Так что я подождал бы говорить о скором крахе Америки или закате Европы. Куда вероятнее, что Китай исчерпает резервы роста, а подавление личности в пользу государства не создаст там новых резервов. Или, что более вероятно, "Мерседес" в очередной яме просто-напросто угробит себе подвеску.
15 июня 2011
Хвала глобализации
О том, что даже древнему прекрасному городу Суздалю глобализация в определённых случаях не столько вредит, сколько помогает
http://www.podst.ru/posts/5900/
Однажды мы с коллегами предавались популярному занятию мазохистов, то есть говорили на тему, отчего Россия не Европа. Эти разговоры, если кто принимал в них участие, всегда идут по одному сценарию, где сначала перечисляются отличия, далее следует эндшпиль в виде тоски по гению Петра, – ну а затем наступает гневная кода с обличением национального рабства.
В тот раз мы печалились, что если основу европейской промышленной культуры составляет малый, часто семейный бизнес, когда владелец ресторана сам обслуживает посетителей, – то у нас все погребено под собой корпорациями, владельцам которых и в страшном сне не пригрезится постоять у станка. Вот почему у нас в каждом областном центре, будь Новгород Великий или Нижний, на главной улице одно и то же – магазины "М.Видео" и "Спортмастер", едальни "Крошка картошка" и "Теремок" и развлекальни "Каро фильм" и "Формула кино". И я подливал масла в огонь, потому что как раз вернулся не то из Новосибирска, не то из Волгограда, где было все точно так же. Ну, а дальше мы гневно обвинили власти, прокляли рабство, допили оставшееся и разошлись.
Но вот на днях я побывал в своем наилюбимейшем Суздале, представляющем собой, если кто не знает, идеальную небесную Русь, когда бы она опустилась на землю, – и это безо всякой иронии. Там 11 тысяч населения, 5 монастырей, бессчетно церквей, 50 частных гостиничек и штук сорок частных рестораций. И никакого "М.Видео" – сплошные лотки частных торговцев. Сказка, в общем. Но я приехал в Суздаль в разгар трехдневных июньских праздников, когда, мне показалось, половина страны рванула к этой сказке в гости. И я был в шоке. Не от обилия народа, нет. В испанских или французских курортных городках в августе народу не меньше. Но город был занят плохо одетой провинциальной толпой. То есть все толстопузые мужики гордо вышагивали в шортах и сандалетах с черными носками. А плотной комплекции дамы – в платьях в крупный рисунок, а пока еще субтильные девы – в богато забрызганных блестками топиках. Это не были бедные люди, нет: я заглядываю в командировках на вещевые рынки и каждый раз поражаюсь несусветных ценам на китайскую и турецкую дрянь. Но это были люди из регионов, куда не дошли сетевые магазины "МЕХХ", "Зара", H&M или Gap. В которых одежда дурного качества, но зато дешевая и стильная, – вот отчего так недурно смотрится московская или питерская толпа. И будь в этот день в Суздале именно московская или питерская толпа, Суздаль тоже неплохо смотрелся бы, несмотря даже на тьму народа.
И вот я сидел в суздальском домашнем ресторанчике, ел почки в сметане и впервые в жизни думал о том, что стандартизация, глобализация и крупные корпорации – это не всегда так уж и плохо.
22 июня 2011
Ошибка Фукуямы, или Снова про Россию и Европу
О пользе старых книг, составляющих основу современного стратегического мышления
http://www.podst.ru/posts/5916/
Недавно я перечитал две книги, полтора десятка лет назад вызвавшие бурнейшие дискуссии в Америке и Европе. Немудрено: обе касаются будущего, и оба автора мыслят парадигматически, то есть концептуально.
Это мышление важно, кстати говоря, понять. Все главные книги по естественным и общественным наукам, создаваемые в рамках западной цивилизации, описывают сегодня не процессы, а именно парадигмы.
Первая книга называется "Конец истории", и написана 1992-м году американцем Фрэнсисом Фукуямой. Вторая называется "Столкновение цивилизаций", и написана в 1996-м году американцем Самюэлем Хантингтоном. И хотя их выход разделяет пренебрежимо малое время, сегодня видно, что они принадлежат разным эпохам.
Парадигма Фукуямы в том, что универсальная цивилизация Запада, решив все принципиальные противоречия, доказала всему миру свое превосходство, и мир будет обречен следовать ее путем, что доказывают развал СССР и преобразования в Китае.
Парадигма Хантингтона в том, что биполярный мир, основанный на борьбе коммунизма с капитализмом, заменяется полицивилизационным миром, и что для каждой из примерно восьми цивилизаций культура станет главным цементирующим фактором. И что с этой точки зрения Россия в обозримом будущем не пойдет по европейскому пути, какими бы иллюзиями кто себя не тешил.
Удивительная вещь – парадигма. Благодаря ей хорошо видно, как далеко смотрел вперед Хантингтон и как был слеп Фукуяма. Последний, например, издевался над предположением колумниста "Вашингтон Пост" Чарлза Краутэммера, что если в результате горбачевских реформ СССР откажется от марксистско-ленинской идеологии, то произойдет его возвращение к политике Российской империи прошлого века, вплоть до конфликтов между Россией и Великобританией. Если бы он знал, что Россия совсем скоро запретит у себя деятельность Британского Совета! Если б он знал, что самой сладкой идеей в головах россиян ХХ века будет русская имперская идея!
Словом, парадигма – очень удобная вещь, позволяющая быстро понять ошибку, исправить ее или даже вовсе отказаться от негодной концепции. А парадигматическое мышление, заменившее описание процессов описанием концепций – чрезвычайно практичное мышление.
Неплохо бы и нам, пусть и являясь отдельной цивилизацией, начать мыслить по-европейски, то есть концептуально.
И для начала даже не перечитать, а просто прочитать Хантингтона с Фукуямой.
28 июня 2011
Дюкасс, или Творог в своем отечестве
О русской кухне, заморских продуктах, о стандартном весе цыплят и вообще о стандартах
http://www.podst.ru/posts/5939/
На днях в Петербурге мне был преподан гастрономический урок – впрочем, не только гастрономический.
Случилось это в ресторане, принадлежащем гастрономическому кумиру Алену Дюкассу, на чьи 20 ресторанов приходится 19 мишленовских звезд, – и вот новый ресторан он только что открыл в Петербурге.
К Дюкассу меня привело не только чревоугодие (которое, кстати, Дюкасс просил Папу Римского исключить из списка смертных грехов), но и весьма пикантное обстоятельство. Дело в том, что Дюкасс в своих ресторанах всегда использует местные продукты, это у него такой принцип. А знакомые петербургские рестораторы меня всегда убеждали, что использовать местные продукты нельзя. Качество не то, количество не то – кое-кто просто на пальцах объяснял, почему грибы выгоднее везти из Италии, лосося – из Норвегии, но ни то, ни другое – не из-под Выборга. И вот я отправился в ресторан Дюкасса.
И там получил от шефа по имени Александр Николя совершенно удивительный ответ. Что абсолютно все овощи, за исключением черного редиса, в ресторане Дюкасса закупают у местных фермеров. Что, и помидоры? Да, и помидоры им удалось найти вкуснейшие. И что кое с какими продуктами в России дела даже лучше, чем во Франции, потому как в Париже есть три сорта творога, а в Петербурге тридцать три. Что с местной курицей проблем вообще нет, за исключением того, что поставщик долго привыкал, что цыпленок должен весить от тысячи двухсот до тысячи четырехсот граммов, но никак не тыщу сто или тыщу пятьсот. И вообще, главная проблема русских продуктов – это проблема стандартов и аккуратности: им, например, в ресторане приходится самим мыть яйца, поскольку на птицеферме их не моют! А так – проблем не больше, чем в Англии.
И я вот сидел после этого разговора в зале, ел дивный, холодный, из местного зеленого горошка суп, где в центре зеленого моря возвышался айсбергом местный творог, и думал о том, что другой звездный мишленовский шеф по имени Стефано Заффрани убедил меня покупать в России макароны "Макфа", поскольку они ему показались вкуснее импортируемых итальянских.
То есть да, проблемы в русской гастрономии есть, и пока что поставки достойной говядины и баранины без перебоев организовать трудно, однако это не ужас, а просто задача, над решением которой надо трудиться. Однако и творог, и макароны, и сырокопченая колбаса, и копченая грудинка – у нас дивно как хороши.
Поняли, к чему это я? Если да, то приятного аппетита!
5 июля 2011
Товарищи лояльные
О выборе между лояльностью к начальству и к лояльностью профессии, а также о разорванных цивилизациях
http://www.podst.ru/posts/5968/
У американского ученого Самюэля Хантингтона есть такое понятие – "разорванная цивилизация". Разорванная цивилизация – это та, где правители и народ смотрят в разные стороны. Например, элита смотрит на Запад, а народ – на Восток. История России, начиная с Петра – это история разорванной цивилизации. Потому что Петру нужен был выход к морям, европейское платье и ассамблеи, а народу нужна была теплая печь. Декабристам нужны были свободы, а их полки кричали: "Да здравствует Конституция!", – потому, что им сказали, что Конституцией зовут жену нового императора. А как так можно обойтись без царя – они не понимали. Русь-матушка скорее уж обойдется без народа.
Эта разорванность всегда грозит проблемами, и долгое время казалось, что разрыв ликвидируется всеобщей грамотностью, просвещением. Но цивилизация, население которой грамотно, не обязательно перестает быть разорванной, просто форма меняется. Например, у нас сегодня писаные законы соответствуют стандартам Запада. Но реальные правила жизни являют собой Восток. И я даже не про коррупцию, воровство или пытки в милиции. Например, в университете, где я преподаю, закончилась сессия, я на днях поставил последний зачет. Я преподаю радиожурналистику, объясняя, что работа журналиста близка работе следователя. И там, и там важно понять, что в действительности произошло, а для того выслушать все стороны и собрать все доказательства. А подгонять доказательства под то, что от тебя требует начальство – это совсем другая профессия, правда? И хотя мои студенты кивают, и я, и они знают, что успешная карьера сегодня строится на лояльности к начальнику, а не к профессии. И у полицейских, и у журналистов. А значит, половина моих студентов станет не журналистами, а пропагандистами, то есть свою профессию предаст.
И так будет продолжаться, пока и самый главный начальник продолжает подбирать людей по принципу личной преданности, а не профессионализма. Но вот если в Кремле начнутся перетряски, если полетят старые головы, а новые головы не будут ни из Петербурга, ни из Ленинградского университета, ни из КГБ, а будут просто профессионалами – тогда берегитесь. Это значит, топтание кончилось, и цивилизация рвется опять, как в 90-е. А в 90-х преподавателям университетов пришлось переквалифицироваться в челноки, чтобы выжить, потому что челноки обществу были нужнее, чем слуги ленинизма.
Кстати: как вы думаете, когда у нас снова все грохнется, какая профессия обществу будет необходима? И, положа руку на сердце: у вас такая профессия есть?
13 июля 2011
Закон, мораль, прецедент, инвалиды и гаишники
О борьбе за справедливость, не опирающуюся на закон, и о законе, не опирающемся на практику и жизнь
http://www.podst.ru/posts/6004/
Если помните, перед самым началом сезона отпусков Совет Федерации решил в 25 раз поднять штрафы за парковку на местах для инвалидов – теперь такая парковка обойдется неинвалиду в 5000 рублей.
Нуждаются ли инвалиды в защите? Безусловно. Справедливо ли обеспечивать им преимущества в парковке? Конечно! Должна ли эта справедливость опираться на закон? Еще бы. Стремление к справедливости, не основанное на законе, всегда приводит к произволу. Вера Засулич стреляла в губернатора Петербурга Трепова, основываясь на своих представлениях о справедливости; суд присяжных оправдал Засулич, потому что верил, что правящий режим несправедлив, – так полтора века назад набирало обороты кровавое колесо русского произвола, которое, по совести сказать, иногда притормаживало, но никогда не останавливалось, хотя бы потому, что Россия – самодержавная страна, где правит не закон, а самодержец.
Вернемся, впрочем, к местам для инвалидов. Если вы их и не видели, то знайте: они непременно есть рядом со входом в любой крупный сетевой гипермаркет или шопинг-молл. А не видите вы их потому, что на них всегда запаркованы машины неинвалидов. Причин такому явлению несколько, и вы их знаете. Первая: самые лакомые места в России достаются не тем, кому положено по закону, а тем, кто успел, или тем, кто круче, или тем, у кого бабла больше. Вторая причина: у инвалидов в России машин нет. Я, к примеру, последний раз машину с наклейкой инвалида видел в СССР. Такова реальность – и никакое повышение штрафов ее не изменит. Оно лишь приведет к новому произволу.
Потому что если к произволу приводит борьба за справедливость, игнорирующая закон, то точно к такому же произволу приводит закон, не основанный на прецеденте. И единственным следствием новых гигантских штрафов будет появление перед каким-нибудь комплексом "Мега" жирнозадых гайцов, нашедших новое место кормления.
А практика реальной российской жизни такова, что мест для инвалидов нет там, где они особо нужны – перед поликлиниками, больницами, травмпунктами. Попробуйте-ка, с костылем за заднем сиденье, запарковаться даже перед самыми расфуфыренными больницами – каким-нибудь "Американским медицинским центром" или центром "Медицина" в Москве. Ноль шансов. Там есть зарезервированные места, но они не для тех, кому трудно ходить, а для начальства.
Но об этом члены Совета Федерации не думают, ведь они – это и есть начальство, а гаишники – это те, кто их охраняет, эдакая отправленная на самопрокорм челядь.
И это и есть практика нашей жизни. Наглядно объясняющая, почему самые прекрасные законы у нас не действуют или действуют с точностью до наоборот.
19 июля 2011
Новые молодые старые
Об уникальной ситуации, сложившейся в России: впервые у поколения отцов и поколения детей нет никаких противоречий во взглядах
http://www.podst.ru/posts/6027/
Недавно одно издание попросило меня написать про то, какая у молодежи сегодня идеология. Ну, они знали, что я преподаю в МГУ, и полагали, что у студентов какая-то такая особая идеология должна быть. И, кстати, в предположении своем были совершенно правы. Дело в том, что общество в смысле развития своих идейных установок работает как двухтактный двигатель. На первом этапе дети подхватывают новые, возмутительные, революционные, отвергаемые отцами теории – а на втором, став отцами, переводят эти идеи в разряд консервативных ценностей. Вот откуда конфликт отцов и детей, чередование революций и реставраций, либеральных и консервативных периодов. Просвещенную Екатерину Вторую менял душитель свобод Павел Первый, Павлу на смену приходил либерал Александр, далее следовал солдафон Николай – ну, и так далее, вплоть до новейшей истории.
Но знаете, какая штука? В наши дни что-то случилось с этим историческим движком. А он ведь он, такт за тактом, работал даже в Советском Союзе, когда поколение послевоенных мещан с коврами на стене сменялось поколением романтиков, а поколение романтиков сменялось поколением фарцовщиков – оно, кстати, и определило перестройку. Но сегодня не так. Сегодня те, кому от 15 до 25, мечтают ровно о том же, о чем мечтают те, кому от 35 до 45. Они мечтают о деньгах. Крутой внедорожник, навороченная хата, дача, отдых за границей, шопинг – все, не парься, чего еще надо?!
Я не только общаюсь со студентами. У меня и моих друзей дети подросли и стали той самой "молодежью", так что я не фантазирую, а констатирую. Поколение next больше не рубит дедушкиной саблей полированную мебель, как рубил юный герой "оттепельной" пьесы Розова "В поисках радости".
А поскольку я скорее летописец, чем социальный психолог, то не могу объяснить, что стряслось с одним из основных прав молодежи – правом быть против. Но нигилистов, готовых умереть за общественные перемены, сегодня в сотни раз меньше тех, кто готов продать душу за "четвертый" айфон.
И даже молодежные "Наши" – не идеология, а технология, сводящаяся к одному: сохранить существующий порядок вещей.
Парадигма России отчего-то перестала меняться.
Перестали меняться поколения, идеи, идеологи, настала стабильность, и молодые стали вести себя как пожилые.
И вот это и пугает.
26 июля 2011
Снова у тещи на даче
О включенном методе наблюдения за жизнью на 6 сотках, а также о социальных переменах в дачной жизни
http://www.podst.ru/posts/6046/
Когда-то я написал серию заметок с названием "У тещи на даче". Я там описывал жизнь на шести сотках своей 80-летней тещи Марии Николаевны, начиная c ее лукавых попыток представить копание в земле выгодным бизнесом, и заканчивая ее беседами с котом Шустриком, в которых она Шустрику пересказывает содержание сериалов, умудряясь при этом еще и спорить с котом. В общем, я с симпатией отношусь к теще, несмотря на то, что Шустрика она любит больше, чем меня. И телевизор, боюсь, тоже.
То, чем я занимаюсь, называется в социологии "методом включенного наблюдения". Он позволяет мне многое понять – причем не только в настоящем, но и в прошлом. Например, тещин муж, пока был жив, свято верил, что дача принадлежит ему, раз он ее строил. Все документы, свидетельствующие об обратном, были для него филькиной грамотой, и когда напивался, он бил кулаком и кричал: "Все мое!" Но точно так же русский дореволюционный крестьянин полагал, что та земля принадлежит ему, которую он пашет, и мечтал о черном переделе, то есть об отъеме земли у собственников.
Впрочем, в жизни нашего поселка немало и перемен – а уж к лучшему или нет– решайте сами. В этом году, например, "Жигули" окончательно исчезли из жизни всех наших соседей, и я остолбенел, когда на прогулке увидел "Порше Кайен". Машина стоила втрое дороже, чем видневшийся за ней старенький домик с сортиром в огороде. Однако за пришествием в наше садоводство "Порше" и "Мерседесов" я вижу не только новорусское желание пустить пыль в глаза, не только реализацию советской мечты о хорошей машине и не только доказательство взяткоемкости нашей экономики – один из "Мерседесов" у нас принадлежит милиционеру. Но вижу и еще один эффект, впервые отмеченный в Японии эпохи экономического бума. Там бум привел к тому, что цены на недвижимость выросли бешено, а на автомобили нет. И когда люди понимали, что им не светит даже дешевая квартира, то покупали вместо жилья дорогущую машину. Вот и у нас. Тот же "Кайен" покупается в кредит миллиона за три. А прикупить к шести соткам еще шесть, снести избушку-развалюшку, построить бревенчатый дом с тремя спальнями, устроить в доме городские удобства – это, извините, уже миллиона четыре, а то и пять. И кредита на строительство никто не даст.