Итак, 26 августа Гитлер отложил начало на 1 сентября. Это не выдумки, а чистая реальность. У него появилась причина задуматься, а пошлют ли союзники свои гарантии как раньше? Видимо нет. Иначе бы не подтвердили. И в СССР есть о чем задуматься. До того Сталин не знал, будут ли воевать. Теперь было 90 % уверенности. 3 сентября он получил 100. И ведь ждал. Где в данном случае возможность совместного похода? Ее не существует.
Есть замшелые догмы про общий поход, а есть реальная политика, когда раскалывают вражеский лагерь. В данном случае это даже не требовалось. И тогда это понимали. А сейчас упорно пишут "они договорятся". Чего ж реально не договорились? Им нужно столкновение Гитлера и Сталина? Они его получили. Самое время сыграть в поддавки и помочь врагу.
Отступление с пояснениями закончено. Продолжаю.
Где-то в районе 10 сентября вполне можем двигаться, сообщив по всем возможным каналам, что очень расстроены судьбой Польши, озабочены судьбами братских славянских народов не выделяя только украинцев и белорусов. Будем защищать суверенную Польшу, точно так же как защищали бы свою землю. Вполне можно и про неадекватное поведение польского правительства добавить, которое так яростно противилось советской помощи, а само справиться не способно. Можно про это пояснять не в газетах, а на собраниях – это уже мелочи.
Дата входа не случайна. Заранее знать, как дело повернется, никто не мог и нам необходима уверенность в разгроме польской армии. Собственно так дело и обстояло в реальной истории. Поляки в ситуации поражения нам только рады. Мы ведь на помощь пришли, а не хапнуть кусок. Тем не менее, сохранившая здоровье Польша СССР без надобности, держим в уме послевоенный передел границ. На занятых советскими войсками землях официально сохраняется польская власть. А после войны совсем не обязательно уходить и можно прямо выкармливать на контролируемых территориях Армию Людову или еще чего в том же роде.
Специально для мухинцев и подобным им. Следите за логикой:
Секретных протоколов о разделе нет, согласно вашим убеждениям. Есть только договор о ненападении. СССР входит для защиты славян. Гитлер не протестует. Соображения очень простые – столкновение ему не нужно.
Теперь альтернатива. Все то же самое, но без договора. Гитлер протестовать не будет по тем же соображениям. Зачем был нужен договор? Абсолютно не за чем. Все в пределах реальности, в которой нет секретных протоколов. В чем конкретное возражение?
Входя в Польшу, мы вовсе не преследуем цель героически нестись навстречу немецким танкам и вставать грудью на ее защиту. Исходим из очень логичного желания драться не за чужие интересы, а за свои. Мы очень справедливо должны иметь пару недель на подготовку и прикрываем вторым эшелоном.
Бьем при этом двух зайцев – дополнительное время и занимаем свои исконные территории с которых ВОЗМОЖНО потом и не уйдем или обменяем на немецкие как в реальной истории. Это уж смотря как повернется. Даже не обязательно вступать в прямые бои самим. Входим, разворачиваемся где-нибудь по Висле, Сане и другим рекам, окапываемся, имеем дополнительное время на мобилизацию и пополнение. Остатки поляков в количестве 200–300 тысяч как минимум в дополнение к своим.
Потом после двух-трехнедельных боев и переходов подходит вермахт.
Без пакта мы себе можем позволить все что угодно имея дополнительное время на сосредоточение и мобилизацию в том числе на занятие восточных территорий под лозунгом СПАСЕНИЯ Польши. И тут уж мы под это дело можем торговаться с обеими сторонами с хорошим козырным тузом в кармане. Если пакта нет, обе стороны желают не ссориться с СССР, тем более что война началась. Значит можно взять больше и торговать с обеими сторонами тоже. Сильно большой успех Гитлера на не выгоден тоже, чтобы не остаться одним и не дай Бог буржуи с ним мир не заключили.
С Антантой, заинтересованной во вступлении СССР в войну на ее стороне договариваемся об обмене на немецких земель для Польши на Западную Украину и Белоруссию после войны и занятие Бессарабии, чью оккупацию Румынией СССР никогда не признавал. Разгромленная Польша может только вякать, в это момент ее мнение никого не интересует. Переговоры тянутся-тянутся-тянутся, постепенно сдают Прибалтику, финнов, румынов, поляков, о чем Гитлер знает. А окончательной редакции нет. Гитлер посылает свою делегацию. Переговоры тянутся-тянутся-тянутся. Под соусом переговоров тянут с обеих сторон технологии и станки.
Допустим, Антанта покряхтела, заскучала и отказалась, хотя чем сдача Чехословакии была хуже мне не особенно видно. Опять же в реальной истории так и было – обменяли и после войны не стали требовать возвращение Бессарабии вместе с Буковиной. Но допустим, они страшно глупые и страдают сделать себе хуже. Тогда мы приходим ко второму варианту.
Второй вариант
Гитлеру абсолютно не нужен второй фронт и граница, по которой встали советские войска более-менее понятна. Риббентроп вылетел в Москву.
– Что вы собственно желаете? – целуя сапог Непогрешимого интересуется он.
– Ну, – медленно выбивая трубку об голову Ворошилова, тянет Сталин. – Что ви там хотьели до 1 сентября? Непрерывную территорию. От Восточной Пруссии до Германии и Силезию? Вот это ви честно заработали. Остальное верните нам. Включая собственно Польшу, где будет коммунистическое правительство…
Он оглянулся на Берию. Тот поспешно положил на стол листок с фамилиями.
– ский, ский, ский, – лукаво по Ленински прищурившись, зачитал Сталин, – а разве этот ский до сих пор не расстрелян? – по-грузински спросил он.
– Нет, Коба, – блестя стеклышками пенсне, ответил Берия на том же языке. – Стучит падла как дятел на сокамерников.
– Ну, ну, – пробурчал И. В. С. И продолжил по-русски:
– …которое согласится на ваши требования. Еще будет справедливо вернуть нам Бессарабию, Буковину и пол Румынии в качестве компенсации за эксплуатацию много лет наших молдаван. Хм…Прибалтику попытавшуюся сбежать из семьи братских народов, – прохаживаясь по кабинету продолжил он.
– Финляндию, Болгарию, Проливы, Турецкую Армению, Восточный Азербайджан…
Он глубоко задумался чего бы еще скомуниздить.
– Но Болгария никогда не была в составе РИ! – взвизгнул как раздавленная собака Риббентроп.
– Да? – удивился Сталин. – Что мы зря их освобождали от иноземного ига на этой, – он прищелкнул пальцами, – как там фильм называется?
– На Шипке, – вскочил Ворошилов.
– Вот именно. Да, – вспомнил Сталин. Еще нам требуется промышленная продукция… Вот список, льготный кредит на сто тысяч миллиардов золотом и так и быть мы согласны поставлять за валюту продовольствие, нефть и разное сырье по рыночным ценам.
Риббентроп вытащил из папочки чистый лист и стал поспешно записывать, опасаясь, что Сталин еще чего захочет. Отдать Китай или Венгрию, например.
– У меня есть полномочия на подписание соглашения, но все это будет записано в секретных приложениях, которые нельзя публиковать, чтоб будущие поколения не догадались, – застенчиво попросил немецкий министр.
– Ну, вот и прекрасно, – улыбнулся в усы Непогрешимый. – А про поляков не беспокойтесь.
Берия поспешно встал и вышел. Дополнительные указания ему не требовались. На лету мысль ловил, за что и ценился.
– Разоружение частей начнется через десять минут, – поставил в известность собеседника И. В., – а для офицеров уже готовы спецлагеря где будет проведена фильтрация на буржуазных националистов, агентов Антанты и готовых сотрудничать с единственно правильной властью. А в Катыни ямы уже вырыли? – спросил он сам себя. Надо проверить. Короче – свободен.
Риббентроп шатаясь вышел за дверь, поражаясь величию Сталина и его умению вести переговоры.
Дальше все практически по реалу. Франция выбивается, потом обиженный хамским поведением советского руководства Гитлер нападает и устраивает один большой котел в Польше РККА. Там как раз конфигурация очень подходящая. Вермахт выходит на просторы СССР, имея дырку свободную от войск потому что вся кадровая армия естественно сидела в Польше.
9 мая 1945 г (будем немного детерминистами) Германия подписала капитуляцию. В послевоенном мире границы СССР изрядно округлились за счет совершенно правильных действий Сталина. Он отодвинул границу еще на хххх (вписать нужное число километров) и выиграл время до 22 июня 1941 г. Отклонения от реальной истории минимальны.
Это вполне возможный вариант, но ради интереса рассмотрим еще и третий, который гораздо лучше.
Третий вариант
Основная страшилка. То ли доблестным Манштейнам с Гудерианами моча в голову стукнула и, не обращая внимания на окрики из Берлина, они совершили вероломное нападение на мирно стоящие советские войска. То ли Гитлеру не захотелось отдавать все, что требовал Сталин. То ли красноармеец Иванов совершенно случайно выстрелил и дальше понеслось на манер снежной лавины, но столкновение произошло и мирно разойтись не удалось. Началась война с Германией. Рассмотрим чем лучше война, начавшаяся в 1939 г, чем в 1941 г.
1. Согласно классическому определению мы отодвинули границы. Здесь тоже, разницы нет.
2. В 39 мы успешно проводим мобилизацию, развертывание, занимаем рубежи обороны и далее по списку, который объясняет проигрыш 41 г. Нам плюс.
Остановимся на этом месте более подробно. У Гитлера за спиной Франция, которая даже не воюет, но наращивает армию. Приходится постоянно оглядываться на Запад. На дворе у нас поздняя осень 39 г и полное отсутствие планов войны с СССР. Операция Вайс разрабатывалась пол года, Барбаросса больше года. Здесь нет вообще ничего. Конечно любой патриот обязательно скажет, что немцам без разницы, они махнут прямо к Москве, но позвольте усомниться. А если да, то плохо кончат. Много раньше случившегося в истории. Без тылов, снабжения и флангов много не навоюешь.
Вторгаться с ходу, без всякой предварительной подготовки, в СССР немцы вряд ли бы решились. Войска остановились для отдыха, пополнения, приведения себя в порядок после недавних боев с поляками, и перегруппировки. Тем более впереди неизвестное количество потенциально враждебных войск. Требуется разведка и без команды сверху встревать в военный конфликт с русскими среди генералов вряд ли много найдется. Если что пойдет не так, кто крайний?
Все вместе заняло бы еще где-то 2–4 недели. Начинать кампанию в ноябре тоже проблематично. Распутица помешает эффективно использовать танки, плохая погода – самолеты. Да и сил маловато. К тому же на западных границах рейха стоят примерно 70 дивизий Антанты и число их медленно, но верно растет (в нашем сценарии англо-французские войска остаются пассивны как это было во время "странной войны").
Для защиты своих западных границ от всяких неожиданностей немцам пришлось бы выделить не меньше 40 дивизий из 110, имевшихся в наличии в ноябре 1939 г. Для похода против СССР остается 70 дивизий. Мало. В итоге, начало кампании Гитлер, под давлением своих генералов, перенес бы на весну 1940 года.
Кроме того состояние вермахта после трех недель боев переходов и перегруппировок в Польше изрядно хуже, чем в 1941 г. Поясняю:
1) У вермахта практически кончились боеприпасы. В реальной истории удалось накопить для удара по Франции только через несколько месяцев, до того немецкие войска могут кое-как обороняться, наступать им нечем.
Схожая ситуация с горючим.
Цитаты из классиков
Мюллер-Шиллебрандт:
"Положение перед началом войны:
К началу войны промышленное производство Германии достигло высокого уровня. Однако при более дальновидном планировании и более четком определении порядка очередности мероприятий можно было бы добиться еще более высоких результатов.
Военно-экономические органы оказались вполне работоспособными, хотя управление генерального уполномоченного по военной экономике было не полностью укомплектовано и еще недостаточно подготовлено к выполнению своих задач.
Потребности в продовольствии покрывались за счет внутренних ресурсов не полностью. Зависимость от внешнего рынка составляла в среднем 20 %; по некоторым категориям (например, по кормам и зерну) она была еще более значительной, а по жирам даже превышала 40 %. Правда, в результате хороших урожаев, полученных в 1938 и 1939 гг., были созданы значительные запасы, особенно хлеба, а также жиров. Но во время войны следовало ожидать, что вследствие изъятия из сельского хозяйства рабочей и тягловой силы, а также отсутствия азотных удобрений сельскохозяйственное производство сократится. Планом продовольственного снабжения военного времени предусматривалось, что потребление мяса будет составлять 68 %, а потребление жиров – 57 % потребления мирного времени. Заключенный в августе 1939 г. договор с Советским Союзом позволял надеяться на некоторое улучшение положения с рядом продуктов.
По сырью зависимость от импорта составляла примерно 33 %. В металлургической промышленности отношение потребления отечественной руды к потреблению ввозимой руды выражалось пропорцией 1:3. По ряду цветных металлов зависимость от заграницы была чрезвычайно большой; так, например, по свинцу она равнялась 50 %, по меди – 70 %, по олову – 90 %, по алюминию (бокситы) – 99 %. Очень значительной зависимость была также по минеральным маслам (65 %), по каучуку (свыше 85 %) и по сырью для текстильной промышленности (около 70 %). Согласно оценке военно-промышленного штаба, запасов металла должно было хватить в основном на 9–12 месяцев, каучука – на 5–6 месяцев войны. Правда, последующие подсчеты, произведенные уже после начала войны, дали более благоприятную картину.
По-прежнему ощущалась серьезная нехватка квалифицированной рабочей силы, а подготовка к замене рабочих, подлежащих мобилизации в армию, другими контингентами, и, в частности, женщинами, еще только начиналась.
Общие производственные возможности промышленности за последние предвоенные годы резко возросли, тем не менее, в военной промышленности не была проведена соответствующая подготовка к выпуску значительных количеств продукции во время войны. Серьезные военно-экономические приготовления, каких требовала мировая война, практически заблаговременно не проводились, а, как правило, импровизировались на скорую руку в ходе самой войны. К таким мерам, в частности, можно было бы отнести подготовку к производству во время войны значительного количества синтетического горючего и каучука, селитры, серной кислоты, алюминия. Далее, следовало бы начать разработку отечественных металорудных месторождений, строительство высокопроизводительных сталелитейных предприятий, увеличить производство шариковых подшипников, коленчатых валов и т. д. Особенно остро ощущалась нехватка тяжелых прессов для изготовления броневых плит, авиационных бомб и снарядов крупных калибров. Значительную часть запасов цветных металлов, представлявших особую ценность, пришлось еще в 1939 г., то есть до начала войны, снова использовать для удовлетворения нужд возросшего производства; пополнить же эти запасы не удалось, так как к тому времени золотой и валютный фонды были исчерпаны.
Возможности транспорта внутри страны не удовлетворяли даже требованиям мирного времени. Резервы железнодорожного подвижного состава, а также автомашин и речных судов были на исходе. Путевое хозяйство находилось в запущенном состоянии, в результате чего еще зимой 1938/39 г. из-за транспортных затруднений имели место осложнения в экономической жизни страны, особенно в части снабжения углем.
В итоге можно констатировать, что радикальных мер по подготовке к ведению длительной войны на несколько фронтов принято не было. Высшее политическое руководство считало их излишними".
А вот картина после Польской кампании:
"Главнокомандующий сухопутной армией придерживался мнения, что… состояние сухопутной армии и недостаточная обеспеченность ее боеприпасами пока исключают возможность ведения своими войсками наступления с перспективами на решающий успех.
Положение с автопарком было неблагоприятным и являлось предметом постоянных забот руководства. При организационном планировании, проводившемся в мирное время, эти существовавшие в течение ряда лет трудности были учтены в том смысле, что при определении организации и численности частей механическая тяга заменялась конной повсюду, где это только представлялось возможным с тактической точки зрения.
Положение с железнодорожным транспортом значительно ухудшилось и стало серьезно осложнять задачи командования сухопутных сил.
В целом состояние материально-технической базы почти во всех областях было неудовлетворительным".
Даже если в этом имеется преувеличение, получателям всегда мало, можно понять, что думали в вермахте высшие офицеры. Простите за длину цитат, но для лучшего понимания необходимо.
Идем дальше.
2) У вермахта нет ресурсов остальной Европы, той же Франции, например. Нет захваченных в Бельгии, Голландии и Франции запасов продовольствия, сырья и просто трофеев.
Это совсем не мелочь, как многим представляется.
Всего во Франции захватили до 1,5 млн тонн нефтепродуктов, из них 245 тыс тонн авиагорючего, 309 тыс. тонн бензина, 200 тыс. тонн дизельного топлива. Для сравнения, из СССР получили 196 тыс. тонн бензина всех марок.
Добрая треть немецкой армии каталась на французских грузовиках. Их производили на оккупированной территории. Без чужих мощностей пришлось бы ходить пешком и темпы наступлений заметно снижаются. А 48 тысяч немецких грузовиков, полученных из Франции – это на самом деле 96 тысяч отсутствующих у немцев. На 48 они не могут кататься, а еще 48 возят французских солдат. И это приходится учитывать генералам Рейха.
3) Вермахт образца 39 не вермахт образца 41 г. Размеры меньше, обеспечение тоже, опыт двух лет победных операций на который любят ссылаться, рассказывая почему РККА была настолько страшно разгромлена, отсутствует. Авторитет фюрера среди офицерства вермахта, особенно высшего, висит на волоске – Германия получила повторение 1 Мировой войны с двумя фронтами. Есть вероятность очередного заговора. Как следствие, моральный уровень солдат и офицеров вермахта, не говоря уже о простых людях, намного ниже. Это скажется не сразу, но скажется.