Зимняя сессия
Январь - время студенческих экзаменов. И не только студенческих… Год назад наша власть, слывшая до того "хорошисткой" (по оптимистическим оценкам) или "крепкой троечницей" (по средневзвешенным), ухитрилась зимнюю сессию завалить, схлопотав за "монетизацию" неуды и по политэкономии капитализма, и по политэкономии социализма, и по политологии пополам с социологией, и по демографии, и по географии, и по бухучету, да и просто по арифметике. Хотя все (или почти все) эти дисциплины традиционно считаются профилирующими не только в СПбГУ, но и на курсах усовершенствования в ФСБ.
А завалив сессию, власть запаниковала настолько, что чуть было не ушла в "академку", а то и вовсе - на все четыре стороны. Однако все-таки не ушла, а "уйти её" в принудительном порядке ни у кого из тех, кто этого хотел, не получилось, хотя хотели многие; пересдала - уже весной - экзамены, ликвидировала "хвосты" и обошлась в итоге без отчислений из института. Без отчислений за неуспеваемость, по меньшей мере. Потому что ровно год спустя - перед началом нынешней зимней сессии - отчислили единственного на весь "поток" отличника. Чтобы не выеживался.
Второй этап "монетизации" начали, загодя запасясь шпаргалками и, главное, деньгами на непредвиденные расходы. Чтобы нашлось что вложить в зачётку, подсовывая её придирчивому экзаменатору. Чтобы никто, кроме разве что нацболов (но и на них найдётся управа), не взялся в канун птичьего гриппа за тухлое яйцо. И первая реакция экзаменующего электората и впрямь оказалась более или менее сносной: ну, подорожало тону, это… ну, третье, четвёртое, пятое и двадцать пятое… Да только нам не привыкать! Но как приходится сдавать раздельно политэкономию капитализма и политэкономию социализма (а есть ещё "экономика переходного периода", на дрожжах которой растёт разве что сам Егор Гайдар), так и всеми правдами и неправдами нивелированная на внутреннем рынке "монетизация" обернулась на внешнем новой угрозой развесёлому студенческому житью-бытью: из института, положим, уже не исключат, а вот из "большой восьмёрки" - за милую душу. И станет она тем, чем ей и положено быть, - "большой семёркой".
"Монетизация" на внешнем рынке получила название "газовая война". У газовых войн, как известно, есть пренеприятная особенность: никогда не знаешь, в какую сторону подует ветер. И дует он зимой, похоже, все-таки в нашу.
Триумфальная победа над Украиной, провозглашённая нашими "троечниками" и, естественно, подтверждённая малоросскими оппозиционерами, представляется все же крайне сомнительной. На данный момент мы подписали не договор, а протокол о намерениях (а в традициях украинской стороны - смягчение суровых договоров с Россией необязательностью их соблюдения) и тут же продолжили гнать по трубам дешёвый газ, окончательно закрыв глаза на то, что его вдобавок воруют, воровали и воровать будут. Впрочем, нам с вами от этого воровства и всей (нефте) газовой вакханалии не жарко и не холодно: миллионы наших сограждан, вложившие тринадцать лет назад недоброй памяти ваучеры в акции "Газпрома", получают дивиденды в размере одного-двух рублей в год!
Спецоперация прикрытия - спешно развязанная газовая война с "семнадцатой республикой" бывшего СССР Болгарией - не избавляет от ощущения конфуза: на нас прикрикнули (Кондолиза Райс - публично, а президент Буш - грозным шёпотом) - и мы поджали хвост. И продолжаем топырить пальцы веером исключительно на внутреннем фронте.
А что касается "рыночной цены" на поставляемый монополистом газ, то, как справедливо подметил отличник Илларионов, она определяется не диктатом производителя и поставщика (и не совокупным платёжеспособным спросом), а только стоимостью альтернативных источников энергии на том или ином внутреннем рынке. За что его - в канун зимней сессии - и отчислили.
2006
…И о погоде
Поскольку главной политической новостью второй половины января чуть ли не официально предложено считать крещенские морозы, поговорим о погоде. О климате. О политическом климате, разумеется.
Каждая цивилизация формируется, учил Тойнби, как ответ на вызов. Как ответ на вызов природных условий прежде всего, главным из которых - особенно поначалу - является как раз климат. Тогда как о запасах нефти и газа (или об их отсутствии) возникающая цивилизация задумывается лишь в последнюю очередь. Традиционно считается, что северяне (вынужденно) трудолюбивее, а от этого злее (и, соответственно, воинственнее) южан и отличаются куда меньшим вкусом к неге, холе и всевозможным чувственным удовольствиям - одним словом, горячие финские парни, любящие водку, сауну и купание в Красном море. В этом контексте новая русская мода на Куршевель имеет выраженно провокационный и даже антицивилизационный характер: от добра добра не ищут. Улетаешь из России на юг за снегом - получи на родине по полной программе!
Напоминание о том, что Россию в 1812-м и СССР в 1941-м спасли морозы, греет душу, но вызывает недоуменный вопрос: а от чего нас спасают в 2006-м? Если от Горнолыжника на третий срок, то это едва ли. Скорее уместно задуматься над тем, что в последние пятнадцать лет Россию спасали не морозы, а ровно наоборот - их отсутствие. После январских холодов 1991 года и "павловского" обмена денег - на которых (и на котором) подорвался СССР, постреляв для виду в Риге и в Вильнюсе и напоследок, уже в августе, поскрипев танковыми гусеницами в Москве, - зимы стояли на диво тёплые. А вы только представьте себе крещенские сорокаградусные морозы в 1992-м, под мудрым руководством Гайдара, на фоне только что запущенных горе-реформ и под аккомпанемент ельцинских заверений в том, что дело пойдёт на поправку где-нибудь осенью! Или в 2000-м - через пару недель после новогодней "загогулины"! Или в любой другой год в промежутке!
В принципе, морозы дело нормальное. Не стихийное бедствие, в любом случае. Да ведь и стихийные бедствия, даже катастрофические, - дело в общем-то, как это ни прискорбно, тоже нормальное. Цивилизация, учил Тойнби, умеет находить ответ на любые вызовы - или она прекращает существование именно как цивилизация. Какие же ответы мы за столько веков в суровом северном и столь же свирепом политическом климате нашли?
Надежда на милосердие Господне - ответ первый (в несколько кощунственном низовом варианте: бог не выдаст, свинья не съест). Надежда на пресловутый авось. Надежда на начальство. С этого места, пожалуй, поподробнее. Надежда на начальство (приедет - разберётся), пусть и осложнённая недоверием к начальству промежуточному (по принципу: царь хороший, вот только бояре у него плохие), почему-то никогда не распространяется на самого государя. Даже в войну больше надеялись не на Сталина, а на Жукова. Даже в Армению на землетрясение летал не Горбачёв, а Рыжков (где и получил прозвище "плачущий большевик"). Последнее делегирование всенародных упований богопомазаннику обернулось 9 января 1905 года Кровавым воскресеньем.
Итак, в нашей цивилизации принято надеяться отчасти на Спасителя, отчасти - и куда в большей части - на Спасателя. На князя Пожарского, на фельдмаршала Кутузова, на генерала Шойгу. Сегодняшняя ситуация - далеко не столь катастрофическая, чтобы трубить об этом круглыми сутками во всех СМИ, - усугубляется паническими настроениями, а они, в свою очередь, вызваны тем, что в роли Спасателя на сей раз - по должности - выступает не просто Антиспасатель, но прямой Погубитель. И хотя этот погубитель на букву Ч. ничего ещё у себя в электроэнергетике не сгубил (за последние две недели, разумеется, - а не вообще ничего), никто не верит в то, что он сумеет, пересилив себя, удержаться от какой-нибудь пакости.
Ну а если уж пакостей приходится ждать от Спасателя, тогда и впрямь кранты. Конец света - во всех мыслимых и немыслимых смыслах этого словосочетания.
Цивилизация наша такова, что никаких других действий от властей, кроме воровства, взяточничества и т. п., в режиме нормального функционирования не ждёт - и ни на какие работы, кроме спасательных, в аварийной ситуации не надеется.
Такая вот цивилизация - интересно, в ответ на какой вызов она именно такою возникла?
2006
Как бы КПСС
Лет тридцать назад, в пору брежневского застоя, перевели у нас роман, разоблачающий подлинную суть буржуазных свобод и нравов. Действие происходило в банановой республике, президент которой в надежде на американские займы решил ввести в стране имитационную, сказали бы сегодня, демократию. А для начала - учредить оппозиционную собственному диктаторскому режиму партию. Но откуда взять оппозиционеров? Понятно, из тюрем! А если они не захотят, если вдруг упрутся? Тех, кто упрётся, - к стенке, а остальных - в парламент!
Роман был переведён не с "латиноамериканского", а с немецкого; автор жил в ныне не существующей ГДР. И клеймил "банановый" образ жизни с оглядкой на цветущую восточногерманскую демократию: как бы многопартийная система, как бы свободные и честные выборы, на которых неизменно побеждает СЕПГ во главе с Эрихом Хонеккером. Изобилие как бы пива в пивных, как бы колбасы - в магазинах, как бы машин ("трабантов") - на улицах. Как бы полная свобода вероисповедания - только все пасторы в незримых погонах. Как бы спортивные триумфы - на анаболиках и на допинге. Как бы нерушимая дружба - с СССР.
Любопытно, что как раз в те же годы служил в ГДР скромный выпускник юрфака ЛГУ, на которого эта как бы демократия в сочетании с как бы процветанием несомненно произвела сильное впечатление. Что и стало - уже для нашей страны - судьбоносным: ведь в итоге мы получили все вышеперечисленные прелести восточногерманской как бы жизни по полной программе. Кроме машин (они у нас настоящие, пусть чаще всего и подержанные) и многопартийности: партия у нас на самом деле одна, да и та - как бы. Как бы КПСС. Зато в ГДР была настоящая политическая полиция - знаменитая "Штази", - а наша ФСБ со всеми придатками и отпочкованиями, как ни крути, получается "как бы".
И вот наша как бы КПСС затевает размножение делением. Как бы расслышав мои призывы. Но я не болен манией величия - и понимаю, что призывы она расслышала не мои. Понятно, что подсказка: "Сделать полуторапартийную систему, как в Японии!" - вброшена из Кремля. Но ведь у нас, перефразируя Черномырдина, всегда так: хочешь, как в Японии, а получается, как в недоброй памяти ГДР.
Над внезапно прорезавшимся желанием "Медведя" обзавестись крыльями не посмеялся только ленивый. Да ведь и впрямь получается как-то по-дурацки: даже в рамках управляемой демократии о предполагаемом расколе следовало бы приличия ради объявить на съезде и подать его как инициативу широких партийных масс. Правда, о расколе речь не идёт, а только - о подзабытом с Горбачёвских времён плюрализме мнений. Но говорилось ещё тогда: "Плюрализм в одной голове - это шизофрения". Так одна голова у "Единой России" или нет? Вопрос можно переформулировать и так: есть у "Единой России" голова или нет? Ответ в обоих случаях будет одинаково уклончив: двух (а тем более трёх) голов у неё нет и не может быть по определению!
Причина уморительно смешного фальстарта как раз ясна: Путин намекнул, что пропустит третий срок, и у кукловодов тут же нарисовалась картинка по-гэдээровски благостных выборов-2008: как бы преемник слева, как бы преемник справа и настоящий преемник (на четыре месяца - потом возвращается Путин) в центре.
Хотя тут как раз возможны и варианты - кто из них настоящий преемник, а кто - как бы; тут есть предмет для торга и даже место для оглядки на умонастроения электората непосредственно перед как бы выборами.
Изюминка, разумеется, в том, что "чужих" в любом случае попросят не беспокоиться. Настоятельно так попросят. Задействовав, наряду с прочим, и как бы "Штази".
Меж тем в нашей как бы КПСС и на самом деле наличествуют, пусть и в окуклившемся виде, три партии. Партия без лести преданных, которых рекрутировал ещё Березовский, партия номенклатурного реванша (лужковско-примаковское "Отечество") и партия чекистского передела (люди в погонах). После монетизации новую силу набрал избавивший Москву от её наименее приглядных эксцессов Лужков - но его-то как бы преемником, а тем более - настоящим преемником не назначат. Как, впрочем, и Касьянова или Шойгу. И в результате все три как бы преемника непременно окажутся безликими антихаризматиками, и для "оживляжа" к президентской гонке все равно придётся подключить Жириновского. А он при таком раскладе может и выиграть, хотя (как говорилось про Зюганова в 1996-м) не успеет об этом узнать.
2005
Как по команде
Несколько лет назад по всей стране начали появляться плакаты "Смерть жидам!". Ничего особенного, казалось бы, - граффити подобного содержания "радуют глаз" с незапамятных времён, и никто на них не обращает внимания. Вот только эти плакаты, когда их стали срывать, оказались заминированными. Пострадали люди. И поднялась невероятная шумиха в СМИ.
А потом, не в последнюю очередь, "под это дело" приняли сомнительный во многих отношениях Закон о противодействии экстремизму. И плакаты - как по команде - пропали. И осталось неприятное ощущение, будто не только пропали, но и появились они тоже как по команде. Или просто по команде.
Потом принялись избивать иностранцев - и тоже как по команде. Иностранцев африканского, азиатского - и отдельно польского - происхождения. То есть били их (кроме поляков, с которыми как раз все понятно, - им мстили по указке сверху) наверняка и раньше. И может быть, в отдельных случаях тоже забивали насмерть. Страна у нас северная, нрав свирепый. В каждом городе, в каждом квартале, едва ли не в каждом дворе находятся пацаны (далеко не обязательно скинхеды), исповедующие принцип: "Чужие здесь не ходят". "Свои" это знают, "чужие" это знают, милиция это знает - и суд с прокуратурой, конечно, тоже, - и только СМИ с недавних пор бьют в колокол, делая вид, будто впервые услышали о повсеместно творящемся безобразии. И опять-таки - трудно отделаться от ощущения, будто внезапное прозрение СМИ наступило как по команде.
Бьют, кстати, и "лиц кавказской национальности", но здесь ситуация далеко не столь однозначна, потому что они, как правило, дают сдачи - и сплошь и рядом "с превышением пределов необходимой самообороны". А то и нападают первыми. Хотя, увы, нападают обычно одни, а расплачиваются за это совершенно другие.
С недавних пор бьют нацболов. Но с ними, как с теми же поляками, все ясно - и они, подобно кавказцам, уже начинают давать отпор.
В конце года проходит фашистский марш (вернее, как бы фашистский), а вслед за ним - и как бы антифашистский. А в Питере антифашиста-грузина убивают на входе в крупнейший книжный магазин города.
Наконец, маньяк (а кто ж ещё?) врывается с ножом в московскую синагогу. Как по команде, его показывают метровые каналы - и тут же у него (и тоже как по команде) находятся подражатели и последователи. И поднимается крик в печатных и электронных СМИ. И, на всякий случай, опять бьют нацболов.
Дом веры - в принципе небезопасное место. Дом любой веры. Да и борьба за свои убеждения, каковы бы они ни были, - занятие традиционно рисковое. Рискуешь ты сам, но рано или поздно находятся желающие рискнуть - тобой!
Поджигатель рейхстага Маринус ван дер Люббе тоже был маньяком. И вдобавок антифашистом и коммунистом. Вот только пойти на дело его подбили провокаторы из нацистских спецслужб.
Судя по всему, реализуется, а вернее, обкатывается, проходя испытания в условиях, приближённых к полевым, сценарий управляемой дестабилизации. Которая отлично "рифмуется" с управляемой демократией - хотя бы тем, что затыкает рот её традиционно оголтелым противникам-либералам. И одновременно - даёт им лишний повод продемонстрировать собственный либерализм в форме благородного негодования пополам с вынужденной (выбираем меньшее из двух зол!) верноподданностью. Что они, собственно говоря, и делают.
Ровно сто лет назад такая разводка не покатила. Но, с другой стороны, по запоздалому признанию Бориса Савинкова: знай я заранее, чем дело закончится, я бы с самого начала пошёл служить в Охранку.
2006
Колбаса и свобода
В череду наспех учреждённых (возрождённых) или воровато отменённых праздников двадцатилетие перестройки как-то не вписывается. На пленуме ЦК не существующей ныне партии едва освоившийся в роли руководителя великой державы молодой и энергичный, невероятно говорливый генсек взялся за гуж и поначалу показался дюж и даже пригож. Хотя всего месяц спустя, со старта нелепой антиалкогольной кампании (ещё один юбилей, приходящийся на 15 мая), превратился в минерального секретаря, в лимонадного Джо и в генсока, а кое для кого раз навсегда стал Меченым. Пресловутый Апрельский пленум стал точкой бифуркации: страна рванулась в светлое будущее и с этого момента пошла вразнос.
Сейчас, задним числом, ошибки "архитекторов перестройки" видны невооружённым глазом, да и постыдное поведение её "прорабов" всем памятно. В воду сунулись, не только не зная брода, но и не понимая зачем. Сформулировали чуть позже лозунг: "Так жить нельзя!" - и полезли в воду топиться. Выплеснув вместе с ней младенца - невербализуемый положительный смысл сгоряча, хотя вроде бы и на трезвую голову, затеянных реформ. Решив "преодолеть пропасть в два прыжка", как тогда выражались. Уже само по себе ускорение всех этих "бессмысленных суетливых движений" (такими словами Иммануил Кант описывает половой акт) означало начало конца. Самая оптимистическая интерпретация которого тут же вылилась в чеканную формулу: "Ломать - не строить!"
Ошибки перестройки имели фундаментальный характер, а ведь "ежели фундаментальную глупость заложишь в фундамент, сколько ни строй этажей, вылезет глупость наверх" (Гёте).
Во-первых, ухитрились не разгадать природу КПСС, которую сами же - ей и нам на беду - возглавили. КПСС была не политической партией парламентского или хотя бы вождистского типа, а несущей конструкцией. Государство и общество поддавались реформированию лишь в той мере, в которой можно было реформировать саму партию. И, конечно же, партстроительство следовало начать не снизу (чего, правда, так и не произошло) и не сбоку (то есть с "диванных партий"), а сверху - последовательно деля КПСС и разводя миллионные массы её активных членов по политическим фракциям и платформам. Упустив этот шанс, мы раз и навсегда лишились надежды на более или менее нормальный парламентаризм.
Во-вторых, частный сектор экономики следовало наоборот строить снизу и только снизу - и исключительно как дополнение к государственному. Сперва вроде бы так и начали - с кооперативных кафе, в которых было чудовищно дорого и невкусно, а спиртное не подавалось вовсе, - но тут же принялись "пилить" пароходства и автозаводы, леса и пушнину, чёрные, цветные и редкоземельные металлы, а главное - нефть и газ. Личную долю каждого в общенациональном богатстве определили в один ваучер, за ваучер пообещали две "Волги", а выдали - две бутылки водки. В сфере финансов ключевым словом стала пирамида - сначала частная, потом, естественно, государственная. И младший брат пирамиды - "напёрсток", в который нам предлагают играть до сих пор.