* * *
Едем уже на кладбище, и я опять обращаюсь к Купцову:
- А какие у вас были последние встречи с Валентином Семеновичем?
- В конце сентября на дачу меня пригласил. Ну, дача - это сильно сказано. Домик небольшой, дощатый, сам он и строил с друзьями. Между прочим, в Рязанской области, недалеко от родины любимого им Есенина. Хорошо было. Мы вдвоем, осень золотая. Пел он много, особенно из есенинского своего цикла. У него ведь написано шестнадцать романсов и песен на есенинские слова…
А когда обратно ехали, "жигуленок" его совсем забарахлил. Старый, изношен до предела. Ничего, говорит, вот получу гонорар за учебник - новые "жигули" куплю. Только что вышел из печати написанный им учебник "Хозяйственное право", в двух книгах. Я говорю: поди, гонорара-то нынешнего и не хватит на машину. Засмеялся: "Тогда на своих двоих поезжу".
Последние заботы наши совместные такие. Ходили в Арбитражный суд - по поводу партийного имущества. Валентин Семенович был там вместе со мной официальным представителем партии. Все документы он в основном готовил. И очень переживал, что, несмотря на всю нашу юридическую правоту, суд опять же принял политическое решение.
Немало было у него забот и в Государственной думе. Делился своими соображениями насчет проекта нового Гражданского кодекса. Не раз по поводу него выступал. Критиковал очень резко: нет здесь понятия коллективной собственности, заложена возможность продажи земли. И, конечно, приватизация не давала ему покоя. Как специалист по хозяйственному праву, можно сказать, мирового класса, он лучше других понимал грабительский смысл и механизм того, что творят демореформаторы. И все силы свои - как депутат, как ученый, как коммунист - прилагал, чтобы остановить этот грабеж…
* * *
Приведу выдержки из его выступлений в "Правде" незадолго до убийства.
"Если на первой стадии законность и легитимность приватизации как-то прикрывались "фиговым листком" именного чека и хотя бы в этом как-то отражалось согласие собственника на продажу его имущества, то сегодня, на втором этапе, когда полностью отсутствует какое-либо ясно выраженное согласие миллионов собственников на эту приватизацию, в чем все-таки вы видите правовую опору для того, чтобы признать легитимной скупку ничтожным количеством так называемых реальных собственников добра у многих миллионов ваших сограждан, в чем вы видите согласие этих миллионов на то, чтобы их добро распродавалось и уходило в чужие руки?"
"Стратегическую" собственность, смею вас заверить, новый класс заставит уважать, обмануть он себя не даст. В режиме приоритета частных интересов он сумеет и приумножить ее, защитить всеми экономическими и политическими рычагами. А что выиграет от компрадорско-буржуазного режима с его "упорядоченным" гражданским оборотом тот, кто продает только рабочую силу?"
"Законодательная власть создала наиболее благоприятные условия для тех, кто имеет крупную собственность, солидный капитал, и не прибавила ничего тем, кто живет своим трудом, а скорее наоборот".
Последнее было опубликовано в связи с новым Гражданским кодексом 3 ноября 1994 года, когда рука убийцы уже нанесла ему смертельный удар…
Сколько известных, знаменитых, даже очень знаменитых погибло до Мартемьянова и после него! Погибло и несколько депутатов Думы. Но как явственно тянет от многих смертей запахом денег! "Люди гибнут за металл…" И это стремление преступников заручиться депутатской неприкосновенностью, и эти наглядные свидетельства, что преступность и власть у нас уже под одной крышей, и эти хоть редко, но прорывающиеся компетентные признания, что преступность в нашем сегодняшнем обществе не победить, поскольку корни ее прорастают не вниз, а вверх…
Когда сообщения о заказных убийствах банкиров, депутатов, шоуменов и журналистов идут одно за другим, катятся непрерывной и нарастающей волной, все сливается в глазах. В восприятии общества насильственная смерть как бы уравнивает всех - все становятся мучениками.
Однако мне обидно, с кем в этом ряду зачастую оказывается уравненным Мартемьянов. Потому что он - другой.
Да, люди гибнут за металл, но люди гибнут и за Родину. Гибнут за справедливость. Человек чести и личного бескорыстия, он хотел, чтобы у нас были справедливые законы и чтобы они всеми выполнялись. В первую очередь - властью.
Конечно же, в глазах "благоразумных" он выглядел странным. Конечно же, "благоразумные" задавались - вслух или молча - вопросом: зачем? Зачем ему, преуспевающему профессору, эта защита прав коммунистов? Эти опасные выступления на процессе над запрещенной Компартией - в защиту ее? Эта активность в Думе - и опять во фракции опальных коммунистов?
"Благоразумные" не поймут. Озабоченные больше всего личным покоем и благополучием, они тотчас, побросав свои партбилеты, которые вовсю использовались ими ранее, поспешили в услужение новой власти. И вошли в нее, и приспособили к ней свой профессионализм, и захватили народную собственность.
Он же, истинный коммунист, оставшийся верным благородной коммунистической идее, думал не о себе и своем благе. С трибуны высшего законодательного органа и в оппозиционной прессе всей силой высокого профессионализма отстаивал справедливость Закона, права людей труда. Не митинговой крикливостью, а именно, профессиональной компетентностью.
* * *
Я уже писал: если бы все оболваненные тотальной антикоммунистической пропагандой последних лет узнали, каков он был, коммунист Валентин Мартемьянов!
Ведь коммунистов нынче и в самом деле изображают чуть ли не с дьявольскими рогами. Ленин - бандит. Ленинцы - люмпены, фашисты. Движущая сила революции - зависть.
А может, все-таки чувство справедливости двигало и движет истинными коммунистами? Конечно, всяческая накипь, комначальники, пекшиеся только о шкуре своей, основательно навредили благородной идее. Да не о них же речь.
Не удалось мне установить, кому завидовал профессор Мартемьянов. А вот несправедливость так называемого перераспределения государственной (точнее - народной) собственности, когда одним - все, а другим - ничего, вызывала у него страстный протест.
Не о себе он радел - о народе. Громко звучит? Но это - правда. За это его и убили.
Брат Владимир рассказывал:
- После Конституционного суда и потом я не раз предупреждал его, что с ним могут расправиться. Он соглашался. Но тут же говорил: "Все равно угодничать перед этим режимом не буду".
Демпресса после его гибели поспешила выдать: "Версии политической расправы следствие опровергает полностью"… "Происшедшее никак не связано с работой г-на Мартемьянова в Думе. Скорее всего это банальное ограбление"…
Такой категорический вывод - всего лишь через три дня после смерти?! Да, представьте себе. Сперва (это сразу же!) заявили о "несчастном случае" - просто упал, дескать. Потом, когда нелепость такой версии при чудовищной черепно-мозговой травме стала очевидной, заговорили об "ограблении". Хотя ничего ценного у него не взяли, да и нечего было взять.
А затем, по мере следствия, которое явно прокручивалось на холостых оборотах и старательно спускалось на тормозах, многими свидетелями было замечено, что серьезнейшие сведения, относящиеся к версии политических мотивов убийства, даже не протоколируются. Владимир Мартемьянов, брат убитого, вынужден будет обратиться к следователю не с одним тревожным заявлением по этому поводу. Не раз выступит на эту тему и газета "Правда".
Но все - безрезультатно. В тумане казуистики, многомесячной волокиты и сознательного бездействия будет тщательно прятаться тайна убийства этого настоящего патриота - человека с душой поэта и мужеством бойца…
* * *
Поминки. Сын Всеволод, с трудом сдерживая слезы, говорит мне:
- У отца есть песня - он лет в 25 ее написал. Там такие слова:
Когда я умру и засыплюсь землею,
Друзьям завещаю: "Не хнычьте о том,
И память мою - что вам нянчиться с нею -
Запейте хорошим столовым вином".
- Я вчера, - говорит он, - купил хорошего столового вина.
* * *
Девять дней. Опять собрались родные и друзья. Татьяна Анатольевна, жена, рассказывает про удивительное, мистическое совпадение:
- На гроб в могилу мы положили его гитару, символически надорвав струну. Другая гитара осталась дома. И вот ночью после похорон сестра просыпается от странного звука: будто кто-то взял гитарный аккорд. Утром смотрим - струна надорвана. Та же - первая, тонкая струна…
А Сева включает одну из любимых отцовских записей. Красивейший лирический тенор (если бы вы слышали!) поет пронзительные есенинские слова:
Все успокоились, все там будем,
Как в этой жизни радей не радей, -
Вот почему так тянусь я к людям,
Вот почему так люблю людей.
Он, Валентин Семенович, тоже любил людей и всей душой хотел им добра. И столько делал для этого!
Иду по дорожке, где его убили. Снег падает. Окна темны.
Слышу голос его. Песню, которая только что звучала. Песня обрывается на полуслове…
Предсмертная молитва Бориса Примерова
Кем убит и за что призывает нас бороться трагически ушедший советский поэт
Если бы он был жив, то 1 июля 2013 года отметил бы свое 75-летие. Но его нет уже давно. Ушел в 56 лет. Ушел по собственной воле 5 мая 1995 года, накинув петлю себе на шею и написав в последней записке: "Три дороги на Руси: я выбираю смерть. Меня позвала Юлия Владимировна Друнина… Неохота жить с подонками: Лужковым и Ельциным… Опомнись, народ, и свергни клику… такого не было и не будет на белом свете".
А еще большой русский (и советский!) поэт Борис Примеров, оставивший нам много прекрасных стихов, в преддверии ухода написал, по-моему, самое главное свое стихотворение, к которому потом все время возвращался и над которым продолжал работать чуть ли не до того рокового дня. Он назвал его "Молитва".
Кому же обращал он свою боль и мольбу?
Когда я впервые прочитал это стихотворение в опубликованном при его жизни варианте, оно пронзило меня какой-то предельной или даже запредельной искренностью. Впрочем, может ли человек быть неискренним, если он кричит от нестерпимой боли? А ведь здесь именно это. Судите сами:
Боже, который Советской державе
Дал процвести в дивной силе и славе,
Боже, спасавший Советы от бед,
Боже, венчавший их громом побед,
Боже, помилуй нас в смутные дни,
Боже, Советскую власть нам верни!Молим Тебя в эти горькие дни,
Боже, державу былую верни!
Молим, избавь нас от искушенья
И укажи нам пути избавленья.
Стонет измученный грешный народ,
Гибнет под гнетом стыда и невзгод.
Боже, лукавого власть изжени,
Боже, Советский Союз нам верни!
Под стихотворением нет точной даты, когда оно родилось. Мы не можем сказать, был ли это сиюминутный порыв и выплеснулось все вот так сразу или крик нарастал постепенно. Опубликовал его Борис Терентьевич за год с небольшим до смерти, в марте 1994-го, но после ухода поэта мне показали и другой, расширенный вариант, из чего заключаю, что работа над своеобразным завещанием продолжалась.
Появился эпиграф:
Прощай, великая держава,
Одна шестая часть земли,
Которую на переправах
Мы сообща не сберегли…
"Сообща" - значит чувствовал и свою ответственность за происшедшее? Чувствовал, ибо среди новых строк появились такие:
Русское имя покрылось позором,
Царство растерзано темным раздором.
Кровью залита вся наша страна.
Боже, наш грех в том и наша вина.
Каемся мы в эти горькие дни.
Боже, державу былую верни!
Середина 90-х… Позади 1991-й с уничтожением Советской власти и Советского Союза, 1993-й с расстрелом законно избранного Верховного Совета: он, Примеров, был среди его защитников. Друг Бориса, тоже талантливый поэт Аршак Тер-Маркарьян, написал о нем: "Мучительно больно переживал распад великого государства. Сын фронтовика, он своим траурным подвигом отметил любимый праздник Девятое Мая и бросил вызов судьбе! Физически слабый, беззащитный, как весенний воробушек, он обладал завидным мужеством и непреклонной волей. Поэт-патриот беззаветно любил Россию…"
Наверное, у многих возникнут возражения по поводу того, что самоубийство - это вроде бы проявление мужества и даже подвиг, пусть траурный. Что ж, основания для возражений есть. Можно говорить также о противоречивости стихов и поступка поэта. Дело в том, что, вспоминая последнюю встречу с Борисом, Тер-Маркарьян пишет, как почувствовал он в разговоре трагический замысел друга и решил развеять его мрачные думы:
"- Перестань, Боря, об ЭТОМ! Разве не боишься Бога?
- Бога нет!"
Ответ такой категоричный. А как же его обращение в приведенных стихах? Или это он к нам ко всем обращался, моля, чтобы мы нашими усилиями, нашей общей борьбой во что бы то ни стало вернули Советскую власть и Советский Союз?..
Дитя войны и космической эры
Чтобы лучше понять трагическую гибель и предсмертное обращение поэта, надо знать его жизнь. В этом мне помог тот же Аршак Арсенович Тер-Маркарьян, друживший с Борисом Примеровым от юности до кончины. Он рассказывает:
- Мы познакомились лично, а не только по стихам, в 1962 году на вокзале Ростсельмаш, неподалеку от которого он тогда жил. А я вернулся в Ростов-на-Дону, где работал в областной молодежной газете "Комсомолец", из геологической экспедиции. По газетным фотографиям друг друга узнали. Я пошел к нему в гости. Потом, когда в августе этого же года умер его отец, а в сентябре - мой, мы, сверстники, 1938 года рождения, как-то особенно сблизились. Примеровы переехали, и оказалось, что поселились они уже в другом районе - Ленгородке, в трех домах от нас. Наши мамы, армянка и украинка, обе Анны, тоже дружили, и, когда сперва Борис, а затем и я поступим в Литинститут, они будут вместе читать и обсуждать наши письма из Москвы…
Прерву рассказ Аршака и скажу от себя. Сразу же мне почувствовалось время. В характерных деталях. Ну, скажем, журналист комсомольской газеты отправляется в геологическую экспедицию: одной из любимейших песен тогда была "Геологи". Двое одаренных друзей из Ростова один за другим поступают в Литературный институт. Я в то время работал в рязанской молодежной газете, и от моей родной области в этот столичный питомник талантов один за другим отправились двое братьев Сафоновых - Эрнст и Валентин, что, в общем-то, никого сильно не удивляло. Талант есть талант, ему дорогу, а не большим деньгам. Разве не таким был принцип советской жизни? И стал Эрнст Сафонов видным прозаиком, редактором газеты "Литературная Россия", а Валентин Сафонов - замечательным поэтом и публицистом…
Но вернусь к Примерову, который, кстати, обоих наших братьев-рязанцев хорошо знал, а учился на одном курсе и жил в одной общежитейской комнате с Николаем Рубцовым (а шафером на свадьбе у него был Александр Вампилов: сколько же одаренных всходило одновременно!). Что было у него за спиной к тому времени? Главное - война, бойцом которой стал его отец, донской казак. Он же, трехлетний, рожденный на шолоховской земле - в поселке Матвеев Курган и перевезенный вскоре в станицу Мечетинскую, пережил страшный удар фашистского нашествия. Взрывная волна контузила ребенка, сделав его недвижимым.
- Случись это сегодня, - заметил Тер-Маркарьян, - скорее всего он был бы обречен и никому не нужен.
Последствия в самом деле оказались тяжкими. Он потом хромал всю жизнь, руки действовали скованно. Однако - поднялся! Как рассказывал мне Аршак, это удивительно произошло. Силой музыки, которую выросший в музыкальной, певческой семье Борис полюбил самозабвенно. И вот однажды, слушая по радио глубоко потрясшую его мелодию, он… встал на ноги.
Да, конечно, целебное воздействие великого искусства известно. Только при этом мы с Аршаком сошлись во мнении, что не меньшее значение имела и вся атмосфера вокруг - советская атмосфера доброжелательности, неравнодушия, сердечного тепла. Это ведь она поистине чудесно помогает вновь увидеть мир потерявшей зрение девочке в пьесе Виктора Розова "Ее друзья": факт реальный, из жизни!
А музыка… Про нее в свое время счел необходимым особо оговориться известный писатель Анатолий Калинин, представляя читателям самую первую книжку стихов начинающего поэта под названием "Синевой разбуженное слово", вышедшую в Ростовском книжном издательстве в 1964 году. Вот она, передо мной, тонкая книжечка, но ведь целый ряд стихов после будут неоднократно переиздаваться в столичных сборниках, вплоть до увесистого тома "Избранное" Бориса Примерова, которое выйдет в конце 80-х годов семнадцатитысячным тиражом.
"Еще нужно сказать и о том, что стихи Примерова очень музыкальны, - написал в послесловии к первому сборнику Анатолий Калинин. - Не случайно в редакции "Октября" озаглавили цикл его стихотворений "Поющее лето". Тут можно сослаться на такую подробность: этот рабочий паренек, оказывается, и начал свое приобщение к поэзии с музыки. Он не просто любит Моцарта, Бетховена, Чайковского - их музыка и заставила его заговорить стихами. Он влюблен в настоящую большую музыку, этот молодой поэт "от тачки", "от гудящей печи". И поэтому так много в его стихах музыки сердца".
Отмечаю на страницах книжечки названия: "Бетховен", "Концерт Шаляпина". Второе из этих стихотворений автор послесловия решил привести в своей статье целиком, чтобы еще раз дать возможность всем читающим прочувствовать своеобразие поэтического таланта этого юного рабочего с Ростсельмаша:
Бьют ветра голубыми копытами,
Бьется пыли космический хвост,
Замирает ветрами омытое
Королевство заоблачных звезд.И Луна, как девчонка, наряжена,
Будто ей восемнадцати нет.
Начинаем концерт Шаляпина
По заявкам далеких планет.Метеорные падают глыбы,
Налетает крутой ветролом,
Марсианки глотают, как рыбы,
Воздух.
Сердце идет ходуном.Звуки кружат, как снежные хлопья,
И рокочут, как в шторм океан.
И ресницы, как руки, хлопают
От восторга у всех марсиан.Бас несется в космической дали.
…Я стою.
Я смотрю в небеса:
Там на цыпочки звезды привстали
И на Землю таращат глаза.
Ну каково?! Космический взгляд и замах, конечно же, не случайны. Только что взмыл в небесную высь Юрий Гагарин, и мало кто из советских поэтов - от классиков до делающих первые шаги - не взволнован искренне этой темой. У Примерова она дает о себе знать даже в стихотворении "Подсобный", где речь, собственно, о его скромной рабочей должности в метизном цехе:
Кто-то трогает настоящие,
Горящие звезды в небе.
А я? Я таскаю ящики,
Я в небе ни разу не был.