Я засмотрелся на торс обнаженного воина: меч занесен над головой, левая рука взмыла вверх, могучие пальцы угрожающе растопырены, черты лица искажены яростью, рот растянут воинственным кличем… Были там и женские фигуры: статная пышногрудая Пенелопа, печально склонившая милую головку в ожидании Одиссея.
Наконец я наткнулся на то, что искал.
На странице 154 царствовала голова Есенина. Но это был не Есенин из подарочного издания "Энциклопедии"; не конфетно-приторный Сергей Есенин с Айседорой Дункан в Америке - этакая смесь из Джимми Стюарта и Роберта де Ниро XIX века; не Есенин из кинематографического романа В. Безрукова.
На меня смотрел душевно уставший и даже беспомощный Есенин в период его метаний из Москвы в Ленинград и обратно. Его васильково-синие глаза лучились жизненной энергией, и создавалось ощущение, что им, глазам, не было дела до его осунувшегося лица, сгорбленной фигуры - того человека или того вместилища его души, в коем она обитала. Только золотые его вьющиеся волосы были разбросаны в творческом беспорядке, тонкие губы упрямо сжаты, голова слегка наклонена вперед.
Я перевернул страницу и опять оказался лицом к лицу со свитой Есенина - поэтами-имажинистами Мариенгофом, Городецким, Павлом Васильевым, его любимым Клюевым. Каждый из них являл собой некую непроизвольную карикатуру на великого поэта Руси Советской.
Неподалеку на полке я обнаружил еще один русский альбом, называвшийся просто - "Русский поэт Сергей Есенин".
Обложку украшал бронзовый Геракл. Перелистнув титульный лист, я увидел фотографию самого скульптора И. С. Золотаревского, который был заметно похож на Есенина! На следующей странице помещалась цитата великих - очень простая, но меткая: "Быть - прекрасно; но сколь удивительнее - становиться".
И я тут же решил: нужно срочно отправляться туда, к Есенину, в Питер.
Я бережно расставил книги по местам. Я боялся, что мое рысканье в библиотеке может нарушить святость этой "золотой" комнаты Хлысталова. Его комнаты, комнаты, которая с того момента, как я впервые переступил ее порог много дней - или веков! - назад, полностью и навсегда изменила мою жизнь. Знал ли Эдуард Хлысталов, что я приду сюда, вторгнусь в его загадочный и непростой мир, стану трогать его вещи, оплетаемый по рукам и ногам виртуальной паутиной, имя которой - Есенин; паутиной, которую он сам, со всей своей красотой и силой, сплел для меня? Я чувствовал присутствие Эдуарда Хлысталова. Словно лукавый дух, который украдкой следит за тобой, еле сдерживаясь, чтобы не окатить всполохами раскатистого мужского смеха.
Эдуард Хлысталов тоже любил Есенина, а тот его также преследовал. Он тоже стремился освободиться от власти, которую сконцентрировала в себе рукопись, а также документы и бумаги. Я подумал: "Принесла ли Хлысталову смерть желанную свободу?". Но тут же решил, что над силами Бога, дьявола и творчества смерть не властна. Я вернулся мыслями в тот день, когда Эдуард Хлысталов настоял, чтобы я взял рукопись. Неужели я годился для исполнения просьбы этого прекрасного мужчины, я - самый недостойный из рыцарей? Ну не смешно ли? И я расхохотался. Смех отразился от стен "золотой" комнаты, а воздух задрожал, искрясь, словно отзываясь радостью самого Хлысталова, ставшего призраком. Да, хозяин покинул дом, но радость его по-прежнему жила в этих стенах.
Серебристый свет потускнел. На маленький коттедж, примостившийся у края березовой рощи, опускался вечер. Я почувствовал, что хочу есть.
В дверь постучали. И тут же на пороге появилась миловидная женщина - жена, а теперь - вдова Эдуарда Александровича, кротко проговорив:
- Прошу к столу. Отужинайте, пожалуйста.
Я кивнул и пошел вслед за ней.
Женщина накрыла на стол - все в русском стиле: ароматный чай в заварочном чайнике, крендельки, баранки. В чугунке - рассыпчатая картошка, на тарелках - хрусткие нежинские огурчики, маринованные опята, селедочка с луком.
Пришлось "принять на грудь" стопочку водки - в память об Эдуарде Хлысталове, чтоб земля ему была пухом.
Кофейный свет в промельках штор потускнел. Наступали сумерки.
Женщина постелила мне в небольшой комнатке-кабинете Эдуарда Александровича, на кушетке, и я тут же уснул - крепко и безмятежно, как спят только в детстве.
Проснулся рано, в семь часов утра, встал, прошел в кухню. Там уже колдовала гостеприимная вдова Хлысталова: блины, чай.
Мы почаевничали, не проронив ни слова. Я поднялся из-за стола.
- Ну, мне пора, - я поцеловал вдову в щеку и склонил голову в полупоклоне.
- Минутку. Эдичка просил вам передать сверток с документами, - спохватилась она.
Вдова поспешила в глубь комнат и скоро вернулась, держа в руках компактный сверток.
- Вот! - и перекрестила меня. - С Богом!
- С Богом! - отозвался я…
Нужно было сохранять конспирацию до конца. Через кухонную дверь выскользнул в маленький сад позади дома и направился к рощице, где оставалась машина. Я предусмотрительно пошел окружным путем, не по дорожке, как накануне, а по узенькой извилистой тропинке, петлявшей меж деревьев. Наверное, Эдуард Александрович здесь прохаживался, обмозговывая свое расследование гибели очередной исторической личности. Или совсем невероятное: по этой тропинке гулял Есенин? Может, здесь он скрывался от уродливого и суетного мира нынешних мегаполисов - Москвы и Петербурга?
Я сел в машину, включил зажигание; медленно, точно в запасе у меня была вечность, вырулил в направлении главной дороги. Солнечные зайчики плясали в густых кронах деревьев. Я повернул к трассе. Там, прямо за перекрестком, стоял длинный черный автомобиль. В нем сидели двое мужчин, одетых в черное.
Я проскочил мимо на высокой скорости и после ближайшего поворота свернул в рощицу, заглушил двигатель.
Черный автомобиль пролетел дальше, а я поехал в другую сторону.
"Черный человек" - alter ego Есенина
…Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы - сердца людей.
Ф. М. Достоевский. "Братья Карамазовы"
Ни одно из творений Есенина не вызвало такой бури мнений относительно вопроса о его сути, как поэма "Черный человек". Вся история возникновения этой маленькой последней поэмы, где поэт беседует с таинственным черным человеком, писавшейся в предчувствии смерти, - вся эта история уже сама по себе обнаруживает не только необычные, но и не поддающиеся проверке подробности и запечатлелась в сознании потомков как отчетливая реальность только благодаря пресловутому черному посланцу.
"Черный человек" - одно из самых загадочных, неоднозначно воспринимаемых и понимаемых произведений Есенина. Работать над ним поэт начал в 1922 году, и в основном работа была завершена за границей, в феврале 1923 года был наконец окончен первый вариант поэмы.
Чем тяжелее стояла перед Есениным творческая задача, тем с большим вдохновением он ее решал. Ощущение дискомфорта возникло тогда, когда этого удовлетворения не стало, когда даже избитые выражения приобрели под пером мастера свой первозданный смысл, все поэтические горизонты казались достигнутыми. Потому-то он и думал начать повесть или роман, перейдя на прозу, рассчитывал преодолеть новый порог, вновь ощутить ту радость творческой победы, что приходит после тяжелого напряженного труда.
Работа над "Черным человеком" вернула ему прежнее чувство гениальной одаренности - одаренности от Бога.
Сопротивление материала было колоссальным, душевная и духовная сила достигала такой концентрации в процессе работы, какой он уже давно, казалось, не испытывал. Эта победа стоила всех предыдущих!
К ноябрю поэма приобрела совершенно новый вид, но и это был еще не окончательный текст. Слишком много значила она для Есенина, и он упорно работал, шлифуя каждую строчку. Наседкин вспоминал, как дважды заставал поэта в цилиндре и с тростью перед зеркалом, "с непередаваемой, нечеловеческой усмешкой разговаривавшим с… отражением или молча наблюдавшим за собой и как бы прислушиваясь к себе". Картина, что и говорить, нетривиальная для постороннего свидетеля. И вполне естественно, что Василий пришел к однозначному выводу: допился друг до ручки. А это была своего рода постановка спектакля, уже нашедшего воплощение в тексте.
Есенин никогда не работал в "черновом" состоянии и недвусмысленно высказался однажды, отметая все подозрения на сей счет: "Я ведь пьяный никогда не пишу". А уж эта сверхнапряженная работа требовала особенно ясной головы и абсолютной чуткости каждого нерва.
Он читал еще не законченную поэму друзьям в Питере в начале ноября. Окончательный же, беловой текст был записан 12–13 ноября и передан в редакцию "Нового мира".
Этой поэме суждено было стать последним крупным поэтическим произведением Есенина. В ней отразились настроения отчаяния и ужаса перед непонятной действительностью, драматическое ощущение тщетности любых попыток проникнуть в тайну бытия. Это лирическое выражение терзаний души поэта - одна из загадок творчества Есенина. Ее разрешение в первую очередь связано с трактовкой образа самого "прескверного гостя" - Черного человека. Его образ имеет несколько литературных источников.
Есенин признавал влияние на свою поэму "Моцарта и Сальери" Пушкина, где фигурирует загадочный Черный человек.
"Черный человек" - это двойник поэта, его альтер эго. Он вобрал в себя все то, что сам поэт считает в себе отрицательным и мерзким. Эта тема - тема болезненной души, раздвоенной личности - традиционна для русской классической литературы. Она получила свое воплощение в "Двойнике" Достоевского, "Черном монахе" Чехова. Но ни одно из произведений, где встречается подобный образ, не несет такого тяжкого груза одиночества, как "Черный человек" Есенина. Трагизм самоощущения лирического героя заключается в понимании собственной обреченности: все лучшее и светлое - в прошлом, будущее видится пугающим и мрачно-беспросветным.
Действие поэмы разворачивается глубокой ночью, в полнолуние, когда силы Зла властвуют безраздельно и приходят соблазнять душу поэта. Тихий зимний пейзаж, уже знакомый нам по последним лирическим стихотворениям, на сей раз теряет свою успокоенность, и кажется, что снова нечто угрожающее притаилось в самой ночной тьме, каждое дуновение ветра воспринимается как предвестие появления "прескверного гостя"… Ощущение страшного одиночества рождает желание обратиться к неведомому другу, который, увы, не придет и не протянет руку помощи.
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Голова, размахивая "крыльями" в ночи, напоминает черную птицу - вестницу несчастья в "Пугачеве". Читая поэму, невольно задаешь вопрос: Черный человек - это смертельно опасный противник поэта или часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо? "Дуэль" с Черным человеком, какова бы ни была его природа, послужила своеобразным духовным испытанием для лирического героя, поводом к беспощадному самоанализу.
Однако в литературном произведении важно не только, что написано, но и как. Тема двойника выражена на композиционном уровне. Перед нами два образа - чистая душа и Черный человек, а перетекание монолога лирического героя в диалог с двойником - поэтическое выражение подсознательного. В исповедальной книге, читаемой "прескверным гостем", открываются противоречия мятущегося духа лирического героя. Соотношение монологической и диалогической речи выявляется в ритмико-интонационном строе поэмы.
Жесткий ритм дактиля усиливает мрачные интонации монолога Черного человека, а взволнованный хорей способствует выражению диалогической формы мысли и повествования. Метафора разбитого зеркала прочитывается как аллегория погубленной жизни. Здесь выражены и пронзительная тоска по уходящей молодости, и осознание своей ненужности, и ощущение пошлости жизни.
Однако эта "слишком ранняя усталость" все же преодолевается: в финале поэмы ночь сменяется утром - спасительной порой отрезвления от кошмаров тьмы. Ночной разговор с "прескверным гостем" помогает поэту проникнуть в глубины души и с болью сорвать с нее темные наслоения. Возможно, надеется лирический герой, это приведет к очищению.
В январском номере журнала "Новый мир" в 1926 году появилась ошеломляющая публикация: "С. Есенин. "Черный человек"".
Текст поэмы производил особенно сильное впечатление на фоне недавней трагической кончины молодого поэта. Современники сочли это произведение своеобразной покаянной исповедью "скандального поэта". И действительно, такого беспощадного и мучительного самообличения, как в этом произведении, не знала русская поэзия. Приведем здесь его краткое содержание.
"Черный человек": Есенин наедине с собой. Поэма открывается обращением. "Друг мой, друг мой, - начинает исповедоваться лирический герой, - я очень и очень болен…"
Мы понимаем, что речь идет о душевном страдании. Выразительна метафора: голова сравнивается с птицей, стремящейся улететь, - "Ей на шее ноги // маячить больше невмочь". Что же происходит? В пору терзающей бессонницы к герою приходит и садится на постель мистический Черный человек. Есенин (анализ источников создания поэмы это подтверждает) апеллирует в некоторой степени к произведению Пушкина "Моцарт и Сальери". Великому композитору накануне гибели тоже виделся некий зловещий Черный человек. Однако у Есенина эта фигура осмысливается совсем по-другому. Черный человек - это альтер эго поэта, другое его "я". Чем же мучает лирического героя скверный Черный человек?
В третьей строфе поэмы возникает образ книги, в которой до мельчайших подробностей излагается вся человеческая жизнь. В Библии, в Откровении Иоанна Богослова, говорится о том, что, читая Книгу жизни, Бог судит каждого человека, согласно его делам. Письмена в руках есенинского Черного человека демонстрируют, что и дьявол пристально следит за судьбами людей. В его записях, правда, не развернутая история личности, а лишь ее краткое содержание. Черный человек (Есенин подчеркивает это) выбрал все самое неприглядное и злое. Он рассказывает о "прохвосте и забулдыге", об авантюристе "самой высокой марки", об "изящном поэте" с "ухватистой силою". Он утверждает, что счастье - это только "ловкость ума и рук", пускай и приносят "много мук… изломанные // И лживые жесты". Здесь стоит упомянуть о новомодной теории, сложившейся в декадентских кругах начала XX века, об особой миссии языка жестов, приверженцем которой был Есенин и "царицей" которых являлась великая танцовщица Айседора Дункан. Брак с ней был недолгим и не принес поэту умиротворения. "Казаться улыбчивым и простым" в то время, когда сердце разрывала тоска, ему приходилось не только по воле господствовавшей тогда моды. Только так поэт мог скрыть и от самого себя мрак грядущей безнадежности, связанной не только с внутренними противоречиями личности, но и с ужасами большевизма в России.
Что таится на дне души? В девятой строфе поэмы мы видим, как лирический герой отказывается говорить с незваным гостем: он все еще хочет откреститься от страшного рассказа, который ведет Черный человек. Есенин еще не принимает анализ житейских передряг "какого-то" морального "жулика и вора" как исследование собственной жизни, сопротивляется этому. Однако уже и сам понимает, что тщетны его усилия. Поэт упрекает черного гостя в том, что он имеет право вторгаться в глубины и доставать что-то с самого дна, ведь он "не на службе… водолазовой". Эта строка полемически обращена к произведению французского поэта Альфреда де Мюссе, который в "Декабрьской ночи" использует образ водолаза, блуждающего по "пропасти забвения". Грамматическая же конструкция ("водолазовая служба") апеллирует к морфологическим изыскам Маяковского, который по-футуристически смело ломал устоявшиеся формы в языке.
Образ ночного перекрестка в двенадцатой строфе напоминает о христианской символике креста, соединяющего все направления пространства и времени, и содержит языческое представление о перекрестке как о месте нечистых заговоров и чар. Оба эти символа с детства впитал впечатлительный крестьянский юноша Сергей Есенин. Стихи "Черный человек" объединяют две противоположные традиции, отчего страх и мука лирического героя обретают глобальный метафизический оттенок. Он "один у окошка"… Слово "окно" этимологически связано в русском языке со словом "око". Это "глаз" избы, через который в нее льется свет. Ночное окно напоминает зеркало, где каждый видит свое отражение. Так в поэме появляется намек на то, кто на самом деле этот Черный человек. Теперь издевка ночного гостя приобретает более конкретный оттенок: речь идет о поэте, появившемся на свет, "может, в Рязани" (там родился Есенин), о светловолосом крестьянском мальчике "с голубыми глазами"…
Убийство двойника. Не в силах сдержать ярость и гнев, лирический герой пытается уничтожить проклятого двойника, бросает в него трость. Этот жест - бросить в привидевшегося черта что-нибудь - не раз встречается в литературных произведениях русских и зарубежных авторов. После этого Черный человек исчезает. Есенин (анализ аллегорического убийства двойника в мировой литературе доказывает это) пытается как бы уберечь себя от преследования своего другого "я". Но такой финал всегда ассоциируется и с самоубийством. Поэт, стоящий в одиночестве перед разбитым зеркалом, предстает в последней строфе произведения. Символика зеркала как проводника в другие миры, уводящего человека из действительности в обманный демонический мир, усиливает мрачный и многозначительный финал поэмы. Реквием по надежде. Трудно, почти невозможно так бичевать себя на глазах у огромной публики, как это делает Есенин. Его невероятная искренность, с которой он открывает миру свою боль, делает исповедь отражением душевного надлома всех современников Есенина. Не случайно знавший поэта писатель Вениамин Левин отозвался о Черном человеке как о судебном следователе "по делам всего нашего поколения", питавшего много "прекраснейших мыслей и планов". Левин заметил, что в этом смысле добровольная ноша Есенина чем-то сродни жертве Христа, который на себя "взял немощи" и понес на себе все человеческие "болезни".
Поэт терпит до конца. И срывается только тогда, когда в речи гостя возникает образ "мальчика в простой крестьянской семье, желтоволосого, с голубыми глазами"… Ладно, вывернул ты меня наизнанку, собрал всю грязь, но уж этого, шалишь, этого я тебе не отдам!
Черный человек!
Ты прескверный гость.
Эта слава давно
Про тебя разносится.