Правда ли это? Давайте присмотримся внимательнее к цифрам и структуре поставок. Во-первых, хотя номенклатура была весьма широка, она значительно уступала общей номенклатуре советской экономики военного периода. Иначе говоря, в Советский Союз поставлялись определенные виды продукции, в то время как другими отечественная экономика обеспечивала себя полностью. В качестве одного из примеров можно назвать изделия черной металлургии (сталь, чугун, прокат). Можно сказать, что советская экономика строилась по весьма мудрому принципу: что выгоднее импортировать – получаем по ленд-лизу, что имеет смысл делать самим – производим у себя. Англо-американские поставки во многих случаях не заполнили брешь, которую было бы в противном случае нечем заткнуть, а позволили советским заводам увеличить выпуск других видов продукции. Это, конечно, тоже немало, и отрицать важность поставок по ленд-лизу для советской экономики у нормального человека язык не повернется. Но все же громкие утверждения о том, что союзные поставки спасли наш тыл, тоже мало на чем основаны.
Теперь о магии цифр. Хрестоматийный пример, который Алексей Исаев справедливо называет "школярским упражнением", – количество паровозов и вагонов. Цифры поставок выглядят впечатляюще по сравнению с отечественным производством, если упустить из виду, каков был наличный парк железнодорожной техники СССР к началу войны. А он насчитывал ни много ни мало 25 тысяч паровозов и 600 тысяч вагонов. Потери в ходе войны, разумеется, были велики, но все равно на фоне общей численности паровозного и вагонного парка и советское производство, и поставки по ленд-лизу выглядят каплей в море.
Поставки американских паровозов в СССР начались только в 1943 году. Это, к слову сказать, касается и многих других видов продукции. Решающим переломом в ходе Великой Отечественной войны считаются Сталинградская и Курская битвы – период с осени 1942 до лета 1943 года включительно. Между тем до середины 1943 года союзные поставки отличались нерегулярностью, объемы грузов были неизменно гораздо меньше запланированных, что вызывало постоянное недовольство советской стороны. Только в последние полтора года войны ситуация наладилась и поток грузов пошел в СССР бесперебойно.
Почему так происходило? Существуют две версии. Согласно первой из них, англичане с американцами цинично ждали, удастся ли Советскому Союзу выстоять под ударами гитлеровцев и насколько оправданными будут "инвестиции". Сторонники этой версии часто вспоминают знаменитые слова сенатора Гарри Трумэна: "Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше".
Однако именно с точки зрения этой фразы поведение союзников выглядит предельно нелогично. С 1943 года всем стало ясно, что "выигрывать будет Россия", – и именно в это время вместо того, чтобы помогать немцам, англичане и американцы начинают поставлять оружие, сырье и продовольствие во все возрастающем количестве! Казалось бы, для того чтобы сдержать победоносное шествие советских солдат на запад, нужно делать как раз противоположное – сокращать поставки, и "пусть они убивают как можно больше".
Вторая версия куда более прозаична и меньше понравится любителям теории заговора. Она обращает внимание в первую очередь на два вполне объективных фактора. Во-первых, в конце войны возможности союзников осуществлять масштабные поставки в СССР были значительно больше, чем в ее начале. Вспомним о том, что экономика США в 1941 году только начала по-настоящему переходить на военные рельсы, одновременно формировалась и массовая армия – многого, что называется, самим не хватало. Во-вторых, способы доставки грузов в СССР только еще предстояло отработать. Организация маршрута поставок не является примитивной задачей на уровне "сел – поехал". Чтобы, например, перебрасывать грузы через Иран, необходимо было сначала организовать весьма протяженный морской маршрут, собрав для этого необходимое число транспортных кораблей (не забываем про доблестных немецких подводников, все еще быстро увеличивавших свои счета!), создать необходимую инфраструктуру в самом Иране… Короче говоря, решить сотни скучных и неброских, но очень важных задач. В полной мере это было сделано как раз к 1943 году.
Разумеется, это не значит, что англичане и американцы искренне хотели отправить своему союзнику как можно скорее и как можно больше самых лучших грузов. Мир вообще не черно-белый, в нем гораздо больше красок и оттенков. Выше уже говорилось о том, что Советский Союз получал, например, далеко не самые лучшие модели самолетов. Лидеры западных стран исходили из простой и понятной логики: в первую очередь нужно обеспечить собственные армии, а уже потом думать о союзниках. Однако поражения СССР они искренне не хотели – ленд-лиз позволял экономить самое главное, кровь своих солдат. "Деньги, истраченные на ленд-лиз, безусловно спасали множество американских жизней. Каждый русский солдат, который получал снаряжение по ленд-лизу и шел в бой, пропорционально сокращал военные опасности для нашей собственной молодежи", – говорил все тот же Гарри Трумэн. Вторя ему, другой влиятельный сенатор утверждал: "США сейчас тратят около 8 миллиардов в месяц. Если бы не те приготовления, которые мы сделали в эти месяцы, выиграв время, война, я убежден, продолжалась бы на год дольше. В год мы тратим на войну до 100 миллиардов долларов, а кроме того, мы могли бы потерять огромное число жизней лучших сынов страны. Даже сократив войну только на полгода, мы сбережем 48 миллиардов долларов, потратив всего 11 миллиардов, а кровь наших солдат, слезы наших матерей оценить вообще невозможно…" Ленд-лиз позволял значительно сократить войну – а значит, сберечь американские жизни и деньги.
Но вернемся к вопросу о значении поставок для советских военных усилий. Как уже было сказано выше, наибольшую роль полученные по ленд-лизу грузы играли на завершающем этапе Великой Отечественной. Более того – поскольку поставки продолжались до сентября 1945 года (победа над Японией), весьма значительная часть ленд-лиза вообще не сыграла никакой роли в разгроме Германии. Здесь скорее можно говорить о значении ленд-лиза для послевоенного восстановления СССР, но это уже совсем другой разговор.
Разумеется, и на завершающем этапе войны англо-американские поставки были большим подспорьем. Однако они помогли ускорить победу в войне, а не стали ее главной причиной. "Без ленд-лиза мы бы наверняка еще год-полтора лишних провоевали", – считал Микоян. Однако на конечный итог союзные поставки не повлияли.
Нельзя упускать из виду и существование так называемого "обратного ленд-лиза". В это понятие входили товары, которые отправлялись из СССР в США. К их числу относились, в частности, золото, лес, пушнина, рыба и икра. Стоимость, да и значение "обратного ленд-лиза" были значительно меньше, чем англо-американских поставок Советскому Союзу. Тем не менее сам факт его наличия необходимо учитывать.
В заключение хотелось бы подвести определенный итог. Ленд-лиз стал весьма значительной помощью Советскому Союзу. Он помог ликвидировать ряд "узких мест" в военной экономике и оснащении армии, укрепить фронт и тыл и, в конечном счете, приблизить Победу. Однако приписывать ему решающую роль в успехах Красной Армии было бы неправильным. С ленд-лизом или без ленд-лиза Советский Союз все равно должен был одержать победу. Победу, которая стала триумфом советских вооруженных сил и советской экономики.
Однако союзники не только поставляли нам грузы. Они еще и воевали, отвлекая значительные силы немцев. Насколько весомым был этот вклад в разгром Третьего рейха?
Прежде чем перейти к ответу на этот вопрос, хочется сделать еще одно небольшое лирическое отступление. Оно касается послевоенной судьбы ленд-лиза. Согласно изначальным условиям, все не израсходованные в ходе войны материалы и техника должны были быть либо возвращены, либо оплачены. Решить вопрос с британскими долгами (а общая стоимость американских поставок по ленд-лизу в Британию составляла более 31 млрд долларов, почти в 3 раза больше, чем в СССР) удалось достаточно быстро и легко. Сумма долга на основании расчетов – весьма великодушных со стороны Вашингтона – составила немногим более 4 млрд долларов. Окончательно погашен этот долг был только в 2006 году.
Советские представители на переговорах требовали для своей страны как минимум столь же великодушного отношения. Москва придерживалась достаточно обоснованной точки зрения по поводу того, что ленд-лиз и так стал для США весьма выгодной сделкой и давно уже оплачен кровью советских солдат. Переговоры в итоге затянулись. В 1951 году США настаивали на уплате 800 млн долларов, советская сторона соглашалась только на 300 млн. Только разрядка международной напряженности в конце 1960-х годов позволила сдвинуть дело с мертвой точки. В 1972 году было подписано соглашение, по которому советский долг составил 722 млн долларов. Погасить его предстояло до 2001 года. Однако после уплаты первых 48 млн советская сторона отказалась продолжать платежи, мотивируя это дискриминационными мерами США по отношению к советской внешней торговле. Очередной прогресс наметился только в 1990 году – срок погашения был отодвинут до 2030 года. К 2006 году оставшаяся задолженность была погашена полностью.
История с погашением долгов лишний раз показывает, что ленд-лиз был не бескорыстной дружеской помощью (каким его хотят иногда представить), а весьма выгодной для США коммерческой сделкой. Даже спустя полвека после окончания войны американцы все еще продолжали настаивать на том, чтобы получить дополнительную прибыль от этой сделки.
Глава 5
Где и когда был открыт второй фронт?
Одной из главных тем на переговорах между советскими лидерами и их западными коллегами на протяжении 1941–1944 годов был так называемый Второй фронт. После нападения Германии на Советский Союз Восточный фронт стал едва ли не единственным масштабным театром военных действий. Кампания в Северной Африке (о которой будет сказано ниже) велась с немецкой стороны весьма небольшими силами, морская и воздушная война тоже носили скорее периферийный характер. Совершенно естественным было желание советского руководства распределить усилия стран антигитлеровской коалиции более равномерно, открыть в Европе еще один фронт, который заставил бы немцев перебросить часть сил с востока и облегчил бы положение Красной Армии.
Однако реакция британских и американских государственных деятелей была на первых порах весьма сдержанной. Во-первых, нападению Гитлера на Советский Союз были очень рады в западных столицах, в первую очередь в Лондоне. Вторжение на Британские острова откладывалось на неопределенный срок. "Вторжение в Россию – лишь прелюдия к вторжению на Британские острова", – заявил Черчилль по радио 22 июня 1941 года. Безусловно, для него была лучше именно такая последовательность немецких операций. "Мы приветствовали вступление России в войну", – написал позднее британский премьер в своих воспоминаниях. Отправка германской сухопутной армии и львиной доли авиации, а также некоторых подразделений военно-морского флота на восток позволяла англичанам вздохнуть спокойно. Променять этот покой на активные боевые действия у собственного порога в Лондоне совершенно не стремились.
Во-вторых, никто в первые недели не знал, как долго Советский Союз сможет выдерживать немецкие атаки. Стремительное наступление вермахта заставило многих политиков и экспертов на Западе усомниться в том, что Красная Армия продержится больше двух-трех месяцев. Гарри Гопкинс, посетивший Москву в конце июля в качестве личного посланника Рузвельта, был настроен более оптимистично. Однако даже он в своем отчете президенту писал о том, что неразумно проводить конференцию трех стран ранее октября. "Тогда мы знали бы, будет ли существовать какой-нибудь фронт, а также где приблизительно пройдет линия фронта в предстоящие зимние месяцы", – писал Гопкинс.
Уже летом 1941 года идея открытия нового фронта в Европе получила широкое распространение. Место высадки напрашивалось само собой – Франция. Во-первых, именно французское побережье было ближе всего к Британским островам. Во-вторых, именно Франция начиная с 1904 года была основной союзницей Англии в Европе, единственной великой европейской державой, разгромленной немцами. Однако далеко не всем хотелось проводить рискованную операцию. Во-первых, считалось, что у немцев на побережье Ла-Манша достаточно сильные укрепления, к тому же снабжать десантировавшиеся части будет непросто. Во-вторых, по-прежнему не было никакой уверенности в том, что Советский Союз продержится более или менее продолжительное время, сковывая основные силы вермахта. Кроме того, многие в глубине души полагали, что поход на Берлин не является ни возможной, ни желательной целью для британской армии. К тому же не следует забывать, что США, хотя и стали на тот момент главным "арсеналом демократии", во Вторую мировую войну еще не вступили, и вся тяжесть Второго фронта должна была лечь на плечи английских солдат.
Между тем советское руководство начало оказывать серьезное давление на Лондон. 3 сентября Сталин писал Черчиллю:
"Относительная стабилизация на фронте, которой удалось добиться недели три назад, в последние недели потерпела крушение вследствие переброски на восточный фронт свежих 30–34 немецких пехотных дивизий и громадного количества танков и самолетов, а также вследствие большой активизации 20 финских дивизий и 26 румынских дивизий. Немцы считают опасность на Западе блефом и безнаказанно перебрасывают с Запада все свои силы на Восток, будучи убеждены, что никакого второго фронта на Западе нет и не будет. Немцы считают вполне возможным бить своих противников поодиночке: сначала русских, потом англичан.
В итоге мы потеряли больше половины Украины и, кроме того, враг оказался у ворот Ленинграда.
Эти обстоятельства привели к тому, что мы потеряли Криворожский железорудный бассейн и ряд металлургических заводов на Украине, эвакуировали один алюминиевый завод на Днепре и другой алюминиевый завод в Тихвине, один моторный и два самолетных завода на Украине, два моторных и два самолетных завода в Ленинграде, причем эти заводы могут быть приведены в действие на новых местах не ранее как через семь-восемь месяцев.
Все это привело к ослаблению нашей обороноспособности и поставило Советский Союз перед смертельной угрозой.
Здесь уместен вопрос: каким образом выйти из этого более чем неблагоприятного положения?
Я думаю, что существует лишь один путь выхода из такого положения: создать уже в этом году второй фронт где-либо на Балканах или во Франции, могущий оттянуть с восточного фронта 30–40 немецких дивизий, и одновременно обеспечить Советскому Союзу 30 тысяч тонн алюминия к началу октября с. г. и ежемесячную минимальную помощь в количестве 400 самолетов и 500 танков (малых или средних).
Без этих двух видов помощи Советский Союз либо потерпит поражение, либо будет ослаблен до того, что потеряет надолго способность оказывать помощь своим союзникам своими активными действиями на фронте борьбы с гитлеризмом".
Идея Сталина была проста и понятна: не откроете Второй фронт – никто не сможет гарантировать, что Советский Союз выстоит. Если Восточный фронт рухнет – вам же, англичанам, хуже, вы у Гитлера следующие на очереди. Советский лидер прекрасно понимал, что взывать к высоким идеалам, боевому братству и тому подобным вещам нет никакого смысла. Его аргументы были предельно конкретны и реалистичны.
К аналогичным выводам стали приходить некоторые политические деятели на Британских островах. "С момента начала немецкой кампании против России наши военные руководители со всей последовательностью показали свое нерасположение к проведению каких-либо наступательных операций", – писал британский министр снабжения лорд Бивербрук 18 октября. Там же говорилось о желательности открытия Второго фронта в Европе: "На сегодня имеется только одна проблема – как помочь России. Тем не менее наши начальники штабов довольствуются рассуждениями о том, что здесь ничего не может быть сделано. Они только говорят о трудностях, но не вносят никаких предложений для их преодоления. Утверждение, что мы ничего не можем сделать для России, является чепухой. Сопротивление русских дает нам новые возможности. Оно, вероятно, оголило Западную Европу от германских войск и прекратило в данный момент агрессивные действия стран Оси на других театрах возможных военных действий. Оно открыло для высадки британских войск береговую линию в две тысячи миль. Однако немцы продолжают безнаказанно перебрасывать свои дивизии на восток. (…) Немцы не будут ждать, пока мы будем готовы. Было бы безрассудством с нашей стороны ждать, и мы должны нанести удар, пока еще не слишком поздно".
Однако далеко не все разделяли точку зрения Бивербрука. "В настоящее время нет никакой возможности осуществить такую британскую акцию на Западе (кроме акции в воздухе), которая позволила бы до зимы отвлечь германские силы с восточного фронта. Нет также никакой возможности создать второй фронт на Балканах без помощи Турции", – отвечал Черчилль Сталину в сентябре. Максимум, что обещал английский премьер, – вести воздушную войну против Германии (в 1941 году она доставляла немцам не больше неприятностей, чем булавочные уколы слону) и продолжать сражаться в Северной Африке (где у немцев было целых три дивизии). Черчилль даже не мог пообещать открытия Второго фронта в 1942 году – "будут ли британские армии достаточно сильны для того, чтобы осуществить вторжение на европейский континент в 1942 году, зависит от событий, которые трудно предвидеть".
Сталин попытался предложить иные варианты активной военной помощи Советскому Союзу – "мне кажется, что Англия могла бы без риска высадить 25–30 дивизий в Архангельск или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками на территории СССР по примеру того, как это имело место в прошлую войну во Франции". Однако Черчилль был непреклонен: подобная помощь в настоящий момент оказана быть не может.
В конце сентября в Москве открылась конференция представителей трех держав. На ней обсуждались, в первую очередь, вопросы поставок в Советский Союз оружия и других военных материалов. Однако Сталин и здесь подчеркнул, что англичане могли бы действовать более активно и принять непосредственное участие в боях с немцами, к примеру, на Украине. По мере того как ситуация на фронте ухудшалась, недовольство советского руководства бездействием союзников росло. 6 ноября Сталин в своем выступлении прямо заявил о том, что "отсутствие второго фронта в Европе значительно облегчает положение немецкой армии".
С осени 1941 года британская (а затем и американская) стратегия на переговорах по поводу Второго фронта опиралась на два ключевых тезиса. Во-первых, признавалась необходимость высадки в северной Франции, однако говорилось о том, что условия для такой операции еще не созрели. Во-вторых, подчеркивалось, что войска западных союзников ведут бои с немцами на других театрах военных действий – и Второй фронт, таким образом, уже открыт. 10 декабря 1941 года Черчилль в своих инструкциях министру иностранных дел Идену, отправившемуся с официальным визитом в Москву, называл Вторым фронтом действия британской группировки в Ливии.