Итак, перед нами поистине загадочное явление, которое нуждается в объяснении.
М. Агурский отчасти пытается объяснить этот переворот тем фактом, что в условиях многократных и нередко острейших конфликтов между израильтянами и арабами в целом ряде моментов СССР поддерживал арабскую сторону. Но, во-первых, эта поддержка началась за много лет до заявления Голды Меир о "тотальном походе" против СССР - уже во время событий вокруг Суэца в 1956 году. А во-вторых, сам М. Агурский - и это, кстати, нельзя не оценить - недвусмысленно утверждает, что в арабо-израильском конфликте правда далеко не во всем была и остается на стороне израильтян.
Так, он откровенно говорит в своей статье, что со второй половины 1960-х годов в Израиле "разгорелись великодержавные аппетиты, появились мечты о большом Израиле, возникли нездоровые мессианские настроения, воинственный национализм, шовинизм и мания национального величия". М. Агурский высказывает, правда, мнение, что все это отчасти было ответом на действия арабов, но вместе с тем прямо говорит и об обратном: именно действия Израиля, по его словам, вызвали, например, "пробуждение в качестве политической силы шиитского экстремизма". Свидетельствует М. Агурский и о том, что "здравомыслящие израильтяне давно предупреждали, что рано или поздно следует ожидать открытого неповиновения со стороны арабской молодежи" и т. д.
И поскольку это действительно так, нет никаких оснований считать неправомерной (и тем более продиктованной некой особенной враждебностью к израильтянам) поддержку арабов со стороны СССР. М. Агурский - и это особенно важно отметить - утверждает, что "в Израиле всегда была и есть почти половина населения, готовая на широкие компромиссы (с арабами. - В. К.) ради мира и даже обвиняющая израильское правительство, что оно не идет на них… Многие… согласны даже на переговоры с ООП и на создание палестинского государства".
Из контекста статьи в целом следует, что сам М. Агурский в той или иной мере принадлежит именно К этой части населения Израиля и, по-видимому, даже сожалеет, что она составляет меньше половины и не может решительно влиять на политику в отношении арабов. И остается непонятным, почему М. Агурский все же (это ведь также отразилось в статье) имеет серьезные претензии к СССР за его отношение к арабам? Ведь в сущности СССР разделяет устремления этой самой "почти половины населения", готовой на "компромиссы" - к тому же "широкие" - с арабами…
Словом, в позиции М. Агурского здесь есть явное противоречие; может быть, нам удастся понять его смысл в дальнейшем. Теперь же необходимо перейти к более общим и основополагающим проблемам.
2
Михаил Агурский дает следующее определение сионизма: "еврейское национально-освободительное движение", поставившее перед собой цель "создания еврейского государства на исторической родине еврейского народа", притом, добавляет он, "целью первоначального сионизма было… создание еврейского государства… основанного на идеях социальной справедливости, на идее возвращения еврейского народа к производительному физическому труду и т. д.".
Эту "дополнительную" цель, как сообщает М. Агурский, осуществить не удалось; со второй половины 1960-х годов (то есть как раз во время "поворота" в отношении к СССР) "стали, - по его словам, - исчезать старые сионистские идеалы физического труда, который в нарастающей мере стал исполняться арабами".
В этой связи мне невольно приходит на ум популярный сегодня в Израиле анекдот, который не так давно рассказал интервьюировавший меня сотрудник израильского журнала:
"Дедушка указывает юному внуку на старый дом и гордо заявляет:
- Когда я был молодым, внучек, я своими руками построил этот дом и насадил вокруг него сад!
- А что, дедушка, разве в молодости ты был арабом?..".
Но пойдем далее. М. Агурский говорит и о еще одной и, по его определению, "не менее важной" задаче сионизма:
"Сионизм был движением, направленным против сложившейся системы социальных отношений внутри еврейских общин диаспоры (то есть еврейского населения, живущего в различных странах мира. - В. К.), против неограниченной власти традиционных религиозных кругов и еврейской буржуазии".
Эта характеристика сионизма во многом противоречит основному содержанию большинства - или даже подавляющего большинства - книг и статей о мировом сионизме (ведь здесь М. Агурский говорит не об Израиле, а именно о всемирной еврейской диаспоре), изданных в СССР, ибо в них этот сионизм определяется обычно именно как идеология еврейской буржуазии (часто добавляется - "националистической") и "консервативных" иудаистских кругов. На мой взгляд, это определение, несмотря на всю его распространенность, неверно (об этом еще пойдет речь) и Агурский более прав, чем советские "сионистоведы".
Вместе с тем эта характеристика, если вдуматься, опять-таки вступает в противоречие с данным самим М. Агурским определением сионизма как национального движения, призванного воссоздать государство на исторической родине еврейского народа - словом, как движения, ставящего целью национальное возрождение. Если цель в самом деле такова, к чему же, спрашивается, эта направленность против "сложившейся системы" и власти "традиционных" религиозных кругов?
Противоречивость эта объясняется в конечном счете тем, что сионизм вовсе не есть единое и однородное явление. Напротив, это явление очень - и, пожалуй, даже предельно - сложное, многостороннее, разноликое.
Многое в современном сионизме имеет тесную связь с явлениями и событиями далекого или даже очень далекого прошлого. Но исторический аспект волей-неволей приходится исключить из рассмотрения, ибо в противном случае статья превратилась бы в книгу. Словом, речь пойдет только о современном сионизме и только в его самых общих - и потому неизбежно схематизированных - контурах.
Если оставить в стороне промежуточные, сложносоставные, ответвляющиеся явления и тенденции, можно разграничить два принципиально различных явления, которые (несмотря на все их различие) постоянно обозначают - притом как сторонники, так и противники - одним и тем же словом "сионизм".
Первое - это национальное (и в своих крайних, экстремистских выражениях - националистическое) движение, которое в наиболее чистом виде представлено в Израиле. Нет оснований сомневаться, что значительная или даже преобладающая часть израильтян и, добавим, евреев, стремящихся поселиться в Израиле, действительно ставит перед собой цель возрождения национального бытия и сознания.
Но есть и совсем иной сионизм, который, как я постараюсь показать, представляет собой по своей внутренней сути вовсе не собственно национальное, но международное политическое (и основывающееся на грандиозной экономической мощи) явление.
Итак, есть сионизм и сионизм. "Национальный" сионизм, к которому, как следует из его сочинений, принадлежит М. Агурский, исходит из того совершенно естественного факта, что евреи, как и любой народ, стремятся развивать свою собственную культуру и строить свою самостоятельную государственность. И пока Израиль в той или иной степени шел по этому пути, у него, например, - о чем с полной определенностью сказал в своей статье и М. Агурский, - не было существенных претензий к СССР. Точно так же относились к Израилю и в СССР. В тех крайне прискорбных фактах конца 1940-х - начала 1950-х годов, о которых упоминает (или не упоминает) М. Агурский, выражалась общая извращенность политики сталинских времен (вот ведь и сам Еврейский комитет хотел тогда поселить евреев на земле депортированных крымских татар!); репрессии и несправедливости в отношении евреев - только одна и к тому же, без сомнения, весьма малая часть тоталитарного насилия и террора 1920-1950-х годов.).
После смерти Сталина(март 1953 г.) все конфликты были сняты, и уже в июле 1953 года восстановились дипломатические отношения. Осталась только одна конфликтная проблема - проблема отношения Израиля и арабов. Но даже и эта проблема приобрела свою настоящую остроту и привела к разрыву дипломатических отношений с Израилем лишь в 1967 году, когда, как мы еще увидим, "международный" сионизм стал играть определяющую роль в политике Израиля.
В течение двух первых десятилетий существования государства Израиль шла достаточно серьезная борьба между двумя "сионизмами". Перипетии этой борьбы неплохо обрисованы, например, в работе одного из ведущих сотрудников Института США и Канады АН СССР С. М. Сергеева "Израиль в системе мирового сионизма".
Исследователь приводит существенное высказывание первого премьер-министра Израиля (с небольшими перерывами он находился на этом посту с 1948 по 1963 год), Давида Бен Гуриона: "Вызывает крайнее сожаление, что во время создания нашего государства возникла неразбериха и непонимание относительно отношений между Израилем и еврейскими общинами за рубежом, особенно в Соединенных Штатах… По моему мнению, положение совершенно ясно: евреи в США, как община, так и отдельные лица, имеют только одну политическую обязанность - перед Соединенными Штатами Америки. У них нет политических обязанностей перед Израилем. Мы, народ Израиля, не имеем ни желания, ни намерения вмешиваться во внутренние дела еврейских общин за рубежом" .
В другом своем выступлении Бен Гурион четко сформулировал: "Сионист - это человек, который переселился в Израиль" (цит. изд., с. 18).
Как показывает в своей работе С. М. Сергеев, Бен Гурион стремился не иметь никаких дел с находящимися вне Израиля людьми, считавшими себя "сионистами"; так, "прибыв в начале 1951 г. в США, израильский премьер-министр ограничил свои контакты "несионистами"… и… израильским сионистам удалось одержать победу над своими соперниками из американских сионистских организаций" (цит. изд., с. 18). Кстати сказать, эти "соперники" и в США, и в других странах, подчеркивает С. М. Сергеев, "отнюдь не собирались переселяться в "землю обетованную"…" (там же, с. 21).
Уже из этого видно, что с момента возникновения государства Израиль ясно обнаружилось противостояние принципиально различных "сионизмов" (хотя, конечно, две эти тенденции развивались и раньше), причем руководитель израильского, "национального" сионизма в какой-то момент или вообще отказывается сотрудничать с сионистами диаспоры, или даже ведет борьбу с ними.
Но борьба эта была заведомо неравной, и со второй половины 1960-х годов израильский сионизм оказался в подчинении (все более увеличивавшемся) у "международного" сионизма. Я полагаю, что значительная или даже очень значительная часть израильтян, подобно М. Агурскому, направляет все свои усилия на развитие самостоятельного еврейского общества и государства, но факты свидетельствуют о том, что положение Израиля зависит (и чем дальше, тем больше) от воли международного сионизма, имеющего, в частности, такую экономическую мощь, которой Израиль не способен хоть как-то противостоять.
По сведениям одной из важнейших израильских газет "Гаарец", только сионисты США к 1980-м годам располагали капиталом более полутора триллионов (!) долларов; это превышало собственные экономические возможности Израиля по меньшей мере в сто раз! Таким образом, можно сказать, что с точки зрения экономической мощи израильский сионизм, если сопоставлять его с международным сионизмом, как бы даже вообще не существует…
В 1963 году Бен Гурион, так или иначе отстаивавший самостоятельность Израиля, был вынужден, уйти в отставку. Пост премьер-министра занимал до своей смерти в 1969 году Леви Эшкол (его, в свою очередь, сменила Голда Меир). При нем в декабре 1964 - январе 1965 года состоялся XXVI сионистский конгресс, который "торжественно провозгласил наступление "новой эры" сотрудничества между Израилем и диаспорой… "Лицом к диаспоре" - таков стал теперь главный лозунг Израиля" .
Это вызвало резкое, подчас даже крайне резкое сопротивление "национальных" сионистов. Один из известнейших журналистов Израиля Ури Авнери писал об этом самом XXVI сионистском конгрессе: "Этот конгресс, который вы здесь, у нас (то есть в Израиле. - В. К.), устроили, представляет для нас явление чуждое и отвратительное, мы не знаем, что такое сионизм… Он вертится среди нас, как живой труп, и дурит наш ум… И не только наш ум, но и все наши административные порядки, политическую систему и проблему нашего национального существования" .
Позднее, в 1968 году, У. Авнери издал книгу с выразительным названием: "Израиль без сионизма". Но подобные Авнери противники проникновения в Израиль всемогущих рук международного сионизма явно не смогли настоять на своем, и к концу 1960-х годов Израиль всецело оказался во власти этих рук (это, конечно, не значит, что все граждане Израиля довольны таким результатом).
Полное подчинение Израиля международному сионизму сразу же весьма "предметно" воплотилось в резком увеличении "помощи" со стороны сионистских организаций и США, где эти организации уже имели громадное влияние (об этом ниже).
Если за первые два десятилетия существования Израиля сионистские организации различных стран оказали Израилю помощь в размере 2 млрд. 895 млн. долларов, то за следующие полтора десятилетия эта помощь выразилась в сумме 17 млрд. 240 млн. долларов, то есть если сначала за год в среднем "выдавалось" всего по 150 млн. долларов (хотя, "казалось бы, - пишет скрупулезный исследователь этой проблемы Б. Ф. Ямилинец, - помощь сионистских организаций должна была быть наибольшей именно в начальный период становления государства"), то с конца 1960-х годов ежегодная "лепта" выросла до более чем миллиардной суммы, то есть в 7 раз!
В еще большей степени выросла "помощь" США: так, за 1948–1967 годы она составила сумму всего в 1 млрд. 219 млн., аза 1968-1978-й - 12 млрд. 89 млн. долларов. Итак, увеличение от 60 млн. в год до миллиарда в год - то есть почти в 17 раз!
Сам по себе этот невероятный "скачок" недвусмысленно и, так сказать, практически доказывает, что Израиль со второй половины 1960-х годов был прочно включен в систему международного сионизма - хотя, вполне возможно, это не совпадало с устремлениями многих или даже очень многих граждан Израиля; можно предположить, что к этим гражданам принадлежит и сам Михаил Агурский. Но так или иначе именно с того момента, когда Израиль "подчинился" международному сионизму, СССР был объявлен "врагом евреев номер один".
3
По тем или иным причинам Михаил Агурский не ставит в своей статье вопрос о "неоднородности" сионизма. Но, как уже отмечалось, в статье ясно обнаруживается противоречивость, связанная именно с тем, что есть два совершенно разных сионизма. В частности, когда М. Агурский говорит как о "не менее важной" (в сравнении с задачей национального возрождения) для сионизма направленности "против традиционных религиозных кругов", речь идет, в сущности, не о "национальном" сионизме, но именно о международном сионизме, который вовсе не склонен к культивированию национальных традиций, хотя вроде бы и выступает как идеология еврейской нации.
Общепризнанный современный центр международного сионизма - США, и хотя речь идет о явлении всемирного характера, американский "вариант" дает возможность судить если не обо всем в международном сионизме, то о главном.
Хотя это утверждение может быть воспринято как странный парадокс, сионизм в США за последние десятилетия во многих отношениях утратил и продолжает утрачивать черты действительно национального движения, хотя и выдает себя за таковое, и мнится таковым в умах очень многих людей.
Начнем с вопроса о религии, ибо иудаизм всегда был неотъемлемым и даже основополагающим компонентом национальной сущности евреев. В солидной работе Д. Е. Фурмана "Иудаизм в политической жизни США в 70-е - начале 80-х годов", опирающейся на многочисленные американские источники, показано, что за последнюю четверть века всего только 24 процента евреев США посещают синагоги. Это, конечно, очень мало, особенно если учесть, что, как справедливо говорит Д. Е. Фурман, "иудаизм - религия, придающая непосредственно сакральное значение кровным узам, происхождению "от Авраама, Исаака и Иакова". На протяжении более чем тысячелетия он был основной силой, предохраняющей евреев от ассимиляции и сохраняющей у них сознание своей общности… Иудаизм - религия этническая по своей сути, постулирующая сохранение этноса как высшее религиозное требование… Фактически религия и религиозные традиции - единственная объективная основа обособленности евреев и общности различных еврейских этнических подгрупп" (там же, с. 169–170), то есть единственная объективная основа еврейской нации.
Правда, Д. Е. Фурман сообщает, что, хотя синагоги посещают менее четверти американских евреев, "формальными членами иудаистских религиозных общин являются около половины евреев США" (с. 167). Согласно опросу, проведенному знаменитым институтом Гэллапа в 1971 году, о своей принадлежности к иудаизму заявили 40 процентов евреев США.
Однако эта цифра вовсе не дает представления о реальном положении дела. Ибо подавляющее большинство евреев США, хотя бы в какой-то мере признающих свою причастность к иудаизму, в действительности принадлежат к более или менее коренным образом модернизированным формам традиционной религии - формам, совершенно неприемлемым для настоящих, "ортодоксальных" иудаистов. А к "ортодоксальному" иудаизму принадлежали к 1984 году всего лишь только 6 процентов евреев США!