И, конечно же, наша прогулка включала главный для нас с дедом магазин - "Букинист". Там просто "сносило" голову. В этом "Букинисте" продавались настоящие раритеты, изданные и пятьдесят, и сто лет назад. По тому времени они стоили просто неподъёмно. Например, по пятьдесят рублей - это больше, чем половина зарплаты. Вследствие этих походов в магазин "Букинист" и поскольку дома все читали, у меня появился интерес к книгам. Плюс к этому, мама - учительница русского языка и литературы. Благодаря деду и маме дома была хорошая библиотека, а запретов на какие-либо книги не существовало. "Это можно читать, а это - нет", - такого я никогда не слышал. Всё, что было в доме, можно было читать. Мопассана, например. Абсолютно мой писатель.
И любовь к книгам привил ему дедушка. Именно мой папа сделал для этого очень многое. У нас дома была хорошая библиотека, которую он с любовью и со знанием дела собирал. Обширное собрание русской литературы, подборка иностранных авторов и, конечно, детские книжки. Мы с Борей, несомненно, тоже сыграли свою роль. То, что я - учительница русского языка и литературы, может быть, и не имело решающего значения, потому что и без того я глубоко убеждена, что русская литература - великая литература. Начиная с Державина и Ломоносова. Я никогда не говорила Лёне что читать и что не читать. В доме были книги, много книг, и никаких запретов у нас не было. И я помню, что он читал с увлечением и большим интересом. Моим самым любимым писателем был и остается Толстой. Именно Толстой. Один только его роман "Война и мир" дал толчок новым веяниям в литературе, новому пониманию истории и человеческих взаимоотношений. Толстой, конечно же, великий писатель.
Леонид Невзлин
Cейчас скажу крамольную вещь, но искренне... Не всю русскую литературу я люблю безоговорочно. В ней для меня много воды, бесконечных и ненужных описаний. Именно за это не люблю Тургенева. Тот же Куприн мне кажется не очень глубоким, не очень тонким психологом, хотя есть прекрасные вещи, "Поединок", например. Хорош Антон Павлович Чехов. Очень точный, можно сказать, кинематографический.
Кому-то может показаться смешным, но вот "Евгений Онегин" произвел на меня, тогда мальчишку, сногсшибательное впечатление. Это может прозвучать банально, но Пушкин действительно гений.
А вот, что касается Толстого, то не люблю. Особенно "Войну и мир". Сказать такое в доме, где мама - учительница русского языка и литературы, - это действительно крамола. Хотя я бы с удовольствием прочитал "Войну и мир" в конспекте. История, конечно, интересная, но в конспекте. Любил Дефо, его "Робинзона", где есть событие и есть много действия.
Я говорил уже, что дедушка покупал много книг. Много... Все книги, которые купил дед, все они находятся у меня. Я ни одной не потерял. Я фактически уехал с одним чемоданом, но всё переправил потихоньку. Вот только одну книгу я потерял и не нашёл - "Грузинские народные сказки". Любил сказки, а эту книгу особенно.
Лёниной же любимой книжкой в детстве были "Грузинские народные сказки". Он читал и перечитывал её многие годы. Я не помню, когда и при каких обстоятельствах Лёня её потерял, но знаю, что он всегда сожалел об этой потере. И до сих пор то и дело о ней вспоминает.
Кажется, Лёне было почти четырнадцать лет, когда мы с ним вдвоём поехали в Ленинград. Поехали на неделю, или дней на десять, не помню. Жили у друзей и каждый день гуляли по городу. Побывали в Петергофе, в Павловске, в Ораниенбауме - одним словом, знакомились с достопримечательностями как самые настоящие туристы.
Во время одной такой прогулки Лёня вдруг остановился и предложил зайти в Музей зоологии. Я, конечно же, согласилась. Мы вошли, ходили по залам, рассматривали экспонаты - чучела всевозможных животных. И тут Лёня стал мне рассказывать обо всех этих животных, рассказывать так подробно и с таким знанием дела, что я просто потеряла дар речи. Я была искренне потрясена, что он так глубоко знает зоологию. Тогда я совершенно неожиданно для себя открыла собственного сына с другой стороны. И эта сторона его жизни была мне совершенно не знакома.
Леонид Невзлин
Зоология, биология - это моя любовь. Моя нереализованная мечта. То, что я полюбил сразу и навсегда, и чем по-настоящему увлекался. Приблизительно в том же возрасте появилось увлечение радиотехникой, шахматами и, конечно, английским языком. Увлечение языком осталось до сих пор.
Сильная сторона личности там, где ей интересно. У любого человека. Настоящий интерес всегда вызывает желание изучить и узнать как можно больше и как можно подробнее.
Мне очень нравилась химия. Мои результаты в ней были хороши, но особого желания работать в этой области я не чувствовал. Сопредельные же области, например, биология, очень меня привлекали. Анатомия мне не очень нравилась, но вот что касается зоологии, ботаники - эти предметы были моими.
Я мог по собственной инициативе проводить экскурсии, умел к ним серьезно подготовиться. Это мне было очень интересно. Я с удовольствием читал специальную литературу. Это во мне никто не воспитывал никто меня этому не учил, это просто было то, что мне хотелось читать. Читать художественную литературу и литературу специальную: по зоологии, ботанике и так далее.
Я, действительно, была потрясена и даже немного растеряна. Я увидела своего сына неожиданно взрослым, умным и образованным. И, может быть, тогда я стала задумываться над тем, что, наверное, всё же не всегда получалось уделить Лёне столько времени, сколько нужно, сколько необходимо, сколько важно. Я долго не могла успокоиться. Наверное, всё же надо было так выстроить свою жизнь, чтобы как можно больше времени уделять его развитию.
Правда, не все Лёнины увлечения становились для меня приятными сюрпризами. Он, например, любил радиотехнику: что-то паял, мастерил, собирал - я в этом ничего не понимаю. Из-за радиотехники он почти забросил занятия в школе, но всё же вовремя спохватился и в десятом классе всё наверстал.
Относительно недавно Лёня меня упрекнул, что мы его ни в какие кружки не записывали и не водили, и спортом он не занимался. Признаюсь, мне было очень обидно. Может быть, все это правильно, но дело в том, что тогда это не так было широко распространено. В школе были какие-то кружки, по-моему, не очень интересные, поэтому они и не привлекали моё внимание. Единственным солидным детским учреждением был Дом пионеров, или как он тогда назывался - Дворец пионеров на Ленинских горах. Там, конечно же, была интересная жизнь, но у нас не было возможности его туда возить, а маме было бы уже тяжело.
И хочу признаться, не было у нас тогда этих мыслей. Не думали об этом. Во-первых, я была с утра до вечера в школе, во-вторых, ещё подрабатывала частными уроками, да и Боря возвращался слишком поздно. Я никуда не рвалась и мне не нужна была карьера, но я очень любила свою работу, любила учеников. Одним словом, я занималась своим делом. Вела театральный кружок, хотя, можно сказать, не много в этом понимала. Мы ставили отрывки из пьес Н.В.Гоголя, А.П.Чехова, разные литературно-музыкальные композиции, посвящённые знаменательным датам и творчеству русских поэтов. И ребятам это нравилось.
Кроме того, я ходила со своим классом в походы по Подмосковью, на два-три дня с палатками и вечерними кострами. Это были хорошие вечера, с разговорами, с одной или двумя гитарами, песнями - лирическими и бардовскими. Лёня и Борис почти всегда были со мной и моим классом.
Леонид Невзлин
Мама привлекала меня к проверке тетрадей, диктантов, сочинений. Думаю, что я был тогда в восьмом или девятом классе. Может, в седьмом. В дело был вовлечён и папа. Мы с ним хорошо справлялись. Потом передавали тетради маме, и она завершала работу. Это было нашим общим делом, которое мы делали с удовольствием. Я хорошо помню, что мы были вместе - для меня это было главное. В принципе, я грамотно писал и хорошо проверял. Это занятие никак не обременяло. Наоборот. Тренировало интеллект и память. Мне это многое дало.
Но было и не очень любимое. Это походы с маминым классом. Походы на природу. Мы ходили в эти походы вместе с папой. На два-три дня. С рюкзаками, палатками, кострами.
Может быть, я не всегда уделяла Лёне столько времени, сколько хотелось бы, но, мне кажется, он меня понимал. Работа была для меня очень важным делом. Профессии учителя, педагогике, работе с учениками, школьному образованию я посвятила всю свою жизнь. И Лёня видел, как мы с отцом работаем, как каждый из нас увлечён своим делом и какими уставшими приходим мы с работы. И, я надеюсь, что такие качества, как трудолюбие, умение отдавать любимому делу всего себя, все свои способности перешли к нему не только от моего папы, Марка Исааковича, но и от нас. Тем не менее, произошло то, что должно было произойти в такой ситуации - Лёня стал самостоятельным.
Леонид Невзлин
Я хочу дать картину, несколько отличную от той, которую рисует мама. Не совсем другую, просто моя память, мои впечатления и мои тогдашние переживания оставили во мне иную картинку, как бы под другим углом зрения.
Я имею в виду мои детские и отроческие воспоминания. Эти воспоминания останутся неизменными. Там и отец, там и мама, которую я искренне люблю и буду любить всегда, и которая любит меня. Она моя мама, я её сын - и этим все сказано.
И всё же. Я попытаюсь объяснить. Для мамы и для папы время моего детства - это время их молодости, время ярких воспоминаний. Их активная работа, вечерние встречи, общение с друзьями по выходным дням и часы, которые они проводили со мной. Они это помнят хорошо, а я помню это чуточку иначе. Чуточку не так, как мама.
А что касается того, что я обижен... Это совсем другое. Этот разговор о разных кружках, о Дворце пионеров, о моей занятости, моей какой-то увлеченности, активной жизни среди своих сверстников... Мне кажется, что все эти проблемы были решаемы, но не были решены. Например, папа меня водил с собой на плавание - это правда. И я сам научился плавать. Плаваю неплохо, но не профессионально.
Все эти рассказы об упреках и обидах были бы, конечно, не нужны, если бы не один момент. В отношениях с людьми, особенно, в отношениях с мамой и папой, я очень аккуратный и осторожный человек. Я не хочу никого обидеть. Никого! А момент был такой. Когда я сказал про эти самые кружки, про Дворец пионеров, мол, то не получилось у вас, это не получилось, мама мне ответила:
- А что ты хотел? Что мы могли сделать? Я же всегда работала, а папа был часто в командировках. Тем более, что на мне было ещё и классное руководство.
Как же потом мама это сформулировала? Сейчас точно не вспомню, но прозвучало так, что она же должна была после уроков с ребятами то в музей сходить, то куда-то ещё. Я же в это время сидел дома. Один. Проблема не в том, что она так сказала, а в том, что так оно и было. Была такая система приоритетов. И сказать, что это совсем не обижает? Обижает.
Этот разговор произошёл относительно недавно. Она до этого несколько раз повторила, сколько она для меня сделала. Мама любит свои заслуги. Особенно передо мной. Я единственный, как бы неповторимый у неё. Наверное, так и есть.
Она ведь никогда мне не скажет, что чувствует вину. Кому-то другому скажет, но никогда не сделает этого в разговоре со мной. Не признает, что была неправа. Мама всегда будет себя защищать. Она вообще такая по характеру. Она хочет быть правой всегда.
Всё сказанное, и про упрёки, и про обиды, ничего ровным счётом не меняет. Я берёг родителей и буду беречь всегда. И не потому, что это сыновний долг, а потому что ничто в этом мире не отменяет моей любви к маме и отцу.
Что еще сказать про Лёнины школьные годы? Я уже упоминала, что мы с Борей называли Лёню "футболистом", потому что он очень активно толкался в период моей беременности. Так вот, наш "футболист" до девятого класса был маленького роста - стоял в классе вторым с конца. А после летних каникул так вымахал, что оказался уже в начале, был вторым по росту - 185 сантиметров.
Не помню, чтобы в школе была девочка, которая ему бы нравилась. Впрочем, была одна девочка, которая жила в соседнем доме. С её родителями я знакома не была. Очень была милая, темноволосая, с красивыми глазами. Еврейка. Кажется, у неё на щеках даже был румянец. Мне очень хотелось, чтобы он с ней дружил. Ведь у него никогда не было дружбы с девочками, хотя он учился уже в старших классах. Звали эту девочку Рита. Да, точно Рита. И она была влюблена в Лёню.
Леонид Невзлин
Нет, нет, мама ошибается. Это не она была в меня влюблена, а я был в неё влюблён. Безумно! И было это именно в старших классах. Она была хорошая девочка, очень скромная. И ко мне очень хорошо относилась. Но всё дело в том, что я не был инициативен. Я стеснялся. С годами эта стеснительность прошла, каким-то чудесным образом исчезла. Потом уже, позднее, я, например, на спор, на родном Ленинском проспекте мог легко познакомиться со ста девушками и взять у них сто номеров телефонов. Только, пожалуйста, не надо спрашивать, зачем и почему. Не надо! Во-первых, потому что это моя любимая тема и, во-вторых, это совсем другая история.
Когда Лёня учился уже в 7-м или 8-м классе, я стала думать об его высшем образовании. И так как школа, в которой он тогда учился, мне не очень нравилась, я решила перевести его в другую. Класс, правда, был у него очень хороший - хорошие ребята, умные, воспитанные, из интеллигентных семей, но вот учителя были не на высоте. Рядом с нашим домом располагалась еще одна школа с хорошим педагогическим составом. Директором там работала Нина Марковна, подруга моей хорошей знакомой. Одним словом, я подключила все связи, и Нина Марковна согласилась взять Лёню в свою школу. Было это, когда Лёня уже учился в девятом классе. Это была хорошая школа, а вот дети оказались хуже, чем те, с которыми он учился раньше.
Кроме того, надо было думать, куда поступать. И мы стали размышлять. Лёня очень хотел на биофак или на медицинский, но мы с отцом постарались ему внушить, что ни в МГУ, ни в медицинский он не поступит. Конечно же, мы имели в виду пятый пункт, графу "национальность". И почему бы не пойти по стопам отца и не поступать в Губкинский? Это такой же интересный ВУЗ, как и все остальные.
Леонид Невзлин
Все эти вопросы - размышления о профессиональной ориентации, возможности поступления в ВУЗ, направления собственных интересов и многое другое - возникли у меня в старших классах. Надо было ясно и четко определиться с институтом, с репетиторами и некоторыми другими аспектами. Опять-таки, с учетом еврейской проблемы и выбранного направления. Я думаю, что мама это подтвердит: направление всех своих интересов я всё-таки выбирал сам. Не с подачи родителей - это сто процентов. Несомненно, что мама повлияла на мою внутреннюю организованность, дисциплину, умение сосредоточиться на одном конкретном деле и обязательном его завершении.
Я работала в то время в спецшколе с углублённым изучением английского языка. Почти все родители учеников были достаточно известными людьми, и они мне рассказали, что есть готовые списки. Эти списки кладутся экзаменаторам на стол, в них напротив определенных фамилий стоит знак плюс, значит, человека надо взять, или минус, значит, человек не поступит. Прорваться через этот фильтр было нельзя. Тем более, что мы - и я, и Боря - прекрасно знали, что национальность имеет значение. Большое значение. Лёня, конечно, мог попробовать свои силы на экзаменах в МГУ или медицинский. По времени экзамены там начинались раньше и, не поступив, можно было спокойно успеть в другой институт. С другой стороны, было понятно, что такой опыт будет травмой. Я Лёне откровенно об этом сказала. Ему такой опыт был совсем не нужен. Лёня всегда был мальчиком чувствительным, эмоциональным. Мы беспокоились за него. Папа стал объяснять, что в Институте имени Губкина открылись две новые кафедры - автоматизированных систем управления и прикладной математики. Уже спустя много лет Лёня всё же меня упрекнул, мол, я же мог поехать в провинцию и там поступить в медицинский. Я признаюсь - у нас этого и в мыслях не было, я узнавала, и мне сказали, что в провинции было то же самое.
Леонид Невзлин
Мама абсолютно напрасно переживает по этому поводу. Упрек, конечно, прозвучал с моей стороны, потому что я действительно мог попытать свои силы в провинции, но главное всё же не в этом. К моменту моего поступления в институт у меня было достаточно много информации. Я считаю, что мама и папа в определенном смысле меня недооценили.
К тому времени я побывал в различных приемных комиссиях, говорил с людьми, общался и со студентами, и с теми ребятами, которые только готовились поступать. Тогда же я познакомился с одним интеллигентным профессором, членом приемной комиссии МГУ на физфаке. Мы долго беседовали, говорили о вступительных экзаменах, о конкурсе. Он был очень искренним и доброжелательным человеком. И он откровенно спросил:
- У тебя в семье есть академики?
- Нет, - ответил я.
- А члены ЦК?
- Нет.
- Ну, а секретари райкомов партии?
- Нет, конечно, - опять ответил я.
И вот тогда он мне очень по-доброму сказал:
- Не трепи себе нервы, всё равно не получится.
Вот этому человеку я точно поверил. Конечно же, я многое знал и от своих друзей. Прекрасно знал, сколько есть институтов, куда берут, какие это институты и какие там наилучшие специальности. Например, я точно понимал, что я не математик, и мне надо выбрать такую специальность, в которой этой самой математики будет меньше всего. Главное, чтобы не было черчения и сопромата (сопротивление материалов). Ненавижу!
И когда папа предложил то, что он предложил, оказалось, что это было именно то, что нужно. Не хочу принижать достоинств института имени Губкина и многих других ВУЗов, но лично для меня этот вариант был лучшим из худших. А лучшим из лучших - биофак, медицина. Хорош я был и в физике.
Но было конкретное предложение - Институт нефти и газа имени Губкина. Факультет - автоматика и вычислительная техника. Специальность - автоматизированные системы управления.