Пресс-президенция
Журналистское
…настало время задать вопрос, которого журналисты ждали примерно с такой же силой, как и Владимир Путин. Только журналисты ждали с вожделением, а премьер, похоже, с отвращением, несмотря на все свое хорошее настроение.
- Можно еще один вопрос по поводу интервью Дмитрия Анатольевича Медведева, которое он дал китайским СМИ? - спросили его. - Могли бы прокомментировать? Просто уже много комментариев…
- В какой части? - переспросил Владимир Владимирович Путин, прекрасно на самом деле знавший в какой: в филейной, конечно.
- В какой вы хотели бы прокомментировать… - отчего-то сник журналист.
Премьер был теперь свободен как перед журналистами, так и перед своей совестью. Поэтому он сказал:
- Что отношения между Китайской Народной Республикой и Россией являются для нас одним из приоритетов внешней политики? Полностью согласен. Что вас еще интересует?
Когда кто-то в ударе, должен быть еще кто-то, кто в нокауте.
- По поводу выборов вы могли бы?.. - журналист спросил премьера с такой надеждой и с таким отчаянием, что за профессию стало неловко. Но все-таки выяснилось хотя бы, что это нокдаун, а не нокаут еще.
Премьер при этом был по-прежнему безжалостен:
- Выборов в Китае или где?
- Выборов у нас в 2012 году, - обреченно признался журналист.
Теперь уже обреченным выглядел премьер. Он, видимо, решил больше не глумиться над журналистом и над вопросом, ответа на который все тут ждали, и сказал:
- Вы знаете, это действительно неоригинальный вопрос. Неоригинальный, потому что и мне, и Дмитрию Анатольевичу задают этот вопрос уже сто раз, наверное, на протяжении последних лет. По-моему, мы уже научились однообразно на это отвечать. Повторю еще раз: ни я, ни Дмитрий Анатольевич, мы не исключаем, что каждый из нас может пойти на выборы. Но будем исходить из реалий текущей ситуации к моменту выборов, из экономической ситуации, социальной ситуации, политической ситуации и, соответственно, примем решение.
Российский премьер говорил об этом и в самом деле не один, не два и не три раза. Он понимает, что, пока ясности не наступит (то есть, возможно, не только до, но и после выборов), его будут об этом спрашивать. Но на этот раз он не стал, как раньше, придумывать новые варианты ответов на старую тему с одним и тем же смыслом: ждите.
Неудивительно, что во время встречи с врачами он, отвечая на вопрос, вдруг сорвался на журналистов, которых до сих пор защищал от любых нападок на такого рода собраниях (пусть и по обязанности, как высший госчиновник должен защищать свободу прессы, пусть и понимаемую ею, как обычно, превратно): "У нас все ругают СМИ. Всегда, при любых обстоятельствах… (Тут я подумал, что теперь и защитить пора бы, чего тянуть-то? - А. К.) Они вроде должны сдерживать себя. Но судя по той волне критики, которая есть в обществе, не очень получается сдерживать себя. Некоторые вещи, видимо, важнее… Реклама выше… то важнее, это важнее профессиональной этики…"
- Конечно, это решение когда-то должно быть принято, - продолжил премьер отвечать на дарованный ему судьбой вопрос про 2012 год (а вернее, не вопрос это, а крест, который нести ему еще, по всем признакам, до парламентских выборов - если, конечно, Дмитрий Медведев, как обещал, не выскажется по этому поводу в ближайшее время и не снимет гнет с обеих душ. - А. К.). - Но до выборов еще почти год, и вот эта суета вокруг выборов не способствует нормальной организации работы. Вот если мы сейчас дадим какие-то неверные сигналы, половина администрации и больше половины правительства перестанут работать в ожидании каких-то перемен.
То есть к своим подчиненным в правительстве он отнесся отчего-то более критично, хотя ничуть не хуже знал сотрудников администрации - почти все были его подчиненными еще три года назад.
- А все на своем конкретном месте должны каждый день, как святой Франциск, как я уже говорил, мотыжить свой участок, - закончил премьер. - У нас 143 миллиона человек в стране проживает. Никаких сбоев в управлении страной, экономикой, социальной сферой быть не должно. Все должны на своих местах работать, и я настроен именно на такую работу. И хочу настроить на это всех своих коллег в правительстве России.
Про святого Франциска и про то, что надо мотыжить и мотыжить, работать и работать (а не задавать без конца одни и те же вопросы), Владимир Путин говорил и в самом деле не в первый раз. Он говорил об этом в третий раз (скорее всего, не в последний).
Странно, что он не понимает: именно потому, что до сих пор вопрос не решен, не работает не только больше половины правительства, но и больше половины администрации.
Между тем следовало признать: ничего принципиально нового Владимир Путин не сказал. Или, вернее, так: принципиально не сказал ничего нового. Снова маленько запутал страну, которую до сих пор почему-то интересует эта проблема.
И это, как он сам выразился на съезде, медицинский факт.
* * *
- Тут, похоже, в основном журналисты! - заметил господин Путин в Театре Наций и поинтересовался: - А они разве разбираются в сути театрального творчества?..
- Мы во всем разбираемся, - честно сказал я.
- А! - еще больше обрадовался премьер. - Да, знаю: мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь…
- Ключевые слова - "мы все"…
Тут премьер, уже отошедший было, вернулся:
- Не-не! Нас с Дмитрием Анатольевичем учили очень основательно!
- Из гаубиц стрелять… - добавил я.
- В том числе, - уже как-то нехотя согласился он.
* * *
28 декабря 2011 года председатель правительства России Владимир Путин встретился с журналистами правительственного пула с целью выпить с ними шампанского после напряженного трудового года. У премьера было мало времени - это чувствовалось по его коротким ответам. Это было похоже на повинность - его спрашивали, он отвечал. Следовало встретиться с журналистами - и никто не скажет, что этого не произошло.
Впрочем, некоторые ответы явно заслуживали внимания - хотя бы потому, что обстановка в стране по-декабрьски горячая и любой вопрос об отношении, например, к несистемной оппозиции заслуживает внимания. При этом интересно, что уже давно никакие вопросы с пресс-службой не согласовываются, за исключением, может, тех, на которые премьер сам очень хочет или хотя бы считает нужным ответить; в конце концов, с журналистов взятки гладки: могут и забыть поинтересоваться подробностями исторического соглашения о "Южном потоке" с Турцией.
Первым был спецкор "Комсомольской правды" Александр Гамов:
- Это вы своего друга Кудрина отправили на митинг?
- Опять с Кудриным! - раздосадованно сказал премьер, и я понял, что разговор, похоже, будет кратким. - Я его не отправил, он сам пошел. Он взрослый мальчик.
Правда, известно, что накануне митинга на проспекте Сахарова у Алексея Кудрина была аудиенция с Владимиром Путиным. После нее Алексей Кудрин и в самом деле сам пошел на митинг.
- А сами вы не собираетесь каким-то образом налаживать диалог с оппозицией? - спросили премьера.
- А мы всегда в диалоге с оппозицией! - оживился премьер.
Ему было что ответить на этот вопрос. И даже, похоже, хотелось.
- Иногда, знаете, - сказал он, - я смотрю, что происходит… когда у меня знакомые что-то говорят, родственники, как они коммуницируют с чиновничьим сообществом… Мне иногда самому хочется…
- На митинг? - уточнил господин Гамов.
Премьер не это, конечно, имел в виду, но вопрос имел право на существование: похоже, премьер сам уже по-другому не может повлиять на отношения даже своих родственников с чиновничьим сообществом. Премьер, впрочем, разъяснил, что он имел в виду. Конструкция оказалась не простая, но понятная:
- Помните, как в "Беге" замечательный персонаж генерал Чернота, когда он разговаривал с этим миллионером? "Я бы грешным делом записался к красным, шлепнул бы тебя, а потом тут же выписался". Мы же никогда не были против диалога с оппозицией! Мы всегда в диалоге (очевидно, сейчас он имел в виду свою любимую оппозицию, которая ходит на все госприемы (граничащие с госприемкой) в Кремле, придет и на торжество по случаю Нового года: Геннадия Зюганова, Владимира Жириновского. - А. К.). Мы против только одного, - и я лично против! - против какого-то, любого, проявления экстремизма.
- А из тех, кто на Болотной был?.. Будете с ними встречаться?
Тут можно было бы вспомнить хоть Алексея Кудрина и смело ответить утвердительно, но премьер снова показался раздраженным:
- Послушайте, я даже не знаю, кто там был!..
Тут корреспондент агентства, конечно, "Рейтер" сразу напомнил ему:
- Про Алексея Навального вы что думаете? Вот там есть такой человек, который вроде как…
- Там много всяких лидеров, - перебил корреспондента премьер, в планы которого не входило, конечно, давать понять, что он, председатель правительства и будущий кандидат в президенты, и, более того, будущий президент России, знает, кто такой Навальный. Зачем же ему было устраивать господину Навальному Новый год уже 28 декабря?
- Они должны сформулировать все какую-то общую платформу и общую позицию, чтобы можно было понять, чего люди хотят.
- А давайте позовем их? - предложил кто-то из корреспондентов, не совладавший, очевидно, с трепетом, вызванным внезапной близостью с Владимиром Путиным.
- Ну, - великодушно ответил господин Путин, - они очень разные, вы посмотрели? Там в значительной степени представители "Яблока", в значительной степени КПРФ, в какой-то степени националистические движения, в какой-то степени либеральные. Вот общая-то платформа есть? Ее нет. С кем разговаривать? Надо, видимо, разговаривать с каждым по их претензиям, по их проблемам. Но это требует осмысления, внимательного разбора.
То есть премьер в конце концов оказался все-таки в курсе подробностей митинга на проспекте Сахарова.
- Владимир Владимирович, - услышал господин Путин, - вчера произошли кадровые перестановки в правительстве. Скажите, пожалуйста, будут ли до президентских выборов еще какие-то назначения и почему было решено вот эти назначения, отставки провести сейчас, перед Новым годом, а не ближе к марту?
- Это кто сделал? - переспросил премьер.
- Президент…
- Вот вы у него и спросите.
Владимир Путин все-таки не был намерен говорить на эти темы по существу. Журналистские вопросы не очень нравились ему, и он этого уже не скрывал.
В руках у него уже был бокал шампанского, он бы лучше выпил с журналистами и, может, даже поговорил бы о чем-то вечном. Например, о поставках газа в Турцию.
Но у большинства журналистов в руках все еще были блокноты. Тем более что один бокал уже разбился под радостные восклицания и горестные взгляды собравшихся.
- А вот какой подарок под елку для всей страны вы бы положили… или это сюрприз? - последовал очередной вопрос.
- Честные выборы президента в 2012 году.
То есть это и правда будет сюрприз.
Я спросил премьера, трудно ли ему расставаться с Белым домом или он еще от Кремля отвыкнуть не успел.
- Я еще никуда не… Вы меня выгоняете отсюда?! - И я подумал, что и этот вопрос останется неотвеченным. А зачем, если можно ответить и так?
Но неожиданно Владимир Путин ответил, причем, по-моему, искренне:
- Вообще, мне нравится эта работа. Надо сказать, она очень конкретная. Безусловно, правительство несет ответственность за социально-экономическое положение в стране, напрямую отвечает, прямо у печки, что называется, стоит. Но в этом есть определенный драйв, когда ты понимаешь, что это личная ответственность. И, конечно, в период, когда кризис только разворачивался, было тревожно, когда я говорил и говорил сознательно - все-таки очень много было факторов неопределенности, все просчитать было невозможно, - но я все-таки, если помните, сказал: обещаю, что шока 1998 года не будет. Но было столько факторов неопределенности, что со стопроцентной уверенностью сказать это было довольно сложно, проговорить вслух. Но я это сказал, и я очень рад тому, что сделал так, как сказал. Я к чему? В правительстве очень много таких вещей, которые требуют непосредственного, прямого участия и прямой ответственности. Мне такая работа нравится.
Встреча на этом закончилась, а я не понял только одного: он что, остается, если ему эта работа так нравится?
Или будет все же заниматься нелюбимой?
* * *
Николя Саркози признался потом, что приезд в Ново-Огарево стал причиной первого его появления на глазах журналистов с тех пор, как он проиграл президентские выборы. Казалось, господину Саркози приятно внимание прессы: он соскучился по нему и даже сказал:
- Я вижу, наша встреча вызывает интерес!..
- Спасибо прессе за это! - мгновенно отреагировал господин Путин, и прессу попросили покинуть Малую столовую резиденции в Ново-Огарево.
* * *
Главный редактор "Эха Москвы" Алексей Венедиктов цитировал слова финского премьер-министра на Гайдаровских чтениях - насчет того, что хоккеисту надо быть не в том месте, где шайба, а в том, где она окажется через несколько мгновений.
- Он просто молодец! - произнес Алексей Венедиктов.
Совет между тем не понравился Владимиру Путину:
- Да он издевается над нами! Они у нас в последнее время в хоккей выигрывают, и он специально выбирает те виды спорта для сравнений, где они победители!
Больше всего, рискну предположить, Владимиру Путину не понравился совет играть на опережение. Он же и сам знает, как, где, с кем и во что играть.
Господин Венедиктов вспомнил про только что созданную Лигу избирателей.
- Вот они не все вас любят! - сказал он премьеру.
- То есть кто-то все-таки любит, - извлек из его слов нужный смысл Владимир Путин.
- Их надо приглашать к диалогу, - предложил Алексей Венедиктов, который, похоже, сейчас уже выступал как посредник между властью и оппозицией (за лавры посредника сейчас бьются и бывший министр финансов Алексей Кудрин, и уполномоченный по правам человека Владимир Лукин, и многие другие люди).
- А мы их приглашаем. Было вручение правительственных премий в области журналистики. А они не приходят, - пожал плечами премьер. - Не пришли! У вас на сайте ("Эха Москвы". - А. К.) я увидел один комментарий: "За Путина голосует быдло! А статью его я и не читал!" Это что за отношение к гражданам страны?! И не один раз приглашали некоторых!.. Я приглашаю - они не приходят.
И премьер добавил, что он, например, любит писателя Акунина (похоже, без взаимности).
- Он, насколько известно, этнический грузин, - продолжил премьер. - Он мог не воспринимать действия России в южноосетинском конфликте. Но наших людей убивали там! А что нам надо было делать?!
Перед нами сейчас был оправдывающийся Владимир Путин, зрелище, прямо скажем, нечастое:
- Это же не мы нарушили договоренности в международных правовых документах! А система ПРО? Для нас небезразлично, где появятся элементы этой системы. В Грузии? Тогда мы должны будем нацелить наши ракеты на Грузию? А что же нам остается делать?! Да со всеми мы готовы дискутировать!..
Владимир Путин признался, что редко читает газеты, слушает радио, смотрит телевизор. Времени-то нет! Но недавно наткнулся на одну радиостанцию, по несчастливой или, наоборот, счастливой случайности это оказалось "Эхо Москвы". В тот момент у Владимира Путина было, видимо, хорошее настроение, потому что в первые январские деньки он оказался с Дмитрием Медведевым в Сочи и даже на лыжах покатался. А потом вот включил в машине радио. И что же он услышал?
- Я даже не знал, что это ваша радиостанция! Там такая бредятина была! Разговаривают эксперты и говорят, что для нас не важно, на каком расстоянии от России будут стоять противоракеты! Да как же это не важно?! Я потом лежал в кровати и думал: эти люди называют себя экспертами, и они, наверное, понимают суть вопроса на самом деле. И я думал: это ведь не информация, это обслуживание интересов одной страны… Вообще, это неприлично. Мне так кажется! - с неожиданной улыбкой закончил премьер.
- Вы за кого будете голосовать? - вдруг спросил он.
- Я с 1996 года не голосую, - ответил Алексей Венедиктов.
- Да вы, похоже, обиделись?
- Я? Да, я обиделся, - признался главный редактор "Эха Москвы".
- А зря, - заключил премьер. - Я же не обижаюсь, когда вы меня на вашей радиостанции поливаете поносом с утра до вечера!
- Да я пошутил. Я не обиделся, - произнес господин Венедиктов.
- А я не шучу, - закончил эту дискуссию господин Путин.
А зря.
* * *
Президент России Владимир Путин встретился с уполномоченным по правам человека в России Владимиром Лукиным. Еще когда Владимир Лукин проходил через рамку металлоискателя на входе в резиденцию "Бочаров ручей", кто-то деловито спросил его: кого защищать будете, Владимир Петрович?
- Я буду выборочно защищать! - неожиданно ответил он.
Впрочем, уже в кабинете Владимира Путина, до того как тот вошел, Владимир Лукин сменил тактику защиты и на тот же вопрос: "Выборочно, значит, защищаете?" - сказал уже другое:
- Я на провокационные вопросы не отвечаю!
- А какие провокационные вопросы? - заинтересовался вошедший в это время в кабинет президент.
Но оба они эту тему развивать не стали, и быстро стало понятно почему: насчет журналистов оба в этот день хотели сказать что-то особенное.
Так, господин Путин заявил:
- В нашей стране мы опять столкнулись с отвратительным преступлением - убийством журналиста (телеведущего в Нальчике. - А. К.). Нарушено самое главное право человека - право на жизнь. Но, кроме того, еще и право на информацию. Это заставляет нас задуматься о качестве нашей работы.
В комнате, где было два десятка журналистов, не нашлось, конечно, человека, который мог бы поспорить с этим утверждением.
Владимир Лукин в ответ сказал:
- У меня есть встречный разговор, потому что я тоже хотел затронуть эту тему.
Видимо, Владимир Лукин с самого начала намерен был занять наступательную позицию, но Владимир Путин перебил ему темп, сразу сделав признательные показания о качестве работы государственной машины.
Между тем уполномоченный по правам человека понимал, что сейчас, в свете обострения общего интереса к институтам гражданского общества, ему следует вести себя более настойчиво, чем раньше, а то не поймут.
И он продолжал:
- Защищать журналистов непросто, потому что журналисты - люди не всегда приятные (как и защитники прав человека, впрочем. - А. К.). Но они делают живым и полнокровным любое гражданское общество, - триумфально закончил свою мысль Владимир Лукин.
- Защищать нужно всех, независимо от профессии, - добавил господин Путин.
Просто не всегда получается.