В. Монастырев предлагал "собрать средства (среди единомышленников) на издание газеты и получить субсидию, ибо такая газета, имея распространение среди пленных славян, проводила бы славянские взгляды не хуже "Чехословака". Кроме того, эта еженедельная газета была бы официальным органом нашего союза союзов "Славии" и явилась бы проводником наших идей по всей России". В постскриптуме своего письма Монастырев сообщал Савелову: "Завтра в "Метрополе" заседание "Русско-хорватского общества", а в "Славянском базаре" под председательством С.К. Родионова возобновление "Общества трапез"".
В. Монастырев являлся последователем и проводником взглядов известного слависта Ф.Ф. Аристова, выступавшего за включение Словакии в состав России. В письме к Л.М. Савелову он указал на позицию профессора А.Л. Петрова, полагавшего, что "для Словации во всех отношениях будет выгоднее остаться в составе будущего, отцепленного от Австрии, суверенного Венгерского королевства". Монастырев сообщал далее, что "меморандум чехов, принятый 2 сентября 1914 г., русскому государю, присоединяет Словацию к будущему Чешскому королевству".
Как видим, Монастырев поддерживал курс руководства Общества Л. Штура на присоединение Словакии к России, а не стремление Союза чехо-словацких обществ в России к созданию единого государства чехов и словаков. Он обосновывал свою точку зрения тем, что "Чешское королевство как буфер между Германией и Россией, в политическом и стратегическом смысле, более вредно, чем полезно для России, а потому Словация должна быть включена в состав России". Подкрепление своей позиции он видел в размышлениях составителя меморандума словаков Америки Ивана Дакснера (опубликованных в журнале "Словенски Гласник", 29 апреля 1915 г.), выступавшего "против присоединения Словации к Чешскому королевству, ибо… чехи будут стараться очешить словаков, которые будут "людом", несущим все тяготы в будущем Чешском королевстве. Это будет не "славянская взаимность, а кривда"".
Поэтому не случайно настороженное отношение к Монастыреву, Аристову, Савелову и окружавшим их "русским" словакам со стороны представителей либеральной промасариковской струи чешского и словацкого национального движения в России. На это также не преминул посетовать В. Монастырев в своем письме, говоря даже "о системе низкой лжи, которая распускается про С.О. Коничека, Ф.Ф. Аристова и меня. Этими приемами чехи и другие славянские доброжелатели хотят свести на нет работников по славянской организации в том духе, который не угоден нашим врагам".
Об обострении ситуации в отношении чешского национального движения свидетельствовало заседание Московских общеславянских трапез 24 февраля 1915 г. На нем Л.М. Савелов выступил с критикой в адрес чешского национального движения и довольно резко высказался о позиции ее лидеров. Реакцией на выступление Савелова было заявление, сделанное рядом других деятелей Общества памяти Л. Штура, которое было направлено в адрес Савелова. По всей видимости, автором этого заявления был активист Общества памяти Л. Штура Ф.Ф. Аристов. Это заявление гласило:
"Его превосходительству камергеру Высочайшего Двора Леониду Михайловичу Савелову
Глубокоуважаемый Леонид Михайлович!
День 24 февраля 1915 г. навсегда останется памятным событием в жизни московских общеславянских трапез и вообще всех лиц, интересующихся развитием славянского дела в России.
В этот день на общеславянской трапезе были изложены русская и чешская точка зрения на будущую судьбу Чехии.
Уже с самого начала войны резко обозначились два взгляды на чешский вопрос. В то время как чехи выставили своим лозунгом создание обособленного от России чешского королевства, русские, наоборот, видели спасение для Чехии лишь в том случае, если она войдет в состав великой славянской России.
Русская точка зрения имеет следующие принципиальные и практические основания принципиального соображения.
1) Россия при разрешении славянского вопроса должна не только освобождать братские народы, но и объединять их с собою в одно государственное целое, т. е. включать на автономных началах в состав русского государства. Политика же освобождения без объединения недопустима, т. к. принцип "освободи и уходи" оскорбителен для русского национального достоинства: ведь если русский народ способен освобождать своею кровью славянские народы, то он тем более обладает государственным разумом и для управления ими. К тому же печальный опыт с освобожденными балканскими народами наглядно доказал, что если Россия ограничится одним освобождением от иноземного ига братских народов, но откажется от их объединения, то в освобожденных землях начнется политика, направленная против освободительницы России. Причина этого печального явления заключается в том, что в славянском мире в настоящее время господствует в сущности удельная система, которая способствует не объединению, а сепаратизму и раздорам. Поэтому, как русский народ избавился от удельной системы, так и славянство должно видеть свое благо не в существовании отдельных и к тому же слабых государств, а в создании великой всеславянской империи, т. е. в объединении в одно политическое целое во главе с Россией. Другими словами, должен осуществиться великий принцип: "Москва объединила Русь, а Русь объединит славянство".
2) Россия при создании новых славянских государств неминуемо попадет в идейное противоречие по отношению к братскому польскому народу, самому большому в численном отношении после русского народа. Если уже ему не дано особой государственности, то тем более не следует этого делать для других, более малых славянских народностей. Объединение русского и польского народов в одном государстве должно быть прообразом при разрешении всех остальных славянских вопросов. Россия, присоединив Галицкую Русь, завершила дело собирания русских земель, а объединяя Польшу, положила начало новому великому периоду русской истории, который может быть назван периодом собирания славянских земель. Ходом исторических событий Россия из русского государства превращается в великую Всеславянскую Империю.
3) Включение Чехии на автономных началах в состав России необходимо прежде всего в стратегическом отношении, т. к. этим русское государство получает естественную границу на юго-западе в виде Судетов и гор Чешского леса и, владея этим сердцем Европы, будет первой в мире сухопутной державой, подобно тому, как Англия является владычицей морей. Если в Чехии будет стоять русская армия, то чешский народ будет застрахован от всякой внешней опасности. Если же будет создано особое чешское королевство, то немцы, выждав момент, когда Россия будет занята на Дальнем Востоке или в Средней Азии, нападут на маленькую Чехию и, если не успеют ее завоевать, то во всяком случае самым варварским образом уничтожат ее культуру. Словом, повторится печальная участь героической Бельгии. В Чехию ведут из Германии 27 железных дорог, и поэтому немцы в течение 24 часов смогут занять чешскую территорию, окруженную с трех сторон, подобно полуострову, немецким национальным морем.
4) В экономическом отношении необходимо включение Чехии в состав России. Известно, что Чехия до войны была самой развитой в промышленном отношении областью Австрии, провинции которой являлись рынками для чешских товаров. Кроме того, благодаря Австрии Чехия пользовалась выходом к Адриатическому морю. Если будет создано особое чешское государство, то Чехия, прежде всего, будет отрезана от моря и лишится рынков для сбыта своих товаров. В Чехии наступит перепроизводство, и она будет задыхаться в узких пределах своих экономических границ. Наоборот, включение Чехии в состав России даст ей необозримые рынки для сбыта товаров, что спасет чешскую промышленность от увядания. Одновременно это будет выгодно и для самой России, т. к. дает ей испытанных борцов с немецким экономическим засильем.
5) Включение Чехии в состав России важно также и для окончательного разрешения национального немецко-славянского спора. Чехия единственная славянская земля, где немцы составляют целую треть населения. Если будет создано особое Чешское королевство, то оно принуждено будет постоянно бороться со своими внутренними немцами, которые никогда не примиряться с чешской политикой. Чехи сами по себе бессильны избавиться от немцев. Если же Чехия войдет в состав России, то российская государственная власть сможет выселить из Чехии немцев в силу того соображения, что чешская земля явится окраиной России.
6) Включение Чехии в состав России диктуется также и общими политическими соображениями. Так как немецкие провинции Австрии (Нижняя и Верхняя Австрия и Зальцбург) отделяют чехов от словенцев и Адриатического моря и в то же время эти провинции не должны быть присоединены к Германии, то самое правильное включить их в состав Чехии. Этим будет достигнуто полное уничтожение Австрии и в корне подорвано стремление Германии к мировладычеству, посредством чудовищного развития милитаризма. Необходимо отметить, что Вена является самым большим чешским городом и даже столица Чехии – Прага по числу чешского населения стоит на втором месте.
Таковы принципиальные и практические основания в пользу включения Чехии на автономных началах в состав России.
Две точки зрения на чешский вопрос должны были рано или поздно получить открытое провозглашение, что и произошло как раз на общеславянской трапезе 24 февраля 1915 года. К докладу Ф.Ф. Аристова о будущей судьбе Чехии явились члены съезда чешских обществ в России (в марте 1915 г. – Е.Ф.), причем председатель съезда И.Ф. Рикси в своей речи сказал:
"Если русский народ будет стремиться к тому, чтобы маленькая Чехия вошла на автономных началах в состав великой России, то все чехи единодушно заявят: "избави нас, Боже, от таких друзей".
В ответ на такую недостойную речь председателя чешского съезда, Вы, глубокоуважаемый Леонид Михайлович, как товарищ председателя общеславянских трапез в Москве, сделали следующее поистине историческое заявление:
"Россия много проливала крови за освобождение различных народностей. Так, благодаря русским жертвам были созданы Греция, Румыния и Болгария, и все они, к великому сожалению, отплатили России самой черствой неблагодарностью. Теперь чешский съезд ждет, чтобы Россия создала чешское королевство. Однако необходимо спросить чехов, ради чего русский народ должен проливать потоки своей крови. Если Чехия войдет в состав России, то есть смысл ради этого приносить огромные жертвы. Но чехи предлагают русским весьма странный принцип: ‘освободи и уходи’. Разве великая Россия, будучи в состоянии освобождать народы, не сможет ими также и управлять. Нет, такая постановка вопроса, какую предлагают чехи, глубоко оскорбительна для русского национального достоинства. Если чехи ждут от русского народа своего освобождения, то пусть войдут в состав России. Второй Болгарии создавать не будем и ради чешской затеи не прольем ни одной капли драгоценной русской крови".
Своим выступлением против чешских притязаний, Вы, глубокоуважаемый Леонид Михайлович, блестяще защитили русское достоинство и в то же время оказали мощную поддержку многострадальному словацкому народу. На съезде чешских обществ, чехи в своих резолюциях уже присоединили к будущему чешскому королевству и 3-х миллионный словацкий народ. Однако, кто им дал право на такое решение. Словаки, хотя и прислали на съезд двух представителей, но исключительно с целью обсуждения различных экономических и организационных вопросов. Вопрос же о будущей судьбе Чехии даже не стоял на повестке работы съезда и проводился чисто явочным порядком в виде телеграмм и резолюций.
Вся история словаков свидетельствует о том, что они всегда надеялись только на великую славянскую Россию.
Словацкий народ ждет наступления того святого момента, когда сможет, наконец, воскликнуть: "Слава Богу, мы уже не рабы монгольской Венгрии, а свободные граждане славянской России".
В знак самой искренней благодарности, просим принять Вас, глубокоуважаемый Леонид Михайлович, настоящий адрес. Пусть он напоминает Вам о Вашем историческом выступлении 24 февраля 1915 года и еще раз подчеркнет, что московские славянофилы против создания новых славянских государств, которые будут дробить только силы славянства. Пора открыто провозгласить, что удельная система в славянской жизни также недопустима, как принесла вред в свое время и в русской истории.
Дай Бог, чтобы сбылись, наконец, надежды великих славянских мыслителей, и все славянство объединилось в одну великую Всеславянскую Империю под главенством России".
Подчеркнем, что в самом руководстве Общества Л. Штура, особенно в вопросе о будущем присоединении Словакии к России, не было единства взглядов. А уже к осени 1915 г. среди его членов, видимо, появились оппозиционные настроения, поскольку в цитированном выше письме В. Монастырев писал: "Мне была неприятна та кампания, которую подняли словаки против Ф.Ф. Аристова". К осени 1916 г. можно говорить об оформлении в Обществе течения, к которому принадлежала также часть из названных выше словацких деятелей из пленных (на чью лояльность так рассчитывало руководство). Это течение выступало за воплощение дуалистического устройства будущего чешско-словацкого государства при гарантии словацкой идентичности. Переориентация членов Общества в поддержку этой концепции (а затем под нажимом Штефаника – в пользу централистского чехословакистского устройства) ускорилась после отъезда председателя Общества Л.М. Савелова, назначенного Холмским губернатором.
Для характеристики обстановки в словацкой колонии приведем в этой связи отрывок из письма М. Штефаника Бенешу и Масарику (получено ими в октябре 1916 г.): "Словаки в Москве дыбачатся и тому виной во многом Кошик (представитель Словацкой Лиги Америки. – Е.Ф.). Он не плохой, но непостоянный. Все время говорит об "организации словаков" в России, хотя и признает необходимость чешско-словацкого единства".
Таким образом, все эти сложные сюжеты требуют, безусловно, дополнительных раздумий и углубленного подхода с привлечением новых, неизвестных ранее исследователям источников.
В целом же можно утверждать, что Общество Л. Штура внесло значительный позитивный вклад в активизацию и упрочение всего словацкого национального движения в годы Первой мировой войны. И в этом отношении нельзя не согласиться с мнением, когда-то высказанным М. Госиоровским. Он одним из первых смело выступил за пересмотр сложившихся определений деятельности Словацко-русского общества, поскольку эти дефиниции были слишком жесткими.
Из ряда источников следует, что с самого начала деятельности Словацко-русского общества Л. Штура в России у него установились тесные контакты со Словацкой лигой в Америке. Это не было случайностью, поскольку члены Общества Л. Штура придавали большое значение самой многочисленной заграничной колонии словаков. Так в комментариях к своему упомянутому ранее переводу "Меморандума Словацкой Лиги в Америке" В. Монастырев подчеркивал: "С полным правом можно сказать, что американские словаки являются истинными выразителями чувств и желаний подъяремных словаков Венгрии. Вот почему меморандум Словацкой Лиги мог быть подписан составом редакций 23 периодических словацких изданий в Америке и 20 общественными словацкими организациями. Замечательна глубоко оправдываемая обстоятельствами осторожность Меморандума Лиги по вопросу о политическом строе освобождаемой Словации, по вопросу о том, кому она должна принадлежать. Меморандум об этом не говорит ни слова".
В 1915–1917 гг. многие деятели движения за "всеславянское единение" придавали существенное значение "славянскому фактору" в Америке. Об этом свидетельствует, в частности, переписка активного борца за славянскую взаимность, члена Правления Русско-хорватского общества памяти Крижанича Крунислава Геруца, заведовавшего ранее русско-славянским книжным складом в Петербурге, близкого к Обществу Л. Штура человека. Он писал камергеру Л.М. Савелову 5 июня 1916 г.: "Теперь мы завязываем сношения с Америкой и желали бы провозгласить и привести к осуществлению принцип, что Америка должна и может успешно торговать с Россией только через посредство своих американских славян.
Вообще нам нужно объединить славян раньше всего на американской почве, затем как можно теснее связать американских славян с Россией (выделено мною. – Е.Ф.). Сейчас громадная опасность в том, что Англия может в свои руки забрать руководство всеми славянскими ветвями, кроме, конечно, России". В этом документе также отражены подходы в поисках деятелями всеславянского движения путей создания особого органа, который бы ведал всеми славянскими делами. Эти усилия, как становится очевидным из ряда обнаруженных материалов, как бы предшествовали созданию затем особого отдела по славянским делам при МИД России и Народного чехословацкого совета с Дюрихом во главе к концу 1916 – началу 1917 г.