В 1669 г. Османская империя наконец-то завершила очень затянувшуюся, 24-летнюю войну с Венецианской республикой и Австрией. Она подавила и арабских повстанцев, вернула захваченную ими Басру. Турецкие армии высвободились, и Стамбул недвусмысленно обозначил, куда он намерен нацелиться. Султан сделал официальное заявление, что принимает Дорошенко в подданство. Раземеется, принимает не его одного, а со всей Украиной.
В 1671 г. крымская орда и Дорошенко очередной раз обрушились на польские области. Паны, как обычно, не торопились садиться на коней и браться за сабли. Отчаянно отбивались лишь малочисленные казаки гетмана Ханенко. Но он вдруг получил неожиданную поддержку от запорожцев. Сирко поднял всю Сечь. Собирая по пути всех присоединившихся казаков, налетел на врагов с тыла. Принялся громить их обозы, истреблять загоны, рассыпавшиеся за добычей. Татарам и дорошенковцам пришлось повернуть прочь.
Хотя было уже ясно – Дорошенко специально задирает Польшу, как нахальный мальчишка, за которым стоит здоровенный дяденька и ждет повода вмешаться. Поляки встревожились. В Москву поехали их посольства просить о союзе. Однако вопрос был далеко не простой. Турки представляли общую угрозу для обеих держав. Но и паны были слишком сомнительными "друзьями". Еще свежа была память, как они натравливали на Россию татар, как легко нарушали договоры, если полагали это выгодным для себя. А сейчас король Михаил Вишневецкий умолял о помощи, но в это же время устроил дикие гонения на православных, многим пришлось эмигрировать. Курляндский герцог Якоб даже построил новый город Якобштадт, населив его православными беженцами. Даже в проекты договоров о дружбе польские дипломаты исподволь включили пункты, чтобы царь пустил в Россию иезуитов, дозволил строить католические храмы.
Но и сторонника сближения с Польшей, Ордина-Нащокина, царь уже отправил в отставку. Переговоры возглавили бояре Матвеев и Долгоруков, они заняли осторожную позицию. Иезуитов и костелы, разумеется, отвергли. С необходимостью союза согласились, но за это добились, чтобы поляки признали русскую власть над Киевом. А от конкретных обязательств уклонились, сохранили за Россией право действовать в зависимости от ситуации. Пообещали только посылать против турок отряды донских казаков, калмыков и ногаев. Царь оказал Польше и дипломатическую поддержку, попытался предостеречь Турцию от опрометчивых шагов. В Стамбул отправилось посольство Никифора Ванюкова и Василия Даудова, предложило султану присоединиться к мирному договору России и Польши. Алексей Михайлович предупреждал, что в случае нападения на польского короля будет вынужден помогать ему: "То и мы, христианский государь, за него вступимся и учнем против вас промысел чинить и наше повеление пошлем донским атаманам и казакам, чтобы они на Дону и Черном море всякий военный промысел имели". Но великий визирь заносчиво потребовал, чтобы Россия оставалась в стороне от "польских дел". Иначе, мол, и вам достанется. Война в Стамбуле была предрешена.
Запорожцы пишут турецкому султану
В марте 1672 г. султан Мехмед IV прислал вдруг полякам резкий выговор за то, что они "беспокоят" владения Дорошенко, вступившего в число "невольников высокого порога нашего". Король пробовал оправдаться, отвечал, что Украина "от веков была наследием наших предшественников, да и сам Дорошенко не кто иной, как наш подданный". Для турок такого ответа оказалось достаточно. За Дунай двинулась огромная армия, 100–150 тыс. воинов. Речь Посполитая сумела выслать навстречу лишь 6-тысячный отряд Лужецкого. На Южном Буге он потрепал татарские авангарды и под натиском врагов отступил в Ладыжин, где стояли казаки Ханенко. Османы окружили их, заперли в городе, турецкие колонны потекли по украинским дорогам.
Россия старалась уточнить, как отреагируют на начавшуюся войну западные державы. Посольства Алексея Михайловича разъехались в Англию, Францию, Испанию, Швецию, Австрию, Рим, говорили о возможности совместных действий против "общего христианского неприятеля – турского салтана и крымского хана". Но откликнулся лишь папа Климент Х, да и его интерес оказался весьма специфическим. Он уклонялся от обсуждения военного сотрудничества, зато попытался вести переговоры о "соединении церквей на некоторых условиях".
Словом, союзников искать было негде. А на Левобережье Украины старшина снова показала свою ненадежность. Гетман Многогрешный еще недавно был помощником у Дорошенко, а когда в дело вступили османские полчища, призадумался, не пора ли перекинуться обратно? Но другие казачьи начальники и сами не прочь были урвать гетманскую булаву, зорко следили, на чем бы его поймать. Генеральный писарь Мокриевич, войсковой обозный Забелло, судьи Домонтович и Самойлович, переяславский, нежинский и стародубский полковники обратились к царскому воеводе Неелову, представили обвинения, что Многогрешный сносится с Дорошенко, соглашается признать власть султана. Неелов медлить не стал, помнил, что случилось при Брюховецком. Арестовал гетмана, отправил в Москву. Боярская дума приговорила его к смерти, но Алексей Михайлович помиловал, ограничился ссылкой в Сибирь.
А старшина, избавившись от Многогрешного, круто сцепилась между собой. Покатились склоки, дрязги, подсиживания. В Батурин, гетманскую столицу, приехал Сирко, хотел поточнее разузнать, какого кандидата поддержать запорожцам. Но он был слишком популярен среди простых казаков. Начальники перепугались, как бы подчиненные не возвели его в гетманы, и поспешили устранить. Оклеветали, будто он враг царя, служит польскому королю, не зря же воевал за него вместе с Хоненко! В неразберихе и под горячую руку Сирко тоже взяли под стражу, отвезли в Россию и сослали в Тобольск.
Царь и Малороссийский приказ делали все возможное, чтобы побыстрее пресечь раздрай на Украине, не позволить ей скатиться в очередную смуту. Назначили раду в Конотопе, своими уполномоченными Алексей Михайлович определил авторитетных воевод, Григория Ромодановского и Ивана Ржевского. Основным претендентом на булаву считали Мокриевича. Второй человек в казачьем войске, матерый интриган, он после Многогрешного сразу подмял под себя структуры управления. Однако Ромодановский успел изучить украинских лидеров как облупленных. Он сумел провести другую фигуру. 17 июня 1672 г. неожиданно для многих гетманом был избран генеральный судья Иван Самойлович. Человек честный, умелый, а главное – первый гетман со времен Богдана Хмельницкого, верный России.
Между тем боевые действия в Польше развивались своим чередом. Михаил Вишневецкий лихорадочно собирал войска. Но казна пустовала. Паны не считались с новым королем Михаилом, шляхта бунтовала, качая свои права. В Москве строили расчеты, что Речь Посполитая все же организует отпор, турки увязнут в боях, в осадах городов. Но такие надежды не оправдались. В первом же сражении королевскую армию разметали в клочья. Паны уповали, что неприятелей остановит мощная крепость Каменец (Каменец-Подольский), сосредоточили в ней почти все наличные силы, завезли побольше артиллерии, пороха, продовольствия. Но и Каменец задержал турок только на полтора месяца. Крепость пала, а дальше останавливать султанскую армию оказалось некому.
Почти не встречая сопротивления, она хлынула на запад, 28 сентября победоносно вошла во Львов. Король и паны были в полной панике, спасения уже не видели, запросили мира. Сейчас-то не кочевряжились, не упрямились, как перед русскими, – а ну как султан прикажет своим янычарам прогуляться чуть дальше, до Варшавы? Соглашались на любые требования, и 5 октября в Бучаче подписали договор. Польша признавала Дорошенко подданным Турции, уступала ей всю южную часть Правобережной Украины до Киева, обязалась платить дань.
На зиму великий визирь Фазыл Ахмед отвел войско за Дунай. Но теперь пришел черед царю принимать экстренные меры. Дорошенко-то выставлял себя гетманом всей Украины, и в Москву из разных источников стекались сведения – следующее нашествие намечается на Левобережье. Алексей Михайлович разослал грамоты по всем русским городам, оповещал народ, что после легких побед в Польше "салтан турский… возгорделся, приложил в то дело неуклонную мысль, что ему не токмо Польское государство разорить и завладеть, но и всеми окрестными христианскими государства завладеть. Паче же тщится на Московское государство войною и разорением". Но государь извещал подданных и о том, что "малороссийские города" он в обиду не даст. "Мы решили, не щадя своей казны, послать на защиту Украины свои конные и пешие полки". Был объявлен сбор чрезвычайного налога на войну.
Польский король тайно прислал доверенных лиц, уговаривал царя направить армию на Правобережье. Уверял, что в этом случае поляки возобновят войну, расписывал, какие выгоды даст совместное наступление на Молдавию и Валахию. Но в русском правительстве сидели не простаки, сразу раскусили – Михаил всего лишь силится столкнуть лбами русских и турок, чтобы самому половить рыбку в мутной воде. Предложения поляков отвергли и план на 1673 г. приняли сугубо оборонительный. Постановили самим не задевать османов, если полезут – встречать на Днепре. А если нет, стараться переманить на свою сторону Дорошенко, обещать ему прощение и покровительство, откалывать от него "заднепровских казаков".
Армия Ромодановского выступила на Украину, соединилась у Лохвицы с казаками Самойловича. Разбили лагерь, обратились к Дорошенко, не хочет ли начать переговоры? А чтобы было доходчивее, выслали за Днепр, к Каневу, передовой отряд. Но даже за ограниченную демонстрацию царь строго одернул военачальников: "Разве вам велено было переправляться за Днепр? Вам велено было стоять у Днепра, где пристойно, и, устроясь обозом, послать к Дорошенку с милостивыми грамотами двоих досужих людей, а не полк". Словом, никаких действий, которые могли бы спровоцировать войну.
Пригрозить туркам Алексей Михайлович дозволил только донским казакам. К ним на помощь отправились думный дворянин Хитрово и полковник Косагов с 6 тыс. солдат и стрельцов и 19 орудиями. Атаман Минаев собрал 5 тыс. "добрых и промышленных молодцов", в Черкасске взяли 45 пушек и двинулись к Азову. Но и здесь царь повелел захватить только "каланчинские башни", поскольку они были построены "на прежней его царского величества земле". А на Азов, Крым и в Черное море "ходить не приказано", если турки не нападут на российские владения. После жестокой бомбардировки каланчи взяли, в Азове это вызвало страшный переполох. Но царские ратники и казаки остановились. Выход в море расчистили, а уж дальше выбирайте, ждать ли вам к своим берегам казачьи лодки…
Ну а запорожцы обратились к Алексею Михайловичу, ходатайствовали за Сирко, писали, что с ним обошлись несправедливо. Государь не оставил просьбу без внимания, лично занялся разбирательством. Вдогон за ссыльным полетело распоряжение возвратить его из Сибири. Сирко привезли в Москву, с ним беседовали сам государь и патриарх, убедились, что кошевой атаман был оболган. Перед ним извинились, обсудили с ним, каким образом удобнее противодействовать "басурманам". На Украину он поехал не один, а с целым обозом, государь выделил запорожцам мушкеты, порох, свинец.
Но турки в этом году так и не повернули на русских. Потому что в Речи Посполитой позорный мир вызвал бурное негодование. Сейм отказался его ратифицировать, оппозицию королю возглавил Ян Собеский. Это был изрядный авантюрист, успел вдоволь поколесить по Европе, послужить разным королям и повоевать в разных армиях. Еще больше прославилась его жена, Мария Казимира д`Аркион. Ее отца, капитана, выгнали со службы у французского короля, и он перешел к герцогу Невэрскому. Да и там блистал не на воинском поприще, а в скандальных амурных похождениях. Через знакомых дам он пристроился в окружение Марии Луизы Гонзаго, а когда ее сосватал польский король Владислав, капитан отправился в Варшаву в ее свите. С ним была и пятилетняя дочка. Она росла при дворе королевы. Нравы там царили далеко не скромные, и юная Мария очень быстро стала делать успехи. Взялась даже соблазнять фаворитов своей госпожи.
Девушку постарались угомонить, в 16 лет выдали замуж за богатого магната Замойского. А через некоторое время он умер, и пани Марысенька, как ее стали называть, унаследовала колоссальное состояние. Блистала в польском высшем свете, ее благосклонности добивались многочисленные кавалеры – и небезуспешно. Из этих поклонников она остановила выбор на Собеском, стала его супругой. Но у нее разыгралось и честолюбие. Почему бы самой не стать королевой? Она взялась умело и энергично продвигать супруга, использовала и свои деньги, и связи, и дамские прелести. Она добилась своего. Собеского избрали коронным гетманом. А Михаил Вишневецкий нервных стрессов не выдержал. Пытался успокаивать их неумеренными дозами спиртного, в результате открылась язва пищевода, и король скончался.
Национальное оскорбление взбудоражило гонор шляхты, к Собескому стекались воины. Он атаковал и разгромил турецкий корпус под Хотином, осадил Каменец… Но на этом успехи и закончились. В Варшаве открылся сейм для выборов короля, и пани Марысенька срочно вызвала мужа из армии. Рассудила, что важнее реализовать лавры побед, чем одерживать новые. Она угадала. Ликующая шляхта вручила корону Собескому. Хотя турки не стали ждать окончания выборов. Великий визирь двинул свежие силы, отбил у поляков Хотин. Развалившееся коронное войско бросило осаду Каменца, покатилось отступать, а османы с татарами шли следом, занимая города и местечки.
Дорошенко под прикрытием турецких ятаганов чувствовал себя совершенно неуязвимым. Все попытки Ромодановского завязать с ним переговоры зашли в тупик. Помощники у "турецкого гетмана" подобрались соответствующие. Ближайшим из них стал Иван Мазепа. Точнее, Ян – он был поляком, мелким шляхтичем. Служил Яну Казимиру, потом перешел в частную свиту одного из магнатов. Но слишком увлекся супругой хозяина, тот поймал их в кровати. Пан был добродушным, убивать не стал. Вместо этого приказал раздеть Мазепу догола, вымазать смолой, вывалять в перьях, привязать к коню задом наперед и пустить на дорогу. После такого позора оставаться в шляхетской среде было невозможно, и он ушел к казакам. Прекрасное иезуитское образование и полнейшая беспринципность оказались двумя качествами, благодаря которым Мазепа выдвинулся у Дорошенко, стал при нем генеральным писарем.
Ну а Чигирин, гетманская "столица", превратился в оживленный невольничий рынок. Сюда понаехали работорговцы, татары гнали вереницы полона. Казаки Дорошенко тоже себя не обижали, толпами волокли на продажу соотечественников. Чего стесняться, если заработок сам в руки плывет? Да и жителей Чигирина ничуть не возмущало, что на их площадях, улицах, возле городских стен выставляют сотни людей, щупают мускулы мужиков, оголяют девок и мальчиков, демонстрируя качество "товара". Чем возмущаться? Работорговцы по хорошим ценам купят у горожан еду для приобретенных невольников, а дорошенковцы и крымцы оставят выручку в местных корчмах и на базарах. Сплошная выгода!
Зато по всей Украине имя Дорошенко, наведшего "басурман", вызывало общие проклятия. А возобновление поляками боевых действий кардинально изменило военную и политическую обстановку. Сейчас и впрямь можно было нажать на неприятелей с разных сторон. Царь дозволил Ромодановскому действовать более активно. Зимой тарки, как обычно, отвели армию за Дунай, в теплые края, а русские полки и казаки Самойловича в январе 1674 г. начали переправу через Днепр. Заполыхали селения, подвластные Дорошенко. Передовой отряд стольника Скуратова и переяславского полковника Дмитрашко-Раича двинулся к Чигирину. 2 тыс. казаков "турецкого гетмана" вышли было навстречу, их порубили и прогнали.
Чигирин был сильной крепостью, на стенах и башнях стояло до сотни орудий. Атаковать его отряд не стал, но выжег городские посады. А армия Ромодановского прошлась вдоль Днепра. Черкассы, Мошна, Канев без боя открыли ей ворота и принесли присягу царю. К русским пробился и гетман Ханенко. У него осталось всего 2 тыс. казаков, он в полной мере успел убедиться, что от польского короля Украина не получает ни помощи, ни защиты. Объявил, что переходит в подданство Москвы. В марте 1674 г. в Переяславе была созвана рада. В ней приняли участие и правобережные полковники, и Самойловича избрали гетманом всей Малороссии.
Дорошенко очутился в изоляции. Ему больше никто не подчинялся, его "армию" составляли лишь 6 тыс. казаков и отряд татар, присланный ханом. Уповать он мог разве что на покровителей, срочно снарядил в Стамбул Мазепу просить помощи. Но генеральный писать не доехал до Турции, запорожцы перехватили его в степях и передали царским воеводам. Мазепу доставили в Москву. Царский приближенный, боярин Матвеев, допрашивал его и перевербовал, Мазепа согласился работать на русских. Однако второе посольство Дорошенко все-таки проскользнуло через кордоны, попало к великому визирю, тот пообещал выручить вассала.
"Турецкий гетман" беспокоился не напрасно. На лето 1674 г. Алексей Михайлович и его военачальники наметили несколько ударов. Косагов, пожалованный в генералы, получил повеление строить на Дону струги и челны. А поскольку Дорошенко упрямился, Ромодановскому приказали брать Чигирин. Но летом и турки возобновили наступление. Их армия вступила на Правобережье, принялась "зачищать" города, не покорившиеся султану и отпавшие от Дорошенко. Осадила Тульчин, за ним Ладыжин.
У Яна Собеского после выборов и коронации в казне иссякли деньги, платить наемникам было нечем. Патриотический порыв шляхты уже угас, она снова отсиживалась по имениям и крепостям. Жиденькое коронное войско осталось в Польше, а Украину бросило на растерзание, пускай отбивается, как сумеет. Тульчин и Ладажин помощи не дождались, были взяты и сожжены. Мужчин вырезали, женщин и детей продали в рабство. Таким же образом османы разгромили еще 14 городов. А великий визирь Фазыл Ахмед Кепрюлю с 40-тысячным войском повернул на восток, поддержать Дорошенко, по дороге обложил Умань.
Ромодановский и Самойлович получали донесения о его продвижении, но все-таки попытались разобраться с "турецким гетманом" до подхода неприятелей. 29 июля их армия подступила к Чигирину. Овладеть крепостью нахрапом не удалось, Дорошенко тоже знал, что турки близко, изготовился обороняться. Русские полки и казаки возвели шанцы, батареи, открыли бомбардировку. Однако и это не подействовало, осажденные отказывались сдаваться, отстреливались. А готовить штурм уже не осталось времени – стало известно, что Умань пала, а из Крыма к Чигирину спешит хан со всей ордой. Чтобы не попасть меж двух огней, Ромодановский приказал отступить.
Ускользнули вовремя, крымцы опоздали всего на сутки. Кинулись в погоню, но воевода организовал отход четко и грамотно, его армия укрылась в Черкассах. Татары сунулись к городу, получили отпор, и хан предпочел не повторять атаки. Повел орду в Умань, на соединение с турками. Туда же поехал Дорошенко на поклон к великому визирю. Частям Ромодановского и Самойловича оставаться на Правобережье было больше незачем, да и опасно. Они перебрались за Днепр и встали напротив Канева, прикрыв переправы.
В Москве ждали большой войны. Царь назначил главнокомандующим Долгорукова, он начал формировать еще одну армию. Но в это время казаки обрушились на неприятельские тылы. Косагов и донской атаман Минаев вывели в море 60 стругов с десантом. А из устья Днепра выплеснулись запорожские чайки. Запорхали по волнам, разоряя крымские и турецкие берега. Часть донских и запорожских казаков действовала в степях, к ним подошел Мазин-мурза с калмыками, налетели на "крымские улусы", жгли селения, угоняли скот.