жизни не слыхивал. Ну, насмешил! - И он захохотал.
Увидев, что Король так веселится, весь зал начал громко хохотать.
- А меня ты не придумал случайно? - спросил Король.
- Лично вас я не успел придумать. Вы все напрасно смеётесь, господа. - Тутукин старался говорить спокойно и рассудительно. - Я писатель.
- Кто, кто? - переспросил Король.
- Писатель, - гордо ответил Тутукин. - Фамилия моя Тутукин.
Король Мегадур отвалился на спинку кресла и затрясся от хохота:
- Тутукин… Писатель… Писатель… Туктукин… Я не могу!.. Тук-тук-тук! Кин!
- А что тут смешного? - спросил Тутукин.
- Нет такого ремесла - писатель. Есть писарь, летописец, книгочей. Ты просто невежа!
- А кто же тогда, по-вашему, пишет книги?
- Никто! - ответил Король. - Их привозят из заморских стран.
- Чушь какая!
- А ты не груби! Ты вообще как разговариваешь с Королём?!
- Нормально разговариваю. Вы спрашиваете - я отвечаю.
- Так! - сказал Король. - Вы мне оба два надоели. Испортили мне праздник. Поэтому я вас сейчас заточу в сырую темницу.
- Правильно! - подсказал фальшивый Королевич.
- Не надо! - испугалась Принцесса Доча. - Они ведь ничего плохого не сделали.
- Молчи, Доча! - закричал Король. - Как это они не сделали ничего плохого? Они шпионы! А может быть, они пришли разведать планы наших оборонительных укреплений!
- Но у нас же нет никаких оборонительных укреплений, папа! - У Принцессы на глаза навернулись слёзы.
- Сейчас я отдам приказ немедленно создать планы оборонительных укреплений. Где Министр обороны? Слушай мой приказ! Немедленно создать планы оборонительных укреплений. Сами оборонительные укрепления создавать не надо. Это слишком дорого. Только планы. Выполняйте! И давайте музыку! Давайте веселиться! Всем веселиться! Немедленно! На чём мы остановились? Ах, да! Я начал говорить тост. Прошу наполнить бокалы!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Пленников посадили в высокую узкую башню с одним крохотным окошком под самым потолком. В башне было темно и сыро. В одном углу лежала охапка сена, в другом углу пищали и дрались крысы.
- Вот теперь нам крышка! - сказал Тутукин.
- Ерунда! - Бова-королевич не терял оптимизма. - Обязательно что-нибудь случится такое, что изменит нашу судьбу.
- Твоими бы устами да мёд пить, как говорится, - заметил Тутукин. - Выбраться отсюда шансов практически нет. Была бы какая-нибудь железка - можно было бы начать рыть подкоп. - Он посмотрел вверх. - До окна не добраться. Очень длинная верёвка нужна. Умрём здесь с голоду.
Они сели на охапку сена.
- А ты обратил внимание, какая у него дочь? - спросил Бова.
- Какая у него дочь?
- Ну, рядом которая сидела… Волосы как волна океанская, глаза… Какие у неё глаза, не обратил внимания?
- Не обратил.
- Вроде зелёные, как изумруды!
- Ты, Бова, влюбился, что ли?
- Она прекрасна! Она настоящая принцесса!
- Ну вы, сказочные, даёте! Один раз увидел девчонку и сразу влюбляться. Тут с жизнью надо прощаться, а он влюбляется ни с того ни с сего. Да у нас в Средних Кукушах таких девчонок толпы ходят. На любой вкус.
- Это где такие - Средние Кукуши?
- У нас… Там… За речкой… Я тебе как-нибудь потом покажу.
- Не-ет, Тутукин. Такой девушки во всём мире нет. Видел, какая она грустная сидела?
- Не, я на дядьку смотрел. Это же надо было придумать! Как мне такое только в голову пришло!
- А чего на него смотреть? Он ничтожество. Мы всё равно победим. Вот увидишь!
- Есть хочется, - сказал Тутукин.
- Сыр будете? - пропищал кто-то за спиной.
Бова и Тутукин обернулись и вскрикнули.
За спиной сидела крыса.
- Пошла вон, крыса проклятая! - Тутукин замахнулся.
- Я не крыса - я Мышь. А это две большие разницы. Сыр будете?
- А ты нас не отравишь? - спросил Тутукин.
- Ни вы не Моцарты, ни я не Сальери. Не бойтесь.
- Надо же, какая образованная мышь!
- А чего она сказала? - не понял Бова.
- Просто очень начитанная мышь.
- Как-никак в библиотеке десять лет живу. Там есть что почитать.
- Ну, раз ты угощаешь, давай твой сыр. Не откажемся.
Мышь исчезла и быстренько прикатила откуда-то небольшую головку сыра в красной оболочке.
- Вот, ешьте. "Костромской".
- Откуда здесь "Комстромской"? Абсурд какой-то… - удивился Тутукин.
- Не знаю. Написано - "Костромской". Ешьте. Свежий. Вчера украла. Сейчас проволоку принесу - вместо ножа.
И действительно, принесла кусок проволоки с двумя деревянными ручками на концах, сказав при этом:
- У нас как в лучших домах Лондона! Захотите пить - нажмите вон на тот камень в стене. Из щели потечёт вода. Подставляйте ладони и пейте. Вот такие дела.
- Спасибо, Мышь, - сказал Бова. - А вашу Принцессу как зовут?
- Зовут её Доча, - ответила Мышь. - Король наш ленивый, ничего другого придумать не смог. Доча и Доча. Но девочка хорошая, добрая, мыши не обидит.
- И очень красивая, - задумчиво сказал Бова.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Принцесса Доча весь вечер не находила себе места. Убежав с приёма, она бросилась на огромную кровать в своей опочивальне и проплакала в подушку два часа тридцать семь минут.
Видя, что у неё в опочивальне так поздно горят свечи, к ней зашёл Король.
- Ты спишь?
- Нет.
- Что с тобой происходит, Доча? - ласково начал отец. - Почему у тебя такое отвратительное настроение?
- Я больше не желаю видеть этого твоего гостя-проходимца! Мне надоели ваши праздники! Мне всё надоело! - Принцесса лежала ничком на постели, закрыв лицо руками и всхлипывала. - Неужели ты не видишь, что происходит?
- А что происходит, дорогая?! - Король погладил Дочу по голове. - Тебе уже пора замуж, и Королевич тебе отличная пара. Он не проходимец - напротив, умница, красавец. О таком муже можно только мечтать!
Принцесса снова заревела, размазывая слёзы по лицу.
- Ах, вон оно что! Да он урод! Глупый, надменный, трусливый урод! И за это чудовище ты хочешь отдать замуж свою любимую дочь?!
- Он добрый. Вот посмотри, какие он мне подарки сделал. - Король вынул из сумки подарки и разложил их на покрывале.
Принцессе стало любопытно, что там такое принёс отец. Она отняла ладони от лица и мельком взглянула на подарки.
- Смотри. Это просто чудо, а не подарки! Вот это скатерть-самобранка.
- Ну и что?
- Она сама по команде накрывает на стол.
Король расстелил скатерть, разгладил её рукой.
- Айн, цвайн, драйн! Скатерть, накройся! Явись питьё и еда!
На скатерти ничего не появилось.
- Ну, что? - спросила заплаканная Принцесса.
- Сейчас, ещё разок попробую, - сказал Король, - Айн, цвай, драй! Скатерть, накройся! Явись питьё и еда!
Скатерть и не думала накрываться.
- Накрылась твоя скатерть! - усмехнулась Доча. - Он тебя обманул. Я же говорю - жулик!