Ребёнок орёт и психует, я тоже ору и психую. И ору я всякие прописные истины, максимально понятными словами, например: "Здесь я – главная, и я устанавливаю правила, а не ты!", "Я мама, а не воспитательница, со мной нельзя так обращаться!" – и всякое такое.
Когда острый период минует и ребёнок начинает понимать, кто в семье главный, становится спокойно и хорошо. Его перестаёт выкручивать, он наконец-то чувствует, что не сам по себе, а чей-то, и начинает развиваться.
Если родитель не настоит на своём или будет недостаточно твёрд в своей позиции, ребёнок попытается установить в семье свои правила, и потом исправить ситуацию окажется ещё сложнее.
Другой вопрос, правильно ли в этой ситуации орать в ответ, как я. Уверена, что неправильно, но я человек эмоциональный, и для того, чтобы говорить уверенно и спокойно, у меня не всегда хватает сил.
Правила воспитания у нас простые, я писала об этом не раз.
Если на примере игры с песком, то это происходит так: я выдаю песок, объясняю, что можно с ним делать, а что категорически нельзя. За грубые нарушения (если что-то произошло случайно, то я сделаю замечание, но не накажу, конечно) увожу ребёнка из комнаты, где играют остальные, подробно объясняя, почему я это делаю.
Младшим детям – скидка за возраст. Им ещё сложно строго соблюдать правила, но нужно стремиться к тому, чтобы они всё-таки старались это делать.
Кристине и Вадиму я сначала сделаю десять замечаний и только потом уведу. Старшие понимают, почему по отношению к младшим правила мягче.
Наказания у нас простые.
Сидение на специальном стульчике рядом со мной 10–15 минут (завожу таймер, чтобы ребёнок видел, сколько осталось). Обычно нужно, если он разошёлся и не может успокоиться.
Лишение сладкого за проступок средней тяжести.
За более тяжёлые проступки я или не отпускаю гулять, или ограничиваю в чём-либо.
В особо тяжёлых случаях весь день вожу ребёнка за собой, не разрешая играть с остальными детьми.
Ещё я много, очень много объясняю, почему в каждой семье есть правила и что происходит, если их нет.
Я говорю о том, что строгие родители очень любят своих детей и именно поэтому стараются их воспитать. Говорю, что родителям сложно наказывать детей, ведь они их очень любят, но они просто обязаны это делать, если желают им добра.
Мы обсуждаем справедливость наказания и чувства обеих сторон. Договариваемся, что будем стараться беречь друг друга, чтобы наказаний было поменьше и побольше приятных моментов.
У нас бывают долгие периоды, когда дети соблюдают правила и царит мир и покой. Бывает, что какого-то одного ребёнка переклинит (причём с любым такое может случиться) и мы ругаем его и наказываем.
Бывает, что сразу несколько детей как с цепи срываются и чудят каждый на свой лад. Приходится придумывать что-то, чтобы снова добиться равновесия.
Бывает, я истощаюсь и начинаю рявкать на мелкие проступки и не к месту читать длинные лекции о том, что бы мне хотелось воспитать в моих детях.
Всякое бывает. Мы обычная семья. Я стараюсь писать о проблемах, по крайней мере, о крупных, над которыми действительно нужно подумать. О мелких столкновениях писать не вижу смысла, да и силы на это жалко тратить.
Я не профессионал, не специалист, а просто мама, которая ломает голову над тем, как правильно поступить, совершает ошибки и делает выводы.
27 сентября 2016 г.
Учим с Ниной состав числа 10.
Домики давно делает быстро, но когда попалось задание, где из ряда чисел, например, 1, 7, 3,2, 5, нужно выбрать два, чтобы в сумме они давали 10, Нина растерялась и сникла.
Тогда я рассказала ей про то, что десятка – это большая любовь. И среди ряда чисел есть двое влюблённых, которые в сумме дают десятку, чтобы пожениться и прожить вместе долгую и счастливую жизнь.
После такого объяснения Нина жадно стала выискивать влюблённых и когда находила, кричала: "Вот они! Они поженятся, ура!" – и хлопала в ладоши.
3 октября 2016 г.
Чтобы родители поняли, насколько важно детям знать всю правду о своём прошлом, в том числе и о родственниках, в нашей ШПР давали такое упражнение.
Нужно было взять лист бумаги, сверху написать своё имя, а ниже перечислить всех родственников, которых мы помним. Потом сесть, закрыть глаза и представить, что все эти родные толпой стоят за спиной. Затем открыть глаза и оторвать от листа кусочек, на котором написано твоё имя, от той стороны, где записаны родственники. И часть листа с родными смять и выбросить. А потом описать свои чувства, каково остаться одному, без всей этой родни за спиной.
После этого упражнения развернулась бурная дискуссия. Родители, имитировавшие беременность или собирающиеся усыновлять младенца, говорили, что ни за что не стали бы портить ребёнку жизнь, рассказывая об их непутёвых родных. Много чего было сказано, и каждый остался при своём мнении.
Я считаю, что нужно говорить ребёнку правду, какой бы горькой она ни была. Осторожно, понятно, порциями, адаптировать согласно возрасту, с сочувствием, но без осуждения его кровных родителей.
Я бы хотела знать всё о себе и своём прошлом, если бы была на их месте.
Второй вопрос: как и когда говорить об этом.
Думаю, с того момента, когда ребёнок начнёт интересоваться, откуда он взялся и задавать вопросы. Самое главное – говорить об этом легко и спокойно, без всяких расширенных глаз и страшного голоса.
Наши младшие дети пока не интересуются такими вещами, а вот старшим пришлось в срочном порядке объяснять, как они попали в детский дом, почему это место детям не подходит, как важно жить в семье и иметь маму и папу. И говорить это приходилось неоднократно, самыми простыми и понятными словами, потому что сразу поверить и принять всю эту информацию они не могли.
Я уже рассказывала, как восьмилетняя Галя смеялась, когда я рассказывала ей, что дети у людей появляются из живота: "Мам, ты шутишь! У нас в детском доме ни одного ребёнка из живота не было. Из другой группы переводили иногда – это было, а чтобы прямо из живота – нет…"
Я приносила ей книжки про беременность, роды и младенцев. Галя глазам своим не верила. Потом проходили дни, и становилось понятно, что Галя уже забыла, о чём мы с ней говорили. Я восклицала: "Галя, ну я же рассказывала тебе, помнишь, и книжки приносила!" Галя: "Ой, мам, я забыла… точно же…"
То есть рассказать – это только половина дела. Гораздо сложнее ребёнку всю эту информацию проглотить и усвоить. Мы буквально наизусть заучивали, что была мама, которая родила из своего живота, но что-то произошло – нам неизвестно, что именно, может, болезнь, нищета или беда какая, – и она решилась на такой шаг, оставила ребёнка в роддоме. Не потому, что он плохой, просто так случилось, это бывает иногда. Вот так дети попадают в детский дом.
Я говорила о том, что бывают родители, которые вместе со своими детьми хотят воспитывать ещё и приёмных, хотят стать для них мамой и папой, чтобы была большая дружная семья. Ведь родные люди бывают не только по крови, но и по любви. Как муж и жена – родные по любви, так и дети с родителями тоже бывают родные по любви.
Со временем, когда события прошлого укладываются у ребёнка в голове, когда он получает ответы на все свои вопросы и ему есть с кем разделить свою грусть и обиду по этому поводу, начинается новый этап в жизни. Будто появляется опора, на которой теперь можно осознанно строить свою дальнейшую жизнь.
* * *
Насколько легче было бы всем жить в мире и согласии, если бы люди не боялись разговаривать друг с другом и обсуждать разные темы.
Моя сестра уже больше десяти лет живёт во Франции и рассказывает, что у них принято спокойно обсуждать тему смерти. То есть внуки вполне могут подойти к старенькой бабушке с какими-то вопросами, касающимися её смерти. И бабушка не закатывает глаза, не кричит: "Я? Умру? Вы это серьёзно? Как вы могли даже предположить такое!"
И все остальные темы довольно свободно обсуждаются. Может быть, поэтому в Европе инвалиды чувствуют себя полноценными членами общества, никто не смотрит на них с ужасом-отвращением-жалостью. Всё обсуждается, на все вопросы можно найти ответы, вместо того, чтобы жить в иллюзиях и стереотипах.
Я стараюсь обсуждать с детьми всё. Спокойно и невозмутимо, никаких больших глаз и тайного шёпота. Бывает, какие-то вопросы возникают по ходу чтения вслух и обсуждения какой-то сказки. И вырастают в большой и важный разговор. Нет такой темы, которую я пыталась бы как-то замять или отложить. Если у детей есть вопросы, мы садимся и обсуждаем их открыто.
Смерть, любовь, мат, теракты, преступления, развод, аборты, суд, религии, тюрьмы, инвалидность, концлагеря, половые различия, дома престарелых, переживание горя, любые болезни и несчастные случаи, насилие – всё что угодно. Если попадаются книги для детей на эти темы, я стараюсь их приобрести для нашей библиотеки. И в том, что мы обсуждаем всё это, я вижу одни только плюсы.
Глупо думать, что если родители избегают обсуждения каких-то тем, то ребёнок останется ангельским ангелом, ничем таким не заинтересуется и не пойдёт искать ответы на волнующие его вопросы на стороне.
9 октября 2016 г.
Меня страшно раздражают фразы вроде "отогреть ребёнка своей любовью", "родить сердцем". А также комментарии: мол, за год-два в семье ребёнок так расцвёл и раскрылся, вот что делает любооовь…
Но с разными детьми отношения складываются по-разному. Одного ребёнка хочется схватить в охапку, крепко прижать и больше не расставаться. С другим требуется много времени, чтобы присмотреться, привыкнуть.
Неправильно думать, будто приёмные родители – это какие-то святые, любящие по умолчанию весь мир или умеющие включать в себе любовь по команде. Не нужно так высоко задирать планку для кандидатов в приёмные родители. Это сделает их адаптацию ещё более невыносимой.
Поэтому и берут чаще маленьких детей, пытаясь упростить себе эту наисложнейшую задачу: полюбить. Ведь окружающие будут заглядывать в глаза и не успокоятся, пока ты не убедишь их, что полюбил приёмного ребёнка как родного.
А дети расцветают в заботе. Этого достаточно, правда.
И любовь приходит ПОСЛЕ того, как ребёнок отогрелся и расцвёл в заботе.
Потому что домой ты привозишь совершенно чужого ребёнка, не своего. Как можно любить, если ты совсем не знаешь его?
Для того чтобы этот ребёнок стал своим, нужно время и много-много труда. А вот когда ты уже замечаешь результаты своего труда, то начинаешь любоваться. Ведь теперь он тебе уже не чужой, ты тоже немножко сделал его.
И со временем начинаешь замечать в ребёнке всё больше и больше сделанного тобой. А как можно не любить своё произведение?
* * *
Чтобы можно было оценить уровень вредности Кристинки сейчас, приведу в пример вчерашний вечер.
Кристина заглядывает на кухню:
– Мама, я хочу пить!
– Кристина, возьми поильник, там чай.
– Нет!!
Удаляется, громко топая.
Спустя три минуты появляется:
– Мама, я хочу поильник!!
– Милая, тебе поильник дать?
– Нет!!!
Утопала. Снова:
– Мам, я хочу пииить!
– Кристиночка, ты хочешь пить?
– НЕТ!!!!!
И так раз десять на все лады. Согласиться с тем, что я говорю, она просто не в состоянии. Но я гну своё.
В конце концов, в ответ на мой переспрос, Кристинка выкрикнула:
– ДА! – схватила поильник и удалилась, громко топая и раздражённо бормоча: "Не буду я ничего, я не буду…"
10 октября 2016 г.
С каждым ребёнком приходится искать какие-то новые способы обучения.
С Ниной, например, совершенно не работает метод списывания текстов, по которым научились писать остальные наши дети. Нина быстро копирует текст в тетрадь, понятия не имея, что за слова она писала и о чём был текст. Сначала я просила диктовать. Потом решила спрашивать после написания предложения, о чём оно было. Но Нина начала хитрить, копировала предложение в тетрадь прописью, а только потом читала, чтобы мне ответить. Короче говоря, стало понятно, что так Нина нормально писать не научится, поэтому мы теперь пишем только на слух, под диктовку. И сразу дело сдвинулось с мёртвой точки.
Ей сейчас приходится каждый день обрабатывать и запоминать очень много нового, потому что сроки поджимают, а Нина слишком многого не знает, но аттестации нужно сдать вовремя.
Например, сегодня мы выучили две песни по хору, разобрали одну колыбельную по фортепиано, по окружающему миру запомнили виды облаков, названия и расположения океанов, определения слов "половодье", "ледокол" и "оттепель", разобрали, какие птицы перелётные, а какие нет; поговорили про компас, разделили животных на классы "млекопитающие", "насекомые", "птицы", "пресмыкающиеся", сделали два разворота в рабочей тетради по математике и по памяти записали в тетрадь названия планет и континентов.
14 октября 2016 г.
Сегодня у Маши день рождения, и мне очень хочется отдельно о ней написать.
Маше посчастливилось быть моим первенцем. На ней я училась быть мамой. Порой перегибая палку от усердия. Свои записи о её детстве перечитываю с иронией.
В раннем детстве Мария развивалась довольно быстро. В девять месяцев пошла, к двум годам уже свободно говорила. В три года выразительно рассказывала длинные стихи. К четырём читала книги.
Больше всего удивляла её цепкая память. Что бы я ей не подсовывала, дочь играючи всё запоминала. Флаги разных стран, столицы, картины известных художников, всевозможные стихи – легко и просто. В пять лет Маша уже жадно читала по двести страниц в день. Я как ненормальная покупала ей детские книги стопками. Замечательно решала задачи по математике. Я распечатывала для неё стопки листов с математическими заданиями, ребусами, кроссвордами и всякого рода заданиями. Это было увлекательнейшее время, до сих пор вспоминаю с удовольствием!
Посты о раннем развитии детей обычно вызывают жаркие споры. В то время я много разного выслушала в свой адрес. Но дочь так естественно, с большим желанием брала всё, что я тогда могла ей дать, что у нас не было никаких сомнений – мы делаем всё так, как надо. С тех пор прошло 13 лет, и мы обе ни о чём не жалеем.
При всех своих удивительных способностях, у маленькой Маши был на редкость вредный характер. Но с другой стороны, она уже в пять лет была таким стойким солдатиком, что называется – со стержнем, поэтому я не боялась ввязываться с ней в такие авантюры, как, например, прыжок сразу во второй класс, где все дети были старше её минимум на два года.
И Маша чувствовала себя там распрекрасно. Училась легко и с удовольствием, бывало, приносила по пять пятёрок за день. Школьный психолог Марию обожала и время от времени забирала с урока, чтобы провести с ней очередной тест. Так мы проучились два года (2 и 3 класс), дополнительно ходили в бассейн и на фортепиано.
А потом переехали и 4 класс учились дома, сдавая школьные предметы экстерном.
В пятом классе дочь захотела в школу, и мы записались в ближайшую, в трёх минутах от дома. И там уже начались проблемы. Дети возмутились Машиному возрасту и норовили обидеть. Мария пыталась доказать, что не лыком шита, и отвечала той же монетой. Учителя не вмешивались.
Промучились мы там полтора года и решили вернуться в школу, с которой всё начиналось, где остались Машины друзья, и несмотря на то, что до неё было довольно далеко, Машу там приняли с распростёртыми объятиями и дети, и учителя. И она снова счастливо проучилась там полтора года.
Тут с нами случился внезапный переезд в другой город. Прощались со слезами на глазах и с ребятами, и с учителями. До сих пор ту школу вспоминаем с большой теплотой.
В новом городе Мария сделала попытку влиться в класс посреди учебного года. Ничего не вышло. Учительница математики приняла Марию в штыки, ребята тоже не торопились подружиться, и через месяц мы решили, что никакого вдохновения там оставаться нет (тем более ездить было очень далеко). И Маша снова начала учиться экстерном, сдавая предметы за год. С её памятью это было легко, сразу освободилась куча времени. Дочь стала высыпаться, много читать, гулять, рисовать, вернулась к занятиям фортепиано и начала усиленно учить французский язык.
Закончив таким образом восьмой класс, Мария снова попросилась в школу и поступила в гимназию недалеко от дома. Одноклассники и учителя приняли её хорошо, появились новые друзья, затянула школьная жизнь. Теперь Маша боится пропустить даже один учебный день, настолько ей нравится там учиться.
Вот такой у нас опыт. Сомнительный (а может, предсказуемый), наверное, для постороннего взгляда. Но я довольна тем, какой Маша выросла и ни о чём не жалею.
* * *
Нашла записи, где я жалуюсь на маленькую Машу. Как давно это было! Так люблю, так люблю!