"МОЕМУ РЕДАКТОРУ"
С. В. Михалков подарил Максиму свою книжку "День Родины" с надписью: "Моему редактору…"
Принес я книжку домой. Максим прочитал надпись и так раздумчиво:
- Вот видишь, папа, я уже и забыл про маленькое добро, что я сделал дяде Михалкову, а он помнит. Видишь?
ТАК БЫВАЕТ…
- Папа, ты знаешь, кто такой был Колумб?
- Великий мореплаватель.
- Это правильно. Но ты знаешь, что он был генуэзец и куда он плыл?
- Он плыл в Индию, - отвечаю.
- Вот видишь, плыл в Индию, а открыл Америку. Так и бывает: ищешь одно, а находишь другое.
ПОНЯЛ РАДОСТЬ ОТЦА
- Папа, я стал читать книгу "Сын Зевса". Дошел до разговора о сыне и перестал видеть строки… Что со мной произошло?
- Видимо, то же, что со мной происходит, когда я думаю о тебе.
- Правильно. Я как раз прочел фразу: "У меня родился сын! - воскликнул Филипп". И я сразу представил тебя. Ты понимаешь, какая это радость! Понимаешь?
САМЫЙ КРАСИВЫЙ ЧЕЛОВЕК
- Кто самый красивый?
И, не дождавшись моего ответа, сказал:
- Самый красивый человек тот, кто видит вокруг себя красивых.
СКОРЕЕ ВСЕ ПОНЯТЬ!
Приболел. Лежит у меня на диване.
- Папа, дай мне десятый том Гюго.
Подаю. Углубляется в чтение.
Вдруг откладывает книжку и плачет.
- Ты что, мальчишка?
- Ну почему?.. Почему я не понимаю, что хотел сказать Гюго?
- Родной мой, все поймешь. Всему свое время.
- Но я хочу скорее! Скорее все понять!..
Я подхожу к проигрывателю и завожу пластинку с романсом Тортиллы - из музыки к кинофильму "Приключения Буратино".
…Юный друг, всегда будь юным,
Ты взрослеть не торопись.
Будь веселым, дерзким, шумным,
Драться надо - так дерись!..
- Вот, - говорю, - слышишь? Твоя любимая пластинка. "Ты взрослеть не торопись…"
- Все правильно, папа. Но все равно так хочется все-все знать поскорее!
САМОКРИТИКА
Читает учебник зарубежной истории для девятого класса. Лежит на кровати и перелистывает книгу, рассматривает схемы, карты. Потом откладывает учебник, закидывает руки за голову и лежит притихший.
Подхожу так, чтобы он меня не увидел. Лежит и улыбается.
- Ты чего это? - спрашиваю.
- Да вот смеюсь над собой. Какой же я в политике профан!..
ОБ ИСТОРИИ
- Папа, какая все-таки грязная штука - вся история. И правда, пора уже начать на земле новую историю. Ее Октябрь начал, да?
РАЗДУМЬЕ НАД КЕДРОВОЙ ШИШКОЙ
Принес я ему кедровую шишку - подарок моих алтайских друзей. Он долго хранил ее. Наконец вскрыл. Орехи лежали перед ним.
- Хорошо, папа, что шишка неживая. А то бы ей больно было, когда я потрошил ее.
КТО УМНЕЕ
Занимается музыкой, играет на пианино. Прерывает игру. Нога на ногу. Обхватывает колени сцепленными руками.
- Папа, а кто умнее - Бисмарк или Гитлер?
- А как ты думаешь? - спрашиваю в ответ.
- Думаю, что Бисмарк, - говорит. - У него все-таки хватило ума не идти войной на Россию.
МУЗЫКА
Закончил занятия на пианино.
- Ну, теперь я тебе в награду заведу что-нибудь легкое, - говорю. - Хочешь любимые "Три свинки и злой волк"?
- Нет, давай лучше Кареву. Хочу "Нищую" послушать.
Завожу романсы в исполнении Галины Каревой. Гасим свет. Ложимся на диван и, обнявшись, слушаем.
Лежим не дыша. Когда Карева поет романс Беранже, приподнимается на локте и весь - слух. Замечаю искорки слез на глазах. Молча прижимаю к себе. Молчим до конца пения.
"Сейчас, - думаю, - предложу ему румбу-фокстрот "Инес". Пусть отойдет…"
Предлагаю.
- Нет, папа. После Каревой я это уже не могу слушать. Пусть потом когда-нибудь.
В СКВЕРЕ
Резвятся собаки в сквере. Различных пород. Хозяева бегают среди собак и отгоняют их друг от друга, боясь, что они, по своему собачьему неразумению, испортят породу…
- Папа, я очень, как ты знаешь, люблю собак, но лучше бы в сквере было полно детей…
Мы прошли уже мимо сквера. Вдруг Максим обернулся и сказал.
- Бедные собаки. Побегают-побегают - и снова их уведут по домам. А сейчас вот гоняют и думают, что свободны… Только я не пойму, папа, зачем за ними бегают и хозяева. Чтоб собакам не так грустно было, что ли?..
ПОСЛОВИЦА
- Папа, в Мальтинии есть такая пословица. На маленьком подготавливаешься к большому. Правда, она подходит нам?
ОТ ИНЕЯ НА ТРАВЕ…
- Папа, какой твой любимый лозунг?
Гляжу на него и поражаюсь. Мы ведь только что говорили об инее на траве. И вдруг этот вопрос.
- Да здравствует правда! - отвечаю незамедлительно.
- А знаешь, Файт Восьмой, когдатошний президент Мальтинии, говорил, что должна быть и неправда. Неправда, папа, заставляет думать. Понимаешь? Файт Восьмой своим маршалам и генералам специально приказывал видеть неправду. Чтоб они думали.
- Это интересно, - говорю. - Но неправды все-таки не должно быть! Верно ведь?.. А вообще ты молодец.
- Это не я молодец. А Файт Восьмой.
- Он жив? - спрашиваю.
- Ты забыл, папа. Он умер в госпитале от гангрены. Удивительный он был человек, папа. Главное, очень терпеливый. Ты же понимаешь, как это важно для главы государства?.. Я многому у него научился. Думаю, и ты рад был бы с ним познакомиться.
ОТВЕТ НА ДОБРО
Учительница Клавдия Васильевна вручила нам новые учебники для второго класса и похвальный лист "За отличную учебу и примерное поведение" в первом классе.
- Это тебе, папа, ответ на все твое добро ко мне. Ты, надеюсь, не возражаешь?
ПОБЛИЖЕ К ЗЕМЛЕ
Взял с собой Максима в Прибалтику, в Дом творчества имени Яна Райниса в Дубултах. Предлагают нам комнату на верхних этажах.
- Давай, папа, пониже. Я не хочу, чтоб люди были под нами. И лучше поближе к земле.
"У МЕНЯ ЕЩЕ ТАК НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ"
- Ты курил, папа?
- Да.
- А как бросил курить?
- А ты разве не помнишь?.. Тебе было лет пять. Как-то я сказал матери, что напрасно она курит. "Да еще не успеешь бросить сигарету, - говорил я ей, - тянешься целовать Максима… Как ты можешь обдавать его табачищем?.." Ты слышал это. Потом мы вышли с тобой погулять по набережной. Я закурил. Шли-шли. И вдруг ты останавливаешь меня и говоришь: "Что же это ты, папа?.. Маме делаешь замечания насчет курения, а сам куришь?.." "И правда", - подумал я тут же. Ничего тебе сразу не ответил. Докурил сигарету, а потом сказал тебе: "Смотри: вот я бросаю в сугроб окурок и больше не курю".
Я помолчал, подумал - открывать ли ему всю правду - и сказал:
- Признаюсь, мне очень хотелось курить. Но я при тебе уже не курил. Курил тайком от тебя - недели три-четыре. А потом все же перестал совсем. Как видишь, сдержал слово.
- Да-а, - раздумчиво ответил Максим. - У меня еще так не получается… Вот ленюсь я делать зарядку. И ни-как не могу победить свою лень. Никак, шут ее возьми!..
В РИГЕ
Из Дубулт поехали мы на экскурсию в Ригу. Нам показали старый город.
- Знаешь, папа, если б всех людей здесь переодеть в рыцарские костюмы, мы бы с тобой очутились в средних веках. Ты так не думаешь?
УТРЕННЯЯ НЕОЖИДАННОСТЬ
Перед обедом дочитал "Остров сокровищ" Стивенсона. Весь день только и разговоров, что о пиратах, о черной метке, о Сильвере. За обедом пересказывает роман нашим соседям по столу.
Перед сном снова не расстается с книжкой.
Наутро поднялись, как всегда, рано и пошли к морю - делать зарядку и купаться. Подходим к спуску на берег и застываем, пораженные. На рейде, в туманной дымке, стоит парусник.
- Вот это да! - восклицаю я. - Это же "Испаньола"…
Максим молчал, не веря глазам своим.
- Да, - говорю, - вот тебе корабль, о котором ты вчера читал у Стивенсона. Представляешь, как тебе повезло?! Такого еще ни с кем не случалось!
Максим посмотрел на меня, потом снова на корабль. Может, и в самом деле сейчас все здесь изменится! Высадятся на берег герои знаменитого романа - и начнется!..
- Папа, - наконец произносит Максим, - никакая это не "Испаньола". Это же учебное судно "Крузенштерн".
Это было так. Максим узнал корабль. Давным-давно я приносил ему книжку, в которой были нарисованы известные учебные парусники. А сегодня был День Военно-Морского Флота, и судно пришло на праздник к Юрмале.
Максим долго еще рассказывал, как он был поражен утренней неожиданностью, которая наяву - пусть на мгновение! - подтверждала сказку. Ему, наверное, было все-таки жаль, что парусник оказался н е т е м кораблем…
РЕБЕНОК ЕСТЬ РЕБЕНОК
После ужина пошел я к товарищу на пятый этаж. Максим остался в комнате играть. Когда я вернулся, дверь нашей комнаты была заперта. Постучал - ответа не было. Постучал сильнее - молчание. Где же он?
Я спустился в вестибюль, обошел все его любимые уголки - Максима нигде не было.
Я заволновался: где сын? Может, у моря? Но один, без меня, он никогда не уходил к морю. И вообще у нас с ним был уговор: если он куда-нибудь хочет пойти - он сообщает мне об этом. Так же, как и я ему. И ни один из нас никогда еще этот уговор не нарушал.
И все же я пошел к морю. Максима на берегу не было.
Между тем уже темнело. Что делать? Я снова и снова обходил все места, где он мог быть. Узнав, что я ищу сына, у вестибюля собрались чуть ли не все отдыхающие. Никто за весь вечер не видел Максима нигде.
Все переполошились. Один вызвал директора Дома творчества. Другой сидел в вестибюле и обзванивал всех, кто отдыхал с детьми. Наконец предложили поднять на поиски пограничников.
- Нет, - сказал я. - Мы живем на втором этаже. Можно забраться к нам с крыши столовой.
- Да, в самом деле. Может, он дома?
- Но он никогда не засыпал рано, - сказал я.
- Да и потом, ему же звонили - он бы ответил…
Мы легко взобрались на крышу столовой. Я подсадил мальчика-узбека, соседа по столу, до карниза второго этажа. Через минуту он был уже в нашей комнате - дверь из лоджии, на счастье, была не закрыта.
Еще через минуту, которая мне показалась вечностью, он вышел в лоджию и тихо сказал:
- Дядя Миша, Максим спит. Вот вам ключ - я вынул из скважины.
Когда мальчик спустился с лоджии, я расцеловал его.
Потом у вестибюля кто-то целовал меня. Кого-то обнимал я.
- Ой, слава богу!..
- Я так и знала, что он спит!..
- Но вы такой молодец! Вы такой спокойный!..
Вскоре все разошлись. Я остался один на площадке перед домом и разрыдался. Стоял один и плакал навзрыд. Где-то в глубине души были и страх утраты, и счастье нового обретения сына.
Потом я пошел к себе. Максим лежал на боку и, полуукрытый одеялом, крепко спал, запрокинув слегка голову.
КАК НАЧАТЬ ПОВЕСТЬ
Сказал я ему, что хочется мне написать повесть под названием "Музыкальная история". Сказал, что у меня все продумано уже.
- Хочешь, я узнаю, как ты начнешь ее?
- Конечно.
- Так вот. Ты смотришь, как я занимаюсь на скрипке, вспоминаешь свое детство, свою мечту о музыке… Вот так.
- Правда. Я действительно так хочу начать. Хотя, сынок, это уже штамп…
- Все равно это довольно хороший способ, папа, - начать с конца. Получается очень интересно.
СЛЕЗЫ ДОН КИХОТА
Снова дома, в Москве. Смотрели кинофильм "Дон Кихот". Сначала Максим смеялся. Потом становился все сосредоточеннее и серьезнее.
После фильма ушел в ванную. Нет и нет. Подхожу к двери - закрыто. Стучу - не открывает. Еще раз стучу.
- Сейчас, папа.
Открывает дверь и, пригнувшись, пряча глаза, убегает в мою комнату.
Прихожу туда - плачет. Утираю слезы. Обнимаю, прижимаю его к себе.
- Что такое? Почему ты плачешь?
- Ты понимаешь, папа? Что же это они так… с Дон Кихотом?.. Он же хороший человек. Значит, правда не всегда может выстоять перед враньем?..
- Это, сыночек, зависит от силы правды.
Привожу ему примеры победы справедливости.
- А Сервантес написал роман, чтоб и о себе сказать?
- Конечно, - говорю, - и тоже, видишь, победил, раз книга дошла до нас и заставляет людей плакать.
Понемногу успокаивается.
ПРОВОДЫ В ШКОЛУ
1 сентября 1976 года. Мы с Максимом идем в школу, во второй класс. Мать только проснулась. Накинув халат, она вышла с нами и, помахав рукой, направилась к каналу купаться.
Повсюду встречаются стайки нарядных ребят.
Пришли во двор школы перед самым митингом. Цветы и ребятишки. Ребятишки и цветы.
Максим поманил меня нагнуться и прошептал на ухо:
- Ты почти один-разъединственный проводил меня, а то все мамы…
Поцеловал в щеку и заторопился к своему классу, который уже построился у подъезда школы.
СЛОВО МУЖЧИНЫ
Трудно дается зарядка - делать ее каждый день. Но после разговора с Максимом, намеков на его лень, он входит однажды утром, в полвосьмого, ко мне.
- Папа, я сделал зарядку и обтирание. Такой, знаешь, холодной водой!
- Очень рад. Молодец.
- Теперь я каждый день буду это делать.
- Ну, дай бог, - отвечаю.
Вечером снова мне говорит:
- Знаешь, утром я делал обтирание и зарядку.
- Допустим, сначала зарядку, - уточняю я, - а потом обтирание.
- Конечно, - отвечает Максим. - Ты меня поймал на логике, папа.
- Да нет, я просто так, - говорю. - Вот хорошо бы и завтра тоже: и зарядку, и обтирание. Да еще без моих понуканий. А?
- Ты в самом деле хочешь этого? - спрашивает сын.
- Конечно. Это же совершенно необходимо каждому человеку. Вспомни своего любимого Суворова!
На другой день снова встает ровно в семь, делает зарядку и обтирание.
- Вот видишь, папа, я и сегодня сделал все, как надо. Это уже второй день. Ты удивлен?
- Нет, меня это не удивляет. Я знаю: ты понял нужность этого. Ты ведь днем лучше себя чувствуешь. Правда?
- Я так и знал, что ты понимаешь меня, - отвечает Максим. - Но вот почему я себя позже понимаю, чем ты меня?.. Вот что меня занимает… А зарядку и обтирание - будь уверен, папа! - я буду делать всю жизнь!
- Что ж, - говорю, - слово мужчины есть слово мужчины.
И правда, уже месяца два он верен своему обещанию.
ОКУНЬ
Встретился нам на набережной рыбак. Он остановил нас, опустил с плеча свои снасти, достал из садка окуня с ладошку и протянул его Максиму.
- Держи!
Окунь еще шевелился.
- Давай поспешим домой, поместим его в воду, он оживет совсем, - сказал я.
- Ага! Давай!
Побежали. Максим держал в руке подрагивающего окуня и все выкрикивал:
- Смотри, папа, жив! Эх, добежать бы!..
Щеки раскраснелись. Запыхавшись, перелетел через ступеньки. Ворвался в коридор и сильно нажал на кнопку звонка.
Не раздеваясь, быстро налили в таз воды. Максим опустил туда окуня. Он понемногу отошел, перестал всплывать кверху брюхом и вскоре начал плавать в тазу, шевеля плавниками.
Максим ликовал. Трогал пальцем красноватые плавники. Торжествующе поглядывал на меня.
- Все равно он умрет, - сказал подошедший дедушка Петя.
- И пусть. А пока живет! - недовольно ответил Максим.
- Ну, ладно, - сказал дедушка. - Потом тебе бабушка Груня зажарит его. У-у, какой он вкусный, жареный окунь.
Максим промолчал.
А минут через десять подошел к бабушке.
- Когда окунь умрет, ты можешь зажарить его. Но есть его я не буду.
ХОРОШАЯ ПРИМЕТА
Пошли погулять перед сном.
- Папа, почему небо такое темно-багрово-бордовое какое-то?
- Понимаешь, - объяснил я, - там, далеко от нас, огни Москвы. Нам их за деревьями не видно. Вот от них такой цвет неба.
- Папа, а ты видишь звездочку?
- Нет, не вижу. Пасмурно ведь. Небо в тучах.
- А знаешь, папа, в Мальтинии есть такая примета. Если человек даже в пасмурную ночь видит звезду, значит, его ждет что-то необыкновенное. Понимаешь? Вот я сейчас вижу.
Он стоял на земле, вскинув голову, и, я верю этому, он видел звезду.
БЕТХОВЕН
Вернулся я с работы. Отдохнул малость. Проверил, как Максим выполнил домашнее задание. Потом достал пластинку с рассказом о жизни и творчестве композитора Бетховена и поставил ее на диск проигрывателя.
- Давай погасим свет и послушаем.
Согласился. Улеглись на диван. Слушаем. Изредка я шепотом пояснял темы "Аппассионаты", "Лунной". Сын молча сжимал мне руку.
Так прослушали всю пластинку. Максим встал, включил свет. Бережно снял пластинку с диска, вложил ее в футляр и закрыл проигрыватель.
- Пойдем теперь прогуляемся, - предложил я.
- Пойдем.
На улице все молчал. Потом приостановил меня и сказал:
- Мне бы хотелось, папа, с ним увидеться, с Бетховеном. И мы ведь могли бы увидеться. Я ведь, ты знаешь, давно живу. Жаль, нас никто не познакомил…
- А зачем ты хотел бы его видеть? - спросил я.
- Чтобы понять.
- Ты можешь понять Бетховена по его музыке.
- Да, ты прав. Но это, скажу тебе, не так просто. Может, это мне когда-нибудь и удастся. Помолчали и снова:
- И что меня совершенно поразило, со-вер-шен-но, - проговорил он по слогам, - что он, глухой, слышал все-все на свете. Лучше неглухих… Вот почему я хотел бы с ним встретиться, папа.
Остановился и развел руками.
- Как жаль, что у него не было слухового аппарата, как у дедушки Пети. Вот если бы я с ним увиделся, я обязательно подарил бы ему слуховой аппарат. О-бя-за-тель-но!..