А какой чудесный был здесь телевизор! Большущий, во всю стену. Серёжик смотрел все передачи подряд. А когда надоедало, носился верхом на гусе над дворцовыми крышами. Проверял, хорошо ли моют их синицы, трущие черепицу тряпками.
Индюк позволял кататься на автомобиле сколько вздумается. Серёжик разъезжал, бибикая, и по аллеям парка, и по дворцовым коридорам. Если он пачкал блестящие белые полы, их тут же вытирали голуби.
На каруселях Серёжик крутился часами. Фейерверк смотрел, лёжа на бархатной кушетке, которую специально для него выносили в парк.
К концу дня, уставший, он еле доползал до кровати. И перед сном думал лишь о том, какое на завтра заказать пирожное - ореховое или клубничное?
Одно было плохо. Во дворец не привозили мандарины. У Королевы от их запаха начиналась мигрень. Но стоит ли горевать из-за мандаринов?
Случались и странности. Почти каждый день пропадал ключ. И каждый вечер Серёжик, удивляясь, находил его в кармане снова. Задуматься над этим не хватало то сил, то времени.
Почему-то сломался переводчик, который дал Гэйдл. Ворона отнесла его в починку.
Теперь за Серёжиком ходил Чижик и объяснял, кто что говорит.
А говорили все одинаково:
- Не ходи к Дракону, а то пропадёшь. Вот подрастёшь, тогда пойдёшь.
Серёжику и самому не хотелось голодать, бояться и прятаться.
Он развлекался, веселился и научился по-птичьи говорить голубям "быстрее", "спасибо" и "ещё".
Про маму Серёжик старался не думать. А если вспоминал, то утешался так: "Как порадовалась бы мамочка, что я живу тут, а не в приюте!"
Глава 10
Что задумала Королева
Дни проходили за днями. Кружились, как вентилятор, недели. И скоро сумерки стали прохладными, на деревьях пожелтели листья, зарядил мелкий дождик.
Карусели уже не включали, фейерверки были забыты. Никто не выпускал шары в мокрое небо. Бегать от дрессированного кота становилось всё скучнее. Автомобиль и тот надоел.
Королева затеяла маскарады, балы, карнавалы. Птицы еле успевали переодеваться. Портные шили для них всё новые и новые платья, трудясь без сна и отдыха.
И стало Серёжику скучно. Всё чаще он вспоминал свой дом, игрушки и книжки. Всё чаще беспокоился о не политых мандариновых семечках. Всё дольше валялся на перьевой кровати и вздыхал.
Никто его не любил, как мама. И никого он не любил, как маму.
Королева Лебедь улыбалась, но никогда не обнимала Серёжика, боясь уколоть свои нежные крылья.
И вообще всё здесь было чужое. Маленький домик на холме, с травяным ковром и пеньками вместо кресел, стал сниться Серёжику каждую ночь. Он ещё не знал, что тесная норка, в которой прошло детство, милее самого роскошного дворца.
А мама не снилась никогда, и по утрам, дожидаясь завтрака, Серёжик тихонько и ласково шептал, сидя в кровати: "Мажуся"…
Давным-давно, так давно, что это казалось сказкой, мама отвечала ему: "Сержуся", и это было смешно, потому что мама никогда-никогда не сердилась.
Мама, мама, мамочка! Видит ли она, как вечерами небо становится малиновым? Слышит ли птиц? Сыта или ест жёсткие листья ивы, как когда-то Серёжик?
Электронный переводчик так и не починился. Стоило спросить Королеву о Драконе - Чижик всегда переводил примерно одинаково:
- Дракон не крот - под землю не уйдёт.
- Дракон не птица - в небеса не умчится.
- Дракон не бегемот - в речку не нырнёт.
Хорошо, что старый голубь Тим, работающий на кухне, согласился выучить Серёжика птичкологии.
Это оказалось очень интересно, хотя и трудно. Правду сказал Бобрёнок, самым сложным было чириканье.
"Чик-Чирик" значило "привет", но "ЧиРк-Чирик" переводилось длинно: "Жили у бабуси два веселых гуся", Серёжик поначалу думал, что "Чик-Чирк-Чирик" будет значить: "Привет, бабушка и гуси!", а оказалось: "До свидания, дедушка и утки!"
Тим терпеливо объяснял, что к чему, рисовал в тетради сто десять птичьих букв, похожих на червячков. Но когда Серёжик чирикал, то вместо: "Петух скакал к сороке" у него получалось: "Сорок скакалок кукарекают".
Учились они, как правило, вечерами, когда птицы прыгали на балу.
Тим повторял, оглядываясь:
- Не все хотят, чтобы ты понимал по-птичьи.
- Почему? Почему? - шёпотом допытывался Серёжик.
Старый голубь только вздыхал.
Лишь когда ёжику сшили пятнадцать карнавальных костюмов, когда он научился плясать глупый танец "Клювики-лапки" и стал читать по слогам, он наконец разобрался, что к чему.
В тот день Серёжик сидел у красных перепончатых лап Королевы и рисовал картинки.
Фрейлина Ворона докладывала, сколько яиц снесли трясогузки, малиновки, совы и другие птицы, и тут же подсчитывала прирост населения.
Серёжик радовался, что птиц в лесах становится больше, и думал, что все радуются вместе с ним.
Но Королева, сузив глаза, прошипела:
- Ш-ш-ш! Мне надоело! Почему нельзя украсть ключ у этого недотёпы? Я ж-ж-жду слиш-ш-шком долго!
Ворона стала кланяться:
- Крадем, могущественная Королева! Каждый день крадем! Ключ исчезает и опять оказывается у ёжика!
- Заприте этот ключ в ящик, закуйте в тяжёлые цепи, закопайте, в конце концов!!! - взмахнула крылом Королева.
- Запирали, заковывали, закапывали… - оправдывалась Ворона, наклоняясь всё ниже и стуча клювом о пол. - Он возвращается к хозяину.
- Да не нужен ключ ежу!!! Ключ нужен мне! С ним я стану Царицей Мира!
- Подождите ещё немного, о драгоценнейшая, - заискивающе протянула Ворона. - Со дня на день приедет колдун Фьоро, он что-нибудь придумает.
- Со дня на день! - вскричала Королева. - Этот Фьоро должен был приехать позавчера!!!
- Его ишак подвернул ногу.
- Но почему, почему самый главный колдун плетётся на ишаке? У него что, нет машины?
- Ишак тоже немного колдун, - объяснила Ворона.
- Что ты несёшь! Как ишак может быть колдуном? Пошла прочь!
Ворона, опустив голову, улетела. Серёжик посмотрел на Королеву.
- Ты смотришь так, как будто всё понимаешь, - выдохнула она со злостью. - Всё равно ключ будет мой!
Серёжик сделал самый глупый вид, на который бы способен. Он ещё немножко порисовал картинки, а потом, подпрыгивая и распевая весёлое "ля-ля-ля!", убежал в свою комнату. Там он упал на ковер и разревелся.
Вот она, жизнь, как в телевизоре: ананасы, разноцветные костюмчики и карусели!
Если ключ украдут, Серёжик никогда не спасет маму!
Бежать?! Бежать! Бежать… Но как, если стены вокруг дворца высокие, а дверей в них совсем нет? Да-да! Совсем! Ни дыр, ни щелей - ничего, куда можно было бы проскользнуть.
Всё необходимое доставляется во дворец по воздуху…
Серёжик каждый день наблюдал, как гуси парами, зажав в клювах палки с привязанными мешками, тяжело перелетают через каменную ограду.
Она высокая - не перелезть! Да и смазана чем-то скользким. Серёжик как-то за обедом спас гусеницу, упавшую с тарелки, и потом больше часа пытался усадить её на стену. За ней были лес и свобода, но несчастная гусеница всё время скатывалась вниз.
Серёжику вдруг стала противна розовая комната с зеркальным потолком, и он выбежал в парк. Вот карусель. Как она надоела! Какое глупое занятие - кружиться целыми днями! Голова становится пустой, мысли вылетают и не возвращаются.
А он любил поначалу эти аттракционы… И качели, и "поросячьи горки", и огромное колесо обозрения…
Серёжик хлопнул себя по лбу! Как птицы принесли сюда это огромное колесо?! Такие большущие железяки им не под силу! Такие большущие железяки только динозавры могли бы поднять. Да и то не все.
Серёжик задумался: птеродактиль и не поднял бы. А тиранозавр и диплодок запросто!
Но динозавры водятся только в книжках - значит…
Значит, где-то в стене есть дверь… Хорошо спрятанная, замаскированная дверь! И её нужно найти!
Серёжик побежал на кухню.
- Тим, Тим! - зашептал он на птичьем языке. - Ты так долго служишь! Скажи, где дверь в стене?
Голубь покачал головой.
- Никто не знает этого, кроме Королевы и фрейлины. Да и они ею не пользуются, дверь открывают раз в 100 лет.
- Что ж, я в ловушке?
- Ты в гостях, - подумав, ответил Тим, - в гостях, из которых нельзя уйти.
Глава 11
Что самое главное?
Серёжик помчался к королевской стене. Она была выше деревьев, выше дворца. Крепкая, кирпич к кирпичу, с острыми зубцами, на которые запрещалось садиться птицам из леса, стена казалась неприступной.
Серёжик обошел её всю, но не нашёл ничего похожего на дверь. Может быть, вверху? Он стал рассматривать стену, задрав голову, и ходил так до самого вечера, пугая Чижика.
Тот прыгал по пятам и спрашивал:
- Королева тревожится, отчего у Вас кислая рожица?
И улетел только, когда раздались фанфары, созывающие на бал.
Темнело. Вверху пронеслось что-то черное. Серёжик засмотрелся, не сбавляя шаг, и вдруг споткнулся о большущий камень. Кубарем полетел в траву и почти у земли разглядел замочную скважину. Двери не было!!! Замочная скважина была просто вставлена в кирпичи. Серёжик лёг на живот и поднес ключ к замку. Он был маловат. Но, как по волшебству, ключ сжался и плавно вошел в отверстие. Чудеса!!!
Тут же раздался знакомый металлический голос:
- Что самое главное?
Невероятно, но это проскрипел сам ключ!!! Серёжик слышал собственными ушами!
- Что самое главное? - глухо повторил ключ.
- Я! - чуть-чуть подумав, прошептал Серёжик.
Мама всегда говорила: "Ты самое главное, что у меня есть!"
Ключ покрылся инеем. Серёжик опасливо дотронулся, хотел повернуть, но тот отчеканил снова:
- Что самое главное?
Серёжик вспомнил, как ел листья ивы.
- Еда!
Ключ покрылся инеем гуще.
Серёжик повторил слова Бобрёнка:
- Наука - вот что самое главное!
Инея стало так много, что ключ засеребрился.
- Мандарины! Телевизор! - заторопился Серёжик.
Ключ стал снежным, а потом на глазах - ледяным. И перестал задавать вопросы.
Серёжик, выхватив его, помчался на кухню. Тим дремал, прижавшись к теплой печке. Ежик тихонько дернул голубя за крыло:
- Тим, миленький! Скажи, что самое главное?
- Отдых, - ответил уставший голубь. - Я перечистил сегодня ведро семечек. А потом складывал в мешки шелуху и разный мусор. Рано утром гуси унесут мешки на свалку. Я торопился, работал, не поднимая клюва! Самое главное - это отдых.
Серёжик, обрадовавшись, вновь побежал к замку.
Оттаявший ключ снова в него вошел и снова спросил про самое главное.
- Отдых! - радостно выпалил Серёжик, уверенный в своей правоте.
Ключ стал холодным от изморози.
- Опять не так?! Мне мудрый Тим сказал!
- Что самое главное? - повторил ключ равнодушно.
Серёжик прислонился к стене и вздохнул. Не откроет этот ключ ничего. Ни эту дверь, ни дверь к Дракону. Ключу нужно, чтобы ёжик знал самое главное. У кого бы узнать? Только у Гэйдла. Он откроет Древнюю книгу и скажет. Но где искать его и как убежать из дворца?
А если Серёжик не найдет орла, как он спасет маму? Маму… Как же он сразу не догадался?!
- Мама! - радостно прошептал Серёжик.
Ключ засиял, заискрился и… оттаял.
Серёжик повернул его один раз. Стена не открылась.
- Что самое главное? - снова поинтересовался ключ.
Чего только не перечислял Серёжик, чтобы повернуть его дальше:
- Железная дорога, фейерверк, пирожное, чистый хвостик, солнце…
Всё напрасно!
Сгустились сумерки, давно заледенел ключ, а Серёжик всё сидел у замочной скважины.
Неужели он никогда не выберется отсюда?
Где-то вдалеке послышался ослиный крик.
Колдун Фьоро на своем ишаке!!!
Серёжик кинулся к дворцу. Чижик бродил по коридорам, выключая разноцветные гирлянды.
- Спать, спать! Сейчас же в кровать! - прикрикнул он.
Маленький, в треснутых очках, Чижик командовал, как большой.
Все во дворце забыли, кому кланялись птицы на птичьем собрании. Все забыли, что написано в Древней Книге. Только и думают, как стащить ключ.
Серёжик добрался до постели и зарылся в перья. Он еле сдерживался, чтобы не зареветь.
"А почему птицы должны кланяться? - думал ёжик. - Разве я дошёл до Дракона? Разве спас маму? Я лишь кружился на карусели, развлекался и лопал пирожные!"
И вдруг у самого уха кто-то громко сказал: "На рассвете гуси будут выносить мусор!"
Серёжик так и подпрыгнул! Он включил свет и обежал всю комнату. Никого нет! Кто это? А голос такой знакомый, он слышал его миллион раз… Таинственный, странный голос… Задумавшись, Серёжик ещё раз повторил сказанное:
- На рассвете гуси будут выносить мусор!
Вот это да! Уже завтра он сможет быть на свободе!!! Нужно только пробраться на кухню и спрятаться в мусорном мешке!
Серёжик достал футболку Бобрёнка (ничего ему не нужно от Королевы!), вспомнил о выброшенных серых штанишках и покраснел. Он сам отнес их в мусорный бак, нарядившись в кружевной костюмчик…
Ах, сколько нарядов… Лежат аккуратными стопочками свитера и майки. Жёлтые, красные, фиолетовые… Висят курточки и рубашки - зелёные, белые, синие. Но что это серое на нижней полке? Не веря своим глазам, Серёжик вытащил серые штанишки! Те самые! С пуговицей от маминого пальто! Как они тут оказались? Грязные, в траве и катышках репейника, с дырой на коленке… Чудеса… Он хорошо помнил, как штаны падали на картофельные очистки… Кто их притащил сюда снова?! Ёжику стало жутко. Он с опаской еще раз оглядел штанишки… Не заколдованные? Нет, самые обычные штаны…
Торопливо переодевшись, Серёжик забрался на подоконник. Страшно! Везде темно, будто кто-то пролил густую черную краску. Ни луны, ни звёзд! Как в ту ночь, когда Серёжик сюда прилетел.
По водопроводной трубе он спустился на знакомую лужайку. И остановился. Как холодно! Бр-р… И ничего не видно. Даже куст черемухи растворился в темноте, даже лавочка, на которой любила сиживать Ворона.
- Динь-дон! Динь-дон! - зазвенел колокол на дворцовых часах.
"Всё как обычно, - успокоил себя Серёжик. - Если темно, то это ведь ерунда… Может я, и правда, тот самый… В игольчатой броне… И глаз мой не жмурится и хвост не дрожит…"
Он шёл и упрямо повторял себе это, шёл и повторял. Но всё у него дрожало: и лапки, и ушки, и хвостик. Даже иголки на спине и те шевелились от страха.
"Тут должен быть столб с поилкой для голубей", - думал он и - бумс! - налетал на столб.
Вспоминал про дерево - стукался о дерево. Раз пять падал, даже натолкнулся на будку со спящим гусём-часовым, хотя помнил, что будка рядом, и очень хотел её обойти.
Но как ни трудно ходить в темноте, Серёжик всё-таки добрался до домика кухни.
Осторожно приоткрыл дверь и позвал:
- Тим!
Старый голубь, кряхтя, подлетел.
- Я тебе на дорогу лепёшек собрал, - протянул он котомку, - держи.
- Откуда же ты знал, что я убегу? - удивился Серёжик.
- Ты же сам мне сказал, - ещё больше удивился Тим.
- Я?
Голубь только покачал головой.
- Некогда шутить. Тебя будут бросать с высоты, но ты не бойся. В твоём мешке лишь перья. Он лёгкий. Будешь падать - свернись в клубок, - он вздохнул. - Не забывай учёбу - каждый день говори по-птичьи.
- С кем?
- Хоть сам с собой.
Тим выбрал мешок побольше, помог ёжику залезть и клювом завязал узел.
- Дырки я сделал - не задохнёшься. Как упадёшь, сразу не вылезай, жди, когда улетят мусорщики…
Договорить он не успел, в комнату ввалились гуси.
Они громко гоготали, хлопая крыльями. Ещё недавно Серёжик услышал бы только "Га-га-га!", но теперь он понимал, что птицы пересчитывают мешки.
- Один, два, три, четыре, пять…
Через дырку Серёжик разглядел, что гусей двое. Они нанизали мешки на длинную палку, взяли её в клювы, один справа, другой слева, и рванулись ввысь.
Вокруг царила та же темень. Серёжик не видел, как высоко они поднялись. Мешок раскачивался, и от мысли, что он вот-вот рухнет, замирало сердце.
Гуси летели молча. Было холодно и сыро. Серёжик дрожал, сам не зная отчего: то ли от страха, то ли от того, что продрог, то ли от того и другого вместе. Он свернулся в клубок и зарылся в перья поглубже.
От непрерывной качки Серёжика тошнило, он уже думал только об одном: пусть его поскорее сбросят!
И вот наконец мешок накренился, скользнул вниз и… О!!! Как страшно падать! Ой-ой-ой! Мелькнула глупая мысль: "Я как птица!" и…
"Шмяк!" - брякнулся он о землю. Перья смягчили удар - было почти не больно. Серёжик с благодарностью подумал о старом Тиме и замер. В щелку ему не было видно, улетели гуси или нет. Уставший от переживаний этой ночи, измученный полётом, Серёжик заснул.
И не слышал, как приехал грузовик с жёлтыми листьями, как вывалил их прямо на мешок с ёжиком, упавший чуть дальше других.
Не слышал, как вернулись гуси, посланные Королевой, как летали они вокруг свалки и разгребали клювами мусор.
Не видел, как заглядывали они во все дупла, под каждый кустик, как приказывали лесным птицам искать неблагодарного беглеца.
Серёжик безмятежно спал, заваленный сухими листьями. И снился ему дом с круглыми окошками, грибами в горшках и фыркающим деревянным ёжиком. Только почему-то по комнатам летали серебряные шпаги! Они взмахивали крылышками и спрашивали: "Что самое главное? Что самое главное? Что самое главное?"
Глава 12
Никто не выдаст
Серёжик проснулся только к вечеру. С трудом выкарабкался из мусорной кучи и огляделся. Садилось солнце. Деревья с жёлтыми, красными, оранжевыми листьями стали ещё краше, купаясь в огненных лучах заката. Сверкали расплавленным золотом паутинки на тех ветвях, с которых уже облетели листья. Да, были и такие. Как изменился лес с того дня, когда Серёжик был здесь последний раз! Осень разукрасила всё вокруг ярким разноцветьем, а Серёжику было грустно. Грустно и холодно.
Как много времени потерял он во дворце! Как долго ни о чём не думал, разъезжая в королевском автомобильчике!
Где-то сверху зацокала белка, созывая бельчат.
- Ужинать! - торопила она. - Ужинать!
Серёжик вдруг почувствовал, как сильно голоден! Торопливо развязал котомку, достал лепёшки. Старый голубь постарался на славу! Рассыпчатые, с орешками и изюмом, они таяли во рту. Серёжик съел бы всё, но, когда у тебя нет дома, нужно быть осмотрительным.
- Жёлтые листья ивы похуже зеленых… - сказал он вслух на птичьем языке.
- Смотря для чего! - тут же откликнулся чей-то голос. - Строить гнездо не годятся. А застилать пол скворечника - в самый раз. А почему? Потому что они сухие и ломкие.
Это сказала трясогузка, сидевшая на раките. Она вздрагивала серым хвостиком и не сводила глаз с хлебных крошек.
Неизвестно, что ждало Серёжика впереди. Но если кто-то стоит рядом и не просит - это совсем не значит, что он не хочет есть.
Как ни было жалко Серёжику лепешек, он протянул одну птице:
- Угощайся.
Трясогузка поблагодарила и стала торопливо клевать.
- Что это у тебя хвостик дрожит? - спросил ёжик.