* * *
Из Эйлата они ехали вдоль Мертвого моря, остановились на день в гостинице на берегу и сразу поспешили в море. Лиля переворачивалась в воде с боку на бок, как в мягкой постели, и весело щебетала:
- Алешка, как же я счастлива, что мы побывали в Израиле! Такой веселой я давно не была. Просто чудесно!..
Алеша лежал в воде на спине и на вытянутых руках спокойно держал справочник.
- Вон там, - он указал на высокий массив вдали, - гора Масада, легендарная крепость еврейских героев зилотов периода Иудейской войны.
- Еще один миф?
- Не миф, а героическая история, но настолько необычная, что действительно похожа на миф.
Вечером к ним неожиданно приехал Миша Цалюк:
- Я решил, что должен сам показать вам гордость еврейского народа - Масаду.
Утром они пешком поднялись по крутому подъему на вершину. Миша рассказывал:
- Мы идем по знаменитой древней "Змеиной тропе". В 66 году н. э. евреи восстали против владычества Рима, и римляне начали Иудейскую войну, описанную, как вы знаете, Иосифом Флавием. Римляне, конечно, были намного сильней, они захватили Иерусалим и в 70–м году разрушили знаменитый Второй Храм. Осталась только одна Западная стена, вы ее видели. Римляне казнили тысячи израильтян, многих взяли в рабство. Но 960 человек во главе с Элазаром бен Яиром, с семьями и детьми, ушли из разрушенного Иерусалима и поднялись по этой "змеиной тропе", чтобы скрыться в крепости на вершине Масады. Три года они сопротивлялись атакам римской армии. Добраться до них по этой тропе римляне не могли, тогда они построили обходную каменную дорогу - насыпь. Когда израильтяне увидели поднимающихся по насыпи римлян, они решили не сдаваться и умереть, но не стать рабами. Но еврейский закон запрещает самоубийство, поэтому они собрались все вместе на площади и сначала отцы закололи своих жен и детей, а потом мужчины стали убивать друг друга. Это самая героическая добровольная смерть из всех известных в истории. Только две женщины сумели спрятаться и позже рассказали об этом.
- Какая поразительная история, - со слезами на глазах прошептала Лиля.
Они ходили вдоль развалин крепости, и Миша заметил:
- Здесь, на этой вершине, сейчас дают присягу новобранцы нашей армии.
Как раз в это время появился отряд новобранцев. Командир дал команду, и они хором, гордо и решительно прокричали что-то на иврите.
- Что они говорят?
- Они повторяют: "Больше не будет второй Масады!" Израильтяне уверены, что теперь в мире нет такой силы, которая могла бы победить их.
На плоской вершине Масады дул страшный ветер, Алеша с Лилей подставляли ему лица, пытаясь кожей ощутить то же, что ощущали древние еврейские герои, - ветер мужества. Он вселял в них силы и уверенность в будущем.
52. Испытания продолжаются
Из Израиля Лиля вернулась бодрая, веселая, помолодевшая. Алеша радовался:
- Теперь мы знаем, куда ездить, чтобы ты заряжалась энергией и молодостью. Наша поездка оказалась медовым месяцем.
Лиля радостно планировала срочные дела: прежде всего надо узнать, как настроение и учеба Лешки; закончить на работе серию опытов; начать готовиться к сдаче двухдневного экзамена FLEX', поторопить московских друзей, чтобы получили и скорей выслали копию диплома Ли, - столько разных дел!..
В почтовом ящике уже лежало письмо из Москвы от Виктора Косовского: "Лиля, мне обещали дать копию диплома Ли, я перешлю ее тебе. Передай ему привет, скажи, что я помню нашу дружбу".
Лиля так обрадовалась, что запрыгала на месте, как девочка.
Утром, в первый день на работе, она поспешила повидаться с Ли и сказать ему об этой новости. Из вивария несся беспокойный лай собак, Ли стоял спиной к двери и чистил клетки. Лиля постаралась перекричать лай:
- Ли! Хорошая новость: Виктор обещал прислать копию твоего диплома!
Ли снял перчатки, недоверчиво взял письмо, прочитал и взволнованно вздохнул:
- Это действительно хорошая новость. Пасибо тебе, пасибо (он так и не научился говорить "спасибо").
В пятницу Лиля дежурила с Юкато, но теперь они уже были на равных, он не гонял ее, и ссору в начале ее работы они никогда не вспоминали. В десять вечера они сошлись в кафетерии, для дежурных выставляли сэндвичи. Юкато подсел к Лиле и разоткровенничался:
- Знаешь, я здесь уже четыре года, но относятся ко мне без уважения. Скажи, ты не страдаешь от того, что видишь вокруг и что тебе приходится делать?
- Как тебе сказать… Что приходится, то и делаю.
- А я страдаю. Страдаю от унижения.
Эх, знал бы он хоть о половине тех переживаний, которые испытывала она. Он и сам унижал ее на дежурствах, но откровенничать с ним Лиле не хотелось.
В субботу утром она уже собиралась домой и предвкушала отдых, но ее сменщик Ганди не явился, позвонил и сообщил:
- Я решил не меняться с тобой дежурством.
- Но мы же договорились. Тогда мне придется дежурить четверо суток подряд.
- Это твое дело, - сказал он и повесил трубку.
Расстроенная и обозленная, она позвонила домой. Алеша был рад ее звонку:
- Я жду тебя, приготовил завтрак.
- Не жди, тут доктор - индус, Ганди, если ты помнишь такого, отказался со мной поменяться.
- Как?! Это же четверо суток тяжелой работы! - И она слышала, как Алеша пробормотал нечто нецензурное, хотя вообще ругаться не любил.
От усталости и плохого самочувствия у Лили кружилась голова. Вторые сутки прошли более спокойно, ей удалось поспать с перерывами на вызовы. Третьи сутки были самыми тяжелыми: кроме срочных больных, надо было готовить остальных к плановым операциям на понедельник. Лиля иногда звонила Алеше, успокаивала его:
- Ты не волнуйся, я в порядке, хотя устала, конечно.
На четвертые сутки собрались все, кроме Юкато. Старший резидент - гаитянин кричал:
- Куда он подевался? Если он сейчас же не явится, я сотру его в порошок.
Но японца как смыло: его никто не видел, и непонятно было, что могло с ним случиться. Остаток ночи Лиле пришлось выполнять не только свои, но и его обязанности. Утром отделение облетела новость: Юкато покинул госпиталь навсегда, бросил резидентуру. Он оставил письмо директору Лернеру, по слухам, жаловался на плохое отношение, критиковал плохие условия и неэффективную учебу.
После четырехсуточного дежурства Лиля даже не решилась сама вести машину. Алеша приехал за ней на метро и повез домой сам. После этого дежурства у Лили не осталось и следа от бодрости, с которой она вернулась из Израиля.
* * *
Вскоре в госпитале произошло ЧП: неожиданно тяжело заболел молодой доктор - анестезиолог - буквально таял на глазах. Никакое лечение ему не помогало, организм просто не мог справиться с какой-то неизвестной инфекцией. В конце концов он умер. Чаще стали поступать такие же истощенные наркоманы: несмотря на интенсивное лечение, все умирали от истощения. Оказалось, это новое заболевание - синдром приобретенного иммунного дефицита, СПИД. Умерший анестезиолог заразился от больного на операции. Напуганные молодые женщины - анестезиологи стали бросать работу и даже менять специальность. Потом выяснилось, что СПИД передается и при половом контакте, особенно часто при контактах гомосексуалистов.
Эпидемия распространялась по всему Нью - Йорку, но в этом районе Бруклина она приняла угрожающие размеры. В госпитале изолировали подозрительных больных, ввели карантин: входить к ним в палату можно было, только надев специальный халат, маску и резиновые перчатки. После обхода все это уничтожалось. Но вскоре отдельных палат уже не хватало. Над всеми врачами и сестрами навис дамоклов меч реальной угрозы заражения, а это была верная смерть.
Лиля встретила свою знакомую, Розу, убиравшую палату после больного. Девушка сказала:
- Все, я ухожу отсюда. Не хочу заразиться и умереть.
- Роза, если вам нужна помощь, не стесняйтесь, звоните. Я буду рада.
Среди резидентов тоже началась паника. Лиле приходилось лечить таких больных, и она тоже испугалась. Что делать? Ведь она не только сама может заразиться, но и поставит под угрозу свою семью. Она стала с тревогой прислушиваться к своему состоянию - нет ли первых симптомов? Не говоря ничего, чтобы не пугать Алешу, она решила есть из отдельной посуды, не целовать его, ни в коем случае не заниматься с ним любовью. Алеша Удивлялся - почему она так изменилась? Но когда телевидение, газеты и радио стали рассказывать о начале эпидемии СПИДа, он спросил:
- Лилечка, дорогая моя, ты находишься в опасности?
Пришлось рассказать ему все. Алеша встревожился, испугался за нее:
- Тебе надо немедленно уходить из этого госпиталя. Мало того, что ты изматываешься, так еще эта страшная угроза.
Но уходить из госпиталя значило уходить из резидентуры. Тогда придется опять искать новое место, а это почти невозможно. А на работе между тем распространился слух, что весь госпиталь переводят на лечение СПИДа и резидентуру вообще закрывают.
Лиля впала в отчаяние, в панику, ей казалось, что все рухнуло, что вся жизнь пропала.
- Алеша, Алешенька, мне страшно. Что с нами будет?.. Боже, как я намучилась в этой эмиграции!.. Зачем я поступила в хирургическую резидентуру?.. Что теперь делать?..
- Черт с ним со всем! - настаивал Алеша. - Подавай заявление об уходе.
Лиля не решалась этого сделать, прошла еще неделя, Алеша настаивал, они спорили, сердились друг на друга, оба плохо спали, похудели, выбились из сил. И вдруг новость: больных СПИДом переводят в другой специальный госпиталь, а резидентам дают недельный отпуск на время обработки и покраски помещения и оборудования.
* * *
Алеша заметил, что у Лили снова истощены нервы, и предложил:
- Давай поедем на неделю кататься на лыжах в штат Вермонт. Там отличные места.
В прежней жизни они были заядлыми лыжниками, любили кататься в красивых лесах Подмосковья. В Нью - Йорке снег был редкостью, а на севере он всегда есть. Американцы любят горные лыжи, но Лиля и Алеша еще не пробовали это удовольствие. Они купили cross-country ski - лыжи для пересеченной местности - и снаряжение. За годы, что они не катались, лыжи начали выпускать пластиковые, легкие, хорошо скользящие, крепления стали очень простые и надежные. Но куда ехать? Коллеги по университету посоветовали Алеше:
- Езжайте в город Стоу, в штате Вермонт, у границы с Канадой, езды на машине всего восемь часов. Там снега всегда много. Закажите номер в Охотничьем домике Траппа. Это очень красивое и удобное место.
Действительно, место и гостиница были прекрасные, домик в стиле швейцарского шале с питанием в ресторане стоил 150 долларов в сутки. Такое удовольствие они позволить себе могли. Хозяева, фон Траппы, австрийские аристократы, сбежали в 1938 году от Гитлера. Это о них был снят популярный кинофильм "Звуки музыки". На доходы от своих гастролей они купили участок земли в Вермонте. При въезде на территорию вас встречала надпись: "Добро пожаловать, здесь вас ждет немного Австрии и много Вермонта". Баронесса Мария лично встречала гостей, это была еще бодрая старушка, она ходила на лыжах и ездила верхом.
Когда Алеша с Лилей в первый раз встали на лыжи, их охватило забытое ощущение молодости: мороз приятно щекотал ноздри, так же, как когда-то в подмосковных лесах. Они даже переглянулись, улыбаясь своим воспоминаниям. Местность была холмистая, покрытая густым смешанным лесом. Прямо от гостиницы шла в лес лыжня, через невысокие холмы, вверх и вниз, протяженностью около 15 км. Лыжников оказалось довольно много, молодежь бежала быстро и смело скатывалась с холмов, пожилые шли медленно, вниз катились с опаской. На вершине холма стояла простая деревянная хижина, в ней подавали горячий суп и яблочный сидр. Там можно было отдохнуть, согреться, поболтать с другими лыжниками.
С непривычки у Лили с Алешей сначала ныли мышцы, но через два дня они уже шли свободней и быстрей. На Лилю морозный свежий воздух подействовал почти мгновенно: после прогулок она быстро засыпала, совсем прошли головные боли.
На третий день в хижине они нашли два свободных места на скамейке рядом с немолодой женщиной и девушкой, те подвинулись, освобождая место. Алеша пошел к стойке купить горячий сидр и предложил им:
- Я могу что-нибудь принести и вам.
- Спасибо, мы уже выпили сидру и согрелись. Оля, пойдем, - обратилась женщина к девушке.
Услышав русское имя, Алеша с любопытством посмотрел им вслед, задумался и заметил:
- Знаешь, что-то в этой женщине есть неуловимо знакомое…
Вечером они оказались за соседними столами в ресторане. Алеша украдкой вглядывался в полное широкоскулое лицо, рассматривал рыжеватые волосы женщины. После обеда он пошел в регистрацию отеля и прочитал их имена: Лана и Ольга Питерс. И только тогда понял, кто эта женщина.
- Лилечка, знаешь, ведь это дочь Сталина Светлана и ее дочь Ольга, родившаяся уже в Америке. Я вспомнил фотографии из ее книги "Двадцать писем к другу". Она явно не хочет, чтобы ее узнавали. Я все же попробую заговорить с ней.
Дочь Сталина здесь, рядом! Эта встреча взволновала их обоих. При третьей встрече, опять за столом в хижине, Алеша спросил уже по - русски:
- Может, мне принести вам горячего сидра?
Женщина удивленно подняла брови:
- Вы русские?
- Мы эмигранты из Москвы. Моя жена Лиля, врач, хирург, а я пишу, меня зовут Алексей Гинзбург.
Своего имени она не назвала, только обратилась к девушке:
- Ну, Оленька, пошли дальше кататься. Приятно было познакомиться. - И они ушли.
Было ясно, что продолжать разговор она не хотела. Алеша рассказал Лиле, как в 1966 году он узнал, что Светлана Сталина сбежала в США при помощи американской разведки. Эта новость произвела тогда эффект взорвавшейся бомбы. Он написал четверостишие, которое долго еще распевали как частушку.
Перед отъездом Алеша все же подошел к Светлане и сказал прямо:
- Светлана Иосифовна, я узнал вас. Мы сейчас уезжаем. Вот мое четверостишие по поводу давних событий. Может быть, оно вас позабавит:
Вся Россия задрожала,
Впала вся в истерику -
Дочка Сталина сбежала
В самую Америку.
Она улыбнулась:
- Спасибо, что не приставали с расспросами, я этого не люблю. Но теперь могу вам сказать: я часто жалею, что моя мать не вышла замуж за какого-нибудь плотника.
По дороге домой, в машине, Алеша задумчиво сказал:
- Sic transit gloria mundi, так проходит земная слава…
* * *
Когда они вернулись в Нью - Йорк, опасность инфекции в госпитале уже миновала, и снова начались рабочие будни. Лиля вздохнула свободней, настроение ее улучшилось. Но потом она узнала, что на следующий год клинику хирургии вместе с программой резидентов переводят в соседний госпиталь Святого Джона, а директором ее станет доктор Мюнзак, из Гаити. Он уже отобрал резидентов, и ее не взяли. Значит, победила гаитянская мафия, и теперь все меняется - она не сможет закончить резидентуру.
Это был настоящий провал, провал всего, к чему она стремилась.
Ее вызвал директор, доктор Лернер:
- Я понимаю ваше положение и хочу помочь. Могу перевести вас на должность госпитального ординатора. Вы согласны?
В голове глухо пульсировало: "…госпитального ординатора". Это положение не давало ей права самостоятельно лечить больных и делать операции, но ведь выбора у нее нет. Остаться вообще без работы?.. Лиля вздохнула:
- Спасибо. Я согласна.
Дома она впала в отчаяние, почти в панику, заплакала:
- Алеша, Алешенька, что же с нами будет?.. Боже, как я намучилась!.. Зачем я поступила в эту резидентуру?.. Вот и погибла моя мечта стать хирургом… Что теперь делать?..
- Лилечка, дорогая моя, ну не надо отчаиваться. Пока тебе обещали работу, а потом что-нибудь придумаем.
- Что, что мы можем придумать? Опять оставаться в этом ужасном районе, да еще в этом дурацком госпитале? А я мечтала закончить резидентуру и найти настоящий американский госпиталь…
53. Перемены
Нервы Лили, только успокоившись после зимнего отдыха и лыжных прогулок, стали опять сдавать. Она впала в апатию, ей не хотелось готовиться к последнему экзамену. К чему? Теперь по вечерам она в каком-то оцепенении сидела перед телевизором и тупо, без интереса смотрела старые фильмы. Чтобы хоть как-то вывести ее из этого состояния, Алеша осторожно напоминал ей об экзамене, но она отвечала:
- Для чего это? Ни к чему не приведет… Я сломалась. Ты понимаешь? Сло - ма - лась.
Он с тревогой наблюдал за ней, боялся ухудшения. Как ее вывести из состояния апатии? Надо попытаться опять полностью изменить обстановку. Но как? Самое лучшее и сильное средство - поехать в Москву, повидать родителей и друзей.
В середине 80–х в Советском Союзе слегка ослабили жесткие порядки, и многие эмигранты захотели наконец съездить туда, навестить близких. Но для этого нужны были визы, ведь перед отъездом эмигрантов лишали гражданства. И люди потоком устремились в советское консульство. Пошли туда и Алеша с Лилей. Там были очередь и давка, люди нервничали, сердились, ругались между собой, спорили с чиновниками консульства. Обстановка напомнила советские учреждения. Наконец они попали в кабинет помощника консула, хмурой молодой женщины. Разговаривала она неохотно и довольно грубо, заявила Алеше:
- Вас лишили гражданства. Нечего теперь к нам соваться, визы мы вам не дадим.
И Лиле нелюбезно сказали:
- У нас очередь. Раньше, чем через полгода - год, и не приходите.
Они уже отвыкли от такой формы разговора. На обратном пути через Центральный парк Лиля возмущалась:
- Какое хамство! Какая бесчеловечность! Что за паршивые люди!
- Узнаем Русь - матушку, - горько соглашался Алеша.
Может, увезти ее в Европу? Но как она отреагирует на это предложение? Алеша вкрадчиво предложил:
- Лилечка, а давай тогда возьмем отпуск и полетим в Европу.
Она посмотрела на него растерянно:
- Куда?
- А куда бы тебе больше хотелось?
Эта мысль вдруг оживила ее, она воскликнула:
- Во Францию, я хочу во Францию, в Париж! А оттуда, если получится, в Бельгию - повидать мою Берту и Савицких. Они так помогли нам!..
- Прекрасно, - обрадовался Алеша. - Начинаем готовиться.
Любые изменения ощущаются острей, когда ломается рутина повседневности. Лиля увлеклась идеей, купила путеводители и занялась их изучением. Ее уныние прошло, она с увлечением рассказывала Алеше, какие места в Париже нужно посмотреть обязательно. А он расспрашивал своих коллег, как лучше организовать путешествие. Ему рекомендовали недорогой отель Hotel Du Colise в самом центре, рядом с Елисейскими Полями. Оказалось, можно просто позвонить туда и заказать номер.