* * *
Через двенадцать часов полета "Боинг-747" израильской авиакомпании "Эль - Аль" подлетал к Тель - Авиву со стороны Средиземного моря. По радио объявили: "Мы подлетаем к берегам Израиля", заиграла бравурная музыка. Лиля с Алешей прильнули к иллюминатору, показалась полоса берега, а потом и Тель - Авив. У Лили навернулись на глаза слезы.
- Думали ли мы, что когда-нибудь увидим эту землю?
От аэропорта "Бен - Гурион" до Тель - Авива всего полчаса езды. Они сняли недорогой номер в старой гостинице близко к берегу моря и сразу вышли на набережную. В январе было непривычно тепло, дул приятный морской бриз. Лиля вдруг остановилась, глубоко вздохнула и засмеялась.
- Лилечка, чему ты смеешься?
- Я не знаю… Со мной произошло что-то мистическое: стало так легко и приятно, захотелось смеяться. - Она взяла его под руку и прижалась к нему.
На широкой набережной гуляли толпы людей, поражало разнообразие типов лиц.
- Смотри, как израильтяне отличаются от евреев во всем остальном мире, - говорил Алеша. - В отличие от евреев России, в израильтянах сразу заметна уверенность хозяев страны. Даже на лицах пожилых людей спокойствие и достоинство.
- Алешка, ты же поэт, в тебе просто говорит поэтическое воображение, - засмеялась Лиля.
- Ну и что, поэт всегда лучше чувствует. Посмотри на этих высоких стройных парней с автоматами на плечах и на этих девушек в военной форме. От них веет силой и решительностью. Как свободно они держатся!
Углубившись в улицы, они стали встречать немало эмигрантов из России, повсюду слышалась русская речь, там и тут баянисты играли и пели песни: "Катюша", "Три танкиста", "Полюшко - поле" - собирали деньги.
Алеша вспомнил шутку Губермана:
Еврею неважно - он там или тут:
И в жарком Крыму, и на дальней Аляске
Евреи, где хочешь, легко создадут
Русский ансамбль песни и пляски.
Обедали они на открытой террасе ресторана, совсем рядом плескалось море, и слышался тихий звук прилива. Лиля смотрела на море как завороженная:
- Алешенька, представляешь, мы на израильской земле, на берегу Средиземного моря. Это же чудо!
Утром они позвонили Цалюкам.
- Вы уже здесь? Почему нам не сказали? Мы бы встретили вас в аэропорту.
- Мы не хотели вас тревожить. Прилетели, погуляли, отдохнули и готовы к встрече.
- Сейчас выезжаем.
Миша гордо подъехал на своей новой машине к зданию гостиницы, они с Броней выскочили и кинулись обнимать Лилю с Алешей.
- Ребята, мы ведь впервые встретились как свободные люди! - радовался Миша.
Они бродили по широкому пляжу, по улицам, Миша с гордостью показывал друзьям Тель - Авив. Его живой юмор веселил Лилю, она постоянно смеялась и радовалась всему, что видела.
- В Израиле русские евреи вспомнили свои корни и вернулись к еврейским традициям и иудейским именам, которые скрывали от коммунистов. Аркадии теперь стали Аронами, Семены - Соломонами, Раи - Рахилями, а Борисы - Борухами или и вовсе Бенционами. Я теперь Моисей, но для вас, так и быть, останусь Мишей, - и они смеялись до слез.
Рассказывал он и о трудностях абсорбции, "растворения" в израильском обществе:
- Вы знаете, как я высоко ценю еврейскую мудрость, люблю древнюю еврейскую историю, горжусь Израилем. Я еврей до мозга костей. А все-таки еврею из Советской России привыкнуть здесь непросто. Израильтянам мы непонятны, они косятся на нас - мы из другого мира. Ну правда же, из другого. Я вот учился, воевал и работал и с русскими, и с украинцами, и с грузинами. Тогда мы были все вместе, у нас был свой миф интернационализма, и мы в него верили. А здесь царят свои мифы, здесь все подчинено духу еврейского национализма, все говорят и думают только о своем еврействе. Вспоминаю, как когда-то мама моя говорила: туда, где много евреев, я не поеду.
Алеша спросил:
- Миша, а чем настоящие израильтяне, ну сабры, отличаются от других евреев?
- Характером! - воскликнул Миша. - Все сабры самоуверенные. Нигде больше в мире нет самоуверенных евреев, евреи народ скептический. А сабрам ничего не страшно. Эти люди - в своей стране. Они ее отвоевали, они сделали ее богатой. Страна молодая и маленькая, озабочена выживанием во враждебном окружении. Израильская армия считается чуть ли не лучшей в мире, и они гордятся этим. А мы, алия, эмигранты, приехали на готовое, да еще с другой идейной подкладкой, мы для них чужие. Например, мы выросли в атеистическом мире, нам непонятно засилье религиозных ортодоксов. Они даже не работают, не учатся в обычных школах, не служат в армии, а только молятся.
- Почему так?
- А вот почему: когда в 1948 году образовался Израиль, в нем было всего 700 тысяч жителей и среди них очень мало ортодоксов. Тогда главный раввин Ицхак Герцог попросил первого премьер - министра Бен - Гуриона освободить 400 молодых ортодоксов от службы в армии, чтобы они изучали Тору. Но с тех пор их стало уже 9 % населения. Они не служат в армии, не работают, а получают половину всех пособий по бедности. Да к тому же еще не признают право Израиля на существование. По их представлениям Израиль образовали до прихода Мессии. А надо было ждать Мессию, вот он, по - видимому, смог бы распорядиться - быть или не быть Израилю, - и они с Лилей опять рассмеялись.
Броня добавила к Мишиному рассказу:
- Ортодоксы ужасно относятся к женщинам, у них нет никаких прав, кроме как рожать детей.
- Да что мы все о грустном. Моя Броня нафаршировала для вас рыбу по - еврейски из нашего легендарного озера Кинерет, того самого Галилейского моря, по которому Христос пешком ходил. Там лучшая в мире рыба. Сегодня вечером вы у нас почетные гости.
Вечером собралась компания русских эмигрантов. Миша с гордостью представлял им гостей:
- Это наши американские друзья: Лиля - хирург, Алеша - поэт и профессор литературы Колумбийского университета. Они специально приехали к нам из Америки.
Среди гостей были Давид и Рая Дузманы. Он приветливо улыбался и был молчалив. А его жена, увешанная драгоценностями, шумная, заносчивая, привлекала к себе всеобщее внимание. Миша сказал:
- Давид взял меня на работу в свою лабораторию. Он большой ученый. И вообще Давид и Рая - легендарная пара.
Давид смущенно молчал, а Рая шумно подтверждала:
- Да, я готова была умереть за Давида. Сенаторам я так и сказала: его не выпускают потому, что у него светлая голова! А теперь его приглашают в США работать. Мы надеемся создать там лабораторию и разбогатеть.
- Рая, ну зачем ты так? - недовольно перебил жену Давид. - Я согласился ехать, потому что думаю о более интересной работе, а совсем не о богатстве.
Лиля вспомнила, что видела их в венской гостинице, когда они агитировали беженцев ехать в Израиль. Рая тогда всех уговаривала: "Вы польстились на Америку, а в Израиле вам будет лучше".
Лиля шепнула Алеше:
- Помню, как она говорила - в Израиле лучше. А теперь сама польстилась на Америку.
Алеша спросил молчаливого ученого:
- Как вам нравится работать в Израиле?
Давид ответил не сразу:
- Очень нравится. Видите ли, деятельный по природе человек всегда хочет успеть сделать многое. В Израиле есть где по - настоящему развернуться деятельным людям. Израиль имеет самое большое в мире количество ученых на 10 000 населения: в Израиле - 145, в США - 85, в Японии - 70, в Германии - 60. Я по - настоящему счастлив работать здесь…
Алеша с уважением смотрел на Давида - перед ним был человек глубокого интеллекта.
Угощение Брони было вкусным и обильным, а Миша старался подложить лучшие куски фаршированной рыбы Лиле с Алешей. К концу вечера Броня, настроенная в отношении Израиля более скептически, чем Миша, сказала:
- Наши американские друзья спрашивали нас про Израиль. Никто не передал настроения русских эмигрантов в Израиле лучше, чем Булат Окуджава:
Тель - авивские харчевни,
забегаловок уют,
где и днем, и в час вечерний
хумус с перцем подают.
Где горячие лепешки
обжигают языки,
где от ложки до бомбежки
расстояния близки.
Там живет мой друг приезжий
распростившийся с Москвой,
и насмешливый, и нежный,
и снедаемый тоской.
Кипа, с темечка слетая,
не приручена пока.
Перед ним - Земля Святая…
А другая далека.
И от той, от отдаленной,
сквозь пустыни льется свет,
и ее, неутоленной,
нет страшней и слаще нет…
…Вы опять спасетесь сами.
Бог не выдаст, черт не съест.
Ну а боль навеки с вами,
Боль от перемены мест…
Слушатели притихли, а Броня горько закончила:
- Да, все верно: будь проклята та страна, которая заставила нас стать эмигрантами.
Чтобы оживить притихшую компанию, Алеша стал уговаривать Мишу:
- Надень свою фронтовую гимнастерку с орденами, покажись нам во всей своей боевой красе.
Миша отказывался, но все стали просить:
- Надень, надень! Покажи, какой ты был бравый офицер - разведчик.
В гимнастерке с десятью орденами и медалями он действительно выглядел великолепно. Алеша предложил тост и прочел экспромт:
Таких людей не сыщешь вдруг,
Он и разведчик, и хирург,
И просвещенный сионист,
И даже бывший коммунист.
И это все - наш добрый друг,
Наш Миша - Моисей Цалюк.
Следующее утро Лиля провела у Миши, наблюдая за операциями на сосудах, и он написал ей бумагу на бланке фирмы о том, что она прошла курс.
- Вот спасибо, это позволит мне списать расходы на поездку.
- Да у нас все доктора просят такие бумаги, - засмеялся Миша.
Пока они были заняты, Алеша опять беседовал с Дузманом, хотел расспросить о его работе. Давид с увлечением рассказывал:
- Я разработал подход для лечения гемофилии. Но условия для этой работы лучше в Америке, поэтому я и согласился ехать туда. Видите ли, у евреев много заслуг в лечении и сохранении здоровья человечества, и я, как израильтянин, хочу добавить к этому вкладу свой.
Беседа получилась интересной, но Алеша еще яснее понял, о чем раньше говорил Миша Цалюк: интересы израильтян всегда сосредоточены на гордости национальным, еврейским.
* * *
На другой день они переехали в Иерусалим. Зимой туристов было мало, они сняли номер в гостинице с видом на Старый город - исторический центр Иерусалима, и почти бегом поспешили туда. Вошли они через Дамасские ворота, и перед ними открылась многотысячелетняя история города. Они шли по Via Dolorosa, от Церкви Бичевания до Церкви могилы Богородицы, Алеша заглядывал в путеводитель и по ходу движения рассказывал:
- Считается, что весь этот путь Христос шел до места распятия на холме Голгофа, неся тяжелый крест.
- Алешка, ну что за сказки! Это же просто миф, Христа не было, - смеялась Лиля.
- Конечно, миф, но миллионы людей тысячелетиями верили в эти мифы, и они стали постулатами религии.
В храме Гроба Господня он продолжал рассказывать:
- Эта церковь была построена римским императором Константином, разрешившим христианство, вокруг Голгофы. Ее дважды разрушали и вновь отстраивали. В украшенной серебром низкой нише указано точное место распятия.
Они видели, как верующие ползком подлезали в эту нишу и целовали там пол.
- Какая это все-таки странная картина, - пробормотала Лиля.
Дальше они пошли вдоль базара Старого города. Вот где чувствовалась настоящая атмосфера Среднего Востока! Поднявшись к мечети халифа Омара "Купол Скалы", они купили билеты, сняли туфли и вошли внутрь. В центре зала стояла громадная огороженная скала, поражающая своей внушительностью. Алеша прошептал:
- На этой скале прародитель всех евреев Авраам по велению Бога готовился принести в жертву своего единственного сына Исаака.
- Неужели еврейский бог такой жестокий? - усмехнулась Лиля.
- Так он испытывал веру Авраама. Представь себе картину: скала среди пустыни, на ней старик с ножом и мальчиком. Темно, воет ветер - надвигается гроза. Старик плачет, но во имя веры заносит нож над сыном. Вдруг прорывается светлый луч, прилетает архангел Гавриил, отводит руку старика и возвещает ему милость Бога и спасение сына. А мусульмане придумали еще один миф: якобы пророк Магомет вознесся с этой скалы в небо, и на камне остался отпечаток его ноги. Хотя Магомет никогда не бывал в Иерусалиме, а могила его в Медине, они считают, что он прилетел сюда в последний день на волшебном коне.
Лиля только улыбалась этим бесконечным историям.
Из мечети они пошли вниз на площадь - к Стене Плача, остаткам древнего еврейского храма, разрушенного римлянами в 70 году н. э.
- А вот это уже не миф, - сказал Алеша, - это древняя история еврейского народа, самая большая святыня евреев. До победы в Шестидневной войне в 1967 году эта территория принадлежала Иордану, и израильтянам было запрещено даже подходить к ней.
Лиля перестала смеяться и смотрела на стену как завороженная. Им пришлось разойтись в разные стороны у заграждающей веревки: Алеше - к мужской части, Лиле - к женской. Они долго стояли там, думали каждый о своем, вспоминали, мечтали. На мужской стороне толпились молящиеся, глухо бормотали молитвы и покачивались. На женской стороне не было такой толпы, большинство женщин были в париках и косынках. Лиля знала, что есть традиция: вкладывать между плитами стены записки с просьбами к Богу, и тогда они обязательно исполнятся. Она вспомнила Рупика, которому уже восемь лет отказывали в выезде, написала записку: "Отпусти Рупика" и сама удивилась своему суеверию. Алеша тоже долго думал, просить или не просить, и в конце концов вложил в расщелину стены записку: "Дай мне таланта написать роман "Еврейская сага"". Встретившись за веревкой, оба стыдливо умолчали о своих просьбах.
На второй день они много гуляли по улицам, любовались строениями из желтоватого иерусалимского камня, буквально влюбились в особый аромат Иерусалима. Хорошее настроение Лили все улучшалось - впереди была поездка по всей стране. Они взяли в аренду машину и за пять дней проехали всю страну с севера на юг. Один день они провели в Тиберии, на севере, полюбовались озером Кинерет. Из Тиберии поехали через всю страну на юг - на Красное море. Дорога шла через палестинскую территорию. Израильтяне редко по ней ездили, потому что бывали случаи, когда палестинские юнцы бросали камни в машины с израильскими номерами. Но другая дорога была намного длинней, и Алеша решил поехать по этой, прямой, не предупредив о возможной опасности Лилю. Он задумал сюрприз.
Они ехали вдоль реки Иордан, слева за кустами и деревьями виднелась неширокая вода. В стороне Алеша увидел малозаметный знак на фанере с надписью: "Место крещения Иисуса Христа". Других машин здесь не было, значит, палестинцев вокруг нет. Алеша решил свернуть с дороги.
- Куда это мы заехали? - Лиля не заметила знака и удивилась.
Через невысокий кустарник они по пешеходной дорожке подошли близко к воде. Река Иордан узкая и мелководная, в этом месте она слегка отклонилась влево и создала небольшую лагуну. На столбе был знак: "Место крещения Иисуса Христа".
- Теперь видишь, куда мы приехали? - хитро спросил Алеша.
Лиля задумчиво смотрела на воду, а он рассказывал:
- По легенде родственник Иисуса Иоанн именно на этом самом месте проповедал скорое пришествие посланца Бога Мессии. Он предлагал всем покаяться в грехах и зайти в воду для очищения. Это очищение потом назвали "крещением", а Иоанна - Крестителем. Сюда пришел и Иисус, и Иоанн побрызгал на него и возвестил его Мессией. И тогда Иисус услышал голос, сказавший ему, что он - сын Божий. История с крещением, может быть, и миф, но этот вроде бы незначительный эпизод лег в основу христианства - самой распространенной религии мира. В те времена образование новой религиозной секты было вполне ординарным событием. Если учесть исторические события и религиозную атмосферу того времени, ясно, что никаких особых причин для возникновения этой секты не было. Но этот незначительный факт оказался тем маленьким зерном, которое упало на почву грядущего, - родилось христианство.
* * *
Впереди их ждали два дня отдыха в Эйлате на Красном море. В январе стояла жара, на пляжах была масса народа. Общее внимание привлекали молодые высокие блондинки из Скандинавии. Их стройные фигуры в бикини, а то и топлесс, возбуждали воображение мужчин. Они заигрывали, бросали на мужчин призывные взгляды, Алеша тоже удостоился их внимания и теперь смотрел им вслед. Это очень насмешило Лилю.
- Заглядываешься на блондинок? - поддразнивала она мужа.
- Ничего я не заглядываюсь, так просто, смотрю от нечего делать.
- Это тебе не миф, а реальность из красивой плоти и жаркой крови, - смеялась Лиля.
Ночью из открытого окна их обдувал теплый бриз, пахло морем и цветами. Лиля приставала к Алеше с нежностями:
- Алешка, ну представь, что я тоже стройная молодая блондинка. Ласкай меня, как ласкал бы одну из них.
Никогда Алеша не видел Лилю такой требовательной в ласках. Потом он даже спросил:
- Лилечка, что это с тобой случилось? Ты была такая странная…
- Удивляешься? Алешенька, наверное, я так переживаю свой возрастной кризис, вторая молодость у меня началась.