Попробуем рассмотреть конкретные условия появления классического типа скрипки. На рубеже XV века сдвиги в общественной жизни Европы привели к складыванию наций, интенсивному росту городов, развитию литературы, искусства, книгопечатания. Менялось, развивалось и музыкальное искусство. Народный инструмент в новых условиях приобретает иные качества, становится профессиональным, что обусловливается становлением национальных профессиональных композиторских школ. Этот качественный скачок в музыкальной культуре вызвал подлинную революцию и в области конструкции инструмента.
Традиции в смычковом инструментарии к середине XIV века в разных странах Европы оказались в чем-то схожими. Конвергенция признаков определялась как народными истоками смычковой культуры в целом, восходящими к древним формам музицирования, близкими принципами интонационной выразительности, так и определяющим воздействием нового гуманистического мировоззрения эпохи Возрождения, формированием общеевропейской художественной культуры, требованием инструмента, близкого по своему звучанию человеческому голосу. Сказывались и участившиеся взаимодействия в области культурной жизни, расширение различного рода контактов между странами.
К началу XVI века общими усилиями были созданы семейства профессиональных смычковых инструментов, в том числе семейство виол и семейство скрипок. Скрипка, в отличие от виолы, оказалась инструментом столь разнообразных возможностей, способным и к ансамблевой, и к самостоятельной роли, богатым колористическими и интонационными качествами, что именно она во многом определила пути развития европейской музыки. В скрипке нашла продолжение, хотя и в иной, несколько более богатой форме, та синкретическая функция, которая была издревле свойственна народному искусству в неразрывности его вокального и инструментального начал.
Многие факты указывают на раннее развитие народных смычковых инструментов в Польше и России. Об этом свидетельствуют, в частности, обнаруженные при раскопках в городах Ополе и Гданьске струнные инструменты, относящиеся к XI-XIII векам. Первый из них (2-я половина XI века) -двухструнный, близкий по размерам и долбленому корпусу позднейшей пошетте (карманной скрипке). При реконструкции получился инструмент мягкого приятного тембра.
Второй - пятиструнный, почти вдвое больший по размеру. Они изготавливались из липы, дерева, которое обычно шло на посуду. Здесь можно проследить связь древних инструментов с общей материальной культурой быта и основанным на ее потребностях ремесленным творчеством. Об этом свидетельствуют не только сходные материалы и навыки изготовления, но и перенесение устоявшихся бытовых форм и конструктивных приемов работы по дереву на музыкальные инструменты. Мастера в них во многом повторяли готовые, знакомые традиционные детали предметов, окружавших крестьянина в его доме.
Нельзя не отметить, к примеру, сходство корпусов инструментов с долблеными корытцами, посудой, ковшами, детскими люльками; завитков (головок инструментов) - с ручками черпаков, вальков для стирки, досок для резки, где этот завиток предназначался для подвески предметов на веревке, крае ведра или доски. Ведь народные инструменты также подвешивались. Сами шейки многих инструментов по форме совпадали с шейками черпаков, ложек и других предметов, так как были рассчитаны на размер человеческой ладони.
Даже в контурах классической деки скрипки, на первый взгляд не имеющих подобия бытовым предметам, есть соответствие форме древнего лука, составленного из двух рогов. Этнографические музеи Польши (к примеру, музей этнографии в Кракове) хранят огромную документацию, относящуюся к этой области.
По предложению польского ученого З. Шульца, второй из обнаруженных инструментов, близкий также североевропейскому типу кантеле (на котором играли и щипком и смычком), явился предком одного из древнейших польских инструментов - трехструнной мазанки, корпус которой выдалбливался из целого куска дерева (63, 8). Название "мазанка" произошло от древнего польского слова "мазаня" - что значит тянуть смычком по струнам.
Древние мазанки имели мандолинообразный долбленый корпус небольших размеров, колковую коробку, гриф без ладов. Настраивались они по квинтам и имели строй выше современных скрипок (а-е-h). Это придавало звучанию достаточную остроту. Дерево, шедшее на их изготовление, было мягким. У некоторых инструментов начала XV века появилась уже перетяжка, так называемая "талия", что сближает их с русскими народными инструментами скоморохов, известными нам, в частности, по фреске церкви в Мелётове, о которой приводились сведения в печати (12, 9-10), раскопкам в Новгороде(22).
К другому типу древних польских смычковых инструментов принадлежали трех- и четырехструнные геньсле или геньслики, распространенные в Подгалье (южная часть Польши). По размерам они были больше мазанок, имели овальный, суженный книзу корпус, колковую коробку. Ладов на геньсле не было. Эти инструменты также настраивались по квинтам, имели яркий, открытый звук. При игре и мазанки, и геньсле держали на плече или верхней части груди, не прижимая инструмент подбородком. Привлекает внимание этимологическое родство польского термина "генжьба" ("генсьба") и славянского "гудьба" (применяемого к игре на смыке и других смычковых инструментах). Не исключено, что речь здесь идет об одном типе инструмента.
В то же историческое время, связанное с возникновением скрипки, бытовал в России и Польше гитарообразный инструмент с отверстиями в корпусе, близкими букве "С", расположенными внизу верхней деки, с тремя струнами (иногда четырьмя и пятью). На изображениях отдельных инструментов есть пометки и ладов. Некоторые исследователи считают этот инструмент близким виолам, но следует учесть, что в ту пору здесь использовались и европейские фидели, а позднее виолы, во многом отличные - и по количеству струн, и по строю, и по функциям - от славянских народных инструментов. Учитывая характерные черты, реальнее будет, очевидно, отнести его к более древним инструментам типа фиделя, близкого сербской скрипке.
Чертами, объединяющими все эти внешне малосхожие инструменты (особенно, если сравнивать отдельные разновидности), являются следующие: квинтовый строй и, как правило, отсутствие ладов на грифе. Это свидетельствует о стремлении мастеров сохранить и развить интонационное богатство народного инструментального творчества, использовать выразительные возможности струн в пределах квинтового охвата при опоре на гомофонный стиль игры.
Несколько позднее в Польше отмечено появление еще одного смычкового инструмента. В. Каминьский пишет, что "уже во 2-й половине XV века был известен и популярен в Польше народный инструмент с названием скрипица. Его характерные черты - квинтовый строй и, предположительно, четыре струны" (54, 88). Подобное название чуть позже - в XVI веке - появляется и в России (до этого предок скрипки здесь назывался "скрипель"). Представляется, что новое имя было дано уже не старому, а профессиональному инструменту, использующемуся в городском музицировании.
О том, что скрипица в конце XV века уже стала рассматриваться в России как профессиональный инструмент, отличный, в частности, от геньсле (в котором некоторые исследователи видели непосредственного предка скрипки), дает сведения сохранившаяся рукопись "Размышления о жизни Христа" (1500): "...у моего возлюбленного всегда полно музыки и веселья, орган и сладостное пение, скрипицы и геньсле звучат разнообразными голосами и с ними мой возлюбленный скрипач" (54, 86-87).
Видимо, скрипица и явилась первым польским инструментом, вобравшим в себя характерные черты различных, но имеющих типовое сходство смычковых инструментов. Рассмотрим народные истоки скрипки в России.
Наиболее ранние из известных письменных сведений и изображений русских смычковых инструментов относятся к XI-XII векам. Впервые упоминание об инструменте смычкового типа под названием "смык" встречается в Патриаршей, или Никоновой, летописи (1068) и "Кормчих книгах" XII века. Это название, а также обозначение исполнителя на данном инструменте - "смычек" ("смычьк"), "смычник" - встречаются в различных русских источниках вплоть до 2-й половины XVI века.
Такое название могло происходить либо от глагола "смыкать" (смыкание-замыкание концов лукообразного смычка), либо от старославянского глагола "смыцати" - тащить, волочить (в польском языке "смыч" - поводок). В древнеславянском языке глагол "смыкать" означал также "шмыгать", тереть, дергать ("смыкати" в современном украинском языке - дергать), а также, позднее, приобрел и новое, производное значение - "водить смычком по струнам".
Одно из первых названий смычка - "лучец" - встречается в "Кормчей книге" 1262 года. Сам процесс исполнения на смыке обозначается как "гудение" ("гудение лучцом") - от древнеславянского слова "гудьба" - игра на смычковом инструменте, связанная прежде всего с пляской. Игра на щипковых инструментах (гуслях, лире и др.) получила иное обозначение: "бряцание". С XVI века название "смык" переносится на смычок.
До нас дошли лишь две фрески, на которых изображены исполнители на смычковых инструментах. Первая находится в Софийском соборе в Киеве и относится к XI веку. На ней мы видим музыканта, играющего прямым смычком (возможно, изображение смычка не сохранилось, на штукатурке здесь трещина, интерпретируемая ошибочно как смычок) на крупном многострунном инструменте с бандурообразным корпусом. Инструмент держится на плече (вернее, на верхней части груди) в горизонтальном положении. (На другой фреске в этом же соборе мы, правда, встречаем изображение музыканта, играющего на схожем по контурам инструменте щипком, а инструмент держится как гитара.)
Большой интерес представляет фреска XV века в церкви Успения в селе Мелётове под Псковом. На ней изображен сидящий скоморох, играющий прямым смычком на трехструнном инструменте, зажатом между колен. Инструмент имеет форму ромба с двумя выемками по сторонам. Этот тип инструмента весьма схож по строению с польскими народными инструментами XIII-XVI веков (существует много изображений таких инструментов на польских миниатюрах), но на которых играли лунообразным смычком, держа их, в отличие от изображенной на фреске, на верхней части груди горизонтально (или наклонно).
Огромную важность для науки имеют раскопки в Новгороде, которые принесли открытие ряда древних инструментов. Были найдены гусли, свирели, два смычковых инструмента XII и XIV веков и детали таких же инструментов XII и XV веков. (Подробнее об этих инструментах см.: 12, 39-42 и 22) Это трехструнные, довольно крупные (от 30 до 40 см) инструменты с выдолбленным из целого куска дерева круглым корпусом и плоской верхней декой. Головка у инструментов дощатая, с перпендикулярными колками. Корпус имеет два резонансных отверстия по бокам. Конструкция оказалась схожа с болгарским народным инструментом - гдулкой, что свидетельствует об общности становления славянского инструментария. Возможно, что найденный инструмент является одной из разновидностей "смыка".
Видимо, название "смык" обозначало на протяжении XI-XVI веков не один инструмент, пусть далее видоизменявшийся со временем в практике, а было собирательным для определенной группы бытовавших в народе инструментов.
О народных истоках инструментов скрипичного семейства можно судить по многочисленным изображениям XVI-XVII веков, на которых представлены народные гуляния, ярмарки, кабачки, где почти всегда можно увидеть скрипку, а порой и ее спутницу - виолончель. В то же время на изображениях сцен придворно-аристократического музицирования, а частично и бюргерского музыкального быта мы обычно находим виолу. Такое положение не было случайным; оно вытекало из выразительных возможностей и звуковых особенностей этих инструментов: матовый, небольшой звук "галантной" виолы отвечал требованиям салона, но оказывался несостоятельным при ее применении на открытом воздухе, в народных праздниках.
Стремительный процесс развития скрипки предклассического типа обусловливался несколькими причинами: высоким уровнем народного инструментального искусства, тенденциями звуковой и технической выразительности, навыками построения инструментов различного типа, органическим включением инструментального искусства в широкую систему культурно-бытовых связей. Это предопределило качественное своеобразие смычкового инструментария - концентрацию наиболее ценных черт, рожденных а более ранние эпохи.
Важно, что в период развития материальной и духовной культуры Возрождения появилась возможность восприятия новых эстетических ценностей широкими массами сельского и городского населения. И скрипка уже в ее предклассическом варианте в наибольшей степени отвечала новым запросам музыкальной культуры. Скрипка "мирно уживалась" и с другими типами народных инструментов, и с архаическими формами, продолжавшими звучать в ансамблях с ней. Народный инструментарий обладал внутренним единством, основанным на родстве инструментов, на постепенном развитии именно из фольклорных форм профессиональных видов. В славянских странах не возник процесс противопоставления народного и аристократического искусства, как, к примеру, во Франции.
К началу XVI века закончился процесс трансформации народного инструментария, в том числе и инструментов предскрипичного типа, в инструментарий, близкий классическому. В конструктивном отношении скрипка, может быть, еще не вполне оформилась, но в музыкально-выразительном она уже обрела главные свои качества. С этого времени начинается влияние ее устойчивой формы и профессиональных приемов игры на народное искусство нового исторического периода. Этот процесс фиксируется и в инструментарии Старые народные инструменты постепенно исчезают из профессиональной практики как несоответствующие распространившимся формам музицирования.
Еще одно замечание. Многие исследователи называют средневековые инструменты, предшествовавшие скрипке, "примитивными". Действительно, по сравнению со скрипкой они обладали меньшими возможностями. Однако в свое время они соответствовали потребностям музыкальной практики, удовлетворяли эстетическим вкусам эпохи. Художественно-выразительная ценность, приемы игры, сферы применения, возможности этих инструментов - предшественников скрипки - до сих пор еще по-настоящему не выяснены. Думается, что, как и в других видах искусства, гениальные народные умельцы, наряду с упорным сохранением традиционных черт, непрерывно искали новое. Ведь для народного искусства всегда оставалось главным - умение органического сочетания нового со старым, отсутствие повторяемости и определенная "сглаженность" индивидуального начала.
Надо полагать, что художественные достоинства народной скрипки были в основном сформированы и закреплены не только и не столько в частностях конструкции, сколько, в первую очередь, в ее темброво-звуковых качествах, интонационно-выразительных возможностях. Скрипка оказалась технически наиболее приспособленной для человеческой руки, свободы ее движения. Удобство это фиксировалось как обязательный прием и усиливалось в новых конструкциях.
Необходимо коснуться также следующей проблемы. В литературе широкое распространение получила теория синтеза различных влияний при возникновении скрипки. В отдельных работах даже отмечается, что именно скрипка заимствовала у того или иного семейства инструментов, той или иной культуры. Однако, учитывая возможные в средние века взаимовлияния, широкие перемещения народных музыкантов по Европе (так, русские скоморохи доходили до Рима и Парижа), можно отметить, что типовые признаки национального инструмента все же были достаточно устойчивыми и связанными с культурой народа в целом.
Мигрировали не инструменты, а исполнители. В рамках этих традиций или вне их "пришлый" инструмент все равно оказывался мертвым. Механическое объединение различных признаков несхожих, а порой и антагонистических инструментов, предлагаемое как "синтез",- не выдерживает критики. Теория происхождения скрипки от одного предка (семейства) путем сохранения и развития его основных свойств представляется нам более исторически и культурологически оправданной.
Какими временными рамками можно ограничить период возникновения предклассической скрипки? Известно, что только широкое практическое использование инструмента вызывает к жизни и соответствующую ему литературу. Если музыкальный инструмент оказался запечатленным на картине художника или в скульптурном изображении, то, следовательно, он уже функционирует как известный, широко применяющийся. Случайное не входит в круг изображаемого. Между изображением инструмента и его происхождением лежит определенная временная дистанция.
По прямым и косвенным данным мы можем уточнить исторический момент становления предклассического типа скрипки в славянских странах - вторая половина XIV века - вторая половина XV века, потому что уже в самом начале XVI века в изобразительном искусстве появляются первые образцы вполне сложившегося инструмента, близкого классической форме. Наиболее ранние из них - надгробие Ф. Ягеллона в Кракове (1510), фронтон одного из домов древнего центра города Гданьска, построенного в 1505 году. На обоих изображен ангел, играющий на маленьком инструменте, аналогичном дискантовой скрипочке классического типа.
В начале XVI века слава о польских скрипках, оказавшихся наиболее развитым типом нового инструмента, широко распространилась в Европе. В 1545 году немецкий ученый Мартин Агрикола писал: "...хочу указать на другой род скрипок, которые распространены в Польше. На них струны настроены по квинтам... Они звучат вполне чисто, более нежно и художественно изящнее, чем итальянские, лучше у них и резонанс" (49, 42, 45).
Кроме этих четырехструнных инструментов Агрикола описывает также и еще одну разновидность польских скрипок - маленькие трехструнные скрипочки, также настроенные по квинтам. Возможно, что первый тип скрипки уже стал профессиональным инструментом, а второй (очевидно, дискантовая скрипка) - был его "народным предшественником". О внешнем виде инструментов мы, однако, судить не можем, так как приведенное в книге изображение относится не к польским инструментам, а повторяет иллюстрацию немецких Geige. Здесь, скорее всего, ошибка печатников.
Другой немецкий ученый, М. Преториус в начале XVII века прямо пишет, что термин "польская скрипка" обозначает именно классический тип скрипки (Geige), и, объясняя происхождение этого названия, делает вывод, что "либо этот род мог первоначально прийти из Польши, либо там должны находиться исключительные исполнители на этих скрипках" (58, 44). А это уже очень важное для истории скрипичного искусства заявление.
Вместе с тем в рисунках начала и середины XVI века наряду со скрипкой можно увидеть и все другие типы смычковых инструментов, предшествовавших и сопутствовавших ей. Они медленно уходят из народной и профессиональной музыкальной практики, исполнители порой меняют способ игры на них. Иногда горизонтальное держание сменяется вертикальным, наподобие русского гудка; у некоторых инструментов исчезают лады, уменьшается количество струн и т. п. Наиболее долго сосуществует со скрипкой виола.
Семейство виол с XV до середины XVIII века было широко распространено в ряде европейских стран, в особенности в Германии, Франции и Англии; в Италии уже к середине XVII века виолы вытесняются скрипками, а в славянских странах их применение, как привозных инструментов, было вообще ограничено - они звучали главным образом в придворных, замковых и церковных капеллах.