Даже бытовые условия были уникальны для боевого корабля. Сауна, русская парная, бассейн, в котором можно устраивать заплывы, спортзал для игры в баскетбол и мини-футбол, биллиардная, 2 салона игровых автоматов, телецентр.
Теперь о людях. Я служил под началом капитана 1-го ранга Михаила Тагана-Барановского. Очень противоречивая личность, но личность! Он был достойным преемником первого командира "Урала" капитана 1-го ранга Ильи Кешкова, которого экипаж называл папой. К сожалению, я его не застал! Говорят, был блестящий морской офицер.
Однако в условиях безвременья, в которых оказался "Урал", придя в "Техас" (так на флоте называют поселок Тихоокеанский, а ныне – город Фокино), понадобились более жесткие командирские приемы. На моих глазах Таган-Барановский рвал и давил "уральцев", как тузик грелку. И люди зашевелились, подтянулись. Если бы в 1993-м страна чуть-чуть дала средств на завершение проекта, уверен, наш корабль стал бы гордостью ВМФ и отечественной военной науки и был бы в строю до сих пор. Возможно, что сегодня всю ЭВМ "Урала" заменит какой-нибудь японский чемодан, но в 80-х – 90-х это были уникальные комплексы… Кстати, в "Техасе" сразу построили многоэтажку для специалистов из Питера, которые должны были довести корабль до ума, но начались лихие 90-е, и стало не до этого!
Корабль был головной болью для эскадры, мне кажется, что в ту пору комэски его тихо ненавидели. Как-то в 1995-м к нам приехала правительственная комиссия решать дальнейшую судьбу корабля! Они просто обалдели от наших масштабов, одних офицерских кают 4 палубы! Уже не помню фамилию молодого политика, который в ту пору что-то решал, но мысль его запомнил: "Давайте заведем "Урал" и поставим в линию на Малайзию. Будем возить мешочников, он за год себя окупит, и еще на ремонт заработаете!" Согласитесь, мысль в стиле лихих 90-х. Почему-то не срослось. Потом долго витала идея сделать из корабля плавучую атомную электростанцию для Приморья, когда начались перебои в подаче электроэнергии.
Конечно, были у нас проблемы, с которыми экипажи других кораблей не сталкивались. Многие выпускники сухопутных военных училищ, обслуживающие специальные комплексы, как к нарушению свободы личности относились к ограничениям схода на берег, и не видели для себя перспектив в службе на корабле. Я по-своему пытался поддерживать нормальную атмосферу в коллективе, даже Якубовичу на "Поле чудес" писал. Леонид Аркадьевич на всю страну заявил, что берет над "Уралом" шефство, правда, его телевизоры и футбольные мячи так до корабля и не дошли. Наверное, в Москве оказались нужнее. Еще немного о людях. Из тех, на ком держался корабль – офицеры Сергей Бакунец, Анатолий Моисеенко, Игорь Садов, Сергей Гейне, Николай Ермилов, Сергей Савченко, Сергей Шкурупий, Василий Кваско. Такими людьми страна должна гордиться.
Капитан 2-го ранга запаса Геннадий ИВАСЬКО.Службу на "Урале" проходил с августа 1991 года по август 1998 года. Командир дивизиона радиотехнической разведки.
– БАРЗК "Урал" был действительно уникальным кораблем разведки. Но вся его беда, по моему глубокому убеждению, в том, что был построен не в то время и не в той стране. Любая другая страна такой корабль расположила бы заботливо у стенки, обеспечила всем необходимым, отправила в море и держала бы его там годами. Большинство офицеров и мичманов мечтали выйти в море на "Урале".
Я пришел на корабль в 1991 году лейтенантом. Но еще на 5-м курсе военно-морского училища проходил стажировку на "Урале". Перед выпуском из Калининградского ВВМУ командование факультета провело опрос курсантов-выпускников. Я честно признался, что хочу после выпуска попасть на ТОФ, именно на "Урал". Недавно в Интернете прочитал какую-то статью про флот. Коснувшись судьбы моего корабля, автор высказал гнусное мнение, мол, на "Урал" ссылали офицеров-неудачников. Категорически не согласен.
Мой первый наставник капитан-лейтенант Андрей Побегайлов – образцовый корабельный офицер. Всегда спокойный, выдержанный. Толково все объяснит, покажет. Если надо, повторит дважды, трижды. Компанию поддержит, но без фанатизма.
Мой непосредственный командир Юрий Чиликов имел широчайший кругозор и обладал энциклопедическими знаниями, за 7 лет совместной службы никогда не повысил голос. Чем злее он становился, тем тише говорил. Иногда даже приходилось ему говорить: "Юра, не шепчи!"
Большой удачей в своей жизни считаю встречу с капитаном 3-го ранга Вячеславом Глушаком. В дальнейшем он стал нашим заместителем и моим другом. Заместителем командира с большой буквы. Умел не только "сжать экипаж" в один кулак для решения поставленной задачи, но и настроение людям поднимал. Писал песни, рисовал, отличный собеседник и душа любой компании.
Как можно назвать неудачником хирурга от Бога старшего лейтенанта медицинской службы Мовсеса Габриеляна? А командир БЧ-5 капитан 3-го ранга Сергей Сенькин при мне учил правилам борьбы за живучесть штабного адмирала. Умница механик!
И матросы у нас служили хорошие, ответственные. Из подчиненных особо хочется отметить старшего матроса Андрея Янкаева, последнего из служивших 3 года, уволившегося в 1992 году. Родом Янкаев из Узбекистана, Гулистанская область. До службы у него дома не было ни радио, ни магнитофона. По его словам, он телевизор видел только у соседей.
За время службы Андрей с помощью офицеров стал высококлассным радиометристом. Перед увольнением в запас собрал своими руками портативный магнитофон. Вот что среда технарей делает с человеком, казалось бы, далеким от техники. А еще это говорит об отношении к военной службе матросов и пользе военной службы для молодых людей.
Это уже после того, как корабль разграбили, махнули на него рукой, после того, как поставили к пирсу умирать – сюда стали списывать "самых лучших" на флоте моряков. Сейчас, находясь в запасе, я нисколько не жалею, что попал служить на "Урал". Я был частью этого уникального корабля. Да, обидно, что не удалось выйти на нем в море. Обидно, что корабль умер. Но я получил огромный жизненный опыт. В жизни бывают разные ситуации. Но в моей памяти об "Урале" сохранилось только хорошее.
Капитан 2-го ранга запаса Александр ПАЛИЙ.Заместитель командира по воспитательной работе БАРЗК "Урал" с 1998 по 2008 г.
– На момент перехода корабля "Урал" с Балтики на Тихоокеанский флот в районе Красного моря был обнаружен запуск баллистической ракеты американцев. В течение пяти минут об этом доложили на КП флота, за что получили благодарность Михаила Горбачева.
Корабль сам по себе уникален вот почему. Во-первых, большой экипаж, только офицеров триста человек, почти столько же мичманов и от шестисот до восьмисот человек личного состава.
Во-вторых, это корабль практически неограниченной автономности. В силу того, что на нем стоит атомный реактор, он может ходить где угодно и сколько угодно, единственное – пополнение запасов продовольствия. Вода своя, на основе реактора работают опреснители. Есть как холодная, так и горячая вода. Созданы прекрасные условия для личного состава.
Центр управления почти такой же, как центр управления космическими полетами.
Почему он остался единственным – наверное, был построен не в то время – перед развалом Советского Союза. Корабль создали, но не создали инфраструктуру. Как у американцев: вернулся корабль из похода, стал к стенке, отключился, перешел на береговое питание. Так же должен был делать и "Урал", и наши выработавшиеся на рейдах авианосцы.
Второе, "Урал" перебрасывали из одного управления в другое. А ведь по предназначению он должен был замыкаться на разведку флота. Но его передали эскадре, затем дивизии. То есть никто не был готов эксплуатировать корабль по полной программе. Кроме того, на "Урале" нужен был, как на подводных лодках, сменный экипаж. А где найти столько офицеров и мичманов? Заметьте, когда они пришли на ТОФ, было процентов 30 "зеленых" офицеров (я имею в виду сухопутных). Видимо, поэтому каждый год "Уралу" планировали, обещали походы, а в итоге случилось то, что случилось.
Потом, когда конкретно встал вопрос – что с ним делать дальше, – были предложения, начиная от плавучей атомной электростанции для Приморья до неподвижного узла разведки. Но для этого опять же нужно было восстановить механику, запустить реактор, практически на 50–60 процентов восстановить корабль. "Минатом" репу чесал-чесал по поводу плавучей электростанции, но так ничего и не решил, потому что надо было вкладывать деньги, а денег на тот момент… Хорошо, что хоть выжили. И постепенно-постепенно мы пришли к тому, что экипажа на корабле уже нет, корабль стоит в заводе.
По моему мнению, молодой специалист должен приходить служить на боевой корабль. Учитывая тот факт, что ныне в период обучения в училище курсанты в море практически не ходят, что им дадут две недели практики на корабле? Командир посмотрел – толку от них… Лейтенант ничего не знает, кроме теории. По моему разумению, лейтенант, сразу попав на боевой корабль, должен пойти в море, все увидеть и пощупать своими руками. А сейчас что он может? Специальностью своей не занимается, в общем, гибнет как офицер. Но каждый год нам продолжают лейтенантов присылать, в то время как исчерпавшие свой ресурс корабли ржавеют у причальных стенок. Ну а что касается места, которое в моей судьбе занимает "Урал", – так десять отданных ему лет не могли пройти бесследно. Я очень люблю свой корабль и, как и большинство моих коллег, глубоко опечален его судьбой.
Капитан 1-го ранга Сергей БАКУНЕЦ.Последний командир большого атомного разведывательного корабля "Урал". В 1994 году он принял должность командира артиллерийской батареи, а 27 сентября 2008 года спустил Андреевский флаг на родном корабле.
– Вся моя служба прошла на большом атомном разведывательном корабле "Урал". От командира артиллерийской батареи до командира корабля. Хотел бы я пройти этот путь еще раз, так же, если бы была возможность? Скорее да, чем нет. И о службе на этом корабле не жалею. А еще, очень хотелось бы выйти на нем в море. Мне известно много мнений и высказываний о корабле, его судьбе и экипаже. Далеко не со всеми согласен. Например, я не считаю судьбу корабля драматичной. Скорее, она была тяжелой, трудной. В неудачное время он был создан. ВМФ СССР в годы постройки БАРЗК "Урал" интенсивно развивался, поступали новые образцы вооружения и военной техники. Флот был океанским, выполнял задачи во всех уголках мирового океана. А для этого флоту, и не только ему, необходима полная, достоверная, оперативная и своевременная информация. Корабль такие задачи решать мог в любой точке мирового океана. Ведь с этой целью и создавался.
Уникальность корабля была в его оснащении, например, в совершеннейшим радиолокационном комплексе, создание которого явилось воплощением самых передовых идей военно-технической мысли того времени, в выдающемся электронно-вычислительном комплексе. И, просто, "Урал" был первым и единственным.
Наш родной корабль, к сожалению, стал кораблем одного похода. Я уже говорил, что в неудачное время довелось ему входить в состав ВМФ. Политические потрясения начала 90-х годов прошлого столетия сыграли отрицательную роль в его судьбе. Сокращение финансирования флота и в целом вооруженных сил страны повлияло на распределение денежных средств. Они направлялись на решение, как считалось тогда, других более важных задач. И "Урал" с его "уникальностью" стал не нужен.
Все попытки командования флота, объединения, соединения и корабля доказать обратное, к сожалению, не увенчались успехом. Знаете, корабль не был "тяжело больным". Кораблю и Экипажу (с большой буквы) жилось трудно. Были годы, когда на его содержание вообще не выделялось никаких средств. Я не имею в виду денежное довольствие офицеров и мичманов, которое иногда не выплачивали по полгода. Но люди честно делали свое дело несмотря ни на что. Экипаж содержал огромный корабль, обеспечивал его живучесть, ядерную и радиационную безопасность. И делал это, не имея даже самого необходимого количества материальных и технических средств.
Корабль в последние годы держался на самоотверженном, добросовестном труде людей, их инициативе, изобретательности. Очень много достойных офицеров, мичманов, старшин и матросов служило на корабле. Их большинство. На их честном труде держался корабль. Но труднее всего было механикам. Им моя особая благодарность. Не считаю, что к экипажу БАРЗК "Урал" было какое-то иное отношение, чем к другим. Поэтому обеспечение жильем "уральцев" было не лучше и не хуже, чем у других тихоокеанцев. Правда, есть в городе Фокино целый многоквартирный 9-этажный дом, который был построен для экипажа корабля, и называют его "уральским". Но всех его квартир едва ли хватило для трети наших офицеров и мичманов. Имея или не имея жилье, служили на "Урале" офицеры и мичманы честно. Изо дня в день добросовестно "тянули лямку". И никакая "аварийная" ситуация не могла заставить их уклониться от выполнения своего долга. Это не красное словцо. Это правда. Это то, чего очень многие не замечали или делали вид, что не замечают, считая труд "уральцев" и не трудом вовсе, а времяпрепровождением. Потому и не было, и не возникло, и не могло возникнуть на нашем корабле никакой чрезвычайной ситуации. Экипаж делал все, что мог, даже больше. Особенно в последние годы.
Каким было настроение людей? Большинство моих офицеров и мичманов, старшин и матросов хотели пойти в море. Особенно желали это молодые офицеры. Конечно, мы понимали, что кораблю уже не оторваться от причала. Но уныния не было. Флот живет. И все, кто хотел продолжать службу на кораблях, продолжают ее сейчас в других экипажах. И мне не стыдно за моих людей. Не стыдно за то, как они служили на "Урале".
Чтобы корабли жили, они должны ходить в море и для них должна быть создана система базирования. Для БАРЗК "Урал", как и для "Минска" и "Новороссийска", планировалось создание береговой инфраструктуры. Но события начала 90-х не позволили это сделать. В завершение скажу, что другого корабля в моей судьбе и службе не было. Не довелось пойти в море… К сожалению, пришлось совершить на корабле последний "поход", не самый славный, но не постыдный.
Что добавить к словам офицеров-"уральцев"? Собственно, и добавлять нечего. Они сказали все.
На западном направлении
Середина 70-х годов в истории радиоэлектронной разведки ознаменована важным событием – объединением радио– и радиотехнической служб. Собственно, со времени создания радиотехнической разведки многие специалисты высказывали мнение о единстве этих двух очень близких направлений. И действительно, в начале 50-х годов такое объединение произошло, но уже с 1955 года в ГРУ вновь возобладало желание их разделить. Так и было сделано.
Но время, как известно, не стоит на месте. С годами менялась радиоэлектронная обстановка, источники, методы добывания развединформации. Анализ показывал, что лучших результатов добивались подразделения, где сливались воедино методы и средства радио– и радиотехнической разведки. Примером тому могли служить экспедиция "Горизонт" и группа "Тростник", корабли "Крым", "Кавказ", "Забайкалье", "Приморье".
С годами сильно изменился и офицерский состав в радиоэлектронной разведке, увеличилось количество грамотных высокопрофессиональных инженеров. Они зачастую отслеживали все источники, не задумываясь, относятся ли они к источникам радио– или радиотехнической разведки. Да и сами эти понятия стали трудноразделимы, особенно при разведке автоматизированных систем управления.
Опыт некоторых учений также говорил о необходимости объединения.
Однако подобная ломка дело не простое. Понимал это и руководивший в ту пору 6-м управлением ГРУ генерал-лейтенант Петр Шмырев.
"Лично я, – говорил Шмырев, – был полностью убежден в необходимости организационного слияния полков радио– и радиотехнической разведки в единое соединение, но не старался форсировать события. И тому было много причин.
Структура 6-го управления сама предопределяла разделение службы на радиоразведку и радиотехническую разведку. Значит, эту структуру надо было менять, что, естественно, затрагивало интересы начальников направлений, которые предпочитали в вопросах объединения сохранять вежливый нейтралитет.
Командиры полков тоже не рвались в бой, понимая, что кто-то из них будет командовать бригадой, а кто-то останется не удел или, в лучшем случае, займет должность заместителя.
Не выражал особого энтузиазма и начальник ГРУ, которому я не раз докладывал соображения по объединению радио– и радиотехнической разведки. Он видел в этом ряд преимуществ, особенно в плане управляемости силами радио– и радиотехнической разведки фронта, но, будучи человеком осмотрительным, не спешил ломать то, что сегодня надежно работало, в угоду чему-то лучшему, но чего еще нет.
И как часто бывает, для решения вопроса потребовался случай, который представился в 1975 году".
Что же это за случай? Да, собственно, ничего особенного – зимой 1975 года в ГСВГ проходила обычная комплексная проверка. Возглавлял ее сам генерал Петр Ивашутин. Побывав в полках ОСНАЗ, которые дислоцировались в Гере и Торгау, и особенно на передовых позициях на горах Броккен и Шнеекопф, начальник ГРУ убедился, что полки радиоразведки и радиотехнической разведки используют в значительной мере одни и те же разведисточники, наблюдают за общими объектами противника, а значит, и проблемы и заботы у них очень схожи. Возникал естественный вопрос: не лучше ли эти проблемы решать в рамках единого соединения?
Здесь же начальнику военной разведки были представлены расчеты, доказывающие необходимость объединения полков в бригаду.
Идею создания такой бригады поддержал и Главнокомандующий ГСВГ генерал армии Е. Ивановский, определив место дислокации в Торгау.
Директива министра обороны о создании радиотехнической бригады ОСНАЗ вышла 1 декабря 1975 года, а через два месяца соединение уже было сформировано.
Следом за ГСВГ радиотехнические бригады создавались во всех военных округах. В армиях также вместо двух батальонов были сформированы армейские радиотехнические полки ОСНАЗ.
Создание бригад ОСНАЗ в округах, оснащение их новой техникой – самолетами радиотехнической разведки, станциями различных модификаций, вычислительной техникой формировало систему радиоэлектронной разведки, нацеленную на решение сложнейших задач.
Следует сказать, что западное направление для радио– и радиотехнической разведки в те годы оставалось ведущим. А поскольку основные источники получения сведений использовали УКВ и СВЧ диапазоны, доступ к которым обеспечивался с передовых позиций на горах Броккен и Шнеекопф, было ясно, что этих позиций недостаточно.
Наши вероятные противники уже в начале 70-х годов в непосредственной близости от границ с ГДР в зонах оккупации США, Англии и Франции создали 8 специальных высотных технических сооружений и вели радиоэлектронную разведку ГСВГ. С этих башен просматривалась практически вся территория ГДР, до польской границы.
Руководство военной разведки осознавало, что создание подобных разведцентров на территории ГДР значительно расширит наши возможности за счет доступа к новым источникам получения информации как в ближней зоне УКВ диапазоне, так и в СВЧ диапазоне за счет обеспечения радиоперехвата каналов военных радиорелейных и тропосферных магистральных правительственных линий связи.
Построить такие дорогостоящие объекты своими силами Главное разведуправление не могло, а получить "добро" руководства Минобороны, а потом и Правительства было непросто.