Пришлось выйти из комнаты, дождаться, пока он успокоится, а минут через десять вернуться в человеческом обличье и беседовать уже спокойным голосом.
Вроде разобрались, но после таких душевных разговоров я как выжатый лимон.
Кирилл, наоборот, активно прибирается в своей комнате, льнёт ко мне и говорит, как меня любит.
27 июля 2015 г.
Когда я забирала Галю и Кирилла, вместе с вещами мне выдали толстенные папки с их рисунками и аппликациями за всю долгую жизнь в детском доме.
Интересно то, что все эти работы, вне всякого сомнения, выполнял кто-то другой. Может быть, воспитательницы, не знаю.
Галя и Кирилл с гордостью листали эти папки и показывали мне: "Смотри, это я нарисовала кошачью семью!", "А это я нарисовал ёжика, который несёт яблоко и гриб!" Очень трогательно.
Жалко только, что Галя и Кирилл не умеют рисовать ни кошек, ни ёжиков. Даже человечка примитивного не могут, даже цветочек.
Год назад я говорила это Гале, а теперь говорю Кириллу: "Ага, красиво, но ведь это не ты рисовал". Оба они кричали до посинения, что это они, тут же подписано! Я: "Ну садись, нарисуй такого ёжика". Хватали лист, пытались срисовать. Не получалось вообще ничего, даже отдалённо похожего. Они мяли листы, рвали, выбрасывали, брали ещё – не выходило. И тогда роняли голову на руки и плакали. А потом подходили ко мне и признавались, что это рисовали не они.
Я рассказывала, что это ничего, а рисовать очень просто, даже в древности люди рисовали, каждый может рисовать.
Они садились и пробовали, а я хвалила и направляла.
За год Галя очень здорово научилась рисовать, мне так нравятся её рисунки. Да и она получает от этого занятия удовольствие.
Кирилл только начал пробовать, но у него обязательно получится.
9 августа 2015 г.
Нина единственная из всех детей, кто регулярно заводит тему своего появления на свет. Кирилл и Галя удивлённо слушают и задумчиво молчат. Они знают, почему оказались в детском доме, и как будто принимают это своё прошлое.
А Нина часто неожиданно начинает говорить о том, что я её родила. Я сначала отвечала: "Ну если ты хочешь так думать, давай играть, будто так и есть". Но в последнее время, вдоволь налиставшись книжек про появление детей на свет, Нина стала чаще говорить об этом.
Например, за ужином. Все едят, а Нина вдруг: "А это ты меня родила, да? Я была у тебя в животике!" Галя раздражается: "Нина, прекрати это говорить!" А Нина снова.
Я говорю: "Нина, но ведь если бы я тебя родила, разве ты оказалась бы в Чебоксарах в детском доме?" Нина расстраивается: "Ну почему ты меня не родила? Ну почему? Почему я родилась у чужих людей?" Отползает в сторону и сидит, грустно опустив голову. Тимур на верхнем ярусе кровати молча заливается слезами.
Я: "Нина, ну какое это сейчас имеет значение? Ты теперь моя дочка, надо радоваться, что мы друг друга нашли!" Нина сидит в стороне грустная. Потом ползёт ко мне обниматься. Другие дети замирают, и каждый думает что-то своё.
Я чувствую, что Нина стремится вырезать всё, что было между её рождением и нашей встречей. Склеить края и дальше жить с лёгким сердцем. Она пытается слиться со мной, говорит о том, как мы похожи, просит, чтобы я чистила ей яйцо и нарезала огурец, а не папа и не бабушка. Я её понимаю. Мне кажется, я на её месте вела бы себя точно так же. Хотя себя на её месте даже представить страшно.
12 августа 2015 г.
Меня удивляет, как Кирилл реагирует на замечания, а тем более на наказания.
Обычная ситуация. Галя, Тимур, Кирилл и Нина играют в своей комнате. Я уложила Кристину на тихий час и теперь разливаю по тарелкам обед для старших детей. Предупредила, чтобы играли потише, так как ребёнок спит. Вдруг слышу грохот. Прибегаю – оказывается, Кирилл в приступе веселья бросил на пол с размаху огромный игрушечный грузовик.
Говорю спокойно:
– Кирюша, иди-ка посиди на стульчике в коридоре, успокойся.
Кирилл закрывает руками лицо и говорит:
– Нет!
Я (совершенно спокойным тоном):
– Иди и посиди на стульчике, Кирилл!
Кирилл начинает рыдать и кричать:
– Мама! Нет! Я не пойду!! – и закатывается в рыданиях.
Остальные дети с интересом наблюдают за происходящим.
Я:
– Ты хочешь сказать, что тебе уже нельзя сделать замечание или как-то наказать за непослушание? И как ты, в таком случае, предлагаешь тебя воспитывать? Хорошо, тогда веди себя как хочешь, а я буду воспитывать остальных детей. Можешь продолжать играть дальше.
Кирилл кричит:
– Нет!! Я не хочу вырасти невоспитанным! – и продолжает рыдать подвывая.
И вот так он всегда истерит на какие-то простые замечания в свой адрес. Кричит, будто его убивают, воет, рычит, ничего не видит и не слышит. Я просто теряюсь, потому что его реакция каждый раз слишком преувеличенная, и невольно задумываюсь над тем, что Кирилл играет на публику. Видимо, раньше, в детском доме, он подобным поведением чего-то добивался.
Поговорила с ним опять, когда успокоился. Сказала, что в следующий раз, если он устроит такое представление на обычное замечание, – вызову скорую помощь. И вообще, мама на то и мама, что занимается воспитанием детей. Если он не хочет воспитываться, то я тогда больше слова ему не скажу. Кирилл сказал, что очень хочет, чтобы я его воспитывала так же, как и остальных. Сел на стульчик и спокойно там просидел пятнадцать минут, пока я его не отпустила.
* * *
Наблюдаю за Ниной.
Семь лет жизни в детском доме сформировали некоторые устойчивые привычки. Неспособность свободно передвигаться тоже отложила свой отпечаток. Запишу, чтобы сравнивать потом, что было, с тем, что стало.
Нина, если заполучит какую-нибудь интересную штучку (пластмассовые наручные часы, мячик-попрыгунчик, игрушка из киндер-яйца, старый сломанный мобильный телефон), изо всех сил старается её не выпускать из рук подольше, а лучше – спрятать под подушку.
Ведь как только она зазевается, игрушку хватает Вадим или ещё кто-нибудь из детей, кладёт её на стол или на полку, то есть выше Нининого уровня зрения, и шансы снова заполучить эту игрушку в руки стремительно падают.
Ещё Нина очень боится смотреть мультфильмы с чудовищами (я имею в виду диснеевские мультики – там почти в каждом есть злодей, завидев которого Нина бросается под стол), фильмы о дикой природе и хищниках, о насекомых и растениях. Повсюду ей мерещится что-то страшное, от которого она, в случае чего, не сможет убежать.
Как и Вадим, во сне Нина сосёт палец. Вадим, правда, сосёт два – указательный и средний, а Нина большой.
Иногда она спрашивает меня:
– Ну, когда уже врачи сделают мне ноги, чтобы я ходила как другие дети?
В том, что её инвалидность – явление временное, Нина совершенно не сомневается. Она планирует, что пойдёт вместе с Кириллом в первый класс, потом выйдет замуж, заведёт котёнка и будет воспитывать своих детей.
20 августа 2015 г.
Какой-то сегодня необычно тяжёлый день у меня был.
Утром побежала в школу, хотела отнести копии документов старших детей. Взяла с собой Кристинку из самых лучших побуждений. Школа в пяти минутах ходьбы от дома.
Дошли нормально, охранник нас развернул, сказал, что никого нет, приходите завтра. Пошли обратно. И Кристина вдруг остановилась на полпути и показывает, мол, неси-ка, мама, меня на ручках. Я отказываюсь, специально вывела ребёночка прогуляться ножками. Кристина изображает ультиматум: или несёшь, или я буду тут стоять вечно. Я говорю: "Нет уж, милая, так дело не пойдёт, здесь я командую". Но не тут-то было. Я уже и вперёд гордо уходила, и звала ласково и весело, потом строго и требовательно. Стоит, как вкопанная. Пришлось мне возвращаться, хватать дочь за руку и принудительно вести домой ревущую от обиды.
Дома выяснилось, что Нина закручивалась в штору и оторвала таким образом детали карниза. Наругала, в угол посадила.
Вернулись с прогулки старшие дети. Маша жалуется, что к Тимуру с Галей подходила какая-то мамаша на площадке и расспрашивала их, где они учатся и всякое такое. Дети без задней мысли отвечали на вопросы. Провела беседу на тему того, что любопытные незнакомые взрослые – это ненормально, неизвестно чего от них ожидать, надо было ответить, что мама с чужими людьми не разрешает разговаривать. Привела несколько красочных примеров про коварство незнакомцев. Испугались, обещали быть осторожнее.
После тихого часа побежала с Галей в поликлинику – получить у педиатра медицинскую карту для прохождения медкомиссии к школе. Пытались пройти по времени, прописанному в талончике, но нарвались на скандал, устроенный мамашами, которым талончики не достались. Они настаивали на живой очереди и нас пускать в кабинет не хотели. Под проклятия прорвались-таки к врачу.
Вернулись домой. Раздаю детям чай. Через некоторое время замечаю, что Нина опять развлекается заматыванием себя в штору. После новой серии наставлений и пояснений, почему так делать нельзя, Нина отправляется в угол и кричит оттуда всякие гадости.
Вернулись с прогулки старшие дети. У Тимура оторвана до середины подошва ботинка, у Гали сбит почти до дырки нос у кроссовка. Играли в футбол, говорят. Камнями, что ли, они играли? Отчитываю и причитаю, что ходить теперь им не в чем, а это значит, завтра мне придётся бежать в магазин покупать обоим новую обувь. А я планировала в этом месяце купить им осеннюю обувь для школы, а ещё сменку, парадную и для физкультуры. Провожу беседу, взывающую к совести. Ревут, но слезами делу не поможешь.
Ужин. Мария докладывает, что Нина снова ковыряла обои. Они немного выпуклые и, если ногтем поскоблить, – осыпаются маленькими хлопьями. За обои Нину уже сто раз ругали, в углу она за это сидела – всё бесполезно, – прямо манят они её и притягивают. Ору, хожу из угла в угол, отчаянно жестикулирую и угрожаю надеть на руки носки, чтобы изолировать ковыряющие пальцы от обоев. Нина, как обычно, ревёт и обещает, что больше никогда.
Занавес.
Я измучена и прошу мужа меня пристрелить.
26 августа 2015 г.
Настроение какое-то подавленное. Внешне почти не проявляется, весь день я бодра и подвижна, легко расправляюсь со всеми делами. Но в глубине души лежит небольшой камень.
Причин тому несколько.
Во-первых, осталось несколько дней до 1 сентября. И нашу налаженную счастливую жизнь нужно будет как-то подстраивать и перекраивать. Всё во мне возмущается и сопротивляется этому.
Во-вторых, с Ниной у нас уже больше недели холодная война. Не знаю, что с ней такое случилось, может, пресловутая адаптация началась, но эта девочка явно пытается меня на что-то спровоцировать. Каждый день она обдирает выпуклые обои со стены. В здравом уме и трезвой памяти, демонстративно подползает и наскабливает крошек, чтобы лежали на полу кучкой, затем ползёт ко мне и говорит с вызовом: "А я опять наковыряла обои…"
Если бы квартира была не съёмная, я бы плюнула на всё. Но здесь категорически нельзя портить стены.
И чего я только не делала, какие только тактики не применяла, то ругала и в угол сажала, то отмахивалась, мол: "Ничего, Ниночка, глупые дети часто так делают…", то читала душераздирающие лекции о том, что придёт хозяин проверять стены и выгонит нас из дома, когда увидит, как их Нина расковыряла. Ничего не помогает. Кивает и обещает, что больше никогда-никогда. Иногда плачет и обещает. Но на следующий день просыпается, ковыряет при всех обои и ползёт мне рассказывать. Как заколдованная. Восемь дней подряд. Сегодня я уже просто подмела крошки и не разговаривала с ней весь день.
Не знаю, что с этим делать, и не могу понять, чего она хочет. Я в педагогическом тупике и мне от этого очень грустно.
Завтра попробую просто игнорировать это поведение. Даже крошки подметать не буду, пусть валяются.
Зато остальные дети очень радуют. Смотрим вместе документальные фильмы о природе, читаем вслух книжки и много-много разговариваем. Галю слушать приятно – такая огромная разница по сравнению с тем, что было год назад, – для меня это большое утешение сейчас.
Кирилл тоже вроде разобрался, как себя вести в нашей семье, и старается соответствовать. Занимается охотно и делает успехи.
Вадим ведёт себя как-то спокойнее, чем обычно, стал играть с куклой-ребёнком, лечит его, укладывает спать.
Кристинка понемногу начинает говорить. Радуемся всей семьёй, если ей удаётся изобразить что-то похожее на новые слова.
Тимур ждёт 1 сентября с нетерпением, строит планы, считает дни. Много читает и радует рассуждениями по поводу прочитанного.
Мария всё свободное время пропадает на улице с подружками. Начала готовиться к экзаменам по литературе и географии. Ждёт 1 сентября, чтобы записаться сразу в несколько изостудий.
Всё хорошо ведь. Но мне грустно из-за Нины.
30 августа 2015 г.
Похоже, ситуация с ковырянием обоев осталась позади. Стену около Нининой кровати мы загородили большими картонными листами, чтобы не было соблазна ковырять её перед сном. А с самой Ниной я провела серьёзную беседу. Сказала: всё, что было, – прошло, а нам пора думать о будущем. Нужно учиться, получать хорошую профессию и жить долго и счастливо. Нина внимательно выслушала меня и согласилась. И истерики закончились.
Я сначала подумала, что раз всё оказалось так просто прекратить, почему я не додумалась сказать эти слова в самом начале конфликта. А сейчас понимаю – нам обеим необходимо было пережить эти тяжёлые дни. Нине нужно было выплеснуть накопившиеся обиды, а мне разделить с ней эту боль. Это сблизило нас ещё больше.
2 сентября 2015 г.
О том, как второклассники одеваются перед тем, как пойти в школу, и раздеваются в школьном гардеробе, можно снимать комедию.
Сегодня вроде бы разбудила их пораньше, чтобы был запас времени, и всё равно его не хватило. Дети зависают в прострации.
Стою напротив и пытаюсь пробиться сквозь плотный туман сознания:
– Тимур, не клади сумку со сменкой на пол, по ней ходят другие дети! Галя, не клади ботинок себе на колени, смотри, жакет уже испачкался… Дети, не забывайте класть обувь обратно в сумку! Галя, смотри, куда кладёшь ботинки, а не по сторонам. Тимур, зачем ты надеваешь куртку обратно? (Собирался надеть рюкзак.) Дети, сначала на крючок вешаем сумку с обувью, а сверху куртки, повторите! Нет, я же говорю, сначала сумку с обувью, сверху куртки. Вешайте туда, где написано "2 Г", потом поднимайтесь по лестнице в кабинет двадцать четыре. Как зовут учительницу, помните? Пиджаки повесьте на спинку стула, не забудьте после уроков их забрать! Галя, оглянись, ты ничего не оставила на скамейке? Ага, сумку с обувью! Дети, посмотрите друг па друга внимательно, всё в порядке? Теперь идите вешайте куртки…
И это краткий пересказ наставлений.
Дети в это время как инопланетяне, рассеянно смотрят по сторонам, и мои слова, по-видимому, долетают до них частично и воспринимаются в искажённом виде.
Прозвенел звонок, но они так и застряли где-то в глубине вешалок (родителей туда уже не пускают). Сначала я подпрыгивала на носочках, пытаясь разглядеть их за куртками, но потом махнула рукой. Разберутся со временем. Но пока алгоритм переодевания не отработается до автоматизма, придётся с ними ходить.
3 сентября 2015 г.
Вчера из школы я забрала радостного Тимура и грустную Галю.
Галя сказала:
– Мне не очень нравится в школе учиться… Не понимаю, что Тимуру там может нравиться? Мам, а нам придётся туда ходить до самой зимы?
В тетрадях у обоих всё оформлено как попало. Я напрочь забыла, что нужно репетировать писать в клеточках, отсчитывая и отступая как положено. Дома переписывали классную работу, и я объясняла, как всё должно выглядеть, каждому отдельно.
Реакция Тимура:
– Ухты, класс! Это же всегда можно так писать, и получается ровно и красиво! Супер!
Реакция Гали:
– Уууу, это очень трудно! Я не знала, что в школе так сложно учиться…
И глаза полны слёз.
Галина самооценка снова упала, хотя пока ещё ничего ужасного не произошло. Она уверена, что она не сможет, не поймёт, ничего не получится. Я уговариваю её и подбадриваю как могу, восхищаюсь каждой мелочью, но как только мы открываем учебник и Галя зачитывает условие задачи (из тех, что мы решали уже раз сто) – лицо краснеет, глаза наливаются слезами, и от страха она не понимает, что именно читает и не может решить. Разобрали задачу по предложениям, решили, правильно оформили и записали. Ушло на всё около часа. Потом по той же схеме сделали русский язык.
Тимур сказал, что на уроке, если учительница Гале задаёт вопрос и она не может ответить, то краснеет и молчит в ужасе. Вопрос простой, например, о том, как она провела лето. А когда Галю попросили написать на доске прописную Ц – она не смогла, сказала, что забыла, как пишется. Короче, кошмар.
Надеюсь, это просто адаптация к школе и со временем Галя привыкнет и станет увереннее.
А вот с Галиной записью на танцы я, наверное, погорячилась. Это ведь дополнительный стресс, и неизвестно, будет ли она успевать делать уроки, ведь к письменным ещё устные добавятся. Наблюдаю с тревогой.
5 сентября 2015 г.
Сегодня первая ночь на этой неделе, когда нам удалось нормально поспать. Нормально – это больше двух часов.
Сказать, что неделя выдалась тяжёлая – это ничего не сказать. Трое суток мы боролись с Кристинкиной температурой, которая стремилась к 40 градусам, чередовали три различных жаропонижающих, как посоветовал нам врач скорой помощи, каждые пятнадцать минут выпаивали её из шприца водой, потому что от большего объёма дочку немедленно рвало.
Как не загремели в больницу – не знаю. Готовились, что заберут, но к счастью, вчера вечером температура спала до 37, Кристина согласилась съесть две столовые ложки каши и проспала всю ночь. Сегодня утром температура резко поднялась до 38,3, но в остальное время держалась в пределах нормы. Дочка стала ходить, нормально пить-есть. Надеюсь, мы победили.
На фоне всего этого начало школьной недели, два родительских собрания в кружках и мои регулярные занятия с пятью из семи детей кажутся пустяком. Хорошо, что муж взял больничный и усиленно мне помогает, не представляю, как бы я одна справилась!
Понемногу встраиваемся в новый распорядок. С Ниной, Кириллом и Машей я теперь занимаюсь в первой половине дня. А с второклашками во второй.
Кирилл занимается по прописям, тренируется в примерах и совершенствует чтение. В прописях мы нарушили порядок. У меня от первоклашек осталась лишняя вторая часть рабочей тетради, мы с Кириллом её успешно прошли, он даже начал писать простые предложения. И я решила купить все четыре части, пусть тренируется в них по порядку.
С Ниной занимаемся по карточкам с цифрами и буквами. Играем с ними в игры, распределяем в различные группы. Когда я почувствую, что она уже ничего не путает, – начнём учиться читать.
Мария готовится к экзаменам по географии и литературе и учит по двадцать французских слов в день. Во второй половине дня у неё студия живописи и музыкальная школа.