Польшу словно выдуло порывом сквозняка. Шведский корпус Крассау не стал дожидаться, пока его раздавят. Ушел в свои пределы. Вместе с ним исчез Лещинский. Откуда ни возьмись, вынырнул Август. Что ж, Петр не отбросил блудного союзника. К этому времени царь стал уже опытным и мудрым политиком. Он видел, что оптимальным решением для Польши будет восстановить Августа на троне. Встретился с ним, не обвинял в измене. Только выразительно поддел. Поинтересовался, почему он не надел богатую шпагу, украшенную драгоценностями, – подарок Петра. Август стал врать, что забыл ее в Дрездене. Государь утешил, что это не беда: "Я дарю тебе другую, точно такую же". И принесли шпагу – ту же самую. На самом деле Август преподнес ее Карлу XII, а под Полтавой в вещах короля ее нашли…
Был возобновлен союз с Польшей и Саксонией, к нему примкнули Дания, Пруссия. Но условия сейчас диктовали русские. Август отправил к Петру своего министра Флемминга, чтобы подтвердить старые договоры: царь возьмет земли возле Невы и Карелию, а Лифляндию отдаст Речи Посполитой. Но государь откровенно заявил – прежние соглашения перечеркнул сам Август: "Все мои союзники меня покинули в затруднении и предоставили меня собственным силам. Так вот теперь я хочу также оставить за собой и выгоды и хочу завоевать Лифляндию, чтобы соединить ее с Россией, а не за тем, чтобы уступить ее вашему королю или Польской республике". Эти задумки блестяще были исполнены. В конце 1709 – первой половине 1710 г. русские войска один за другим брали оставшиеся прибалтийские города. Пали Рига и Ревель (Таллин).
А у Польши царь наметил забрать Правобережную Украину. По крайней мере, ее часть, прилегающую к Днепру. Здесь было семь казачьих полков, Корсунский, Белоцерковский, Богуславский, Брацлавский, Уманский, Чигиринский и Могилевский. Они подчинялись тому же гетману, что левобережные казаки, – Скоропадскому. Петр продолжал поддерживать Палия, настроенного на воссоединение с Россией. В городах стояли русские гарнизоны. А царским дипломатам давались указания уклоняться от обсуждения статуса Белой Церкви, Фастова, Корсуни и других правобережных городов. Их надеялись закрепить за собой постепенно. Поставить панов перед фактом – отнять все равно не сумеют.
За границей в это время очутилось несколько казачьих общин, не похожих друг на друга. Одной из них стали некрасовцы на Кубани, спасшиеся участники восстания Булавина. Большая часть этого отряда была не из казаков, а из бурлаков и волжской вольницы. Но во время мятежа они объявили себя казаками. А сам Некрасов был хорошим организатором и ярым раскольником. Он сплотил своих подчиненных, ввел казачьи воинские порядки и общую идеологию, она определялась "Заветами Игната Некрасова". Согласно этим "Заветам", требовалось строго хранить старую веру, язык, обычаи – но никогда не возвращаться в Россию. С Отечеством они порывали навсегда. Ведь по раскольническим понятиям, государство и Православная церковь признавались уже окончательно погибшими, значит, против них не грешно было воевать даже вместе с "басурманами". Уже в 1709 г., когда русская армия сражалась под Полтавой, крупный отряд некрасовцев появился на Верхнем Дону, пограбил, пытаясь раздуть новый мятеж.
В 1703 г., когда поляки громили восстание Самуся и Палия, часть беженцев с Правобережья тоже подалась в крымские и турецкие земли. Одни из них потом вернулись, другие остались, хотя называли себя "палиивцами". А в 1709 г. добавилсь запорожцы и мазепинцы. Всего во владениях хана и султана набралось около 20 тыс. казаков, и турки предлагали отдать их Польше. Но паны отказались от подобного "подарка". Кость Гордиенко позвал запорожцев, к нему присоединились и некоторые "палиивцы", ушли на Днепр. Построили "новую Сечь" на ханской территории, у впадения в Днепр речки Каменки (недалеко от современного Никополя). Гордиенко созывал вчерашних соратников, скрывавшихся на Украине, принимал дезертиров, беглых.
А "гетманом в изгнании" после смерти Мазепы стал Филипп Орлик. Вот он-то боялся, что турки выдадут его. Чтобы застраховаться от подобной участи, "обасурманился" – перешел в ислам, женился на турчанке. Хотя среди казаков вероотступничество не афишировал, об этом известно только из донесения французских дипломатов. Орлик стал первым идеологом либеральной "самостийной Украины". Он составил "Пакты и Конституции прав и вольностей Войска Запорожского" (то есть Украины). Причем действовал точно так же, как будут действовать все украинские либеральные самостийники. Добывать "свободу" для "казацкого" государства он намечал сугубо с помощью иностранцев. Свою "конституцию прав и вольностей" представил для утверждения торчавшему в Бендерах Карлу XII и отирался около него.
Ну а Карл прилагал все усилия, чтобы подтолкнуть против России Османскую империю. Засыпал письмами султана и великого визиря, в Стамбуле постоянно крутились посланцы короля. Возы золота и серебра, награбленные шведами в Саксонии, достались под Полтавой русским. Но султан назначил Карлу и его воинам довольно неплохое содержание. Однако все деньги уходили на взятки и подарки турецким вельможам. Рядовые шведы голодали, и посол в Стамбуле Петр Толстой докладывал – ради пропитания им приходилось даже подрабатывать "метресками" у турок, то есть заниматься мужской проституцией.
Но усилия увенчались успехом. Короля поддержали французские, польские дипломаты. Султанскому правительству напоминали об утраченном Приазовье. Пугали, что распространение царского влияния на Правобережье Днепра и выход русских к турецким границам вызовут восстания на Балканах. А Лещинский за свое возвращение на трон пообещал отдать султану Подолию. По мере нагнетания напряженности турки обратили повышенное внимание и на Орлика, признали его "законным" гетманом Украины. Гордиенко тоже признал его гетманом и объявил, что запорожцы будут подчиняться ему. Возникшие вдруг симпатии османских властей к Орлику были отнюдь не случайными. Потому что в готовящейся войне они наметили разыграть "казачью карту".
Осенью 1710 г. Турция предъявила России ультиматум из 7 статей. Требовалось вернуть все, что Петр отобрал у шведов и у турок, не вмешиваться в польские дела. Пятая статья гласила: "Казакам возвратить их прежние вольности и преимущества". Царь подобные условия, естественно, отверг. Но в ответ последовало вторжение татар. Одна орда докатилась до Изюма, другая – до Белой Церкви. Причем вместе с крымцами ворвались запорожцы и орликовцы. Нашествие оказалось неожиданным. Но на Левобережье полки Скоропадского, слободские казаки и русские гарнизоны быстро сорганизовались, дали отпор. А на Правобережье Палий умер, заправлял Самусь. Он вдруг изменил, тоже объявил, что подчиняется Орлику.
Хотя ему очень быстро пришлось раскаяться. Татары, как обычно, растеклись грабежами. Жгли села и местечки, хватали полон. Самая безбашенная часть запорожцев с удовольствием присоединилась к ним, спешила набрать побольше добычи, крестьян на продажу. Но казаки Самуся возмутились, бросились защищать свои дома и родных. И к ним тоже примкнула часть запорожцев – те, кто сохранил в душе какие-то идеалы, искренне верил, что борется за благо для своего народа. А царь выслал войска, на хищников двинулись драгунские корпуса. Крымцы сочли за лучшее с ними не встречаться. Развернулись и ушли в степи, угоняя огромные стада чужого скота, многотысячные колонны невольников. Кто из запорожцев слишком увлекся грабежами и промедлил – попал под сабли.
Самусь был настолько потрясен случившимся, что не хотел больше иметь ничего общего с такими "освободителями" и не пошел с ними. За измену его арестовали. Правда, ненадолго. Учли раскаяние и выпустили. А Сечь на Каменке царь велел разорить, этот гнойник был совсем рядом от российских границ. Но близость и погубила его. Драгуны и казаки Скоропадского совершили поход туда. На этот раз запорожцы не сумели, да и не пытались оказать серьезное сопротивление. Контингенты в Сечи были уже совсем не те. Хлынули разбегаться. Экспедиция перебила немногих пойманных "воров", забрала брошенные трофеи и сожгла Сечь. А Гордиенко после этого сделал вывод, что вблизи границ гнездиться слишком опасно. Выпросил у хана новое место, и Сечь построили подальше. В самых низовьях Днепра, в Алешках (возле нынешнего Херсона).
Петр на нападение отреагировал. Была объявлена война. В мае 1711 г. царь выступил в Молдавию, в Прутский поход. Повел 38 тыс. регулярных войск, 10 тыс. донских и украинских казаков. Молдавский господарь Кантемир и валашский Бранкован заключили с русскими тайные союзы, обещали выставить свои войска. А дальше, как расчитывали, восстанут болгары, сербы. Но царя и его генералов постигла та же беда, что Карла XII. После Полтавы они вели себя слишком самоуверенно. Шведов громили – а уж с турками легко справимся! Союзники подвели. Кантемир привел лишь плохо вооруженные отряды ополчения. Бранкован вообще струсил, стал подыгрывать туркам. Небольшую русскую армию окружили огромные полчища противника. Ей грозила полная гибель.
Спасло лишь то, что дрались умело и отчаянно, положили множество врагов. Янычары грозили взбунтоваться, отказывались идти в атаки. Поэтому великий визирь предпочел заключить мир и позволить русским уйти на родину. Но условия стали очень тяжелыми. Пришлось возвратить Азов и Приазовье, уничтожить или продать туркам азовскую эскадру. Султану отходило и Запорожье, он получил право "защищать казаков". Кроме того, властитель Османской империи признавался гарантом безопасности Польши. Россия обязалась не вмешиваться в ее дела и вывести войска с ее территории. Этот пункт перечеркнул проекты присоединения Правобережья.
Обстновка на юге еще долго балансировала на грани возобновления войны. В 1713 г. крымский хан прокатился по Украине, угнал 14 тыс. полона и 90 тыс. голов скота. А когда соседи поняли, что Россия не будет отвечать, чтобы не нарушить мира с Турцией, они обнаглели. В 1715 г. предводитель кубанских татар Бахты-Гирей совершил набег на окрестности Астрахани. Вместе с ними участвовали черкесы и некрасовцы. Историк Г.П. Надхин писал, что они "были гвардией крымского хана; в набегах крымцев на Россию некрасовцы всегда шли вперед, указывали знакомый путь, выискивали скрывавшихся в знакомых местах жителей, были самыми злейшими нашими врагами: зеленые их знамена носились всегда в тех местах, где проливалось больше русской крови, где более было пожаров и более забиралось пленников". В 1717 г. Бахты-Гирей с кубанскими татарами и некрасовцами напал на Дон. Но тут им крепко всыпали, войсковой атаман Фролов "с малым числом превосходную силу разбил".
Но постепенно становилось ясно – большой войны Турция опасается и на север не полезет. У Орлика это вызвало разочарование. С немалыми трудами султан выслал совершенно надоевшего ему Карла XII. "Гетмана в изгнании" тоже выдворили, чтобы не мутил воду и не устроил ненужных провокаций. Орлик отправился в Швецию, по-прежнему околачивался возле короля. Северная война еще продолжалась, хотя шведы безнадежно проиграли ее. Они утратили не только Прибалтику, но и свои германские владения. Англичане подзуживали их сражаться дальше, сулили помощь своего флота, щедрые субсиди. Но уже и Карл XII понял – пора мириться, начал переговоры с Петром. Завершить их не удалось. В ноябре 1718 г. в Норвегии при осаде крепости Фредеристен он был убит. Сразу заподозрили, пуля прилетела не из крепости, стрелял убийца где-то рядом с королем.
В Стокгольме фактически произошел переворот. Власть перешла к сестре Карла Ульрике Элеоноре и ее мужу Фридриху Гессенскому. Они ориентировались на Англию, переговоры сразу сорвали. В союз со Швецией вступили британцы и Ганновер, на их сторону перекинулась Дания. А особенно активным противником России выступил… Август! Обвинял Петра, что тот не отдал Ригу, хотел отобрать Правобережную Украину. Август взялся наводить мосты со Швецией и Англией, заключил союз с австрийским императором. При таком раскладе паны чрезвычайно воодушевились. На сейме зазвучали призывы о возвращении Смоленска, Киева, Левобережной Украины. Но русские наращивали флот на Балтике. Стали одерживать морские победы, высаживать десанты на шведском побережье. Даже самым упорным сторонникам войны в Стокгольме становилось ясно – это конец. Англичане не спасут. Переговоры возобновились, и 30 августа 1721 г. был заключен Ништадтский мир. Россия приобрела все, что хотела, – Неву с Петербургом, Карелию, Прибалтику.
Украинские казаки участвовали в разных сражениях, заграничных походах. Охраняли и свою границу. Петр их не ущемлял, даровал дополнительные права – например, винокурения (в России спиртное было монополией казны). После Северной войны царь предпринял поход на Каспийское море, привел в повиновение Дагестан, его войска проследовали дальше, подчинили часть Азербайджана и прибрежные районы Персии. В этот поход Малороссия выставила 10 тыс. казаков под началом полковника Данилы Апостола, они снова проявили себя с лучшей стороны.
Вместо разогнанных запорожцев царь в 1713 г. учредил украинскую ландмилицию – ее формировали на базе гарнизонных солдатских и стрелецких полков, находившихся в малороссийских городах. Добавили дворян-однодворцев, охранные части, выведенные из Азова. Переводили сюда служилых казаков с Белгородской засечной черты – она теперь оказалась уже "в тылу". Ландмилиция считалась силами местной охраны и самообороны от татар, ее содержало население, платило особую подать (очень небольшую).
А управление Украиной царь решил упорядочить и взять ее после всех измен под более пристальный контроль. Раньше здешними делами ведал Малороссийский приказ. Петр, преобразуя структуры правительства, создал в 1722 г. Малороссийскую коллегию. Но находилась она не в Петербурге или Москве, а в Глухове, в резиденции гетмана. В нее вошли семь старших офицеров из различных гарнизонов, расквартированных на Украине, – то есть местную обстановку они хорошо знали, и полномочия им Петр дал большие, коллегия была одним из министерств России. Казачьи начальники переполошились, встали на дыбы. Скоропадский пробовал возражать, что учреждение коллегии – это нарушение "пунктов Хмельницкого", то есть Переяславского договора об автономии Малороссии.
На самом деле о прежних договорах упоминать было смешно – их похоронили Выговский, Юрий Хмельницкий, Брюховецкий, Дорошенко, Мазепа. Но царь указал, что с юридической точки зрения никакого нарушения "пунктов Хмельницкого" нет. В них оговаривалось, что гетман должен сноситься с русскими воеводами, а теперь их заменили начальники гарнизонов. Но Скоропадский в том же 1722 г. умер. Среди казачьей старшины забурлила возня, встречи и совещания о необходимости отстоять "вольности". Гетманом выдвинули одного из главных их поборников Павла Полуботка. Но выбрала его только старшина. Узнав о ее настроениях, царь откладывал созыв рады. Украинская легенда гласит, что Полуботок дерзнул отстаивать "вольности" перед Петром, тот разгневался и заточил его в Петропавловскую крепость. Этот сюжет вошел и в российские труды, исторические книги, учебники.
Однако действительность была иной. Петр в конце своего правления был уже не прежним мальчишкой, принимавшим решения под наплывом эмоций. Он действовал трезво и взвешенно. В 1723 г. Полуботка и еще ряд казачьих начальников вызвали в Петербург. Они выработали и повезли с собой челобитную, перечислив список требований: упразднить Малороссийскую коллегию, русской администрации не вмешиваться во внутренние дела Гетманщины, отменить подати в государственную казну. Но в это время царь развернул кампанию борьбы с казнокрадством и хищничеством. Сибирский губернатор Гагарин вообще был за это повешен. А на Украине подобные преступления процветали. Причем особенно выделялся как раз Полуботок. Известен факт, что огромные богатства, нажитые неправедными путями, он догадался прятать получше, чем канцлер Голицын, зарывавший золото в подвале. Полуботок положил его в голландский Ост-Индский банк.
В Петербурге гетман и старшины заикнулись было о своих требованиях, о притеснении их прав Малороссийской коллегией. Но им пояснили – они вызваны по другому вопросу. Вывалили кучу жалоб, поступившую в Малороссийскую коллегию от простонародья. Не на русских, а на их собственные злоупотребления. Царь без труда раскусил – за права они борются как раз из-за того, что контроль мешает им хищничать. Обвинил, что они своими челобитными хотели отвлечь его внимание от притеснений простых людей. Было следствие, суд. Вызвали и полковника Даниила Апостола, возглавлявшего в это время казачью службу на границе. Его имя в жалобах не фигурировало, но всплыло, что он покрывал других старшин, не давал ходу обращениям рядовых казаков, подправлял доклады. Строго по закону, по приговору суда, а не в припадке царского гнева, Полуботок и его коллеги отправились в камеры Петропавловской крепости. Решение по поводу Апостола затянулось, он оставался жить в Петербурге.
Петр после ареста Полуботка вообще упразднил пост гетмана. Управление Украиной возложил на Малороссийскую коллегию. А другой гетман, Орлик, когда не стало его покровителя Карла XII, ездил по разным странам Европы. Он состряпал еще два документа, "Свод прав Украины" и "Манифест к европейским правительствам" – искал, кого еще заинтересуют подобные проекты, кто захочет выступить очередными "освободителями". Долго околачивался в Вене при дворе императора, жил в Чехии. Но Россия при Петре проявила себя слишком мощной державой. Желающих конфликтовать и воевать с ней не находилось. В 1722 г. Орлик вернулся в Турцию. Сперва жил в Салониках, потом в Бухаресте, наконец, перебрался в Яссы. Продолжал попытки переговоров с турецким начальством, ему благоволили французские дипломаты – Польшу они держали под особым вниманием, и Орлик стал фактически их агентом.
А запорожцам в Алешках пришлось очень не сладко. Хан им выплачивал жалованье лишь первые пару лет, пока не завершилась война с Россией. Потом платить перестал. Правда, и налогов не брал. А для прокормления предоставил рыбные ловы на Днепре, Тилигуле, Березани, право охотиться на дичь, несколько переправ через Днепр и Буг с собиранием платы за перевоз. Выделил Сечи и район земли вокруг Алешек. Она принимала беглых из российской и польской Украины, Молдавии, разрешала селиться на этих землях и считала "своими" крестьянами. Объявила подданными и поселян на р. Самаре, которая по Прутскому миру снова отошла к Крыму. Подати брала очень высокие, по сути, превратилась в "коллективного феодала". Но эти средства, как и прежде, шли в войсковую казну.
Простым казакам заработков не хватало. Они нанимались батрачить к жителям Очакова, Аккермана, Бендер, Измаила. Нанимались и на службу, несколько сотен запорожцев охраняло границу с польскими владениями в Приднестровье. Но запорожцы оставались в ханстве на положении униженных пасынков, как они сообщали, "имели много нужд и кривд". Торговать в Крыму и турецких городах им не дозволили, чтобы не нарушать итересов собственных купцов. Те же купцы приезжали в Сечь, по дешевке скупая рыбу и другую продукцию казаков. Запрещалось возводить укрепления Сечи, держать пушки. Каждый год по приказам хана 300, а иногда и больше человек должны были прийти в Крым, на работы по ремонту фортификационных сооружений Перекопа. Трудились без платы, это считалось повинностью запорожцев.