- У вас пять минут на то, чтобы полностью экипироваться, распределить БК и выдвинуться на позиции.
* * *
Получив нагоняй за легкомысленное отношение к боевому заданию, Малой выцыганил у командира вторую попытку. Моторолу подотпустило, он снова язвил:
- Хочешь вину искупить кровью?
В больших глазах Малого читалось: готов и на это.
- Давай, теперь без выпендрежа: выскочил, прицелился, задул, в укрытие.
Ополченец энергично начал заправлял следующую "морковку" в РПГ-7, командир повернулся к остальным:
- А все, у кого есть подствольники, отсюда прямо из-за стены навесом забрасываем ВОГи за вагоны, прикрываем гранатометчика, а ты, Малой, не раньше, чем я три ВОГа отстреляю, строго по команде. Всем все ясно?
- Да, командир.
- Погнали.
Моторолу как будто немного знобило от предвкушения боя, в прямое столкновение с ВСУ он не вступал чуть ли не пару месяцев, а тут снова, можно сказать, лицом к лицу. Он умело выстроил угол на прицеле, чтобы отправить ВОГ на необходимое расстояние. Тут вроде все просто: чем больше угол, тем меньше расстояние, однако в том и заключается мастерство, чтобы подбирать его на глаз, оценив дистанцию. Все знали - Моторола добился в стрельбе из подствольника феноменальной точности. Утром бойцы ощутили это на себе, когда любимое оружие командир применил как будильник. Чуть не подрассчитай он с углом, граната могла залететь прямо в окошко, разорваться среди стройного ряда казарменных коек и уж точно если не убить, то кого-нибудь затрехсотить, в переводе с ополченского сленга - ранить. Теперь так же безошибочно и резко он щелкнул по черному курку, навес получился загогулистый, но отсюда, из-за стены, именно так и надо было стрелять, не попадая в прямую видимость противника. Очень удобно, в общем. Разрыва пришлось ждать не меньше пяти-шести секунд, бойцы застыли в ожидании, пока граната преодолеет заданную траекторию. Как только ушей достиг треск, ребята - их было человека четыре, не больше (подствольники на фронте считались дефицитом и доставались самым крутым), - ориентируясь на действия и угол, опробованный Мотором, начали забрасывать депо гранатами.
Сам командир четким движением извлек из подсумка следующий ВОГ и отправил его туда же, по значению. Когда на очереди был третий боеприпас, Моторола кивнул Малому, мол, будь готов, тот кивнул в ответ:
- Ты должен успеть все сделать, пока летит ВОГ - пять-шесть секунд! Пошел, - скомандовал Моторола и тут же выстрелил.
Малой, на этот раз сконцентрированный до предела, все исполнил строго по инструкции. С соседней позиции нетерпеливо махал руками, стараясь привлечь к себе внимание, Шустрый, ему невмоготу было оставаться безучастным.
- Командир, задуть им еще из "сапога"?
- Давай еще один раз, только дождись, пока мы тебя из автоматов прикроем. Выстрелишь - и давай к нам… - молниеносно отреагировал Мотор.
Когда Шустрый бежал к стене, мы пару раз услышали уже знакомые шлепки снайперской плетки. Означало это только то, что тербатовцы снова активизировались и собираются всерьез принять бой. С их стороны тут же затрещали автоматные очереди, над нами засвистели украинские пули, однако укрытие было надежным, единственное - выскакивать теперь на открытое пространство с каждым разом будет все опаснее. Без сомнения, враг вычислит точку, откуда ему прилетает "тяжелое", и переключит огонь на нее.
Шустрый прибежал не с пустыми руками, за плечом наперевес у него висели пара "шмелей", в руках он стиснул по "мухе".
- Малой с Шустрым, отдышитесь… Кто следующий?
Вызвался паренек из сомалийцев, позиция все-таки общая. Мотор хотел было усомниться в рациональности этого предложения.
- Он справится, не ссы, - вмешался Гиви, который, передергивая затвор своего РПК, тоже примерялся, как бы поудобнее выбрать точку для стрельбы.
- И ты здесь, мой кавказский брат?
- Ну а то ж, неужели ты хотел, чтобы я всю дискотеку пропустил?! Да и БК весь расстреляли уже артиллерийский, Царь обещал, что скоро подвезут снаряды. Но ты знаешь, как это быстро делается…
Гиви разложил ручной пулемет Калашникова, его ножками на стену и начал поливать ту сторону железной дороги жужжащими 7/62. Сомалиец тем временем зарядил эрпэгэшку и ждал команды, чтобы повторить трюк, уже дважды сделанный Малым. Правда, сейчас это представлялось в три раза опаснее, вэсэушные автоматы не замолкали. Сомалиец, впрочем, тоже не из робкого десятка оказался, тем более внутри зудело - нужно же доказать, что они мотороловцам в смелости не уступают.
Парнишка после отмашки выскочил в проем, не так расторопно, как Малой, но тоже уверенно задул в депо. О края проема зазвенели украинские пули, но сомалийцу повезло - ни одна из них его не задела, и он гордо переводил дыхание в укрытии.
- Так, бойцы, работаем ВОГами поактивнее, а то бандерлоги там чё-то совсем офигели на расслабоне, чуть эрпэгэшника нашего не сняли.
Интенсивность огня значительно возросла. Следующий на очереди стоял Шустрый, деловито примеряя на плечо "Шмель" - реактивный одноразовый огнемет. После того как Моторола послал за вагоны очередной ВОГ, боец уже был в проеме: пуск "Шмеля" выглядел эффектнее, чем выстрел из РПГ, реактивная струя у него, конечно, помощнее. Едва Шустрый задул, как нас всех слегка подбросило над землей, после секундного замешательства у меня заложило уши, как в самолете при посадке, и я услышал чистосердечный мат Мотора:
- Вот суки, они по нас тоже из РПГ начали работать, хорошо, что в стену попали.
Мы покрылись белой бетонной пудрой и теперь тщательно стирали ее хотя бы с лица. Украинский выстрел раскрошил каменную ограду с обратной стороны, пыль взвилась вверх и теперь оседала с нашей стороны тоже.
У Гиви на голове эта пудра вдруг начала превращаться в коричневатую кашицу, видимо, его зацепило. Сомалийские санитары уже осматривали рану, промывали ее, - кожу у лба содрал осколок стены, - оперативно накладывали бинты, ничего серьезного.
- Гиви, ты как? - отрывисто спросил Мотор.
- Фигня, братик, поцарапался, - бросил тот и водрузил РПК обратно на огневую точку, едва медики успели закрепить повязку.
- Что-то мне подсказывает, они выдвинули группу из здания к вагонам, поближе к нам, стрелять эрпэгэшкой из комнаты не каждый, во-первых, станет, если они не конченые отморозки, конечно. Во-вторых, оттуда обзор больше… Так что давайте им ВОГов накидаем не в помещение теперь, а именно на площадку за вагонами, навесом конкретным… - Командир разложил задачу и поставил автомат с подствольником почти вертикально. После выстрела вскрылась небольшая проблема. - Блин, гребаные ветки! - закричал Моторола, показывая на кроны деревьев, растущих параллельно бетонной стене, где мы укрывались. Его ВОГ разорвался значительно ближе - траектория искривилась из-за того, что граната прошла сетку листвы. Малой услышал предупреждение позже, чем с коленки отправил свой ВОГ в том же направлении. Ему и находившемуся рядом Шустрому повезло меньше: граната, зацепившись за ветки, разорвалась над ними. Маленькие осколки расцарапали висок одному, попали в щеку другому, звук оглушил всех, а рядом снова заматерился Мотор: - Как жжет, сука, под мышкой.
Миллиметровый кусочек металла прошил камуфляж, но командир даже бронежилет не стал снимать, чтобы осмотреть ранение, крови не было, да и жгло, скорее всего, оттого, что метал нагрелся при взрыве. Малой ждал едкого и сокрушительного комментария, но Моторола не разозлился - все-таки сам недоглядел, не учел плотность зеленки.
- Короче, из подствольников не работаем так, а то сами себя поубиваем. Шустрый, дай мне "муху", и пусть тебе перевязку сделают. - Командир расчехлил одноразовый гранатометный выстрел, отщелкнул прицел.
- Мотор, там сейчас все простреливается, - попытался его одернуть Трофим. - Ну его на хер.
Конечно же он не стал никого слушать и в типичной своей резкой, но плавной манере просеменил к проему, замер на полсекунды и тут же задул, три раза подряд щелкнула плетка снайпера-тербатовца, пока командир возвращался на исходную.
Как Трофим пережил эти секунды, одному Богу известно, ведь случись что с Моторолой, от Лены влетело бы первым делом ему. Попасть под праведный гнев Лены страшнее, чем попасть под вражеский обстрел. За Мотора она могла просто порвать. Так что Трофим, как никто другой, радовался тому, что все обошлось.
Запыхавшийся командир был явно доволен собой, вылазка удалась, бойцы смотрели на него с восхищением. Мало того что он показал настоящий мастер-класс: ни одного лишнего движения, минимум времени на прицел, пустую "муху" отбросил с торжествующей эмоцией в стену. К тому же никто не мог его упрекнуть в том, что он выскочил в проем, когда было тихо. Ставил рискованные задачи подчиненным, показал, что готов рисковать не меньше, чем они. Именно из таких поступков складывался его железобетонный авторитет.
- Ты же не будешь это показывать? - угрожающе, но с довольным видом обратился ко мне.
- Буду!
- Ну тогда готовься, нам пиз…ц обоим, Лена сто процентов увидит.
Лениного гнева, конечно, опасался и я, но отправить такое в архив было бы преступлением.
- Малой, слухай сюда. Они, как я говорил, и правда отправили группу к вагонам. Я задул между вторым и третьим и увидел, как человек пять перебежали за следующий. Короче, они сидят сейчас между третьим и четвертым, целься туда. - Ополченец, естественно, воспринял это как руководство к немедленному действию. - Только реально делай все быстро, снайпера пасут проем.
Малой все исполнил технично.
- Кажись, я размотал там кого-то.
- У нас бэтээр заряженный стоит? - крикнул Мотор то ли Гиви, то ли старшему на позиции мотороловцу.
- Да, команадир, заряжен, - отреагировал Шустрый.
- Выгоняйте его в проем, пусть докашивает укроп! Снайпер броню не пробьет, а если Малой не промахнулся, то они сейчас не в состоянии из РПГ работать.
БТР выехал на точку и давал залпы один за другим, об обшивку беспомощно бились снайперские пули: больше ответить тербатовцам было нечем. Мотор дал распоряжение "глазам" - так называли тех, кто из бинокля отслеживал все перемещения противника - убедиться, что группа у вагонов уничтожена. По рации пришло подтверждение: на рельсах лежат семь тел.
- Забирать, скорей всего, будут ночью, сейчас не сунутся, отгоняйте БТР, - констатировал командир.
- Ну что, сегодня они поняли - контратаковать наши позиции затея бесполезная, завтра нужно дожимать. Да, Гиви?
- Главное, чтобы до утра БК подвезли.
- Подвезут, если что - я там в штабе, в Донецке, их потороплю. Надо будет - поскандалю, - слегка ехидничая, обнадежил друга Моторола.
Вылазкой на передовую он остался доволен: и тербатовцев проучили, вряд ли они отважатся теперь на дерзкие контратаки, и боевой дух пацанам поднял. Все-таки то, что он теперь снова в строю, - для них бешеный стимул.
* * *
Едва мы вернулись в располагу к Гиви, к воротам, визжа, подлетела разбитая в хлам тачка.
- Енота ранило, в шею!!! Снайпер, - кричали оттуда.
Медики рванули со всех ног. Ополченцы вытащили с заднего сиденья бойца, у которого из горла хлестала кровь. Один из санитаров тут же принялся делать искусственное дыхание рот в рот, медсестра - солидная уже женщина, - закрывала рану тампонами. Моторола приказал Трофиму срочно подогнать джип. Наложив кое-как повязку потуже, бессознательного парня с густой, но не длинной бородой уложили на кожаные сиденья командирской машины.
- Ближайший госпиталь в Харцизске, - успела крикнуть вдогонку Трофиму медичка.
- Ну вот как так??? Я ж говорил не расслабляться… - выговаривал Моторола бубнившему объяснения ополченцу, что был за рулем фронтового автомобиля. Енот - из опытных, донбасский - решил после отъезда командира поставить жирную точку в перестрелке с тербатовцами и отстрелять оставшуюся "муху", выскочил в проем… Там его бдительный снайпер и поймал.
- Вы чего, не слышали, что ли, как пули о бэтээровскую броню звенели? Енот решил - он прочнее, что ли? - возмущался командир, необоснованные потери его бесили. Это то, с чем он боролся в первую очередь.
Трофим вернулся часа через полтора, когда уже стемнело. Енота спасли. К Мотору вернулось настроение.
- Самый главный бой ждет меня дома! Ты ж знаешь, Трофим, я обещал Лене вернуться сегодня пораньше, - подстегнул он водителя, усаживаясь в машину.
Я занял привычное место на заднем сиденье. Кожаные кресла были липкими от крови.
- По дороге из раны хлестало только так. - Трофим протянул мне затвердевшую тряпку. - На, если хочешь, протри.
На следующий день украинский территориальный батальон "Донбасс" отступил из железнодорожного депо, мотороловцы и сомалийцы зачистили здание за пару часов. Мотороле из-за моего репортажа дома все-таки влетело. Он позвал меня в Иловайск только через неделю, когда город уже полностью освободили. И там не стреляли, почти.
Донецкий "Дом павлова"
"Открывай двери. Я тут", - написал Моторола жене эсэмэску в то время, когда ехал в лифте. Сообщение в считаные доли секунды преодолело расстояние в семь этажей.
Лена кинулась к издавшему сигнал телефону, она ждала мужа уже несколько часов. Обрадовалась, пошла в коридор.
Взрыв.
На этот раз до открытых дверей своей квартиры Арсен так и не добрался. Первые минуты жена командира отказывалась верить в происходящее. Она пыталась набирать мужу, телефон не работал.
Связь, бывало, и раньше пропадала. Тогда Лена звонила его охранникам и водителю с требованием: "Найдите мне Мотора". Поступила так и на этот раз. Его личник Гога тоже был вне зоны доступа.
Все ее существо отказывалось сопоставлять факты. Из эсэмэски было понятно, что он здесь, на пороге. Должен войти в открытые двери. Но запах тротила с лестничной площадки не вписывался в эту ежедневную схему.
Она не верила в его смерть тогда, не может поверить и сейчас, в день прощания с героем, на которое, по самым скромным подсчетам, пришли больше пятидесяти тысяч человек.
Очередь из тех, кто сочувствовал ее горю, выстроилась вдоль центральной улицы Артема. Люди в военной форме, люди в гражданском. Из Донецка, Луганска, России.
* * *
В день гибели Моторола поехал на полигон. В последнее время охранники заметили: командир начал усиленно тренироваться. С особым усердием отрабатывал стрельбу на меткость.
Он всегда стремился быть в хорошей форме, не давал спуску личникам, гонял их на стрельбище регулярно, всегда занимался сам.
Но из-за ранения глаза, полученного летом, на пару-тройку месяцев комбат "Спарты" забросил тренировки, лечился. Потом было покушение в больнице. На перевязку Моторола ездил с женой. Тогда все обошлось.
Незадолго до подрыва он почувствовал, что необходимо приходить в прежнюю кондицию. Близкие решили: наверное, готовится к чему-то. Арсен любил поговорить, пошутить. Часто на отвлеченные темы.
Однако в том, что касалось работы, то есть войны, комбат вел себя предельно сконцентрированно и лишний раз о своих планах, стратегических и тактических задумках не распространялся. Даже в кругу семьи.
Натаскиваясь сам, со свойственным ему страстным отношением к любому делу, натаскивал и охрану. Налегали, повторюсь, на стрельбу. То есть было предчувствие ближнего боя, контакта. Однако произошло все иначе.
Сейчас у следователей практически нет сомнений в том, что взрывное устройство заложили непосредственно на крышу лифта. Вероятно, это были два куска взрывчатки, для того чтобы взрыв был направлен в обе половины тесной коробки.
Исполнители не могли точно знать, в какой именно из углов встанет Арсен, а в какой охранник, который при удачном стечении обстоятельств сумел бы телом закрыть Моторолу от взрывной волны. Очевидно, заказчики рассчитывали только на стопроцентный результат.
По предварительным оценкам, мощность взрыва не составила более одного килограмма в тротиловом эквиваленте. Но в замкнутом пространстве для смертельного эффекта хватило и этого.
Два куска взрывчатки могли быть похожи на куски мыла, проводки от которых вели к трубке мобильного телефона. Кстати, один из охранников, после того как Моторола зашел в лифт, услышал звон телефона. Через секунду-другую лифт взорвался. Возможно, именно от этого звонка и сдетонировала закладка.
Накануне теракта в Донецке запускали отопительный сезон, по всем высокоэтажным домам шуровали коммунальщики. Именно под видом сотрудников ЖЭКа в подъезд, где проживал Моторола, могли проникнуть убийцы, не вызывая подозрений.
Для профессионала заложить взрывное устройство, пусть даже на крышу лифта, задача на 2–5 минут. А здесь, в ДНР, никто не сомневается, что это сделали именно профессионалы.
- Мы знали, что они готовятся убрать кого-то из первых лиц, - сказал глава ДНР Александр Захарченко после официальной церемонии прощания. Мы стояли за зданием оперы, он курил одну сигарету за одной, разговаривать было тяжко. - Теперь в ответ на обстрелы ВСУ мы будем отвечать снарядами, на которых напишем "За Моторолу", - бросил в сердцах Батя (это позывной Захарченко).
О том, что потеря личная, говорят синяки под глазами и надрыв в голосе. Позже, на могиле, он пообещает, что ополчение вернется в Славянск.
- На его месте должен был оказаться кто-то из нас, - объясняет мне Денис Пушилин.
Здороваясь, обратил внимание: у него под рубашкой был броник, потом понял - это и невооруженным взглядом видно, меры безопасности по охране первых лиц усилили.
- Был известен даже район, где планируется теракт, но никто не знал, кого выберут целью, - продолжал Денис. - Думали, если честно, что собираются убрать кого-то из министров, представителей политического руководства, а Моторола к политике отношения не имел.
Организаторы теракта считали иначе. Для них харизматичный комбат, каждая, пусть даже самая безобидная выходка которого обсуждалась тысячами интернет-пользователей, представлял большую угрозу. Слишком его любили.
Один старичок лет семидесяти подошел к Эдуарду Басурину на площади, где проходила церемония, его глаза блестели.
- Мы с друзьями решили, что в Донецке, как и в Сталинграде, теперь тоже есть свой "Дом Павлова". Это дом, где погиб Арсен, - тихо произнес дед.
Прощаться с ним конечно же пришли не абсолютно все жители Донецка, но прощался с ним действительно весь город. Когда с центральной площади лафет с гробом следовал к кладбищу, люди на улицах останавливались, женщины плакали в полный голос.
"Звезду" Героя ДНР на похоронах нес Даниил Павлов - восьмилетний сын Моторолы, который приехал из России. Даня не сомневается, что спартанцы отомстят за отца.
В Донецке у Арсена остались полуторагодовалая дочь Мира и новорожденный сын Макар. Жена Лена день похорон пережила героически, но горе разрывало ее.
- Зачем тебя у меня забрали? Тебе же там холодно!.. - вырвалось у нее у могилы.
Моторола наверняка уже за пределами понятий "горячо" и "холодно". Но в моем мире без его яркой и огненной бороды определенно стало холоднее.